Читать книгу Над пропастью во лжи - Анна Томченко - Страница 7

Собеседник насупился. Я пожала плечами, и уже намылилась вернуться в дом. Мы же помним, что мне не интересны предложения от всяких холёных мужиков? Помним же?

– Пока я свободен, мне хотелось бы отснять контент на ближайший год.

– Увы, я не свободна…

– Ты целыми днями гоняешь кур и сидишь в грядках.

– Откуда ты знаешь, чёртов сталкер?

– Проходил несколько раз мимо. Тебе нечем заняться. Поможем друг другу?

Он шагнул навстречу. Я – от него. Потому что как только он ко мне прикоснётся, я растеряюсь. И на многое соглашусь. В прошлый раз я как невменяемая весь день ходила и гладила своё запястье. Не надо мне сейчас этих непонятных прикосновений.

– Нет, – я похлопала мужчину по плечу и обошла. – Я слишком занята…

– Чем?

– Я в отпуске… Творческом! – нашлась в последний момент, и скорчила умильную моську.

– Сколько ты хочешь? – грозно и решительно спросил собеседник. А я фальшиво очаровалась. Прикинула, что если сейчас заряжу несусветную стоимость, то он сам откажется от бредовой затеи.

Я назвала шестизначную сумму. Мужчина округлил глаза.

–Ты ничего не попутала? Я тебя фотографом хочу, а не просто хочу.

– Ой, как-будто элитная девочка стоит дешевле, – со знаменитым одесским акцентом отбрила я.

– Намного! – возмутился писатель. И тут-то и наступил любимый для меня момент – торг.

– Ну, вот смотри, – как маленькому решила объяснить на пальцах. – В году двенадцать месяцев. Это двенадцать, как минимум, сетов, с учётом того, что некоторые из них ты не сможешь перемешивать.

– Это какие, например? – он сложил руки на груди.

– Новогодняя съёмка, праздничные, ты же поздравляешь своих читателей с восьмым марта, Пасхой, днём Ивана Купалы…

– А это ещё зачем?

– Для разнообразия, не перебивай, – отошла к скамейке под яблоней. – Так вот. Двенадцать сетов. Это двенадцать наборов референсов, бронь студий и локаций, луки, работа ассистента, аренда недостающего оборудования. Опять же, выездные съёмки – это отдельная графа расходов, от подорожных вплоть до оплаты закрытой территории местного парка, оранжереи…

–Всё. Я тебя понял. Это сложно и дорого. Давай тогда хотя бы до конца года, – скоропалительно принял решение мужчина, вставая напротив меня и, видимо, ощущая моё нежелание прикосновений…

Я назвала эту же сумму.

– Не понял. Количество съёмок же уменьшилось.

– А оптом дешевле, тем более это мои сверхурочные, я же в отпуске…

– Тебя цыгане торговаться учили?

– Как ты мог такое обо мне подумать! – наигранно возмутилась я, приложив ладонь ко лбу, притворно лишаясь не только совести, но и чувств, что на скамейке было удобно. – Бабушка любимая!

– И почем у неё была краденая лошадь?

– А то сам не догадываешься, что дорого.

– Впрочем, как и цена на твои услуги.

– Конечно, ибо дёшево не может быть качественно.

– Бред. Носки из собачьей шерсти не такие дорогие, а греют лучше козьего пуха.

– Ну, так иди, дальше ищи носки по размеру, а меня не отвлекай!

Да, дипломатия явно не мой конёк. Или просто меня нельзя выпускать к людям голодной и сонной. И вообще, если сейчас же я не лягу в кроватку, то кто-то оприходует домовину!

Я гневно сверкнула глазами на писателя. Лучше злиться, чем блаженно пускать на него слюни.

– Хорошо, я согласен, – ещё не зная на что подписывается, уведомил меня писатель.

– Первое правило: если я сказала надо – значит надо.

Мужчина сложил руки на груди. Но к его чести, не перебивал.

– Второе правило, даже если не надо, то все равно надо! То есть, если я сказала «скидывай портки, власть сменилась», ты…

Я многозначительно протянула последнее, как бы намекая, чтобы он повторил мою речь. В подтверждение осознания, к какому тирану попал в руки.

– Я… – мужчина хрипло протянул и приблизился ко мне, присел на корточки, чтобы наши лица оказались друг напротив друга. Положил ладонь на талию, что пряталась под широкой футболкой, сжал, погладил большим пальцем выступающее ребро и, наклонившись, прошептал. – Я-то, конечно, разденусь… Но тогда и ты послушай моё правило: я – голый, ты – голая. Поняла?

Мой судорожный выдох послужил лучшим ответом. А писатель наклонился сильнее. Его дыхание опалило щеку, которая и без всего этого пунцевела. Задел жесткой щетиной мою шею. Горький аромат табака раскрылся и почувствовала едва уловимую ноту ванили. Вдохнула полной грудью. Безумно, пряно, дымно…

– Я заеду завтра за тобой после двух. Будь готова, а то побежишь за машиной…

Я задохнулась возмущением. Аж сразу не нашлась, что сказать. А потом вспомнила, что девственница – это не моё любимое амплуа, и потянула руку к шее мужчины, качнулась вперёд, максимально близко, и так же глубоко, с придыханием:

– Ты мне, для начала, аванс переведи, а потом приказами разбрасывайся, мамкин доминант, – усмехнулась я.

И, хлопнув его по плечу, выпорхнула из сильных рук. Побежала к дому и схватилась за ручку двери. Услышала сердитое:

– Номер счета!

Я обернулась и так паскудненько протянула.

– Ты же у нас умный. Я для тебя – прочитанная книга, так вот и выкручивайся сам. Найди мои реквизиты, зная только имя и псевдоним! – напомнила я ему его же слова в машине, и театрально послав воздушный поцелуй, хлопнула дверью, предусмотрительно щёлкнув замком.