Читать книгу Шоколадный папа - Анна Йоргенсдоттер - Страница 2

Маленькая девочка. Она стоит в правом нижнем углу, в меховой шапке и темно-синих брезентовых штанах. На заднем плане – сосновый бор, зима и папа, он тоже темно-синий. Длинный, худой и бородатый. На шее – фотоаппарат, на голове – горшок. Девочка стоит спиной к папе. Его руки плотно прижаты к телу, черные перчатки прилипли к джинсам. Посреди всего – фонарный столб. Девочка вот-вот исчезнет из кадра. Папа примерз намертво.

Город Детства

(1979)

Это первая сцена? Это начало?

Пение птиц. Весна или лето, сияет солнце. Светит над маленьким северным городом, над желтым домом у озера, над девочкой на террасе.

– Лувиса, – зовет девочка.

– Я – мама, – отвечает Лувиса из кухни.

– Лувиса, – снова зовет девочка, – где Карл?

– Он – папа.

– Где Карл? – повторяет девочка.

– Карла нет, – вздыхает Лувиса.

«Карл», – вздыхает Лувиса.

Его нет.

Девочка смотрит на озеро, на лето. Оно сине-зеленое, каким было всегда. Лувиса ставит пластинки со скрипичными концертами. Сестра лежит на животе, расстелив на лужайке клетчатый плед. Загорает, жует жвачку, читает журнал «Старлет». Если вместо «Супермена» и «Тарзана» – «Старлет», значит, уже большая. А если вместо «Старлет» – «Новости недели», а то и «Дамский журнал» или «Фемина», то совсем-совсем большая. Лувиса читает «Дамский журнал» и «Фемину», то есть глазеет на картинки, листает страницы. Девочка прячет комиксы под диван на веранде.

– Лина! – кричит она.

Тишина.

– ЛИНА!

Сестра поднимает голову и недовольно глядит на нее со своего клетчатого пледа на лужайке. На губах розовый пузырь из жвачки.

– Можно взять у тебя «Старлет»?

– Не-а, – отвечает сестра. Говорит, что девочка все равно ничего не поймет. Что девочка слишком маленькая.

Посреди скрипичного концерта – голос Лувисы: она нашла старые фотографии.

– Здесь тебе четыре года, – говорит Лувиса. Они сидят за кухонным столом, прижавшись друг к другу. Лувиса пахнет брусникой. Девочка смотрит на фотографию. Слышны звуки скрипки. «Смычковые», – произносит сестра с важным видом. Виолончель и скрипка. Вообще-то сестру зовут Лина-Сага, и отзывается она обычно только на полное имя. Лина – это как в «Приключениях Эмиля из Леннеберги», говорит она. Будто прислуга. Но девочке кажется, что Лина-Сага – слишком длинно. И слишком красиво для сестры.

За окном видно озеро. За озером и вокруг озера – город. У окна – Лувиса с дочерьми. Они смотрят фотографии. На переднем плане – девочка, на заднем плане – Карл. У Карла на голове горшок. Лувиса рассказывает, как все над ним смеялись.

– И я смеялась? – сомневается девочка.

– Смеялась, – кивает Лувиса, – все смеялись над папой.

Но девочка на фото даже не улыбается. Вид у нее грустный и даже сердитый.

Эта девочка – Андреа.

Школьный поселок

(1997)

– Андреа! – окликает фотограф. – Смотри сюда!

Андреа всегда слушается фотографа. Она обнимает Хельгу, поднимает бокал с вином, улыбается. Она позволяет фотографировать себя, лишь когда ей легко улыбаться. А улыбаться легко, когда много выпьешь.

Андреа пьет много. Хельга – ее лучшая подруга, и всегда была лучшей подругой, хоть и в разных обличьях. Раньше – Хельга-старшая, теперь – Хельга-младшая. Они, одинакового роста, сидят на полу в комнате Андреа в Школьном поселке: восемнад цать квадратных метров. Пьют красное или белое и болтают о парнях. Хельга говорит обо всех красивых мальчиках в школе. Андреа говорит о Каспере. Она почти всегда говорит о Каспере и этим вечером, наверное, позвонит ему – это уже что-то вроде питейной традиции. Он в семистах километрах отсюда, и, когда говоришь по телефону, это заметно.

Фотограф по имени Юнатан садится рядом с ней. Один из самых красивых мальчиков в школе. Хельга и Андреа беседуют о взаимоотношениях – это, пожалуй, самая сложная тема.

– Я больше не верю в абсолютную честность, – произносит Андреа.

– Да уж, есть вещи, которые ему совершенно необязательно знать, – отзывается Хельга. – От этого больше вреда, чем пользы.

– Но если представить, что все наоборот? Что если он скрывает не меньше твоего, а то и больше? Приятно разве? – Она подливает себе в бокал.

Хельга пожимает плечами:

– Наверное, так и должно быть. Пусть он тоже что-то скрывает.

Андреа поворачивается к Юнатану, спрашивает, что думает он. Юнатан, как обычно, думает долго. Она вкладывает руку ему в ладонь, и он держит ее необычайно осторожно. Как будто рука Андреа – драгоценный дар, а не просто жалкая часть тела.

– Мне кажется, надо быть максимально откровенной. То есть я думаю, что есть разница между искренней откровенностью и вынужденной. Не надо выставлять напоказ все, когда дело касается любви, то есть обоих, надо делиться всем.

– Ну а если я сделала глупость и понимаю, что он уйдет, если узнает?

Андреа смотрит в его большущие глаза, он улыбается:

– Значит, просто не надо делать глупостей.