Читать книгу Цвет алый - Антология, Питер Хёг - Страница 7

Пальчики в дрожь по клавиатуре. Белые буквы на черных кнопках – символично и как-то по-школьному. Не оттого ли каждый день учусь любить тебя заново?

Я – в удаленных.

Arrogante[1] (15:29:03 2/12/2007)

Знаешь, я прочитал все твои сообщения. Ты больше не пишешь в пустоту. Тебе ведь важно, чтобы тебя читали, верно?

Consuelo[2] (15:32:55 2/12/2007)

Мне важно выплеснуть наболевшее. Это как у матери – застоявшееся молоко начинает болеть в груди. Причем не просто сама грудь ноет, а именно молоко – его не пускают насыщать связанный генами и любовью, всеми человеческими и нечеловеческими инстинктами кусочек тебя, и ему больно – оно ненужно. Так и здесь – я разливаю свою эгоистично нерастраченную нежность по строгим линиям строк, потому что до тебя не достучаться. Я – в удаленных.

Arrogante (15:35:03 2/12/2007)

Иногда мне кажется, что ты меня ненавидишь. Я чувствую твою боль, душевную, множащуюся, в каждой букве. Ты творческая натура, а творческие люди тонки, но я не такой, я не могу так.

Consuelo (15:47:55 2/12/2007)

На абсолютное авторство не претендую, но вот одна из выношенных мной идей: любовь может уживаться с любым чувством, в пересечении с самой собой изменяя и подгибая его под себя. Она даже может схлестнуться с ненавистью, но сосуществовать параллельно они не смогут, слишком сильны оба и претендуют на первенство. Это как в паре – всегда есть доминанта и ведомый, поскольку двух ведущих быть просто не может, и тут выбор – либо принимай, либо разрывай единство. В то же время любовь не может существовать отдельно от ненависти, поскольку обостренному любовью организму свойственно бросаться в крайности, и ненависть (причем порой не столько к объекту любви, сколько к ее субъекту) подпитывает чувство, не позволяя ему угаснуть. Но это и хорошо – именно неустойчивость и нетолстокожесть не дают удержаться на одном месте. И даже если придется падать, то падение будет не от грубого толчка в спину, а от полета, слишком завысившего планку высоты. Проще говоря: любовь стоит жертв. Ненависть – нет. Поэтому любить нужно даже несмотря на кратковременные вспышки гнева. Ибо ненависть – скоропалительна и изнуряюща, а любовь – целительна и вечна.

Это ответ на твой вопрос. В любви нет тавтологии, и я не боюсь повторов. И если бы ты спросил меня, как именно я люблю тебя, я бы ответила: всегда.

Arrogante (16:01:03 2/12/2007)

Может быть, ты слышала такую поговорку, любовь как песок: сожмешь – просыплется сквозь пальцы, откроешь – улетит, как голубь. Вот так и я стараюсь сбалансировать все в отношении тебя.

Consuelo (16:11:55 2/12/2007)

Что именно ты пытаешься сбалансировать?

Arrogante (16:11:03 2/12/2007)

Ответ на поверхности. Повторю твои же слова: не ищи глубокого смысла там, где его нет. Я не пишу между строк. Читай прямо.

Consuelo (16:25:55 2/12/2007)

Я устала… Даже без смайлов…

Arrogante (16:53:03 2/12/2007)

Ты здесь?

Arrogante (17:02:03 2/12/2007)

Тук-тук!

Arrogante (09:33:03 3/12/2007)

Отзовись. Пожалуйста…

Arrogante (11:17:03 3/12/2007)

… – ставится тогда, когда все сказано и еще многое осталось впереди.

Consuelo (11:20:553/12/2007)

Да.

Arrogante (11:29:03 3/12/2007)

Я все пытался тебе сказать. Ты не в удаленных.

Arrogante (15:37:03 3/12/2007)

Ты – в избранных.

Пальчики в дрожь по клавиатуре. Белые буквы на черных кнопках – символично, как инь и ян. Недостающие элементы одного целого, которое называется одним простым и таким безыскусственным словом – мы.

Я не боюсь тавтологии, чтобы еще раз сказать тебе это. Я – тебя – люблю.

Навсегда.