Читать книгу Раздол туманов. Страницы шотландской гэльской поэзии XVII–XX вв. - Антология, Питер Хёг - Страница 11

Я плачу не над Божьей карой,

      Но над жестокостью врага:

Господь, сынам отвагу дàруй:

      К Тебе взывает Твой слуга.

Наш победитель – герцог Вильям:

      Иссохнет пусть его рука!

Мы – колоски, мы не осилим

      Презренной мощи сорняка.

О горе! Узурпатор трона,

      Чудовище, Георг Второй,

Не чтя исконного закона,

      Пригнал красномундирный строй,

Страшна не пушка, не бомбарда, —

      Страшны – южане-дикари!

Всевышний! Карла-Эдуарда

      На трон шотландский водвори!

Не отразишь меча тартаном,

      У горцев слишком мало сил.

А к злобным лисам, к англичанам,

      И Сатана благоволил:

Стихии стали им подспорьем;

      Земля промокла, и тотчас

Дожди и вихри по нагорьям

      Пришли, одолевая нас.

Безжалостные сассенахи

      Торжествовали в этот день:

А мы рассеялись во прахе

      Вдали от гор и деревень;

Лишь чародейством, самым черным,

      Нас победила эта рать, —

Мы прячемся по склонам горным,

      Врага не в силах покарать.

Тела, как память роковая:

      Белеют меж альпийских трав.

Их бросили, не отпевая,

      Не спеленав, не закопав.

Кто уцелел – проси защиты

      Когда чужой земли достиг;

Преступны все, кто якобиты

      И всяк мятежен, кто не виг.

Ликует армия чужая,

      Венчает грабежом войну;

Несчастья наши умножая,

      Нас гонят из страны в страну;

Разрушена твердыня Дуна,

      В руинах пыльно и темно;

Все, что сулила нам Фортуна

      Утрачено и сожжено.

Незабываемых видений

      Проходит предо мною строй:

Цветы лесные в день весенний

      Преклонены к земле сырой;

Не вечен миг победы вражьей,

      Но жатву собирает смерть.

Смягчи, Всевышний, души стражей

      И палачей умилосердь.

Я никогда не присмирею

      Пред сей позорною судьбой:

Продажной гадине, Мюррею,

      Проклятье шлю за этот бой;

Он мог служить чертополоху,

      Но стал рабом иных щедрот:

Он предал всю свою эпоху —

      И да взойдет на эшафот.

Есть поражению причины,

      Но можно ли забыть о том,

Что в битве сгинули мужчины

      С мечом в руках и со щитом;

Забвенья нет для этой раны,

      И, если б мысль убить могла,

Сейчас бы торопились враны

      Склевать английские тела.

Увы, печалуюсь недаром

      И в скалах прячусь много дней,

Глядишь, не попадусь рейтарам,

      Что в Кейтнесс привели коней;

Вооруженные вояки

      Наглеющие в суете,

Обнюхивают, как собаки,

      Погосты в вечной мерзлоте.

И разорен, и опозорен

      Тот край, что приютил меня:

Не наберешь и горсти зерен

      Здесь ни овса, ни ячменя;

А если где-то цел курятник —

      Незваный гость в него полез:

Ты победил, английский ратник,

      Ты проклят, как трухлявый лес.

Мы, словно загнанные звери,

      Отодвигая смертный час,

Бежим и прячемся по мере

      Последних сил, что есть у нас,

В нужде, в беде, в упадке духа,

      Таимся под покровом тьмы,

Лишь горестно кричит сипуха

      О том, как проиграли мы.

Йан Руа Стюарт, – это я, —

      Три дня бежал без передышки.

Я полощу в воде ручья

      Свои несчастные лодыжки.

Пусть даже Кэмпбеллов орда

      Придет за мной порой ночною,

Я верю: даже и тогда

      Они не справятся со мною.

Семь раз молитву я прочту

      И Петр, Апостол, чудо явит[21],

Измученность и хромоту

      Он от меня уйти заставит.

И чудо нам еще одно

      Подаст Небесная Царица:

Я верю, будет нам дано

      Врагу вовек не покориться.

Но я на том себя ловлю,

      Что на душе – одна забота:

На всех, служивших королю,

      Теперь объявлена охота.

Тверды в своей неправоте,

      Грядут враги по душу нашу;

Иисусе, Господи Христе,

      Не дай испить нам эту чашу.

Я верю, что француз изгнал

      Из Фландрии чужие рати,

Что он придет через Канал,

      Британца призовет к расплате[22].

Его войска по дну пройдут,

      Как Моисей во время оно,

И совершится правый суд

      Над гордой ратью фараона.

Когда Израиль оттолкнул

      Все, в чем была его свобода,

То стал царем над ним Саул

      И сделался бичом народа.

А днесь Британская земля