Читать книгу Арт-пытка, или ГКП - Антон Рай - Страница 19

Потому что творчество – это не профессия. Это что угодно, но только не профессия. Как бы я ни определял творчество, слову «профессия» в этом определении не будет места.

Крот. А если я и вправду попрошу вас дать определение?

Томский. Пожалуйста. Творчество – это процесс созидания Культуры.

Крот. А сама Культура – это что такое?

Томский. Законный вопрос. Формулирую. Слушайте внимательно – много раз повторять не буду, так как пропагандой заниматься не собираюсь. Итак, Культура есть совокупность (рукотворных) объектов, предназначенных для вдумчивого созерцания.

Крот. Совокупность объектов, предназначенных для вдумчивого… хм… даже пока не знаю, что возразить. Не такое плохое определение, как я ожидал.

Томский. И на том спасибо.

Крот. А вот у меня в руках – смартфон. Это своего рода технический шедевр, но он предназначен для вполне практических целей, а вовсе не для созерцания, хотя бы и вдумчивого. И тем не менее это один из ключевых символов современной Культуры.

Томский. Не такой плохой контраргумент, как я ожидал. Да, понятие культуры может трактоваться более или менее расширительно. Оно может даже включать в себя все рукотворные объекты, потому как почти все они что-то да говорят об особом способе существования человека. Может быть, в данном мною определении слово «Культура» следовало бы заменить словом «Искусство». Но я, знаете, не логик (хотя слово «логика» для меня священно, и я неизменно стараюсь быть логичным), и еще я знаю, что феномен определения настолько сложен, что и дать ему самому определение достаточно сложно. Для меня в первую очередь важно то, что есть совершенно особая совокупность объектов, созданная самим человеком и предназначенная преимущественно или даже исключительно для вдумчивого созерцания, и что эта совокупность возникает лишь на определенной фазе развития общества, которую можно назвать высшей фазой. Как следует точнее определить эту совокупность и вполне ли адекватны такие обозначения как «Культура» или «Искусство» – я не знаю. И, разумеется, сами слова «Культура» и «Искусство» не могут быть полностью синонимичны, хотя я часто употребляю их как синонимы.

Крот. Ну, поскольку я тоже не логик, будем считать, что вы выкрутились.

Томский. Да-да, будем так считать.

Крот. Кстати, а как быть с наукой? Науку вы в ГКП поддерживаете?

Томский. Нет, не поддерживаем, но в этом и нет ни малейшей необходимости. Современный мир и так наукообразен до безобразия, – вот увидите, будущие поколения будут смеяться или недоумевать над многими нашими научными «познаниями», точно так же, как мы сегодня смеемся над средневековыми дискуссиями о том, известно ли прочим ангелам, о чем разговаривают двое ангелов между собой.

Крот. Известно ли прочим зрителям, о чем мы с вами разговариваем в этот момент?

Томский. Им-то известно, а вот «прочим ангелам» – неизвестно; двое ангелов, слава небу, могут побеседовать в обстановке абсолютного уединения. Но мы сейчас о науке говорим. Так вот, наука не нуждается в нашей поддержке; на науку деньги всегда как-то да находятся, ведь общество слишком в ней заинтересовано – вот пусть оно наукой и занимается, пусть они там строят свои коллайдеры и всякие прочие супер-телескопы. Из всех наук у нас в ГКП поддерживается лишь самая ненаучная и одновременно высочайшая из наук – философия.

Крот. А философия – высочайшая из наук? По-моему, так философия – не более чем болтология.

Томский.…

Крот. Я что-то не то сказал?

Томский.…

Крот.?

Томский. Да я вот думаю, стоит ли дальше разговаривать с человеком, считающим философию болтологией?

Крот. А вы переубедите меня.

Томский. Нет уж, не сейчас, да и пустое это дело – спорить о ценности философии с современным человеком со смартфоном. Философия, в отличие о науки, смартфон ему не подарит, значит, она не нужна… Ладно уж, запасусь философским терпением, и продолжим наш философский разговор.