Читать книгу Триединая личность Бога и человека. Против богословских заблуждений - Аркадий Воеводин - Страница 3

Эта работа направлена не против христианства, не против Церкви Христа, ибо автор сего труда сам не просто христианин, но раб Иисуса – Бога и Человека. Этот труд против богословских заблуждений, против сформировавшихся в Византии в IV веке языческих концепций в христианском богословии, и распространившихся на весь христианский мир. Со всей ясностью и недвусмысленностью атавизм язычества отразился в словах Никео-Цареградского Символа веры о рождении Бога Богом: «Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу». О цене единосущия Отца и Сына в богословии св. отцов – учителей Церкви нам и предстоит поговорить в настоящей работе, а так же вскрыть истинную суть единосущия Отца и Сына во Христе Иисусе.

Христианская религия, по своему существу, монотеистическая, но её богословие, мало помалу трансформировавшись, переродилось в откровенный политеизм, исповедующий Три Божественные Личности, и по сути трёх самодостаточных Богов: Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого. К каким бы ухищрениям ни прибегали богословы, какие бы оговорки ни делались, чтобы остаться в границах монотеизма, но основная суть богословия всё равно лежит на поверхности, и эта суть в разделении Бога на три Персоны. Одна Личность Бога Отца рождает другую Личность Бога Сына из Своей Сущности и изводит третью Личность Святого Духа.

Сколько многотомных книг написано, сколько копий сломано в богословских баталиях, сколько толкований слова Божия увидело свет, а Библейские истины до сих пор оставались сокровенными и потому непонятыми. В Новом Завете, данном человечеству, открылась непростая природа Сущности Божией, не простая, потому что Бог явился во плоти (Тим.3:16). Но разве во Христе в мир явился не Тот же Самый Бог, один и единственный, Который творил миры, говорил с Адамом и Ноем, с Авраамом и Моисеем? Почему получилось так, что богословствующие умы древности разделили единого Бога на Трёх Богов: Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого? Почему во Христе, по учению отцов Церкви в мир явился «Един от Троицы»? Ведь в одном из тропарей недвусмысленно поётся: «Великих дарований, Чистая Дево Богомати, Ты сподобилася еси, яко родила еси плотию Единаго от Троицы, Христа Жизнодавца, во спасение душ наших».1 Как сложилось, что христиане стали исповедовать рождение одного Бога от другого Бога: «Света от Света, Бога истинна от Бога истинна»2?

Эти вопросы весьма важны, но ответы на них, имеющиеся в самом богословии св. отцов и в Церковных преданиях не дадут нам искомой истины, так как богословие отцов, построено не на Откровениях свыше, не на знаниях, а на догадках и домыслах Богом вдохновенных текстов Св. Писания. Нельзя стать богословом на основании одного желания проникнуть в истинную суть сказанного Богом через пророков, и посредством собственного осмысления Св. Писания, «зная прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою» (2Пет.1:20). Невозможно стать богословом на основании получаемого образования в богословских ВУЗах, или даже воспитываясь у ног св. подвижников аскетов. Богословом можно стать исключительно только на основании Откровений Самого Бога.

В качестве наглядного примера приведём высказывание одного из творцов христианского богословия – свят. Григория Паламы: «Мы же, вкратце представив относящееся к божественному соединению, как мы научились от посвятивших {стр. 28} нас в таинства благочестия, разъясним теперь по мере возможности и относящееся к божественному разделению. Ибо приступивший с рассуждением к богодухновенному богословию тройственным усмотрит и божественное разделение. Различается ведь сверхсущностное имя и суть (χρήμα) Отца и [имя и суть] Сына и также Святого Духа, так что не допускается в них никакой перестановки или вообще [какой—либо] общности, но сохраняется непреложной особенность каждой из ипостасей – не только потому, что по друг в друге пребыванию и перихорисису они неслитны и несмешиваемы одна с другой, но также и в отношении причины и причиненности, ибо одно начало, источник и корень Сына и Духа – Отец.

Так что, хотя это и говорится нами, но пребывает сверхнепознаваемыми и сверхнеизглаголанными все относящееся и к сущностному соединению, и к ипостасному разделению, и к абсолютно неслитной и несмешивающейся сращенности ^[46]. Таковым же оно является, поскольку оно совершенно непричаствуемо. Посему в твари не найти этому даже примера»3 (курсив наш, А.В.) Посмотрите, рассуждением усматривается разделение Бога на три ипостаси. Ни Духом Святым, ни Откровением свыше, а рассуждением; не различение ипостасей, а именно разделение! И это утверждается, невзирая на откровенное признание того, что «пребывает сверхнепознаваемыми и сверхнеизглаголанными всё относящееся и к сущностному соединению».

Ещё один фундаментальный порок богословия отцов отразился в этом высказывании свят. Григория о ипостасном единстве в Боге – не видение, или нежелание видеть подобие природы Божией в природе человека, а ведь ясно сказано: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт.1:27), «человек создан по образу Божию» (Быт.9:6).

Весь этот наш труд будет пронизан подобными примерами не по злой прихоти, но по жёсткой необходимости ради истины, ради убедительности. Я не атеист, не материалист и даже не верующий. Мне нет нужды верить или не верить в бытие Бога, ибо я совершенно достоверно знаю, что Бог есть, Он существует, Он – Личность, и бытие Его более реально, нежели бытие нашего мира и нас с Вами. Это знание получено не от пересказа кого бы то ни было, но эмпирически, в Откровениях.

Мои друзья и братья во Христе, имеющие академическое духовное образование, посоветовали мне изложить своё мнение относительно как понятия, так и самой сущности Откровения Божьего. Не секрет, что в Православной Церкви, которой мы принадлежим, давно стало правилом дурного тона слышать и слушать о том, что кому-то было Откровение свыше. Многовековая история и богатейший опыт Церкви свидетельствует, о том, что в подавляющем большинстве случаев «Откровения свыше», оказываются откровениями от лукавых духов злобы, прельщающими гордых, духовно неопытных христиан, на основании чего в Церкви и сформировался аберрационный иммунитет не только на всякие откровения, но и на Откровения. Поэтому мы чуть ниже, после Введения, вкратце поговорим о том, что представляют собой Откровения и откровения.

Почему-то считалось и считается современниками любой эпохи, что в наше время не может быть Откровений от Бога, ибо всё, что нужно христианам, уже Открыто во времена Христа и Апостолов. Однако те или иные Откровения свыше были и до Христа, и после апостолов, и будут, пока стоит мир. Обычно Откровения утаивались теми, кто их получал, именно по причине предвзятости Церкви к их опыту. Об Откровении, либо втайне записывалось, либо о нём говорилось в узком кругу близких по духу людей. Но после смерти подвижников их опыт признавался и Церковью. Так было в частности с преп. Симеоном Новым Богословом, со святыми нашего времени: препп. Силуаном Афонским, Иосифом Исихастом, Паисием Святогорцем. Иосифа Исихаста, не близко знавшие его монахи, считали прельщённым, преп. Паисия Святогорца некоторые соотечественники обзывали колдуном, но ныне эти св. подвижники поняты, прославлены Церковью и вряд ли кто-то сомневается в их опыте общения с Богом.

Но нашей задачей в настоящей работе является не рассказ об опыте общения с Богом, ибо такой опыт в той или иной мере имеет каждый человек, и рассказов о таких опытах имеется превеликое множество. Наша задача в этой книге убедительно показать суть триединой природы Бога имеющей бытие в естестве духовных энергий, объяснить природу личности вообще, и природу личности человека и Бога в частности. Мы намерены наконец-то показать истинную суть аналогий в природе Бога и человека, запечатлённых в словах: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт.1:27). Мы убедительно покажем не случайность появления материального мира и нас с Вами, а главное, объясним реальность Богочеловеческого бытия не только во Христе Иисусе, но в каждом человеке, во всей полноте сохранившегося только в Спасителе Иисусе. Мы покажем и убедительно докажем, что во Христе воплотился не один из Троицы Богов, а весь Бог, один и единственный, о Котором сказано: «один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас» (Еф.4:6), и ещё: «Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа» (1Пет.1:3; 2Кор.11:31; Еф.1:3).

Отцы шли от рассудка, толкуя Св. Писание так как они Его понимали. Эти сложнейшие рассуждения наглядно изложены в фундаментальном труде св. Иоанна Дамаскина «Источник знания» («Точное изложение православной веры»), являющемся квинтэссенцией богословия отцов, и в трудах многих других богословствующих философов. Но наш труд, посвящённый раскрытию истин заключённых в Св. Писании о Боге Отце и Его Сыне Иисусе Христе, обрёл бытие не на домыслах автора, а на основании двух Откровений, ставших фундаментом всей работы и на базе как светских, так и богословских знаний полученных в разное время жизни.

Нам понятно и близко сердцу беспокойство Церкви по поводу хранения веры, отразившейся в догматах4. Слишком дорого и большой кровью обошлось становление основных положений веры во Христа. Однако нельзя не согласиться с древней латинской поговоркой: «Tempora mutantur, et nos mutamur in illis»5 и поэтому, думаем, совершенно справедливо высказывание иг. Илариона, (ныне митрополита Коломенского и Волоколамского): «Православная догматика не является памятником христианской древности: она требует живого восприятия и современного комментария, учитывающего опыт человека XX столетия. Православная догматика не может быть сведена к простому повторению того, что было сказано древними Отцами. Речь идёт не о переосмыслении догматов, но о таком их осмыслении заново, при котором частью догматической системы становится опыт современного христианина».6

Однако, справедливо это высказывание только отчасти, ибо, недопущение переосмысления догматов сводит на нет всякое осмысление любого опыта христианина. К этому можно заметить, что опыт христиан во все времена один и тот же – познание Христа. Разумеется, мера этого познания у каждого своя и осмысление Евангельских истин у каждого своё. Что же касается осмысления догматов, то каким бы оно ни было, персоналистическим, или мистическим, или холистическим, но если в исходном положении скрыты ошибки, то неизбежна их трансдукция в результат осмысления.

История науки знает множество примеров, когда знания древних отцов с трудом, порою, с кровью, уступало место новому, иному знанию детей и внуков. Какой бы области знания это ни касалось, закон развития, положенный Творцом, неизменен. Чем же отличается богословское знание от прочего знания, если оно есть результат человеческих поисков истины и кровопролитий, а не Богооткровенных озарений? В чём отличие богословия от геометрии, астрономии, физики, биологии, если знания тех и других – человеческий поиск рассудка? Любая находка, открытие, лишь на время, пусть даже на тысячелетия, удовлетворяло пытливый человеческий дух. Лишь Богом открытая истина удовлетворяет и угашает этот беспокойный дух поиска истины, ибо не оставляет места неведению и сомнению, так как знание, данное Богом, содержит печать абсолютности.

«И действительно, факт ошибочных мнений в писаниях отцов разных эпох, – пишет проф. богословия Николай Иванович Сагарда в своих лекциях по патрологии, – не подлежит сомнению, чем бесспорно исключается безусловная обязательность для верующих следовать всем без исключения мнениям отдельных лиц. Писания отцов – человеческие произведения и существенно отличаются от Священного Писания Ветхого и Нового Завета, которое богодухновенно <…>. Если же оказывается, что отец формулирует своё собственное мнение, излагает, как он сам понимает тот или другой догмат, словом, раскрывает своё личное богословие, тогда воззрения этого отца имеют силу постольку, поскольку убедительна его аргументация»7 (курсив наш, А.В.).

Последний критерий нельзя проигнорировать, или отвергнуть, а аргументация богословского мнения св. отца, безусловно, должна быть основана на согласовании со Св. Писанием, равно как и истинность Откровений может быть проверена, только согласованностью их со Священным Писанием и фактами реалий, и ни с чем иным. Разумеется, внутренние противоречия любого высказывания являются критерием заблуждения, но никак не истины. Поэтому, почтительно просим указывать нам на наши огрехи противоречий самому себе и Св. Писанию. А на внутренние противоречия и противоречия Св. Писанию в догматическом богословии св. отцов Церкви мы ещё будем указывать и не раз, как на неизбежные и необходимые аргументы в пользу истины. Перефразируя Сократа, сказавшего: «Платон мне друг, но истина дороже», скажем так, отцов мы чтим, но истина дороже.

Знакомство с литературой показало, что самостоятельно мыслящих людей не так уж много, а оригинальное мышление, это основное качество, позволяющее по-новому увидеть то, что кажется обыденным, привычным, усвоенным как истина. Умные люди характеризуются количеством знания, а гениальные их качеством, и, как известно, умных людей много, а гениев мало. К тому же, чтобы разрешить какую бы то ни было проблему, необходимы соответствующие знания. Только такой подход может обеспечить рациональное и организованное решение проблем неизбежно возникающих на стыке веры и знания. К этому необходимо добавить, что познания и знания в области духа, то есть в сфере Божественных истин, кардинально отличается от обыденного познания мат. мира. Н. А. Бердяев по этому поводу пишет: «Науки о духе основаны на духовном опыте и в них ничего не может достигнуть тот, кто духовного опыта не имеет и изначально его отрицает. Духовный же опыт не есть опыт душевный, психологический, не есть замкнутый опыт личности, погруженной в себя».8 Потому что, будучи сугубо личным, духовный опыт приобретается в общении с другой Личностью, Божественной, и то, что познаёт один, достоверно может знать только он один, однако в общении этот опыт может передаваться другим. Поэтому совершенно справедливы слова того же замечательного философа: «Те, которые не имеют духовного опыта или не возвысились ещё до его осознания в себе, лишены слова в этом деле. Говорить подобает лишь о том, что знаешь, а не о том, чего не знаешь»9 (курсив наш, А.В.). Как пронзительно верные эти слова!

Настоящий труд инициирован не тщеславием и личными амбициями, побуждающими к противоречию, сформированному св. отцами «богословию». Оглядываясь в прошлое, яснее видится и сознаётся, что главным Вдохновителем и Движителем сего труда явился Господь. Ибо, во-первых, немудрое избрал Бог (1Кор,1:27); во-вторых, была явная и чудесная помощь в получении образования; в-третьих, были Откровения10, («потому что мне через откровение возвещена тайна, которая не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, как ныне открыта <…> Духом Святым» (Еф.3:3,5)); за тем знакомство с богословием отцов и, наконец, после постепенного уяснения Библейских истин и осмысления их в свете полученных Откровений, Бог положил на сердце решительное желание приоткрыть очевидную ясность новозаветных истин, которые даны человечеству.

Я долго и мучительно искал ответ на вопрос, какой смысл открывать глаза на Библейские истины в конце времён, когда человечество уже стоит на апокалиптическом пороге? Тем более что сформулированные догматы и сформировавшееся веками богословие не мешали (хоть и не способствовали) подвижникам благочестия становиться великими святыми. Лишь один ответ видится рациональным и потому удовлетворительным, видимо, просто пришло время, и я обязан был сделать то, к чему всю жизнь меня готовил и вёл Господь. Вероятно, эта работа призвана, прежде всего, объединить всех христиан, а потом уже обратить взоры всех нехристиан: евреев, мусульман, индуистов, буддистов и прочих иноверцев к Христу и помочь им наконец-то признать в Нём Бога и Спасителя? А, впрочем, кто может своим разумением постичь пути Господни, как сказано: «пути Его кто постигнет?» (Сир.16:21).

Работа эта, как уже было отмечено выше, ни в коей мере не является посягательством на авторитет св. отцов и учителей Церкви и не умаляет ни их святости, ни их заслуг перед Богом и Церковью, ибо то, что ими сделано – с ними, и награда их – при них. Слава святых у Бога непреходяща и не похищаема, а слава человеческая чего стоит? Слава человеческая временна, если даже и длится тысячи лет, как слава древних мыслителей и полководцев.

Несогласие и противоречие св. отцам вовсе не означает противоречие Святому Духу. Ни один святой не мог и не может обладать всеми дарами Духа Святого, тем более, знанием, если оно не дано свыше. Если Сам Господь Христос признавал, что Он, как Человек, не знает того, что знает Отец: «О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец» (Мк.13:32; Мф.24:36), то, что говорить об обычных смертных? А ведь, к слову сказать, наши св. отцы всячески старались опротестовать слово Христово и убедить всех, что Он, всё-таки знал, но не сказал по той причине, что просто захотел утаить от учеников этот день и слукавил, как порою лукавят родители перед детьми, чтобы не огорчать их.11 Но, очевидно, это не так, ибо в другом месте Св. Писание свидетельствует, что Он резко ответил Своим ученикам, не боясь обидеть их или огорчить: «Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти» (Деян.1:7). И, потом, если Сам Господь допускал возможным говорить о Нём неправо: «если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (Мф.12:32), то, какой криминал можно усмотреть в возражении человеческому заблуждению? Ко всему прочему, внимательный читатель обнаружит, что мы, не противоречим Св. Писанию и, соответственно, словам Спасителя.

Основной целью этого труда, как мы уже сказали, является разъяснение истины триединой Сущности Божией и устранение многовековых недоразумений относительно понимания троицы в единице. В ней так же рассматриваются триединая природа человека (по образу Божию) и Сущность единства двух природ Спасителя Иисуса Христа, как Бога и как Человека. Смеем заверить любезного читателя, что данная работа устранит кажущиеся антиномии и рассеет многие недоумения.

Нельзя эталоном истины полагать результат многовековых споров богословствующей публики и баталий иерархов на Вселенских Соборах. Чтобы богословские споры были разрешены объективно, нужен беспристрастный арбитр, таким арбитром может быть только Св. Писание, именно Оно является эталоном истины. Критериями истины при этом должны быть согласие со Св. Писанием, ясность и убедительность толкования Библейских слов, а также внутренняя непротиворечивость высказываний.