Читать книгу ЗАПИСКИ PLAYBOЯ - Артур Кангин - Страница 9
Глава 7
ОглавлениеСТО РУПИЙ
1.
Я тщательно изучил бомбейские вулканы. Они то и дело оживали, выбрасывая в небо тонны пепла.
Экология Индии шла к чёрту! Мыльные деревья погибали на корню. Ганг был безнадежно загажен и мало подходил для ритуальных омовений религиозных фанатиков.
После насыщенного трудового дня я лежал в своей крохотной гостинице в камышовом кресле, совал руку в карман субтропических шорт, вытаскивая причудливые экземпляры пемзы.
Признаться, за пару недель мне уже надоела Индия с ее йогами, рикшами, москитами и вулканами. Я все настойчивей мечтал о какой-нибудь более холодной стране…
Да-да!
Жгучие морозы!
Как там? «Морозной пылью серебрится его бобровый воротник…»
Ядреная водка лихом в кабаке!
Косолапые медведи и цыганки в монисто!
Через мощеный пемзой дворик прошла тоненькая девушка с расписным кувшином на голове.
У меня перехватило дыхание.
Точеный стан, схваченный зеленым шелком, черные ресницы, взлетающие, как бархатные ночные бабочки.
Я – вулканолог. Я привык наблюдать самые загадочные и энергетически насыщенные объекты. Наблюдать с холодком прожженного натуралиста.
Тут мое сердце нежно заныло, а низ живота окатило теплом.
По радужной пемзе дворика побежал рикша с бамбуковой повозкой.
Я цокнул языком.
Рикша подлетел ко мне.
– Кто такая? – указал я перстом на удаляющуюся зеленую спину незнакомки.
– Саламуфь, – потупился рикша.
– Гаремная?
– Что вы! Она свободна, как ласточка в закатном индийском небе.
– А зовут тебя как?
– Рабиндранат.
– Иди, братец! – я кинул заболтавшемуся рикше одну рупию, которая, звеня и подпрыгивая, а, может быть, сначала подпрыгивая, а потом уж звеня, как хотите, замерла у босых ног индийского таксиста.
Рикша вдруг сжал свои смуглые челюсти, потом разжал их, выкрикнув:
– Колонизатор! Бестия!
И мелькнул со двора со своей повозкой, искусно выработанной из красного индийского бамбука.
Рикша пренебрег деньгами!
Да, Индия, как и прежде, оставалась для меня страной загадок.
Я спустился во двор и бережно поднял неосторожно оброненную рупию.
2.
Утром я опять увидел красотку.
Она шла к ручью. Судя по расслабленным мышцам ее смуглой шеи, кувшин мирно стоящий на ее голове, был пуст.
Серебряные колокольчики на щиколотках девушки издавали ласковый звон.
– Э, милая, на пару слов! – гортанно выкрикнул я.
– К вашим услугам, – на чистейшем русском произнесла индианка.
– Вы – Саламуфь?
Девушка наклонила головку с венком из чуть розовеющих лотосов.
– А я – Юрий Козлов. – Вулканолог. Ученый и вояжер.
– Я пойду? – спросила водоноша.
– Откуда вы знаете русский?
Девушка, не проронив ни словечка, пошла прочь.
Тут из-за угла индийской мазанки сверкнули глазенки моего старого знакомого, рикши-бессребреника.
Я поманил его пальцем.
– Извините, сэр, – потупился мальчуган, – вчера я погорячился. – Говорил он на чистейшем идиш. – Принял вас за англичанина.
– Я русак! Плоть от плоти.
– То-то и оно. Саламуфь просила вам передать – ее такса сто рупий.
– Какая еще такса? – несказанно удивился я.
– Экие вы недогадливые. А еще в космос разных собачек запускаете. Белок… Стрелок…
– Неужели она из этих? – озарило меня.
– Она самая лучшая! – с блеснувшими слезами воскликнул рикша. – Она лучезарней всех! Сокровенней.
– Умерь, братец, пафос! – образумил я юношу. – Ты пойми, я много путешествую. Я ученый! У меня выработались определенные принципы. Ими я не могу поступиться. Надо жить не по лжи.
Рикша смущенно почесал грязной пяткой икру соседней ноги.
– А принцип мой таков, – продолжал я, чувствуя себя все более гармоничным человеком, – никогда не давать дамочкам деньги. Никогда! Золотой принцип! Пусть они великолепны, как архидьяконы! Пусть… Никогда! Так и передай своей госпоже.
Мальчуган тряхнул смоляной головенкой, подхватил поручни бамбуковой повозки, истошно громыхая по пемзе настила, юркнул за угол.
Я налил себе стакан сока манго. Добавил стальными щипчиками кубик льда. И сидя в камышовом кресле, принялся наблюдать еще один бомбейский закат.
3.
Она пришла ко мне сама.
Она не могла ни прийти.
Скинула легкие сандалии, украшенные лепестками лотоса.
Развила вокруг себя невесомую зеленую материю.
Я, поверьте мне, видел много женщин.
Может быть, даже слишком много.
Раз, два, три…
Всех и не счесть.
Разных национальностей, возрастов, политических пристрастий и религиозных конфессий.
Это был изумительный экземпляр!
Феноменальная порода!
Маленькая, вполне сформировавшаяся грудь с острыми коричневыми сосками.
Мускулистый втянутый животик.
Изумительной лепки зад.
Стройные ноги, словно сошедшие с греческой, или еще какой, более древней, вазы.
– Юрик, – проворковала девушка, – где у тебя ванна?
Меня словно шилом кольнули.
– Я не настолько, милая, богат, – взвился я, – чтобы держать номер с ванной. У меня есть душ. Душ господина Шарко.
– Ты такой возбужденный, – индианка погладила фосфоресцирующие в янтарном свете луны груди. – Шампунь и мочалка найдутся?
– Шампунь превосходный. Русский. Разработанный по программе конверсия «Щит и меч».
– Ты раздевайся, – Саламуфь намекающе подмигнула мне. – Я сейчас.
– Сто рупий ты не получишь, – крикнул я ей вдогонку. – Предупреждаю сразу.
– Дурашка, – горлово засмеялась визитерша, задергивая, мелодично зашумевшую, бамбуковую шторку.
– Между прочим, я – доцент!
Я резко снял свой пятнистые тропические шорты. Стянул майку с изящным лейблом Черкизовского мясоперерабатывающего комбината. Приступил к снятию легких, элегантных трусов, плод замысловатого труда Ивановской трикотажной мануфактуры.
И тут вошла она.
С распущенными до пояса волосами она была еще неотразимей.
– Ну, скорей же. Раздевайся до конца, мой злодей, – чуть морща губки, произнесла Саламуфь.
Я срочно последовал её совету.
4.
Ну, что вам рассказать о наших сексуальных безумствах?
Это был космос!
Путешествие сквозь Галактику, с ее черными дырами!
Саламуфь знала все позы Камасутры. Несколько поз даже для меня, опытнейшего любовника, оказались внезапными.
В какой-то момент нашей ураганной страсти мы так сплелись своими телами, что хотели уже звать на помощь целомудренного рикшу.
Но, хвала индийским многочисленным богам, все обошлось.
От амурной дрожи клацал жемчуг наших зубов.
У меня дико зачесалась пятка и засвистело сразу в обоих ушах.
– Я полюбила тебя с первого взгляда, – поправляя сбившийся в кудрях цветок лотоса, сказала ночная царица. И вдруг представилась: – Елена Ежкова!
– Как?! – изумленно вскочил я с тропического ложа.
На мой горловой крик, ревниво сверкнув глазами, заглянул рикша.
– Все хорошо, – кивнула рикше недавняя Саламуфь, и рикша бессловесно исчез в проеме.
5.
История Елены Ежковой была затейлива и одновременно бесхитростна, как все, что происходит в новейшей России.
Богатая бизнес-леди, торговавшая компьютерами и компьютерной периферией, в конце 90-х годов дотла разорилась.
С горя Лена бросила своего мужа, солиста балета Большого театра, сошлась с красавцем грузинским князем, который увез ее в горы, а там, от ревности или с похмелья, чуть не зарезал ее кинжалом с инкрустированной рукояткой.
С партией паломников Лена оказалась в Тибете, у монахов в оранжевых хитонах.
Елена совершенно искренне приняла буддизм, овладела, в меру своих девичьих сил, искусством рукопашного боя с применением шеста из бамбука.
Потом Лена отправилась к берегам священного Ганга, принимать омовение.
Стала отшельницей.
Мазалась глиной из русла священной реки, стояла без движения, как дерево, совершенно обнаженная, пару-тройку недель.
Там ее и заметил знаменитый индийский продюсер мюзиклов, позвал в содержанки.
Этот преуспевающий продюсер и окрестил Лену в Саламуфь.
Вот так и началась ее блистательная карьера куртизанки.
На сегодняшний день Лена не без гордости может сказать, что она самая дорогая девочка Бомбея по вызову.
Я, Юрий Козлов, вулканолог и путешественник, уважительно склонил голову.
– С тобой я сошлась по любви, – слезинка блеснула на ресничке Лены. – Ты умен, как Сократ. Ты умеешь любить, как Че Гевара. Ты…
Впервые мне захотелось заплатить женщине 100 рупий.
Я еле сдержался.
