Читать книгу Школа во времени. Цикл «Ковчег» - Артём Скакунов - Страница 7

Наконец настал долгожданный день – вернулись наши десантники со всеми необходимыми документами43. С виллы уехал управляющий, забрав с собой весь обслуживающий персонал. Предыдущему владельцу виллы эти рабы были не очень дороги, и он усиленно пытался сбыть их вместе с виллой. Наш покупатель в ответ проявил такую твёрдость, что в результате приобрёл виллу хоть и дороже запрошенной первоначально цены, но зато абсолютно свободной от живого товара и наёмных рабочих.

Окружавшая виллу территория с упомянутыми выше развалинами храма, как выяснилось, не относилась к вилле, и её пришлось арендовать у государства «для обустройства лагеря для рабов». Как я сообразил, с деньгами у экипажа корабля проблем не могло быть – они легко добывались уже известным мне способом, в любом необходимом количестве.

Заселение своей территории мы начали с обустройства сигнализации и охраны – чтобы не любопытствовали местные жители. Несколько дюжих «рабов», прохаживающихся с дубинками по периметру, должны были, по задумке капитана, отбить у праздных зевак всякую охоту совать нос в чужие дела. Просматриваемую с верхних холмов часть тропы от корабля до виллы дополнительно завесили якобы сушащимися на верёвках одеялами. Теперь даже оттуда нельзя было разглядеть процесс разгрузки корабля. Тем более что биноклей и подзорных труб, слава римским богам, здесь ещё не изобрели.

После завтрака капитан собрал всех на центральной площади виллы44 у прямоугольного, широкого, но очень мелкого – курице не утонуть, бассейна45 и громко объявил:

– Я рад приветствовать экипаж «Ковчега» на нашей новой базе. Я, разумеется, повторюсь, но в очередной раз обязан всех вас предупредить. Мы находимся в чужом времени. Это другой мир с совершенно иными, непривычными нам законами и обычаями. Наши десантники и инженеры сделают, разумеется, всё возможное для защиты территории нашего лагеря. Его можно будет считать условно безопасной территорией. Но и за пределами этой территории, и внутри неё я требую соблюдать все разработанные нашими специалистами инструкции. Это касается не только вашей личной безопасности, но и безопасности всех ваших товарищей, нашего корабля и будущего нашей планеты. Не забывайте, кроме того, что среди нас имеются несовершеннолетние, за которых мы несём особую ответственность.

Сейчас представителям каждой каюты будут розданы номера помещений и палаток для заселения. Я дал нашему новому члену экипажа, Питеру, задание – пронумеровать все помещения и комнаты. Надеюсь, он скоро уже закончит. Туалеты и умывальники, столовые и прочие помещения тоже будут отмечены.

Я покрутил головой и заметил на ближайшем здании небрежно нарисованный яркий синий номер. Я тут же вспомнил, что Питеру ещё рано утром дали какое-то особое поручение. Расспросить я его тогда не успел – языковой барьер всё еще не позволял нам общаться с приемлемой скоростью. Я ещё в начале нашего построения видел Питера издалека в самых разных местах виллы.

– Те, кому достались палатки, должны отнести свои вещи вон к тому пологому холму, – капитан показал рукой направление. – Палаточный лагерь будет там. Остальные относят личные вещи в закрепленные за ними помещения. Затем начнем разгрузку трюма и обустройство базы по нашей стандартной схеме. Вальтер, Максим, Камиль – займутся подготовкой к маскировке корабля. Иван Николаевич – ищите себе помощников, займётесь освещением. Владимир Антонович, Николет – за вами обустройство медпункта, помещение для него должно быть уже помечено. Марио – как обычно, займёт свой пост на складе. Все, кого я не назвал, займутся установкой палаток и разгрузкой корабля под руководством Марио. Обеда у нас сегодня не будет, а ужинать будем, когда всё закончим. Нам нужно успеть засветло всё сделать – ночи здесь тёмные.

Потрудиться нам всем нужно было преизрядно. Переезд без малого двух сотен человек, а это население многоквартирного дома, по моим прикидкам, был не самым простым делом. Я слышал от кого-то, что один переезд равен двум пожарам. А как насчёт переезда шестидесяти заселённых кают? И не только кают – нам предстояло перетаскать ещё чуть ли не полтрюма!

Выгрузка началась с обустройства на пустующем холме за северной стеной виллы палаток в римском стиле46, где должна была жить вся наша молодёжь. Спать нам предлагалось на вполне современных надувных матрасах, обшитых для маскировки грубыми шерстяными чехлами. Остальных – младших детей и большую часть взрослых – планировали разместить в помещениях виллы.

Мы с Лёней первым делом поставили себе в указанном нам месте палатку с пришитым у входного клапана матерчатым номером «1 – 19». Он соответствовал номеру палубы и каюты, что было удобно и позволяло избежать лишней путаницы. Лёня пояснил, что так всегда делали на базах. Палатка оказалась довольно большой и просторной, но низковатой – в полный рост не выпрямиться. В её центре размещался приземистый деревянный стол – скорее даже, урезанная табуретка. Я заметил, что планировка палатки почти повторяла нашу каюту. О диванах и стульях, конечно, здесь можно было и не мечтать. За столом полагалось сидеть прямо на матрасе. Или лежать, если кому-то захочется перевоплотиться в римлянина до мозга костей. Вторым и последним предметом мебели нашего нового жилища, если не считать матрасов, был толстый деревянный столб, к которому крепился масляный светильник.

– Ткань палатки у нас хитрая, между сшитыми полотнищами спрятана водонепроницаемая плёнка, – сказал мне Лёня. – Дождей можно не бояться!

Затем пришёл черед самой тяжёлой работы – перетаскивать содержимое трюма. Моя туника, которую я не сообразил сразу снять, быстро пропиталась по́том насквозь – было довольно жарко. Я, Лёня и вся прочая трудоспособная молодёжь долго мотались по лестницам и тесным душным коридорам «Ковчега», таская надувные матрасы, свои и чужие, посуду, всевозможные коробки и ящики. Дежуривший в трюме кладовщик Марио перехватывал каждую группу носильщиков на входе и выходе, инструктируя, что и куда сейчас нужно нести.

Питер пока не освободился от своей синекуры, а Лёне врачи ещё запрещали поднимать тяжести, поэтому мне приходилось отдуваться за всю нашу каюту. Лёня, конечно, не бездельничал, а просто сопровождал меня с чем-нибудь более лёгким. С этим мой напарник справлялся без напряжения, и у него даже получалось совмещать процесс разгрузки с рассказами о межвременном житье-бытье.

Мою спину попеременно отяжеляли то тяжёлая столешница, то какой-нибудь очередной баул, и я всё больше молчал, стараясь не сбивать дыхание. Лёне оставалось вести монолог.

– Андрюха, знаешь, почему в качестве базы было выбрано такое место? Эта вилла продавалась вместе с огромной частной библиотекой. Была в эти времена такая мода у римлян – собирать большие коллекции книг. Их владельцы обычно никакие не учёные. А некоторые даже ни одной книги не прочитали из своих запасов. Пижонствуют просто, собирают книги из хвастовства перед другими такими же богачами – книговладельцами.

Так вот. Аналитики и историки «Ковчега» всегда стараются исследовать подобные большие собрания литературы. До наших дней мало что из них дошло – пожары прошлого практически не оставили древних рукописей.

А целей исследования, их несколько.

Первая – искать свидетельства о случавшихся в прошлом планетарных катастрофах, чтобы заранее иметь представление, как с ними бороться, если они вдруг повторятся в будущем.

Вторая цель – искать упоминания, прямые и косвенные, о деятельности предыдущих временны́х кораблей. Дело в том, что письменная история «Ковчега», его бортовой журнал, начинается лишь с позднего средневековья. Сам корабль наш гораздо старше, ему ведь чёрт знает сколько лет! Не в его современном виде, конечно. История его далёкого прошлого покрыта тайной. Мало того, даже существующий журнал корабля большей частью восстановлен по памяти выживших членов бывшего экипажа после случившейся с остальными катастрофы. Я и сам, честно говоря, не знаю деталей этой истории.

Третья цель исследования, – продолжил Лёня, – сохранять для истории произведения (искусства и литературные) прошлого. При случае их подкидывают в будущее, как правило, в виде списков или фотокопий.

– Что бы тебе ещё рассказать такого? Давай, про наши базы. Делается всё так. Всякий раз при поиске места под базу корабль прилетает в выбранную точку, но никого сначала не выпускают, кроме нескольких десантников. Их задача – убедиться, что за всё время запланированного существования базы корабль не будет обнаружен. Они не живут там постоянно, это было бы слишком долго. Корабль проходит это время в стазисе короткими интервалами, а десантники между этими интервалами обследуют территорию. Лишь потом, убедившись в полной безопасности, корабль отправляют в то же самое время и место. При этом никто по возможности не должен покидать предварительно обследованную десантниками территорию. Правда, и она может считаться безопасной лишь условно. Условно – потому что экипаж корабля на базе в любом случае изменит первоначальный ход событий. Сейчас, говорят, у нашего экипажа появилась какая-то новая техника из будущего, которая должна сильно облегчить такую разведку.

Я понял, что сюда корабль как минимум один раз уже перемещался. А вообще, мне всё это сразу напомнило ту незабываемую артековскую операцию по приглашению и транспортировке на корабль меня самого. Только масштабы тут были побольше.

– Что касается самих баз, то они нужны как для обучения школьников (помнишь, я говорил, что на корабле функционирует полноценная средняя школа), так и для спокойной работы аналитиков. А в прошлом их располагают по двум причинам. Первая – в технически отсталом мире вероятность обнаружения корабля местными жителями гораздо меньше, чем в современности. И даже если обнаружат, то наши десантники легко отобьют нападение аборигенов, причём вполне современным оружием. У нас им чуть ли не полтрюма набито, в достаточном количестве и ассортименте. Вторая причина – здесь нет пересечений с линиями жизни экипажа, в отличие от современности, и палата Спящих пустует.

– Ну и про аналитиков. Они сейчас штурмуют одну большую проблему. В тысяча девятьсот девяносто девятом году разразится самая страшная война, которую только можно себе представить – термоядерная. Между СССР и США, само собой. При этом будет практически уничтожен весь мир. Аналитики «Ковчега» должны рассчитать возможные точки вмешательства для изменения времени. Во время предстоящего нам учебного года они планируют создать сразу несколько перспективных стратегий, а после его окончания десантники будут пытаться воплотить лучшие из этих планов. Если ни один из них не удастся, будут собраны новые данные и цикл расчётов повторят, в следующем нашем учебном году. Возможно, операция растянется так на несколько лет.

Последняя новость меня особенно повергла в шок, хотя я и ожидал чего-то подобного. Неспроста ведь восьмидесятый – последнее сохранение, и дальше их нет.

– А ты сам видел эту войну? – спросил я Лёню.

Лёня ответил:

– Как бы я увидел? Устройство перемещения корабля – не какие-то там тупые руль и педали! Оно создано специально для предотвращения таких катастроф. Когда приходит время автоматической записи очередного сохранения, это устройство самостоятельно делает проверку: не было ли со времени предыдущего гибели очень большого числа людей? Если было так, то вместо записи нового сохранения происходит сброс на предыдущее – время замыкается в круг. Если ничего не делать, то так и будет всё крутиться, от восьмидесятого года до ядерной войны – человечество вновь и вновь будет умирать!

Порог срабатывания системы «сброса» очень велик – видимо, должна погибнуть большая часть человечества, чтобы сработало. Наверное, создатели устройства хотели оставить людям максимальную самостоятельность, раз оно не срабатывало на наших больших неядерных войнах.

Экипаж корабля, ну то есть, его навигатор, делает проверку настоящего на предмет катастроф так – перемещает корабль в будущее в стазисе, с определённым шагом, обычно это один год. Если во время перемещения произошёл сброс на предыдущее сохранение, то это и есть признак трагедии. Дальше дело команды корабля – вычислить дату, которую можно считать критичной. Я точно не знаю, как её вычисляют. Думаю, просто шаг перемещений в стазисе уменьшают и находят точный момент. А из режима стазис-полёта наблюдают за происходящим, снимают.

Нам, школьникам, не показывают такую киносъёмку, её исследуют только аналитики. Я думаю, там просто слишком страшные кадры.

Когда я сбросил очередной мешок на пол кладовой виллы и остановился, пытаясь отдышаться в прохладном тенёчке, мой напарник продолжил: