Читать книгу Змеиные тропы. Летопись Подлунного мира - Айрин Бран - Страница 18

***

Третий месяц лета милтар. Шестнадцатый день месяца.

4 год от рождения империи

Солнце едва показало свой край из-за горизонта, словно не очень хотело начинать новый день. Это был жуткий рассвет, таких жители имперской столицы не могли припомнить. Крыши домов и улицы заливало красным светом, словно кто-то щедрой рукой плеснул из ведра свежей кровью. Да и Кивар, казалось, нес к океану не чистую холодную воду, а самую настоящую кровь, еще мгновение назад бежавшую по жилам живого существа. А полупрозрачный туман, опустившийся на город добавлял зловещих ноток в рассвет.

В душах людей поселился панический страх. Кто-то тихо молился у себя дома, кто-то побежал в храмы испрашивать ответа на этот вопрос у жрецов. Верховный жрец империи Эскур, что носил кроваво-красные одежды Ура, спешил во дворец к императору, чтобы рассказать тому о своем сне, в котором боги поведали ему истину этого рассвета. Эскур очень торопился, и потому не замечал горожан, которые попадались ему навстречу, протянув руки для получения благословения, он буквально распихивал с дороги городских стражников.

У дворцовых ворот сонно вглядывались в рассветный туман, опустившийся на столицу, гвардейцы, они не сразу поняли, что это за странная красная тень приближается ко дворцу, и даже направили на нее свои копья в своем рвении защитить императора. Эскур не обратил на них никакого внимания, лишь бросив на ходу:

– Мне нужно к его величеству. Немедля.

– Но… – один из гвардейцев попытался остановить жреца.

– Никаких но.

Эскур просочился через створки ворот и понесся по аллеям императорского сада с такой скоростью, словно за ним гнались все демоны подземного мира во главе с эльфийской богиней смерти разом. Взлетев по ступенькам, что вели уже в жилые помещения дворца, он резко остановился, пытаясь перевести дыхание. Уперевшись ладонями в колени, он со свистом вдыхал и выдыхал воздух, пытаясь стараясь в себя, чтобы иметь возможность говорить.

– Молящийся за нас, что вы тут делаете столь рано? – прозвучал над его головой баритон командира императорской гвардии Айлеха.

Эскур поднял руку, прося несколько мгновений для того, чтобы восстановить дыхание.

– Я…, – его голос звучал сипло и постоянно прерывался. – Мне… нужно… к императору.

– Его величество только что изволил проснуться и готовится к казни преступника из клана Сал. Вам тоже следует готовиться к ней.

– Вот именно… мне немедля нужно. Командир Айлех, отведите меня к его величеству. И не спрашивайте, зачем? Мне дышать-то больно, не то что говорить.

– Как скажете, Молящийся за нас.

Гвардеец помог Эскуру выпрямиться и, поддерживая под локоть, повел к дверям. Жрец к тому моменту уже успел выровнять дыхание.

– Стар я уже для таких утренних прогулок, – пробормотал он себе под нос, но Айлех его услышал.

– Что вы, Молящийся за нас, вы еще лет сто проживете, чтобы молиться за нас богам. Не то что мы.

– Льстец, – беззлобно припечатал его Эскур, уже переступая порог.

Вариар наградил обоих изумленным взглядом, когда главный гвардеец и жрец буквально ввалились в покои императорской четы. верховный жрец оттолкнул руку Айлеха, стараясь держаться прямо и не клюнуть носом, и шагнул вперед, навстречу императору. Тот продолжал взирать на него наполовину одетый, но с гордым видом.

– Айлех, что все это значит? – наконец, придя в себя, вопросил правитель империи Мирэй.

Гвардеец пожал плечами и для пущей убедительности еще и развел руками.

– Простите командира Айлеха, Ваше величество, это все я, – твердо заявил Эскур, перехватывая инициативу. – Но это не терпит отлагательств, мне очень надо поговорить с вами. Немедля надо.

– Что же такого произошло, что вы ворвались в мою опочивальню, Молящийся за нас, сметая все на своем пути?

– Дело серьезное. И очень необычное. Впервые боги явили свою волю, – начал было Эскур, но, заметив, как темнеет от гнева взгляд Вариара, тут же поспешил успокоить. – Но она не обязательна к исполнению, просто боги недовольны и обеспокоены. Вы видели, что творится в столице, Ваше величество?

– И что же там творится? – голос императора был полон едва сдерживаемой холодной ярости.

– Люди в страхе сидят по домам или бегут к жрецам, ища ответов. Но служители богов не могут ответить на этот вопрос горожанам. Город залит кровью, как и Кивар.

– Что? – Вариар буквально дернулся, его глаза удивленно раскрылись. – Что это значит, Молящийся за нас? Кто посмел устроить резню в городе? Где городская стража? Куда смотрит гвардия, Айлех?

– Погодите, Ваше величество, – шагнул вперед Эскур. – Это не следствие резни. Так кто-то из богов показал свое неудовольствие. На город падает красный свет солнца, с реки пришел густой туман. Соединившись вместе, они погрузили город в кровавые потоки, отчего в душах людей поселился холодный ужас. Но это только знак. Боги прислали мне сон. Они не желают, чтобы в городе пролилась кровь.

– Ты хочешь, чтобы я отменил казнь преступника? – взгляд Вариара стал опасным, в нем появилась решимость убить жреца на месте, если он посмеет диктовать ему предполагаемую волю богов.

– Ни я, ни боги, ни кто-либо еще в этом городе или во всей империи не хотят этого, ваше величество. Боги лишь хотят, чтобы кровь и смерть этого человека не осквернили улицы и площади Ариса. Перенесите казнь за стены.

Император задумался. Со стороны было видно, каких усилий ему стоит сдержать свой гнев и не убить жрецов, воинов клана Сал и своего брата. Боги, или те, кто смел говорить от их имени, снова встревали в его жизнь, требуя, чтобы он подчинился их воле. С другой стороны, Эскур не был категоричен.

– Что именно ты предлагаешь, Молящийся за нас? – наконец, взяв себя в руки, спросил Вариар.

– Надо вынести место казни за пределы стен, – спокойно пояснил верховный жрец, заглядывая в пасть дракону. – Там есть прекрасный холм. Все увидят эту казнь, и кровь вашего брата не осквернит улицы этого города, ваше величество. Вы же знаете, что кровь имеет свойство вонять.

– Холм говоришь? – гнев во взгляде Вариара погас, уступив место размышлениям.

Император вышел на небольшой балкон и вгляделся в кровавый туман, что окутал Арис. Было заметно, как он против своей воли вздрогнул от заползшего в его душу страха. Их боги были мудры, но исполнения своей воли требовали жесточайшими методами. Вариар мог себе представить, какая паника воцарилась в городе, когда жители увидели все эти божественные происки.

– Да, Ваше величество, он недалеко от городских стен.

– Хорошо, пусть Ээна доставят туда.

– Слушаюсь, Ваше величество, – чуть ли не рявкнул Айлех и исчез за дверью.

Император не обернулся, продолжая вглядываться в кровавый рассвет, что разгорался над Арисом. Даже он, не терпящий богов, даже презиравший их после того, как их именем был лишен того, что принадлежало ему по праву рождения, не признававший жрецов, что пытаются говорить от имени тех самых богов, почувствовал, как внутри все сжимается и липкие щупальца страха опутывают его сердце. Он прекрасно понимал своих подданных, напуганных этим явлением, которое и, правда, леденило душу.

– Ты хотел что-то еще сказать мне? Ты хотел бы, чтобы я простил его?

– Нет, Ваше величество, – Эскур покачал головой. – Его преступление карается смертью согласно законам империи. И он должен быть лишен жизни. Просто кровь не должна осквернить улиц Ариса. В этом я согласен с богами. Кровь преступника не должна касаться земли, по которой ходят ваши подданные. Я пойду. Мне надо напутствовать своих собратьев. Мы вымолим для него прощение у богов, и благословим в путешествие в подземный мир.

Вариар кивнул, даже не оборачиваясь. Его взгляд все еще был прикован к городу и кроваво-красному отблеску в густом тумане, который натягивало с реки. Эскур быстрым шагом покинул императорские покои. Он выполнил волю богов и предостерег повелителя от кровавой расправы над собственным братом в границах великой столицы империи Мирэй, которую Вариар построил их милостью в кратчайшие сроки. Улицы все еще заливало кровавым светом, боги все еще показывали свое предостережение. Эскур был уверен, что странное явление закончится сразу же, как умрет Ээн, и умрет не в кольце городских стен, а на том холме, на который он указал повелителю. Император с трудом, но согласился с волей богов, что несказанно радовало верховного жреца, ибо он прекрасно знал отношение Вариара к любым богам, а в особенности к жрецам, которые начинали говорить от их имени, не имея на то права, и выдавали свои желания за их волю. Эскур серьезно рисковал, исполняя волю своих богов, которую они впервые явили своему служителю. Но он не мог поступить иначе. Принимая жреческое звание, он поклялся жизнью и смертью служить своему богу, милостивому и справедливому Уру.

Главные жрецы четырех богов замерли на ступеньках лестницы, ведущей в главный храм, ожидая Эскура, на их лицах застыло напряжение и нескрываемая тревога. Они смотрели на своего верховного жреца, как на последнюю надежду.

– Что сказал его величество о воле богов, которую явили они в величии своем? – выступил вперед жрец в черных одеждах.

– Все в полном порядке, Гуэль. Император принял волю богов. Казнь пройдет вне города, – устало произнес Эскур.

– Почему тогда до сих пор кровавый рассвет? – поежился жрец Ула. – Боги не верят ему?

– Он уйдет, когда умрет Ээн. И умрет не в городе. Почему я должен объяснять тебе эти простые истины, Гуэль? – в голосе верховного жреца прозвучало раздражение. – И император согласился с мудростью этого решения, ведь никому не хочется заливать кровью негодяя свой дом. Но хватит об этом. Давайте соберемся и отправимся к месту казни. Нам предстоит провести ритуалы очищения и напутствия в путешествие к вратам подземного мира.

– Я не уверена, что жрицам Уты и Уйи следует присутствовать при казни, – проговорила жрица в желтом.

– Не говори глупостей, Аанор, – покачал головой Эскур. – Ты же знаешь, как проводятся эти ритуалы. При их проведении должны присутствовать жрецы всех богов. И не надо бояться. Это законы империи, а мы приняли их, когда прибыли сюда и решили стать главными жрецами Мирэй и вести людей к мудрости и свету. Их законы, они как наши правила. Даже если они претят тебе, их следует неукоснительно соблюдать.

– Да, верховный жрец, прости мне слабость мою, – выдохнула жрица Уйи. – Вся эта кровь, что заливает Арис, заставляет меня нервничать.

Она даже провела по стене храма пальцами, в опасении, что они окрасятся красным. Но руки Аанор остались чисты, ведь потоки крови были лишь оптической иллюзией.

– Давайте приготовимся. Солнце взойдет очень скоро, а мы должны быть на месте казни задолго до прибытия императора и осужденного, иначе его величество может поторопиться и выпустить жизнь из преступника до ритуала.

– Тогда давайте отправляться, – предложил Гуэль, поежившись. – Мне слишком неуютно в Арисе сейчас, даже стены храма не спасают от этого навязчивого чувства. Кажется, что кровь стекает по стенам и внутри него.

– К тому же для обрядов нам ничего и не надо, – подхватила Аанор.

– Нам потребуются еще жрецы, – Эскур нахмурился. – Вы же знаете порядок. Отправьте посыльных в храмы, а сами мы пойдем уже.

– Да, верховный жрец, – хором отозвались все четверо.

Эскур отмахнулся от них и направился вниз по лестнице, поправляя свои и без того безупречные одеяния. Он казался частью этого странного пугающего тумана в своих кроваво-красных одеяниях. Горожане, направлявшиеся к месту казни, даже испуганно шарахались от этой призрачной красной фигуры, что выплывала на них из тумана, потом узнавали верховного жреца и складывали руки в просьбе благословить их и защитить. Эскур не отказывал. Он никогда не отказывал тем, кто веровал в Ура в его милости. Он благословлял и успокаивал, и испуганные жители столицы успокаивались, их взгляды вновь становились ясными, их них уходила тревога. К месту, выбранному богами, чтобы лишить жизни нарушившего законы империи человека, верховный жрец империи пришел уже в сопровождении сотен горожан, что вызвало немалое удивление у командира городской стражи. Ее немалый отряд обеспечивал порядок на месте казни

– Молящийся за нас, благословите нас в нелегком ратном труде милостью Ура, – старший офицер снял шлем и склонил голову.

– Пусть Ур хранит тебя в твоем нелегком деле, – привычно произнес Эскур, затем помрачнев, спросил: – Кто исполнит приговор, командир?

– Пришлось выбрать палача из горожан, – пожал плечами командир, вновь водружая шлем на голову. – Но дело свое он знает, скот забивать рука набитая нужна. Надеюсь, он нам будет очень редко требоваться.

– Я тоже надеюсь на это, командир. Но сегодня ему придется потрудиться.

– Молящийся за нас, этот человек нарушил закон. А закон следует соблюдать, а коли нарушил его – безропотно принимать кару, – согласно кивнул офицер. – Идите к вершине, Молящийся за нас, император скоро прибудет и тогда приведут осужденного.

– Благодарю, командир.

Эскур побрел к вершине. Его согбенная фигура всем своим видом кричала о том, что на плечах верховного жреца империи лежит целая гора. Время потекло очень медленно, словно попало в ловушку из вязкой патоки. Каждый шаг, который делал жрец, был словно по раскаленным углям или острым гвоздям. Эскуру, казалось, что кровь обильно течет из его израненных ступней. Он не думал, что это будет настолько тяжело.

Когда он все же ступил на вершину холма, где в спешном порядке возвели грубо сколоченный помост, которому предстояло стать эшафотом, из Красных ворот показалась императорская процессия. Вариар возглавлял отряд собственной гвардии и соратников, когда-то пришедших в Арис вместе с ним, а теперь изъявивших желание присутствовать на казни. У них, выходцев из клана Сал, имелось на то больше прав, чем у всех подданных империи вместе взятых. Эскур был уверен: будь в городе все двадцать человек, с которых началась империя Мирэй, они бы сейчас следовали за Вариаром, чтобы своими глазами увидеть последние мгновения жизни Ээна. Но в столице их осталось всего шестеро. И все они сейчас приближались к месту казни. Следом за конной процессией из ворот вышел пеший отряд из пятидесяти разоруженных гвардией воинов клана Сал, которым предстояло смотреть на то, как судьба настигает их вождя.

Император въехал на холм на коне, и не произнеся ни слова, остановил его рядом с верховным жрецом, замершим рядом с помостом. Эскур бросил быстрый взгляд на своего правителя и сглотнул резко вставший в горле комок: лицо Вариара стало похоже на страшную застывшую маску. Такие, Эскур слышал об этом, используют выходцы из Кси, для нападения на врагов, чтобы вселять ужас в их души.

Не успел верховный жрец обдумать пугающий взгляд императора, как из Серых ворот показалась жреческая процессия, возглавляемая четырьмя высшими жрецами. За ними следовала телега с установленной в ней железной клеткой, в которой бесновался осужденный на смерть Ээн. Он лютым зверем кидался на прутья, стараясь вырвать их из пазов. Казалось, еще мгновение – и он вцепится в них зубами. Осужденный изрыгал какие-то страшные проклятья, грозил всем мирэйцам карами, которые нашлет на них Бог-Солнце, которому поклонялись члены клана, ведь они нарушили древние обычаи Сал. Но чем ближе становился эшафот, тем быстрее силы покидали его. Наконец он осел на пол клетки и принялся выть, как волки воют на луну, оплакивая свою жизнь.

Телега тяжело остановилась у подножия холма, и двое стражников попытались вытащить Ээна наружу. С первого раза это им не удалось. Осужденный вжался в дальний угол клетки, не желая выходить. Они провозились несколько долгих мгновений, вызывав недовольный взгляд Вариара. Затем один из стоявших в оцеплении стражников додумался ткнуть осужденного копьем, и тот буквально вылетел из клетки на руки двум его незадачливым товарищам. Стражники потащили свою сопротивляющуюся добычу вверх по склону, стараясь не обращать внимания на ее истошные крики и тщетные попытки вырваться. В конце концов Ээн рухнул на деревянный настил под ноги императорскому коню, направленный сильными руками своих конвоиров.

– Ты… – зашипел вождь клана Сал, когда поднял глаза на брата. – Божественное солнце покарает тебя, подлый ублюдок.

– Я не верю в него и его власть над моими людьми, – ледяным тоном ответил Вариар.

– А, где твоя баба, братец? – Ээн резко переменился, когда увидел эшафот, на который ему предстояло взойти. Весь животный страх куда-то улетучился, уступив место наглой самоуверенности. – Я хочу посмотреть на свою собственность, а то, может, она не достойна постели вождя.

Вариар пропустил шпильку мимо ушей, кивнув Хлауду. Тот выступил вперед и развернул довольно толстый свиток.

– Самозваный вождь клана Сал Ээн, – зачитал он. – Вы обвиняетесь в предательстве своего брата, старшего сына вождя клана Сал, Вариара. Вы обвиняетесь в нарушении законов империи и посягательстве на императорскую корону без права на нее. Что вы можете сказать в свое оправдание?

– Обычай гласит, что это все мое. Все здесь мое! – прокричал Ээн.

– Значит, вам, самозваный вождь, нечего сказать. Тогда выслушайте приговор, вынесенный вам императором великой Империи Мирэй Вариаром Первым: согласно законам Империи Мирэй вы проговариваетесь к смертной казни. Приговор будет приведен в исполнение немедленно.

– Вы не посмеете! Вы не посмеете забрать мою жизнь! – взвыл осужденный, когда все те же двое стражников дернули его за цепи и быстрыми движениями прибили их к помосту. – Моя жизнь священна! Клан Сал отомстит!

– Клан Сал твоими стараниями теперь часть империи Мирэй, – Хлауд наклонился вперед и быстро зашептал на ухо Ээну. – Той самой Мирэй, которую извела ядовитая змеюка, твоя жалкая мамаша, чтобы попасть на ложе вождя и выплюнуть из своей пропитанной ядом утробы такого недоноска, как ты, – он распрямился и кивнул императору.

– Командующий Эльди, приказываю вам отправится в земли клана Сал и установить там законы империи Мирэй. Любого, кто будет сопротивляться – убейте. Мать этого человека заковать в цепи и притащить сюда. Мы будем судить ее, – велел Вариар.

– Слушаюсь, Ваше величество.

– И пусть весь путь эта змея идет пешком.

– Слушаюсь.

Вариар кивнул Хлауду.

– Можете приступать к исполнению приговора, – велел тот палачу.

Никто не обратил внимание на то, как завыл и забился в истерике Ээн. Никто не обратил внимания на изрыгаемые им проклятья. Палач – сухонький мужичок с сильными руками – совершенно равнодушно посмотрел на приговоренного, достал длинный мясницкий нож и посмотрел на Хлауда.

– Согласно закону, казнь свершится путем обескровливания приговоренного, – возвестил тот и отступил назад.

Палач тут же наклонился над бесновавшимся Ээном и не без труда нанес два длинных пореза вдоль вен на руках. Приговоренный дернулся, выгибаясь дугой, насколько позволяли ему цепи. По рукам потекла темно-красная кровь, капая на помост и постепенно собираясь в лужи и впитываясь в дерево.

– Будь ты проклят, Вариар! Жаль, что я не прикончил тебя тогда! Ты…

Он не успел закончить, палач нанес еще один короткий удар, и Ээн захрипел, оседая на помост с перерезанным горлом. Вариар с ледяным спокойствием смотрел в глаза брата, в которых угасала жизнь. Жрецы затянули гимн, призывающий владыку подземного царства мертвых сжалиться над заблудшей душой, совершившей смертный грех: предательство родного брата. Воины клана Сал с угрюмой обреченностью смотрели на смерть своего вождя, ни один из них не испытывал сожаления по поводу страданий все более вяло сопротивлявшегося смерти человека. С каждой каплей красной жидкости, покидавшей его тело, взгляд Ээна становился все более пустым и тусклым. Кровь стекала по его рукам и шее, тяжелыми каплями падая на деревянный настил, пузырясь в ране на горле. Приговоренный хрипел, пытаясь что-то сказать, но лишь кровь булькала на его губах. Собираясь в большие багровые лужи, она просачивалась между досок, падая на землю. Казалось, что вместе с кровью из тела осужденного на смерть Ээна, уходит и кровавый туман из города. Солнце полностью встало над горизонтом и осветило последние мгновения его жизни. Голоса жрецов взлетели к небу, прося для заблудшей души спасения. Ээн несколько раз дернулся и, наконец, затих, глядя черным пустым взглядом в ярко-голубое небо.

Вариар молча развернул коня и поехал обратно в город, даже не взглянув на то, как тело его брата попытались отстегнуть от помоста.

– Оставьте его, – приказал Вариар, придержав коня. – Пусть лежит тут. Он не достоин быть погребенным. Ээн тот, кто пытался говорить от имени богов, не имея на то права. Пусть теперь смотрит на бога, чьим именем он прикрывался. Эльди, я хочу, чтобы все жрецы клана Сал были доставлены в Арис в цепях, как и мать этого чудовища.

– Слушаюсь, Ваше величество, – гаркнул командующий армией, развернул коня и погнал его галопом в расположение армейского гарнизона.

Им предстояла непростая задача: сломить сопротивление клана Сал и справиться с бешеной женщиной, которую, как точно знал Эскур, сразу же обвинят в убийстве матери императора. Он не верил, что кто-то может быть настолько подлым, что лишит жизни благородную женщину, которая способна была воспитать столь благородного и мудрого сына. Если бы не эта женщина, не было бы и империи ее имени. Эскур вздохнул, подумав, что все хорошо начиналось, а закончилось такими неприятностями. Но он сам выбрал себе правителя, а значит, будет следовать за ним и в мудрости его и в заблуждениях. Верховный жрец, сделал знак всем остальным жрецам замолчать. Гимн – молитва о спасении – стих. Эскур пошел в сторону города, стараясь не думать об ошибках Вариара. В конце концов это было его обязанностью – не дать тому ошибиться, или вымолить для него прощение у богов.