Читать книгу Змеиные тропы. Летопись Подлунного мира - Айрин Бран - Страница 9

***

Второй месяц осени клар. начало.

2 год до рождения империи.

Солнечные лучи скользили по водной глади, высекая из нее огненные искры, словно играясь с жившей в реке рыбой. Лейв смотрела, как через реку строят широкий и прочный мост, и укачивала сына. Малыш счастливо гукал, то и дело останавливая на ней осмысленный взгляд синих глаз и улыбаясь. Счастливая мать улыбалась в ответ, не в силах совладать с накатившим на нее теплым радостным чувством. Но счастливая улыбка и блаженное выражение ее лица внезапно сменились напряжением и тревогой, быстро передавшимися ребенку. Миалл заплакал. Вверх по течению реки шел тяжелый боевой корабль. Его паруса были убраны из-за штиля, но гребцы мерно и четко работали длинными веслами. Лейв напряглась всем телом и вскочила на ноги, успокаивая все сильнее плачущего сына.

Корабль направлялся к короткой временной пристани, расположенной возле дома Вариара. Гордый и устрашающий, словно стремительный боевой конь, который бьет копытом, рвется в битву, он вызывал одновременно чувство восхищения и благоговейного ужаса перед своей мощью. Хищный нос, обитый бронзой, который способен был распороть брюхо любому кораблю противника, высокие стройные мачты со сложенными парусами, ровные ряды весел – все говорило о том, что этот корабль готов убивать во славу своего капитана и владельца.

Лейв почти бежала в комнату, которую Вариар использовал для советов со своими ближними воинами. В этот раз он что-то обсуждал с Хлаудом. Лейв нравился этот мудрый человек, чьи виски только-только тронула первая седина. Он был крепок телом и умом, и молод, несмотря на седину. Его рука уверенно держала меч, а в бою он не уступал любому из воинственных соратников ее мужа. Его светлый ум легко справлялся с самыми трудными задачами, которые подкидывала ему жизнь. Хлауд учил грамоте Вариара и ее саму, что давало ей право обращаться к нему в любой момент за советом, как к своему учителю. Ей нравились эти занятия, когда буквы складывались в слова, а слова в истории.

Дверь с шумом открылась под нетерпеливой рукой Лейв, она не смогла удержать ее, и та стукнулась о стену, заставив мужчин поднять глаза на женщину с ребенком на руках, решительно переступившую порог комнаты, куда никто не осмеливался заходить без разрешения. Вариар пытался справиться со своим удивлением, ведь такое поведение не было свойственно его жене.

– Корабль, – выдохнула Лейв, пытаясь перевести дух, и не давая мужу осознать происходящее. – Боевой корабль. У пристани.

Вариар и Хлауд не стали задавать лишних вопросов и буквально сорвались с места. Лейв поспешила за ними. Она понимала, что рискует, поскольку война не для женщин, во всяком случае, подобных ей, но не могла она и оставить мужа один на один с опасностью, которая угрожала им двоим. Она крепче прижала к груди начавшего успокаиваться Миалла, приговаривая:

– Все хорошо. Не бойся, мой маленький, отец тебя защитит. Вариар нас защитит.

На пристани застыл в боевом порядке небольшой отряд телохранителей правящей четы Ариса, которых Хлауд называл гвардией. Они выставили перед собой копья, направив их на корабль, который уже причалил и спустил сходни. Гвардейцы ожидали нападения, которое они готовы были остановить. Над городом пролетел тревожный набат. Вариар нахмурился и положил руку на рукоять меча.

– Так-то ты встречаешь друзей, Вариар, – раздался с палубы насмешливый голос. – Копьем и мечом?

Тот как-то сразу расслабился, сделал жест рукой, приказывая телохранителям разойтись.

– Сёрен, что за неожиданность? – воскликнул Вариар. – Переполошил весь мой двор. Напугал супругу и ребенка.

– Хотел тебе показать, что наш корабль хорош. Не ожидал такого приема. Прости меня, Лейв.

Сёрен быстро сбежал на пристань и сграбастал своего друга в медвежьи объятия. Впрочем, он сам был похож на это грозное животного статью: мощный, с темно-каштановыми волосами и внимательными карими глазами. Его лицо с тяжелой квадратной нижней челюстью и прямым носом многие в клане Сал считали эталоном мужской красоты. Многие девицы в клане увивались вокруг него. Но Сёрена это не тревожило, его любовницей была война.

– Он впечатляет, друг, – согласился с соратником Вариар, рассматривая корабль, который предстал перед ним во всем своем великолепии, разве что паруса не наполнял ветер. – А что там на знамени?

– Я посчитал, что враги должны бояться нас, а значит, должны издалека узнавать, кто идет на них, и выбрал себе опознавательный знак – черный медведь, такой же, как и я, – усмехнулся Сёрен.

– Тебе подходит. Ты сам похож на медведя.

Воин довольно усмехнулся, затем повернулся к Лейв и поклонился ей.

– Прости меня, госпожа, если мой корабль напугал тебя.

– Ничего, Сёрен. Главное, что это оказался дружественный корабль. Иногда и друзья должны пугаться, чтобы знать силу плеча рядом.

Лейв улыбнулась, подняв Миалла, чтобы показать ему его наследие во всем его великолепии: от отполированных вершин мачт до поблескивавшей в лучах солнца бронзы на носовом таране.

– Еще один такой пришел в Самату после твоего отбытия и два мы заложили на верфи, что показал мне Невен. Следующей весной заложим еще, когда расширим верфь. Ты был прав, Вариар, «Разящий» стал началом твоего флота.

– «Разящий»… – Вариар перекатил это имя по языку, прочувствовал его вкус, прислушался к звучавшей в нем тревожной музыке. – Хорошее имя для грозного корабля, которому предстоят великие свершения. Пусть враги знают, что он опасен.

Сёрен улыбнулся, явно радуясь тому, что Вариару пришлось по душе название его корабля. Впрочем, и сам корабль тоже. Вождь буквально пожирал судно глазами. Сёрен обвел гордым взглядом собравшихся, прежде чем снова обратиться к своему предводителю.

– Но я привел не только корабль. Думаю, что для полноты твоей власти тебе нужны те, кто будет говорить с богами от твоего имени и от имени твоего народа. Местные боги отличаются от того, что властвует в клане Сал.

– Ты же знаешь, как я отношусь к жрецам, – тут же нахмурился Вариар.

– Знаю. Но жрецы нужны правителю, чтобы укреплять его власть. Эти жрецы будут служить в первую очередь тебе и лишь потом – своим богам.

– Я… Хорошо, пригласи их в дом. Я выслушаю, что они мне могут предложить. А потом подумаю.

Лейв едва заметно улыбнулась, заметив, как муж смягчился к «говорящим с богами», как называли жрецов в Арисе и в подчиненных ему землях. Она давно пыталась преодолеть неприязнь Вариара к жрецам и к богам, объясняя, что народу необходимо во что-то верить, что людям надо как-то отмечать события в своей жизни. Ведь именно жрецы заключали браки, записывали рождение и смерть, благословляли детей и взрослых, решали мелкие вопросы и споры, учили житейской мудрости, организовывали школы для тех, кто был беден и не мог нанять учителя. Тем временем по сходням спустились пятеро: две женщины и трое мужчин, одетые в разноцветные хламиды. Их лица были раскрашены узорами разных цветов: каждый служил своему богу. Одетый в красное жрец, на лице которого буквально горели замысловатые узоры из бесконечных завитков такого же цвета, выступил вперед и почтительно, но с достоинством поклонился Вариару:

– Да будет милостив к тебе и твоим людям великий Ур, повелитель. Пусть его длань коснется твоих полей и шахт и не иссякнут они во веки веков.

– Спасибо, жрец, – холодно отозвался тот. – Пойдем в мой дом, ты расскажешь мне, от имени каких богов ты говоришь.

Жрец невольно нахмурился при этих словах. Но Вариар больше не удостоил жреца и взглядом, направившись в свою резиденцию. Он шагал широко и быстро, как сильный мужчина и воин, впрочем, так же шли и люди, окружавшие его, даже Лейв не отставала от мужа, уже научившись следовать за ним наравне со всеми, но не жрецы. Одетые в яркое люди едва поспевали за владетелем Ариса и Саматы, семеня быстрыми, но мелкими шагами, почти переходя на бег. Двое из мужчин начали быстро задыхаться, только две женщины и жрец в синем сохранили спокойный вид и явно силы. Лейв невольно отметила это, хотя и не знала, какую пользу можно из этого извлечь в будущее.

В доме, который служил им сейчас жилищем, царила прохлада, несмотря на начинавшее припекать солнце: осень в этом году никак не могла отвоевать позиции у лета, и к полудню люди начинали страдать от жары, спасаясь лишь в тени домов и деревьев, или в реке, где весело плескались дети, не обращая внимания на предостерегающие крики матерей, в своих домах, или даже в погребах, из которых порой было не выгнать работников. Лейв улыбнулась, вспомнив, как накануне выгнала из своего погреба, где царила приятная прохлада, десяток слуг, старавшихся переждать самое пекло. «Интересно, есть ли в погребе сейчас кто-нибудь. Надо бы сказать Молчуну, пусть проверит и выгонит бездельников. Пока они прохлаждаются, кто-то делает их работу», – мимоходом, больше по привычке, подумала хозяйка дома. Впрочем, эти мысли быстро улетучились из ее головы, когда она увидела кувшины с холодным вином на столе и поняла, что в погребе никого нет, ведь управляющий уже посетил его и явно всех пристроил к работе.

Как и положено правителю, Вариар занял место во главе длинного стола, занимающего главное место в большой, просторной комнате, и кивнул, приглашая жрецов занять места. Те немного суетливо расселись по одну сторону на стульях с высокими резными спинками, по другую места заняли ближние люди хозяина дома.

– Выпейте вина, говорящие с богами, – предложила Лейв, передавшая сына нянькам и старавшаяся сейчас не замечать грозный взгляд мужа, направленный на нее. – Сегодня жаркий день. Боги послали нам теплую осень, чтобы мы смогли собрать их дары с полей, а это вино охладит тело и заставит пылать душу.

– Благодарю, госпожа, – ответил жрец в красном. – Да, будет Ур милостив к тебе.

– Пусть Уйя благословит твой дом и твой брак, – мелодичным голосом, казалось, пропела жрица в желтом, вторя ему.

Вариар поморщился, словно стул, на котором он сидел, отрастил шипы, впившиеся в его тело.

– Так от имени каких богов вы говорите? – небрежно махнув рукой, словно отгоняя назойливую муху, спросил он.

– Мы не говорим от имени богов, правитель, – покачал головой все тот же жрец в красном. – Мы говорим с ними. Возносим им молитвы, приносим жертвы, чтобы они услышали нас. Обращаем к ним просьбы тех, кто приходит с ними в храм к ним. Мы не несем волю богов людям, они являют ее сами. Когда хотят. Не нам, презренным смертным, говорить от имени их.

– Это очень необычно, ведь все жрецы пытаются донести до людей волю богов. Порой путая ее со своей, – хмыкнул Вариар на такие слова.

– Зачем? – красный жрец искренне удивился. – Боги всесильны, и им не нужны те, кто будет говорить от их имени. Если они недовольны тобой, они отнимут у тебя здоровье, жизнь, богатство, счастье. Каждый по-своему. Сейчас боги довольны тобой и покровительствуют тебе, ты их любимец, иначе тебе не помогла бы и самая мощная армия при штурме Саматы, повелитель. Боги не позволили бы тебе захватить ее.

– И что ваши боги ждут от людей?

– Кто знает, правитель, кто знает… Боги непредсказуемы. И волю их предсказать не дано. Возможно, сейчас они хотят, чтобы ты стал сильнее и взял под руку свою многие земли. Завтра потребуют уничтожить их врагов и привести их в храмы. А еще через день захотят, чтобы ты помирился с братом своим, или захотят его жизнь. А может, им будет угодно, чтобы твое семя проникло в лоно твоей жены на их алтаре в определенный день, дабы родился великий ребенок. Кто ведает замыслы богов? Я не ведаю, мне боги не говорят о том.

– И как я узнаю о воле богов?

– Я не вправе говорить от их имени, правитель, я могу только молиться за тебя, твою супругу и сына твоего, за твой народ, благословлять браки, записывать и благословлять расставание уставших друг от друга супругов, просить милости и защиты Ура для них, но не говорить от имени его, не вещать его волю. Он сам даст тебе знать, что нужно ему от тебя. Ты сам захочешь это сделать, и сделаешь, даже против своей воли. Ибо такова сила богов.

– Ты мудр, жрец. Не то что те, кто поклоняется дневному светилу.

– Это не я мудр, правитель, а мой бог. Он создал эти правила для своего жречества, именно он в мудрости своей запретил нам вещать его волю народу. Впрочем, все ошибаются, и если я когда-нибудь произнесу слова «Такова воля богов» – он лишит меня жизни.

– И как же твой бог требует повиновения от нас, смертных?

– Ему не нужно повиновение твое повиновение, правитель. Ему нужна твоя вера. Чем больше ты веришь в него, тем сильнее он становится. Каждый твой призыв к нему, каждое произнесенное тобой его имя, придают ему сил. Если ты будешь лишь из боязни идти к его алтарям, много ли веры твоей он получит? Потому Ур не только карает, но и дарует.

– Ты складно говоришь, жрец.

– Я говорю то, что знает каждый, кто осенен милостью наших богов. Никто из них не требует подчинения, всем им нужна наша вера. И более ничего. Ибо только чистая вера может придать богу сил. И эта сила гораздо больше, чем та, что дает людской страх.

– У эльфов суровые боги, – вклинился в разговор Хлауд, которого явно заинтересовали слова жреца.

– У эльфов властолюбивые жрецы, что отошли от веры своей и от богов своих и делают все, дабы иметь власть над королем. У эльфов жестокие боги, что появились на заре времен, – ответил тому жрец, одетый в синее, поставив на стол свой бокал вина. – Наши боги сурово карают жрецов, что вмешиваются в игры и свары тех, кто правит народами. Ведь дело жрецов просить за смертных.

– У вас мудрые боги, – хмыкнул Вариар, глядя на жреца поверх края своего кубка.

– У нас мудрые боги, – согласился тот. – Они знают, что за благами и дарами люди быстрее придут к ним и, даже страшась эльфийских богов, втайне будут взывать к тем, кто мудр и щедр к детям своим.

– А не хитрость ли это? Вот ты, кому служишь? Твои одежды и узоры на лице отличаются от того, кто служит Уру, – прищурил глаза Вариар.

– Ты прав, правитель, я служу неистовому богу войны Уну, что питается храбростью уверовавших в него воинов.

– Поясни.

– Мой бог Ун черпает свое могущество в храбрости воинов, которые идут в битву. Если, нанося врагу удар воин выкрикнет его имя, Ун станет сильнее, намного сильнее. Даже сильнее, чем от крови убитого таким воином врага.

– Хорошо, жрец, вы заставили меня задуматься. Я дам вам ответ завтра, будут ли ваши храмы стоять в моих городах, но я точно не буду препятствовать вере моих людей.

Вариар сделал глоток вина, давая понять, что хватит с него религиозных разговоров, но Лейв видела, что ее муж крепко задумался о вере в их богов. И она совершенно отчетливо понимала, что он готов принять их и позволить строить храмы и алтари в Арисе и Самате, но что-то случившееся в прошлом не позволяет ему сделать это с легким сердцем.