Читать книгу Феникс. Новое начало - Бекки Чейз - Страница 4

Новые прошения остаются без ответа. Я все еще надеюсь, что это происходит по причине неправильного составления – я не сильна в ангельском праве – а не из-за избранной в небесном Граде тактики полного пренебрежения.

– Не могут же они игнорировать письма? – возмущаюсь я, расчеркивая пергамент по образцу, который нашел Теонис в какой-то старой юридической энциклопедии.

– Шестое или двадцать шестое? – Айри в кружевном бюстье высовывается из-за створки шкафа. – Запомни, ты для них – настырная дочь архангела. В небесном Граде даже не читают твои послания.

Многозначительно хмыкнув, она возвращается к созерцанию вешалок с одеждой.

– Попробуй выждать недельку, – поддерживает Глория. – Шумиха скоро утихнет, и…

– И книги мамы заберет кто-нибудь другой! – вспыхиваю я. – Господи, я же не требую отдать ее меч. Почему они такие упертые?

В очередной раз пропустив обед, я собираю с кровати чистые пергаменты и направляюсь в библиотеку. Нужно найти все шаблоны и по каждому отправить письмо, а еще лучше – по два.

Обложившись старыми фолиантами, я штудирую законы о наследстве, пока уютный закуток читального зала не погружается в полумрак – стоявшая рядом свеча прогорела до основания. Чертыхнувшись, я наклоняюсь через стол за новой, и вдруг волоски на шее приподнимаются как от холодного ветерка. Замерев, я спиной ощущаю приближение знакомой темной силы.

– Не надоело переводить чернила? – Люцифер подходит бесшумно.

– Считаешь меня настолько никчемной? – я все еще тянусь за свечой.

– Считаю, что так наклоняться – преступление, – воспользовавшись отсутствием свидетелей, он целует меня между лопаток. – Или это провокация?

Люцифер проводит горячей ладонью по бедру, и крылья вздрагивают от предвкушения.

– Нет уж, – развернувшись, я звонко шлепаю его по запястью. И добавляю в ответ на притворное недовольство: – Не здесь.

Даже сумраку не скрыть лукавый блеск алых глаз.

– Точно? – ухмыляется Люцифер. – Ты столько времени проводишь в библиотеке, что я уже начал подозревать наличие свойств афродизиака у книжной пыли. – Подхватив под ягодицы, он усаживает меня на стол. – Признавайся, что тебя заводит? Темные проклятия? Или, может, псалмы?

Я с хохотом уворачиваюсь от поцелуя, подставляя щеку:

– Ты опошлишь даже Библию.

Волосы на затылке оказываются стянутыми в кулак – ни вырваться, ни отстраниться. Требовательные губы накрывают мои, и я млею. С Люцифером каждый раз, как в первый. Будоражит до мурашек. До сбивчивого дыхания. До волны желания по позвоночнику.

Незатуманенная часть сознания с трудом замечает, что блузка соскальзывает с одного плеча, а ловкие руки подбираются к юбке.

– Нас увидят, – сбивчиво шепчу между поцелуями.

Внутренний голос взывает к осторожности, а тело упрямо отказывается его слушать.

– Идем со мной, и я покажу, где никто не увидит, – Люцифер легко прихватывает зубами кожу на шее.

Я едва успеваю прикрыть ладонью рот, чтобы не застонать в голос.

– Не могу, – с сожалением выдыхаю я ему в ключицу. – Прости.

Не верю, что нашла в себе силы отказать. И ради чего? Ради нескольких писем!

Люцифер отстраняется, чтобы съязвить, но заметив напряжение, хмурится:

– Что случилось?

А я не знаю, как сказать правду. Наверняка он сочтет мое занятие безнадежным, ведь даже ангелы считают его гиблой затеей.

– Тема эссе, которое вы должны сдать до земного экзамена – «Гармония в новейшей истории небес и ада», – сцепив руки за спиной, Ромуил прохаживается вдоль столов.

После ранения он выглядит еще более хмурым, чем обычно. Белоснежные крылья больше не излучают свечение – после повторного расследования его понизили в чине, но смертельного приговора за нарушение запрета Близости удалось избежать. Став обычным ангелом, Ромуил старается вести себя сдержанно, чтобы не вызывать новых пересудов, однако подробности о его давней связи с дочерью Сатаны не смакует только ленивый. Как и вторую излюбленную тему – неудачное руководство Визария.

– Наконец-то я на два свитка распишу, как недоархангела лишили головы, – довольно хмыкает кто-то из демонов.

Лицо Ромуила становится пунцовым от досады.

– Похвальное рвение, Себастиан, – кривится он. – Раз ты так заинтересован в учебе, прочитай дополнительно трактат святого Пафнутия о введении во искушение.

– Кому и насколько глубоко он ввел, – с сарказмом комментирует сосед Себастиана.

Остальные демоны громко смеются, оценив остроту.

– А ты, Калеб, займешься конспектами по христианским догматам. Как и все, кто готов и дальше упражняться в словоблудии.

Гвалт в аудитории стихает. Дождавшись внимания, Ромуил продолжает лекцию, я же нетерпеливо ерзаю по скамье в надежде его расспросить. Наверняка он знает, как составить прошение.

Еле дотерпев до конца занятия, я подхожу к преподавательскому столу, но Ромуил сходу развевает мой энтузиазм:

– Я вряд ли помогу с шаблонами.

– Тогда порекомендуйте книги по ангельскому праву, – не сдаюсь я.

– В небесном Граде не отменят решение, – в его тоне нет ни намека на издевку, лишь усталая обреченность. – Поверь моему опыту.

Юстиана и вовсе не дослушивает фразу, когда я прихожу за советом:

– Если тебе отказали, не стоит и пытаться.

И этим лишь укрепляет стремление добиться справедливости.

– Обещай не высмеивать до скончания времен, – с опаской начинаю я.

– Попробую, – Люцифер с хищной улыбкой припечатывает ладонями мои ягодицы и напрочь сбивает весь серьезный настрой.

Вздохнув, я рассказываю про видение с мамой, нахлынувшее от прикосновения к мечу.

– Она приходила, понимаешь? Я думала, ей все равно, но она спускалась на землю и забрала мой рисунок! Я должна до него дотронуться, чтобы выяснить…

– Не вороши прошлое.

Предсказуемая категоричность – демонам чужды переживания смертных. Я разочарованно отвожу глаза, но Люцифер удерживает мое лицо за подбородок и терпеливо поясняет:

– Думая об этом снова и снова, ты ничего не изменишь. Знаю, как тяжело принятие, но все же попытайся.

– Не могу! – срываюсь я. – Мне нужно знать, что мама не была холодной стервой. И что мы с папой были для нее важны! Мы, а не чертовы крылья архангела!

– Она пришла биться за тебя, – напоминает Люцифер.

Но довода недостаточно. Я хочу быть уверена, что мама спасала мою жизнь, а не выполняла приказ остановить Луциану.

– Хватит, Эвелин, – его шепот успокаивает.

Хочется прижаться к широкой груди и прогнать тревожные мысли. Рядом с ним я невольно чувствую себя сильнее, словно Люцифер незримо делится со мной уверенностью.

– Отпусти ее и себя, – он гладит мои скулы подушечками пальцев, не давая отвести взгляд.

– А вдруг это единственный способ? – с тоской признаюсь я. – И только прикоснувшись к ее вещам, я смогу понять, какой она была на самом деле…

Это больше, чем навязчивая идея – жизненная необходимость. Я уже дважды лишалась матери, так ее и не узнав. Страшно представить, что будет, если видение не появится. Нет! Я почувствую! Не зря же мне дана способность видеть сущности.

От напряжения шумит в висках. Контуры стен плывут перед глазами, теряя четкость.

– Люцифер… – в панике я хватаюсь за его плечи, но договорить не успеваю – сознание растворяется в пугающей темноте.

Она наваливается, как тяжелый сон. Как кошмар, от которого тело трясет в ознобе. Меня кидает то в жар, то в холод и крутит в пространстве, словно я пролетаю сквозь пекло.

В нос ударяет запах серы, удушливый и тяжелый, и вместе с ним, неожиданно, появляются силы поднять веки. Пока взгляд фокусируется на угольно-черных стенах без единого окна – это точно не лазарет академии! – слух улавливает обрывок разговора.

– Зачем ты принес ее сюда? – в незнакомом женском голосе звучат нотки возмущения.

Я медленно поворачиваю голову, и вижу Люцифера у изножья кровати, на которую меня уложили в мягкую гору перин. Он раздраженно постукивает по резному столбику, от чего полупрозрачная ткань балдахина едва заметно колеблется в такт ударам.

– Потому что на небесах ей прочитают пару молитв и дадут успокоительное зелье.

Так мы в аду? И мне не почудился смрад?

– Осмотри ее, – продолжает Люцифер. И добавляет чуть тише. – Я доверяю только тебе.

В щель между дымчатыми полотнами я вижу лицо незнакомки, одухотворенное и тревожное, как у святых на фресках. Она заметно старше Люцифера, но не настолько, чтобы возраст наложил на тонкие черты суровый отпечаток. Если бы не темные крылья, я бы приняла ее за ангела – демонессы не носят целомудренно-закрытых платьев и не собирают волосы в скромные пучки.

– Пользуешься тем, что я не могу отказать, – она сокрушенно качает головой и гладит Люцифера по щеке.

А он… не противится! Не отстраняется, не скалится с сарказмом и даже не дергает бровью, как когда к нему прикасаюсь я.

Закусив губу, я силюсь усмирить обиду. Может, это еще одна сестра? Или очередная молодая мачеха? Я ведь изучила не все фамильное древо Сатаны.

– Я рада, что ты здесь, – она сжимает предплечье Люцифера.

Тихий шепот ревности перерастает в настойчивый скулеж. Демонесса смотрит на него с любовью и улыбается так, словно в нем весь ее мир. Это обожание не спутать ни с чем.

Она ему не сестра.

Кашлянув, я пытаюсь сесть. Приподняв ткань, незнакомка заглядывает под полог и склоняется ко мне.

– Как ты себя чувствуешь? – в ясных глазах неподдельное волнение.

– Прекрасно, – ответ звучит резко, но я ничего не могу с собой поделать – присутствие демонессы напрягает.

– Ты уже теряла сознание? – не прикасаясь, она водит ладонями над моей головой.

Кожу на лбу приятно щекочет, словно от теплого ветерка. Нервозность медленно отступает.

– Да, но иначе. Тогда были видения, а сейчас…

Нахмурившись, незнакомка задерживает руки у моего солнечного сплетения. Желудок отзывается недовольным урчанием.

– Когда ты последний раз ела?

– Не помню.

Вряд ли обморок случился от голода. Пусть я частенько пропускала обеды и ужины из-за писем в небесный Град, этого недостаточно для истощения.

– Ты мало спишь, – демонесса не спрашивает – утверждает. И с укоризной оборачивается к Люциферу: – Отведи ее в малый обеденный зал и проследи, чтобы она нормально поела.

– Благодарю за заботу, но лучше я вернусь в замок, – я выбираюсь из-под балдахина.

Меньше всего на свете хочется задерживаться в чужом доме. Особенно, возле женщины с непонятным статусом – на ее руках нет брачной печати Сатаны, как у Астарты.

Не сестра и не мачеха.

Теории разбиваются вдребезги вместе с душевным спокойствием.

– Здесь решаешь не ты, – привычно игнорируя протест, Люцифер стискивает мою кисть.

– Потащишь силой? – язвлю я, но едва его пальцы переплетаются с моими – перестаю упираться.

Собственнический жест вселяет уверенность. Мне нравится, когда он демонстрирует, что я с ним. И пусть тщеславие – грех, я не испытываю угрызений совести.

– Донесу, если понадобится, – коротко кивнув незнакомке, Люцифер уводит меня в коридор.

Любопытство умоляет забыть о гордости, но самодовольный взгляд алых глаз заставляет избрать другую тактику – я снова принимаюсь спорить.

– Я не голодна. Так что даже если соберешь целый симпозиум красоток, чтобы посоветоваться…

Закончить претензию не позволяет искренний смех Люцифера.

– Ревнуешь меня к матери, Райли?

От удивления я издаю непонятный звук. Так это его мать?

– Но она же… такая молодая! – невольно замираю я.

– Может это я старый?

Ну конечно, сейчас самое время упражняться в сарказме.

– Очень смешно, – я обиженно поджимаю губы.

Придержав за талию, Люцифер тянет меня в тень алькова, чтобы нас никто не подслушал.

– Моя мать много лет была в девятом круге. Время в нем замедляется, практически замерзает.

Между бровями залегает заметная морщина, словно ему неприятно вспоминать.

– А зачем она туда пошла? – как любознательный ребенок я продолжаю донимать его расспросами.

Люцифер театрально вздыхает, но все же снисходит до ответа:

– В девятый круг не ходят по доброй воле. Туда отправляют в изгнание, и сам ад решает, когда выпустить. И выпускать ли вообще.

Я не успеваю анализировать сказанное. Шутка ли, избранницу самого Сатаны приговорили к ссылке! Кто же посмел тронуть мать его ребенка? Она ведь могла рассчитывать на защиту сильнейшего из демонов.

Когда в голове формируется единственно верная догадка, я вздрагиваю от изумления:

– Ее изгнал… твой отец! Но за что?

Губы Люцифера складываются в злобную ухмылку:

– За предательство.