Читать книгу Я тебя… More - Бекнур Кисиков - Страница 4

Когда он решил стать журналистом, над этой профессией витал элитарный флер. Журналисты казались небожителями, для которых открыты все двери, доступны все звезды, да и сами они были частью богемы, куда простым смертным было не попасть. То, что писали в традиционных, сильно цензурированных газетах, чаще всего, читало взрослое поколение. Они перечитывали каждое предложение, пытаясь найти скрытый подтекст в передовицах – ведь сухой, официальный текст нес несколько пластов понимания.

Но Арсен пропускал официоз и искал светские новости. Он тщательно изучал каждую заметку о той или иной звезде, а самые яркие репортажи вырезал и собирал в папку. Читать о звездах ему доставляло эстетическое наслаждение. Они были далеко, эти звезды, и он мало понимал те области искусства, где они блистали. Но возле них был притягательный ореол таинственности, отмеченный высшими силами, и это сияние чувствовалось даже через печатные буквы.

Ему не удалось поступить на факультет журналистики. Он не смог устроиться даже помощником или посыльным в редакции и продолжал мечтать о профессии, работая чернорабочим на стройке. Он, как Георг Кроль1, продолжал заниматься нелюбимой работой, не пропуская ни одну светскую хронику в журналах и газетах.

Он прочитал о журналистике все, что нашел. Даже рассказ Марка Твена «Журналистика в Теннесси». Несколько раз перечитывал «лучший журнальный очерк всех времен и народов» Гэема Таллезе2 «Фрэнк Синатра простудился», подпитывая свою мечту.

И каждый шаг приближал его к мечте.

…

Свой первый день в редакции он помнит смутно, настолько был взволнован. Но в память врезалось первое задание: взять интервью у писателя – живого классика литературы. Долго договаривался с писателем, появился в его квартире, где около часа ждал в гостиной, пока мэтр не соизволил выйти к нему. И, наконец, увидев перед собой знаменитость так близко, совсем оробел. Писатель, привыкший к постоянному пиетету, вальяжно развалился в кресле и надменно посмотрел на юного смущенного репортера.

– Они не могли прислать кого постарше? – проворчал он. – Совсем не уважают.

Арсен покраснел и совершенно потерял дар речи.

– Ты хоть книги-то мои читал, мальчик?

– Я прочитал все ваши книги, – запинаясь, с трудом выговорил он.

Арсен действительно обожал произведения этого классика, на которых, фактически, вырос. А перед интервью перечитал некоторые из них, особенно роман «Гроза в лунный четверг».

– О, – снисходительно улыбнулся писатель. – И что ты понял в нем?

– Это произведение о любви юноши и девушки из двух враждующих старинных родов. Их семьи против этой любви. Тогда юноша и девушка тайно венчаются, а потом из-за непредвиденных обстоятельств они выпивают яд и умирают. Трагичный финал, – добавляет репортер с видом знатока.

– Вообще-то они прыгнули со скалы.

– Ой, извините, – сконфузился репортер. – Я перепутал с сюжетом «Ромео и Джульетта».

– Ты на что намекаешь? – побагровел вдруг писатель. – Вон! – закричал он, показав на дверь.– И пусть ваша газета больше не приближается ко мне. Вы как были прислугой литературы, ею же и остались.

…

– Прислуга литературы? Ха-ха-ха, – засмеялся шеф-редактор, услышав сбивчивый рассказ Арсена. – Кому он нужен, этот мэтр. Тоже мне, возомнил. Все свои сюжеты он отовсюду переписал, как старательный школьник. Да и вообще, настоящая литература сегодня – это журналистика, а то, что пишут эти зануды – никому не нужная графомания. Тоже мне, рассмешил.

….

Потом Арсен научился не робеть перед звездами и, тоже став частью богемы, потерял былое восхищение, увидев за яркими софитами обыкновенных людей. И уже не он бегал за ними, а они искали с ним знакомства, чтобы дать интервью. Так их звездность вмиг исчезла.

Журналистика между тем менялась, подстраиваясь к аудитории, все больше предпочитавшей скандалы и криминал. Журналистика уже не влияла на общественное мнение, а, скорее, обслуживала низменные интересы своей аудитории. Да и цепи цензуры, сдерживающие общественные нормы, разорвались. Репортажи перестали отображать действительность, прекратив развивать сознательность читателей. Реальность стала поставщиком слухов, которые перепечатывали газеты и журналы. Желтая пресса стала самым раскупаемым товаром. Героями таблоидов порой становились странные персонажи, далекие от норм морали, вместо традиционных представителей искусства и науки. А элитная журналистика, которую пестовал в себе Арсен, стала невостребованной, превратив его в нищего корреспондента. И он озлобился, разочаровавшись в своей профессии. Стал циником, как и читатели, которые перестали верить манипуляциям прессы. Ведь в конечном итоге всегда выигрывает читатель.

Мечта, к которой он стремился, оказалась неинтересной и порой – омерзительной. Арсен стал переходить на криминальную хронику, где платили выше. Он больше ничего не умел делать – и стал выполнять самую грязную работу, как когда-то на стройке. Но эта грязь была грязнее той, физической. Он достиг совершенства в информационных заказах и даже стал своего рода «киллером». Только убивал тем оружием, которым владел в совершенстве – словом.

А с появлением интернета большая часть журналистики ушла во всемирную сеть, потребность в его услугах возросла. Ведь не нужна типография, долгая писанина, глубокий анализ темы, дотошное изучение фактов – аудитория интернет стала огромной, всеядной и проглатывала все, чем ее кормили.

Журналистское расследование стало его фишкой. Хотя оно уже отличалось от старой формы расследований: сегодня нужна интерактивность, мгновенность и сиюминутность. Информация, которая опоздала на час, уже бесполезна, как соус после еды. И пусть Хантер3 ворчит, главное, чтобы деньги текли рекой.

Арсен совершенствовал навыки информационного киллера, освоив социальные сети, не брезговал и блогингом. Прелесть интернет эпохи была в том, что ты сам мог печатать свой виртуальный тираж, и никто тебе не цензор.

В основном, заказы ему давал шеф. А если клиенты выходили напрямую, то ему приходилось делиться с шефом. В какой-то момент денег стало так много, что он начал ими разбрасываться. Устав от бурных вечеринок и ночных клубов, он переместился в казино. Но игра чуть не стоила ему финансового благополучия и профессии. Он старался управлять своими страстями, но эта слабость оказалась ему не под силу. Это проклятое заведение, ворочаемое лукавым, чуть не высосало все его соки.

И …забрало удачу.

Фортуна внезапно изменила ему. Нельзя быть удачливым везде. Иначе как объяснить поведение шефа, который вдруг запретил ему печатать горячий скандальный материал, за который готовы были заплатить круглую сумму? Это же не просто материал, а сенсация! И, конечно же – фанфары, аплодисменты, панегирики в его адрес. Да, будут колкие и язвительные комментарии, а может, и критикующие публикации конкурентов.

Ну и что? Это часть публичности и известности, обязательный атрибут признания. Про неинтересного человека ничего и не пишут.

Но в этот раз все пошло не так. Шеф, такой же авантюрист, как и он сам, сначала было загорелся и даже дал добро на публикацию. Да, фактов было мало, скорее, материал представлял набор слухов. Но порой именно слухи, а не факты больше всего и интересуют читателей.

…

В день выхода материала он с предвкушением славы открыл первую полосу и …ничего не нашел. Никакого намека на его материал. Он перелистал страницы, хотя удивительно, ведь его статьи всегда были на первой, самой важной полосе. Заказные материалы, коммерческие пиар-статьи и прочий хлам. Словно газета вдруг стала немой и глухой. Кто же будет читать этот мусор?

Он в бешенстве скомкал газету и выкинул в помойный ящик.

…

Шеф сначала долго прятался от него в кабинете, окружив себя сотрудниками: изображал занятость. Наконец, он поймал его наедине.

– Шеф, в чем дело? – спросил он возмущенно. – Где мой материал?

– Арсен, присядь, – показал шеф на стул. – Материал пришлось снять.

– Что?

– Хочешь покурить? – главный предложил ему гаванскую сигару, которую курил, когда нервничал.

– Что за издевательство, шеф? – Арсен стал закипать от бешенства. Непривычное поведение редактора выводило его из себя.

– Арсен, я хочу, чтобы ты спокойно меня выслушал

– Хорошо, я слушаю, – еле сдерживая себя, в холодной ярости прошипел Арсен.

– Ты перешел дорогу влиятельным людям, – шеф невозмутимо отрезал кончик сигары и подкурил от зажженной спички. Он считал, что зажигалки портят вкус закуриваемого табака и пользовался только спичками.

– Разве это впервой, шеф? На том газета и стоит.

– Ну, газет много.

– Правильно, газет много. Но мы – одни. Мы единственные. Поэтому нас читают. Поэтому нас любят. Разве это не показатель нашей работы?

– Да, – согласился он, пытаясь не смотреть ему в глаза. – Но есть одно «но».

– Что за «но»? – настороженно спросил Арсен. – Ты ведь понимаешь, шеф, что без моих материалов цена твоей газеты – пять копеек.

– Арсен, ты слишком много возомнил о себе. Не задирай нос, ты всего лишь рядовой репортер.

– Хорошо, шеф. Тогда объясни мне, глупому, причину того, почему мы скатываемся в рядовую серую газетенку.

– Арсен, – сказал шеф примирительным тоном. – Мы с тобой много прошли. Я тебя очень ценю. Но в этот раз я не могу подписать материал в номер.

– Но почему?

– Потому что у нас нет фактов. Нет доказательств. Нашу газету могут закрыть.

– Почему-то раньше ты об этом не думал.

– Раньше мы трогали рыб поменьше. Сейчас же задели крупную рыбу.

– Я не боюсь крупной рыбы.

– Зато я боюсь. Мне важно держать газету на плаву. Платить зарплату сотрудникам. Из-за одной оплошности мы можем потерять все.

– Так вот как это все называется, – разочарованно протянул Арсен. – Ну что же. Мне тогда скучно будет находиться в таком болоте.

– Я прошу тебя, не горячись. Возьми другую тему, – стал успокаивать его шеф. – Давай отдохнешь? А?

– Что за торг, шеф, – презрительно фыркнул Арсен. – Меня с руками ногами заберут в другие издания.

– Да, ты ценный кадр, – восхищенно промолвил шеф. – Но неужели ты бросишь меня?

– Не знаю, шеф, – задумчиво ответил Арсен, подперев подбородок руками.

– Арсен, вот смотри, – протянул шеф газету. – Здесь написано о массовом исчезновении людей. Представляешь, это может быть наш Бермудский треугольник. Если ты раскопаешь это дело – я тебя озолочу.

Арсен нехотя взял газету и рассеянно пробежался по заметке.

– Ты давно не отдыхал. Тебе нужно развеяться, подлечить нервы, отвлечься. А как вернешься, поговорим о других темах. Мы же партнеры, Арсен, – он дружески хлопнул его по плечу. – И да, там море, пляж, девушки. – Он мечтательно закатил глаза. – Эх, да я бы сам поехал туда вместо тебя.

– Море?

– Море, Арсен. Море!

– Тут написано, что исчезло двенадцать человек. Это правда?

– Одиннадцать.

– Нет, двенадцать.

– Вот и съезди. Проверь на месте, – вкрадчиво увещевал шеф. – Ты из всего сделаешь сенсацию. Ты же гений.

– Ну не надо мне тут льстить, шеф, – ухмыльнулся Арсен, но похвала ему была приятна, и он немного оттаял.

Шеф столько раз его выручал, научил многому – он как отец. Хотя отец ему не сделал столько добра, как тот же шеф. Действительно, ему нужно на море. Отдохнуть. Переварить все это. Прошедшие месяцы были очень напряженными. Но он еще вернется к этим материалам, сделает это хитро. А пока пусть редактор думает, что обманул его:

– Хорошо, шеф. Дай мне подумать.

– Подумай, Арсен. Подумай, – засуетился шеф и, приобняв его за плечи, проникновенно зашептал. – Ты мне как родной. И я ни за что не отдам тебя кому-либо.

…

Как только Арсен вышел из кабинета, шеф подбежал к телефону и набрал номер:

– Алло, – ответил властный голос на том конце.

– Я с ним поговорил, – угодливым тоном проговорил шеф.

– И что?

– Я его убедил.

– Хорошо, – голос стал довольным. – Я передам вам то, что обещал. – И не прощаясь, неизвестный положил трубку