Читать книгу Ол. Роман-полилог - Бекнур Сейтжанович Кисиков - Страница 3

– Пап, что для тебя музыка?

– Музыка? Это ноты. Тона. И полутона. То, что окружает нас. И то, что дышит в нас. Ведь тело находится в пространстве, а пространство в теле. И, если ноты внутри в согласии с внешним звуком, то это и есть мелодия гармонии.

– Это то, что тобой движет сейчас?

– И то, что «держит» память. Это образ возлюбленной. Это наша картина.

– Можно ли музыку назвать одержимостью?

– Да. Наверное, да. Древние говорили, что все виды опьянения меркнут по сравнению с опьянением музыкой.

– Это наркотик? Вредный наркотик?

– В нашей жизни много вредного. И многое можно назвать наркотиком. Например …любовь. И да, музыка – тоже любовь. Ведь когда сливается воедино звучание двух разных октав, из них получается мелодия, из которой рождается великолепная музыка. Как, например – Ты.

– Но я для тебя значу больше, чем эта махина?

– Ты так называешь мой музыкальный центр?

– Да. Он вместе с пластинками, допотопными кассетами занимает столько пространства, почти всю комнату, что легче выбросить.

– Выбросив что-то, выбрасываешь и историю… Ты не понимаешь…

– Не понимаю. Не понимаю твоей привязанности. Ведь большое можно же заменить маленьким. Магнитофон, кассеты, пластинки… Представь, пап, все это ведь можно вместить в один чип.

– В маленькую бездушную букашку?

– Зато эффективную. Туда можно вместить даже всю нашу библиотеку!

– И читать, как вы, уткнувшись в гаджет? А запах книг, а шелест страниц?

– Нам нужно больше пространства в доме. Мы можем поставить туда… например, вазу. А вместо библиотеки – домашний кинотеатр. Представь?

– Может, мы сами станем чипами? Перестанем любить, рожать? Зачем? Ген в чипе, и все – готовый клон. В чем смысл жизни?

– Ты утрируешь, папа. Ты ведь сам порицал частную собственность, меркантилизм и вещизм. Но почему ты так привязан к вещам. Ведь Интернет заменил библиотеки, фонотеки, галереи и кинотеатры.

– И заменил общение.

– Но зато одновременно мы можем общаться со множеством людей. Интернет сократил расстояния.

– Сократил и человечность. Что может быть ценного в общении через экран? Электронная дружба, неживая музыка. А с этими песнями у меня связано очень многое. Вот этот альбом группы Madness, например, я купил в восемьдесят четвёртом году. Безумный стиль раскачивающихся ритмов на четных ударах барабанов. Какая шикарная пластинка!

– Но ты можешь слушать это на компьютере.

– Доченька..если бы ты знала, с каким трудом эти пласты доставались. Из-под полы́! Они были на вес золо-

та! Ты только посмотри на них – Kraftwerk, Bee Gees, Чингис Хан….

– Чингис хан? Группа из Монголии?

– Нет. Из Германии. Это была очень популярная группа, стебающая стереотипы. Альбом я ждал полгода… Долгое ожидание прививает уважение к музыке. Представь, как трудно доходила музыка до нас, до окраин СССР. И как я могу выкинуть эти пластинки!? С каждой из них у меня была связана та или иная история. Это память. Это приятные ощущения. Это аутентичность.. Послушай вот это….

– Это же Битлз?

– Hey Jude.. Ты только посмотри на обложку. Шестьдесят восьмой год! Когда мне еще не было года… История… которую невозможно выкинуть. Ведь мы, алматинцы, выросли на песнях Битлз.

– Красивая песня….

– Очень. И самая длинная в их альбоме. Пол написал ее, когда Джон и Синтия развелись. Чтобы поддержать их сына – Джулиана: «Hey Jude, don’t make it bad. Take a sad song and make it better».

– Но это ведь тоже неживой звук. Шипение …чем оно может быть лучше цифрового формата?

– Это другой звук, доченька. Уже на этапе подготовки записи к выпуску, сведение и мастеринг – они делаются по разному. Если для винила он практически не обрабатывается, то для CD его «поджимают», создают имитацию пространства с тем, чтобы звук не разлетался по панораме. То есть звук пластинки – жииивооой. Цельный и натуральный. Ни одна технологичная букашка не заменит такой звук.

– Никогда не понимала песни Битлз. По мне они простые и незатейливые.

– В них есть какая-то магия. В этих простых словах. Они действительно изменили мир.

– Из музыки вашего поколения мне нравится только А-Студио. Батыр. И песня «Джулия».

– Тогда они назывались рок-группа «Алмата». Вот смотри так и написано «Алмата» — это очень редкий пласт. Не у всех есть… А-студио – немного позже. Ведь Джулия для нас – хит всех времен. Так здорово, что моя любимая песня нравится вашему поколению. Это дает ощущение причастности к жизни. Некой «нестарости». Ты не представляешь, как это важно для нас, для нашего поколения.

— Пап, ты и так не старый.

— Когда мы видим, что дети выросли, мы чувствуем себя ветхими…

— Пап, ну прекрати. Ты так молодо выглядишь, что мои однокурсницы были влюблены в тебя, принимая тебя за моего поклонника. Помнишь Мадинку?

— Да…

— Она влюблена в тебя.

— Какие глупости.

— Я так приняла это лично, Пап. Это было словно предательство по отношению ко мне.

(– А ведь тебе, Даир, приятно, что в тебя влюбляются молодые девочки, ровесницы дочки.

— Конечно, приятно. Но не при дочери, Ол3. При ней я не могу в этом себе признаться…

— Я так и думал, Даир. Не стесняйся. Дочка права – тебе всего лишь сорок семь. И от тебя зависит: сорок семь – «уже», или – «всего лишь»).

— Доченька. Ведь я тебя и так люблю больше всего на свете. Больше себя даже.

— Я знаю, пап. Я тоже тебя люблю. ….

В ваше время было мало музыки. Поэтому ты держишься за эти артефакты?

— Ну да. Сейчас, конечно, все доступно. Но и тогда были хорошие группы из Казахконцерта. Например, Дос Мукасан. Это вообще суперпопулярная группа. Но из поколения постарше.

— Удивительно, но мы с тобой, пап, никогда не чувствовали, что между нами есть разница в возрасте.

— Да. Границ у нас нет. Наверное, потому, что мы сами устали от строгости родителей. И не хотим взрослеть.

— И я могу говорить тебе о любой проблеме. Даже самой – самой тайной…

— Конечно. Всегда так было.

— Я хотела бы сказать тебе… ммм…

— Говори, доча, не стесняйся.

– В общем, папа …я хочу замуж.

– Да???

– Вернее, не так. Собираюсь замуж.

– ???

– Знаю, что сначала должно быть согласие родителей. Церемонии, благословения и все прочие ритуалы. Но, пап, сегодня другое время.

– Что ты хочешь сказать этим?

– Ну… ты же современный. И меня учил жить без условностей.

– Знаешь, моя современность зависит от ситуации.

– Мм… как бы это сказать….В общем… я как бы уже замужем.

– Чтооо???

– Да, пап. Только не нервничай, пожалуйста. Мы уже обручились. Так надо было. И даже называем друг друга – Муж и Жена.

– Ты шутишь сейчас? Это какой-то розыгрыш?

– Нет. Все очень и очень серьезно. Мы так любим друг друга, что могли бы обойтись без свадьбы, смотрин, сватовства. Зачем это нужно? И это ведь расходы?

– Как его зовут?

– …Данияр…

– Папааа… не молчи, пожалуйста. Скажи что-нибудь. Папаааа….

– …Анель, ты ведь ребенок совсем.

– Пааа, мне исолнилось двадцать пять!!!

– Всего двадцать пять!

– Но когда вам с мамой было двадцать пять, у вас уже была Я.

– Но то время другое. В конце концов, не было других развлечений, кроме как жениться. А сейчас? Сейчас ведь не торопятся замуж. Сейчас брак не так актуален. Время Интернета, как ты говоришь. Зачем тебе брак?

– Пап, ну какой Интернет. Это даже не смешно.

– …Я не готов к твоему браку. Я даже не хочу с ним встречаться.

– Ты говоришь о любви, но не хочешь принять мою любовь. Все хотят любви. Ты нашел свою любовь. Дедушка нашел нашу ажеку4. И я хочу любви. Я впервые полюбила. По-настоящему. И это не валентинки, пап. Это другое…

– Как давно вы встречаетесь?

– Уже два года.

– Ооо… и где были мои глаза?

– Я скрывала. Скрывала аккуратно. Чтобы ты не заметил. Мне было стыдно. Ведь единственным мужчиной для меня всегда был ты. И тут появляется другой. Совершенно другое отношение. И я, из твоей дочки, из маленькой твоей девочки, стремительно превращаюсь в девушку. Во взрослого человека… Ощущаяновые эмоции! И я… невольно закрылась перед тобой. Я стала стесняться тебя.

– Доченька… помедленней. Дай мне прийти в себя.

– … В общем, пап… У нас будет ребенок. Через несколько месяцев… И мама давно все знает.

– Боже мой!!!

– Да, пап. Это произошло случайно. А теперь… Теперь назад дороги нет.

– Вы с мамой молчали?

– Мы боялись. А теперь поздно бояться. Уже пора делать свадьбу…

– Подлец.…

– Кто? Он?

– Да. И я, потому что воспитал тебя такую!

– Он хороший, он очень хороший, пап. И ты хороший. Вы понравитесь друг другу. Разве я полюбила бы подлеца? Неужели ты мне не доверяешь?

– Я тебе не доверяю уже.

– … Я с ним поняла, что такое любовь. Я осознала себя женщиной. Пожалуйста… Поддержи меня… Мне очень нужна твоя помощь!

– Но как? Как я должен все это принять?

– Пап, мы уже назначили дату свадьбы. С моим сроком ждать нельзя!

– Вы даже не посоветовались со мной? Не получили, в конце концов, моего благословения?!

– Но это же средневековье.

– Для тебя средневековье все то, что неудобно тебе! Забеременела от первого встречного – как же, это современно. Определили дату свадьбы, не спросив отца, – к черту условности?! Для вас я кто – просто приложение? Мебель!?

(— Не злись, Даир. Успокойся

– Отстань, Ол. Посмотрел бы я на тебя)

– Папа, пожалуйста, не кричи. Тебе вредно нервничать.

– Вредно? Ты издеваешься? Вредно предавать любимого человека. Вредно врать. Скрывать. Вредно делать отца пустым местом. Вредно… Аххх (огорченно) … Оставь меня одного! Оставь меня немедленно! Я не хочу видеть тебя!

(– Разве ты не рад тому, что у тебя будет внук, Даир?

– Нет, Ол. Не рад.

– Потому что внук сделает тебя старым?

– И не только, Ол.)