Читать книгу Красная луна - Бенджамин Перси - Страница 6

Клэр не нравятся открытые пространства, она ощущает себя маленькой и беззащитной, будто ее вот-вот унесет порывом ветра. Сейчас девушка стоит на заросшей сорняками стоянке рядом с заправкой «Шелл» в городе Фрейзи, что в штате Миннесота. На небе разворачиваются три совершенно разных действа: с одной стороны быстро растекается лиловым синяком грозовой фронт, испещренный прожилками молний; с другой – перебирает щупальцами огромная серая туча-медуза; с третьей – на солнце надвигается кучево-дождевое облако в форме наковальни. Кучево-дождевое, да, Клэр знает названия облаков. Это отец ее научил. А еще он показал дочери, как вязать узлы, различать птиц, деревья и созвездия.

Клэр вспоминает, как они с папой, бывало, летом гасили в доме свет, а потом лежали на подъездной дорожке и смотрели в небо. Наверху медленно проплывали планеты и светила, а отец ее проверял – указывал пальцем то туда, то сюда. А звезды выстраивались в фигуры и, казалось, вспыхивали еще ярче.

– Киль, – говорила Клэр, разглядев очертания корабля. – Лев. Близнецы. Гидра.

Ей представляется, как рука отца становится прозрачной, сквозь нее просвечивают звезды, а потом она и вовсе исчезает. Но девушка гонит печальные образы прочь – надо сосредоточиться на чем-нибудь хорошем, пусть даже на мелочи. Она научилась этому той бесконечной ночью. Стоит позволить себе задуматься о случившемся, и все – уже не остановиться, и тогда ее поймают. Те люди гонятся за ней, хотя Клэр и не понимает почему. Вооруженные мужчины на лестнице, Высокий Человек в черном пальто возле их дома. Но сейчас над головой широкая полоска синего неба, и нужно быть благодарной. Пусть даже это ненадолго. Клэр ведь знает: все хорошее быстро заканчивается, ни на что в этой жизни нельзя рассчитывать.

Ветер, похожий на сквозняк из приоткрытой двери, дул не переставая с самого Миннеаполиса. Вот и теперь он на мгновение закручивает на стоянке крошечный смерч из песка и мусора. Клэр поплотнее запахивает тяжелую куртку. Куртка велика ей на два размера и напоминает цветом заросшую коричневой травой равнину, что простирается вокруг до самого горизонта. Это подарок водителя грузовика. В одном кармане – «сникерс» и полпакета чипсов, в другом – пачка денег и отцовское письмо. На Клэр кроссовки, джинсы и измазанная кровью рубашка с длинными рукавами. Больше у нее с прошлой ночи ничего не осталось, даже ясного воспоминания – все промелькнуло как в тумане.

Она помнит трансформацию, всплеск адреналина, гнев, вздыбившийся внутри ее огромным черным псом. Помнит, как вылетела через окно прямо в ночь и, спотыкаясь, побежала в лес. Помнит Высокого Человека.

Вдалеке лаяли собаки. Сквозь метель мелькали огоньки фар. Клэр надеялась, что ветер развеет ее запах, а снег засыплет следы. Она сначала побежала к Стейси. До их дома была всего миля. Охваченная паникой девушка хотела постучаться в окно, попросить о помощи. И чуть не попалась. Остановилась перевести дыхание, уцепилась за дерево и вдруг заметила черные машины. В доме ярко горел свет, а в комнатах двигались темные тени. Значит, пришли и за семьей Стейси. Клэр видела, как подругу с мамой вывели на улицу и усадили в черный автомобиль, как по ступенькам стащили бесчувственное тело отца и закинули его в грузовик, как вспыхнуло нестерпимо яркое пламя и снег начал исходить паром.

И тогда она побежала, прямо сквозь ночь, сквозь буран. Ни о чем не думала, лишь скрежетала зубами и старалась справиться с болью, пронзившей запястье и сердце. Клэр не собиралась запрыгивать ни в какой поезд. У нее вообще не было плана, одно лишь нестерпимое желание бежать, не останавливаясь. Но вдруг откуда-то послышался свист, похожий на вопль баньши.

Прямо через центр их городка проходили железнодорожные пути. И вот между деревьями мелькнул темный извивающийся состав. Клэр выскочила из леса и вскарабкалась по гравийной насыпи. Земля тряслась; даже воздух как будто дрожал. Поезд оказался очень длинным, локомотива не было видно, но, судя по доносящемуся издалека свистку, он вот-вот должен был въехать в город. Машинист сбросил скорость. Ветер дул Клэр в лицо. Из-под колес летело ледяное крошево. Громкий перестук заглушал все прочие звуки. Девушка кинулась вперед и вцепилась в стальную лесенку. Ее тут же потащило по снегу. Пришлось пустить в ход и раненую руку. Клэр обхватила лестницу локтем; собрав последние силы, подтянулась и взобралась на заднюю площадку грузового вагона. Там она свернулась калачиком, пытаясь сберечь хоть немного тепла, превратилась обратно в человека и наконец заплакала.

Поздно ночью поезд с грохотом въехал в Миннеаполис и, скрипнув тормозами, остановился возле зернохранилища. Усталая Клэр спустилась вниз и побрела куда-то, словно в тумане. Уши болели, все тело ныло. Вокруг раскинулась промзона. Фабрики. Огромные склады. Повсюду железо, ржавые разводы на стенах. Дым из труб изогнутыми арками поднимался к луне. Снега не было, или же он весь успел растаять. Но зато было холодно, и девушка обхватила себя руками, пытаясь спрятаться от ветра и унять боль в запястье. Вышла на какую-то неасфальтированную дорогу и зашагала прямо по заросшей травой обочине. Опять без всякого плана, движимая единственным желанием – не останавливаться, уйти подальше от неведомых преследователей.

Мимо проехала вереница трейлеров. Клэр чувствовала на себе взгляды водителей. Взвизгнули тормоза, и одна машина остановилась ярдах в двадцати от нее. Загорелись аварийные огни, распахнулась пассажирская дверь. Оттуда свесился мужчина с худым лицом и седой бородкой. Он поинтересовался, не надо ли ее подвезти.

– Нет, – не задумываясь, выпалила Клэр и оглянулась на дорогу, словно за ней вот-вот должна была подъехать машина.

А потом посмотрела на ярко освещенную кабину, огромную, словно дом. Там, наверное, тепло. И добавила:

– Не знаю.

Водитель, пожевав губами, смерил ее задумчивым взглядом:

– Слушай, у меня дочка твоих лет. Окажись она в таком вот месте посреди ночи, я бы настоятельно посоветовал ей отправиться домой.

Услышав эти слова, Клэр почувствовала, как ее захлестывает волна невероятной печали вперемешку с облегчением. Ей захотелось немедленно все ему рассказать, выплакать свою беду. Но вместо этого она лишь едва слышно ответила:

– Домой я вернуться не могу.

Шофер склонил голову и грустно посмотрел на нее исподлобья.

– Тогда я бы посоветовал тебе отправиться куда-нибудь в безопасное место. – Он чуть потянул на себя ручку двери. – Ну, что решила? Садишься?

Клэр подумала, что в случае необходимости сможет с ним справиться. Если, конечно, у мужчины нет пистолета. Вот только перенесет ли ее тело вторую трансформацию подряд? И она решила довериться незнакомцу. В этот момент ей очень нужно было кому-нибудь довериться. Клэр глубоко вздохнула и забралась в кабину.

Там пахло жевательным табаком и картошкой фри. Девушку сперва насторожил внимательный взгляд водителя, но потом он спросил:

– Что стряслось? – И показал пальцем на лоб.

Клэр опустила козырек, посмотрела в зеркало и вздрогнула. Лицо все в синяках после превращения. Это как раз в порядке вещей, но вот кровь – кровь размазалась по щекам, а на лбу темнеет длинная ссадина.

– Я упала. – Девушка, послюнявив палец, постаралась хоть как-то привести себя в порядок.

Трейлер двинулся вперед. Из коротковолнового приемника доносилось приглушенное бормотание, но шофер выключил его, и в кабине теперь тихо играло обычное радио. Он врубил печку на полную мощность, бросил Клэр свою куртку и спросил, куда она направляется.

Та ответила, что и сама не знает. Водитель неодобрительно покачал головой, но больше ничего не сказал. Трейлер немного попетлял по узким дорожкам между складами, проехал под изрисованным граффити мостом и наконец выехал на автомагистраль и набрал скорость. На электронных часах горели цифры: половина четвертого утра. Надо же, в такую рань уже столько машин. Запястье у Клэр пульсировало от боли. Она смертельно устала. В кабине с толстыми стальными стенами, высоко над дорогой девушка чувствовала себя в безопасности. Если зажмуриться, огни удаляющегося города становились похожи на звезды. Сияющие торговые центры и окна жилых домов складывались в целые галактики. Потом глаза у нее совсем закрылись, и Клэр провалилась в сон.

Водитель часто останавливался возле магазинов и заправок. Клэр сидела в кабине, а он, не глуша двигатель, выпрыгивал на улицу, открывал задний борт грузовика и выкатывал по сходням тележки, нагруженные канистрами с молоком. Первый раз оставшись в одиночестве, Клэр осмотрела распухшее и покрасневшее запястье, а потом принялась рассеянно глядеть в окно, то и дело проваливаясь в тяжелый сон. Солнце взошло и окрасило небо в красный цвет. Машина остановилась возле супермаркета, шофер в очередной раз вышел, и звук хлопающей двери разбудил Клэр. Тут она наконец-то вспомнила.

Девушка достала из кармана смятый конверт и вскрыла его. Внутри лежали деньги. Две сотни двадцатидолларовыми купюрами. А еще письмо. Если его можно было так назвать: на линованной бумаге в беспорядке разбросаны карандашные точки. Отец обожал разные головоломки. Перед ней явно была шарада. Только в этот раз папа не развлекался – знал, что послание может прочитать посторонний. Те люди на черных машинах. Волоски у нее на шее встали дыбом. Клэр чувствовала погоню, чувствовала преследователей. Интересно, сколько еще времени она сумеет от них скрываться?

Внимательно всматриваясь в точки, Клэр беззвучно шевелила губами. Но она так устала и была так напугана, что ничего толком не соображала. Через несколько минут водитель вернулся, а шифр так и остался неразгаданным.

Мужчина наконец представился. Звали его Элвуд.

– Теная, – откликнулась Клэр.

И они пожали друг другу руки. Так глупо, ведь столько часов уже проехали вместе. Девушка не знала, почему вдруг назвалась чужим именем, просто чувствовала – так надо. А героиня по имени Теная попалась ей однажды в какой-то книжке. Красивое имя.

Элвуд остановил трейлер возле Макдоналдса и купил им по завтраку. Клэр поглотила свой сэндвич с яйцом и картофельную оладью так быстро, что водитель предложил ей свою порцию. Она раньше думала, что горе притупляет аппетит, но сейчас ее одолевал сильнейший голод: внутри словно бы разверзлась дыра, которую требовалось срочно чем-нибудь заполнить. Девушка пыталась сдержать слезы, пока шофер сидел рядом, но иногда плач все-таки прорывался наружу, и Клэр отворачивалась к окну. Элвуд ничего не говорил, но через какое-то время она обнаружила перед собой на панели пачку бумажных платков.

К полудню слезы иссякли, а вместо них появились вопросы. Почему именно ее родители? И семья Стейси? И бог знает сколько еще таких же ликанов? Они же ничего не сделали. Не имели никакого отношения к тем нападениям. И к террористам. Простые обыватели. Бог мой, да у ее родителей дальше разговоров дело сроду не заходило. Хорошо, пусть они ненавидели правительство, выступали против американской оккупации Республики, но ведь никогда ничего не предпринимали – разве что писали петиции и расхаживали по городу с плакатами. А потом Клэр вдруг вспомнила слова отца: «Ты не все знаешь, девочка».

Чего же именно она не знает? Может, в письме есть ответ?

Трейлер затормозил возле большой стоянки в городе Фрейзи, штат Миннесота.

– Приехали, – объявил Элвуд, не снимая руку с руля, и вопросительно поднял брови. – Или ты хочешь обратно в Миннеаполис?

– Нет, – решительно помотала головой Клэр, – не хочу.

Она протянула ему куртку, которой все это время укрывалась, но шофер покачал головой:

– Возьми. Ты от кого-то прячешься? Тебя кто-то ищет?

Девушка не ответила.

– Тогда будь осторожна. И не лезь на большие шоссе, там тебя точно найдут, – заключил водитель и тяжело вздохнул.

Трейлер отъезжает, из его загнутых рожками труб вылетает облачко выхлопного газа, и только тут до Клэр доходит: она же забыла сказать спасибо. Машина потихонечку удаляется, становится все меньше, и девушка поднимает руку. Хорошо бы Элвуд увидел ее в зеркало. Потом она разворачивается. Теперь Клэр совсем одна, идти ей некуда, доверять никому нельзя.

Рядом со стоянкой заправка «Шелл», а еще забегаловка «Сабвей» и зал видеоигр, в его окне вспыхивают разноцветные огоньки. На парковке полно легковых машин и грузовиков, водители заправляются, кто-то открывает банку с колой, кто-то потягивает кофе из дымящейся кружки. Прямо над ухом раздается гудок, и только тут девушка замечает, что встала прямо посреди парковки и загородила дорогу джипу. Водитель раздраженно машет рукой.

Клэр идет к магазину. Запястье пульсирует от боли. Звякает колокольчик на двери. Мама всегда говорила: не следует хвататься за все сразу, надо решать задачу постепенно. Девушка пытается придумать хоть какой-то план. Ей срочно нужно умыться, раздобыть карту и обезболивающее, а также перекусить. Ну что же, хотя бы это в ее силах. Остальное подождет.

За кассой восседает грузная женщина. Волосы выбелены перекисью водорода, но черные корни уже отросли. Она пристально смотрит на Клэр, и девушку охватывает паника. Может, ее фотографию уже показали в новостях? И кассирша ее узнала? Дикое предположение, но ведь и все, что с ней за последние сутки произошло, иначе как диким не назовешь.

Клэр отправляется в туалет и чуть успокаивается, взглянув на свое отражение. Видок еще тот. Она вечно мучилась со своими чуть вьющимися светлыми волосами: каждое утро приходилось мыть их с кондиционером и выпрямлять. Теперь же они спутались и торчат в разные стороны. Лицо в синяках и похоже на перезрелый фрукт. А через лоб кривой ухмылкой протянулась изогнутая ссадина. Конечно, кассирша удивилась.

Цветастый линолеум в туалете загибается по краям и весь усыпан окурками и обрывками туалетной бумаги. Четыре кабинки. Женщины снуют туда-сюда, оживленно болтают, оглядываются на Клэр. А она, стараясь не обращать на них внимания, вешает куртку, смачивает и намыливает большую бумажную салфетку и принимается приводить себя в порядок.

В магазине стоят корзины с DVD-дисками (пять долларов за штуку), холодильники с сыром и колбасой и витрины с лакированными часами, выточенными из цельных древесных спилов. На вешалках красуются футболки с изображениями волков и орлов, на полках лежат конфеты, чипсы, соленые крендельки и печенье. Клэр снимает со стойки неброский дешевый рюкзак, вешает его на сгиб локтя и складывает туда покупки: атлас дорог, ибупрофен, тампоны, упаковку ручек, тетрадку с мячом на обложке, две футболки с изображением волков, скотч, пачку вяленого мяса, несколько зерновых батончиков, бутылку кока-колы. И газету. Первая полоса пестреет сообщениями о терактах.

Девушка вымученно улыбается продавщице и старается не морщиться от боли, когда поднимает рюкзак. Хриплым голосом поблагодарив кассиршу, расплачивается. На покупки ушла почти треть денег.

От стоянки до города около полумили. Да и какой это город – так, всего лишь небольшая кучка домишек в окружении деревьев. Больше вокруг ничего нет – сплошные поля, засаженные кукурузой и соевыми бобами. В таких краях только собаки рыщут, так папа всегда говорит. Говорил. Больше уже так не скажет. Он вообще никогда больше ничего не скажет. И мама тоже. Мертвые не разговаривают. Клэр точно знает: родителей она больше не увидит.

Солнце начинает пригревать, и девушка ныряет в тень узловатых дубов, высаженных вдоль главной улицы. По обе стороны раскинулись побуревшие лужайки, посреди которых стоят дома в викторианском или колониальном стиле. Изредка мимо проезжают машины. Здесь очень тихо. Кажется, в таком месте просто не может случиться ничего ужасного. Вскоре дома сменяются небольшими магазинчиками. Рядом с церковью – парк. В центре – детская игровая площадка. Тут растут большие деревья. Клэр обходит их кругом и подбирает с земли упавшие ветки. На качелях под присмотром матери играют две девчушки в ярких цветастых платьях. На скамейке у деревянного стола неподалеку раскачивается из стороны в сторону пожилая женщина в черных обносках. Городская сумасшедшая. Клэр тоже находит себе скамейку и сгоняет с нее белку. Усаживается, выуживает из рюкзака ибупрофен, зажимает бутылочку между коленей и неловко отвинчивает крышку. Рвет фольгу и глотает три таблетки, запивая их колой.

Потом достает скотч и футболку с волком (детскую, самого маленького размера). Снимает куртку, закатывает рубашку и вдевает руку в футболку: большой палец просовывает в рукав, а остальные – в горловину. Плотно оборачивает импровизированную повязку вокруг запястья.

Клэр пытается соорудить некое подобие лонгета из двух веточек. Нужно замотать все это скотчем, но, когда она тянется к рюкзаку, рука дергается и палочки падают на землю. Да и скотч никак не оторвать, ни пальцами, ни зубами: он только слипается и перекручивается.

– Черт.

Как же хочется швырнуть скотчем в белку или в малиновку. Катушка тяжелая, словно сделана из железа. Наверное, такой можно даже кого-нибудь покалечить. Клэр, вероятно, полегчало бы немного.

Но вместо этого девушка принимается оглядываться по сторонам: кого бы попросить о помощи? Мать с дочками уже ушли, девчушки скачут вдалеке по дорожке. Остается та женщина за столом. Она сидит, уставившись в пустоту, и раскачивается взад-вперед в такт неслышной молитве.

– Извините… – Женщина не отвечает, и Клэр приходится кричать: – Извините!

Сумасшедшая замирает и оглядывается. Ей, может быть, лет пятьдесят, а может, и все семьдесят – по виду точно не скажешь. Неровно подстриженные седые волосы цветом напоминают грязную мыльную воду в кухонной раковине. Лицо все в морщинках. Она наверняка слишком много времени проводит на солнце.

– Можно попросить вас об одолжении? Мне нужна помощь.

Старуха кивает и, что-то бормоча себе под нос, встает со скамейки и ковыляет к Клэр, переваливаясь, как утка. Судя по запаху, моется она нечасто. Оба глаза закрывают пятна катаракты. Улыбка (если это, конечно, улыбка) обнажает передние зубы, нескольких не хватает.

– Нужна помощь? – повторяет старая карга скрипучим, как несмазанные петли, голосом. – Я помогу. Какая тебе нужна помощь? Скажи. Скажи-ка, милая.

– Как вас зовут?

– Миссис Строухакер, – представляется старуха.

Клэр объясняет, чту именно нужно сделать: медленно обмотать скотч вокруг лонгета из палочек, от локтя и до запястья, а потом пропустить его между большим и указательным пальцем.

– А почему к доктору не идешь? – Миссис Строухакер дотрагивается до колена Клэр. – Тебе, милочка, врач нужен. Нормальный гипс, а не эти веточки.

– Я не могу пойти к врачу, – отвечает девушка безжизненным голосом.

Старуха замолкает, оглядывается по сторонам, облизывает губы и наконец соглашается помочь. Пятна катаракты похожи на две молочные лужицы. Как эта женщина вообще еще что-то видит? Суставы на руках у нее распухли, но она довольно ловко обматывает скотч вокруг руки Клэр. Получается похоже на мумию.

– Вот так? – шепчет карга себе под нос. – Да. Да. Вот так. Хорошо.

Девушка просит старуху проделать ту же операцию еще раз, и еще, пока рука ее не покрывается трехслойными доспехами.

Сверху Клэр натягивает рукав рубашки. Теперь импровизированный гипс почти не заметен – видно только краешек серебристой «митенки», из-под которой торчит белый кончик футболки.

– Ну вот, – кивает старуха, – неплохо получилось.

Клэр благодарит ее за помощь. Но женщина не спешит возвращаться на свою скамейку. Сидит рядом и таращится молочно-белыми глазами, чуть улыбаясь. Потом накрывает ладонь девушки своей, сухой и легкой, словно лист бумаги. Может, пытается подбодрить?

– Хочешь судьбу узнать?

– Что, простите?

– Я умею гадать. Предсказывать судьбу. По картам, на кофейной гуще, по ладони. Хочешь, прочитаю твою? Делать-то все равно нечего.

– Давайте, – соглашается Клэр.

– Да, судьбу все хотят знать. Все. – Старуха проводит пальцем вдоль линии на ладони Клэр. – Но учти: как только ты узнаешь судьбу, ее уже нельзя будет изменить.

Тут Клэр отдергивает руку, будто обжегшись, и прячет ее под мышкой. Нет уж, она передумала. Спасибо большое.

Будущего лучше не знать. Будущее – одна сплошная ловушка. И ее наверняка ждут только боль и утраты. Не собирается она ничего загадывать, гораздо разумнее смотреть прямо перед собой, думать о ближайшей миле, о предстоящих минутах, а не о годах. Что съесть, где переночевать, как укрыться от дождя. Прямо сейчас ее волнует только такое будущее.

Миссис Строухакер наклоняется ближе. На голове у нее настоящее воронье гнездо.

– Но хоть знак зодиака-то мне свой скажешь?

– Овен.

Старуха улыбается, встает, чуть пошатываясь, и похлопывает Клэр по ноге.

– Это славно. Хороший выдался месяц для Овнов. Нынче планеты расположены к тебе благоприятно.

И тут Клэр осеняет. Она горячо молится про себя: хоть бы ее догадка оказалась правильной! Линии на ладони и небесные линии. Линии созвездий! Девушка торопливо вытаскивает из кармана смятое письмо, расправляет его. Ум, подобно пауку, проворно плетет сеть – соединяет точки на бумаге. Созвездия, ну конечно. Как же она раньше не увидела? Наверное, из-за боли плохо соображала, из-за горя и усталости. И потом, созвездия так неуместно смотрятся на линованном листе – маленькие серые точки вместо ярких далеких светил.

Клэр поспешно вынимает из упаковки ручку и начинает их соединять. Индеец, Щит, снова Индеец, Малая Медведица. Что они означают, пока непонятно. Но это уже кое-что – в небе приоткрылся спасительный люк, и ей посчастливилось в него свалиться.

Клэр так обрадовалась, что совсем позабыла о миссис Строухакер. Та, прихрамывая, подходит ближе и машет скрюченной рукой:

– Милочка, что это ты такое рисуешь?

– Свое будущее.