Читать книгу Внуки лейтенанта Шмидта - Бернард Задунайский - Страница 14

В фойе клуба расцветали улыбками портреты передовых мебельщиков, чья продукция исчезала по пути в магазины. Но миновав кованые ворота дискотеки, канадцы мгновенно переместились в пространстве, а Лора от удивления уронила шпионский «Nikon». Журналисты с изумлением обнаружили себя в советской «Студии 54» – элитном пристанище золотой молодёжи столицы.

Увиденное Шерманом претворяло в жизнь уверенную поступь социализма. Подобная дискотека могла бы с успехом выживать и в Штатах. На площадке работали настоящие асы виниловых станков и микрофонных стоек.

Профессиональный трёхполосный звук подавлял мощностью и прозрачной чистотой. Видимо, громадные рупорные излучатели басовых головок монтировались в стены. Световая аппаратура тоже не отставала, включая насыщенное лазерное шоу, галогенные «пушки» и световой пол. Дым-машины необычных конструкций окутали подмостки плотным зеленоватым туманом. Канадцев моментально ослепили разноцветные стробоскопы небывалой яркости.

Никто точно не знал, но многие догадывались об истинном происхождении этой чудо-техники. Основные комплектующие чудесного оборудования дискотеки предназначались новейшим образцам советской авиа- и бронетехники. На площадке клуба они проходили дополнительные полевые испытания.

Гостей приятно удивил и «прыгающий пол», который был новинкой даже в Штатах. Современникам сложно представить ситуацию на этом рынке в конце 70-х. Сегодня любой звук и свет доступны при хорошем финансировании. А тогда за подобные проекты авторов тихо ставили к стенке, вменяя хищения в особо крупных и измену родине.

Шерман в самых общих чертах представлял происхождение здешней техники, собранной в тиши подпольных лабораторий бесстрашными умельцами.

Он не заметил и привычных логотипов известных западных производителей «JBL», «DBX», «Antari», а фактические изготовители: ТУ, МиГ и СУ гордо сохраняли инкогнито.

У пультов на сцене царила парочка ди джеев почти мирового уровня. Один виртуозно «катал» винилы, добавляя в миксы классику, какие-то лекции, «металл» и спецэффекты. По ходу вечера он продемонстрировал невероятный темпоритм красноречия три слова в секунду: «А следхитнапарадлучдисквамдам…!»

Ну а напарник работал под американского юмориста импровизатора, часто срываясь на новомодный «рэп». Гастрономическую шутку жокея Шерман переварил не сразу:

– Не доедай салат сегодня! Оставь чуток друзьям на завтрак!

На подмостках и подиумах работала шикарная подтанцовка, где ежевечерне жизнеутверждался единственный негр Советской Эстонии. Кроме стандартного евродиско и американского хит-конвейера, здесь играли: джаз, хэви-металл и оригинальный русский андеграунд.

В кулуарах текла обычная ночная жизнь: валютчики в баре скупали у туристов финские марки и снова толкали их лохам в кафе. Здесь же беспардонно торговали последними дисками, кассетами и модными джинсами. И хотя за процессом с интересом наблюдали обе здешние спецслужбы, не считая Шермана, подрыв советской экономики протекал без сбоев.

На родине внук считался знатоком диско-культуры и даже дружил с известными ди джеями, но происходящее сегодня выходило за привычные рамки ночной жизни.

Американский клубный жокей не работал над авторским текстом, специализируясь на отточенных миксах, скрэтч-трюках и спецэффектах. Изредка покрикивая на публику.

В этом русском диско создавалась новая субкультура, где жокей был пророком в отсутствие альтернативных лидеров. Под сводами Дома Культуры родился оригинальный новояз, понятный только посвящённым.

Майкла вдруг осенило: – А если показушная дискотека смелый долгоиграющий проект товарищей из комитета? Идея не нова и для чистоты эксперимента все модели отрабатываются в закрытой молодёжной среде. Диск-жокей и компания получают от конторы карт-бланш на любые новации, а в зале, тем временем, выявляются неформальные лидеры, идущие затем в разработку. Одним словом, «Салон Кити» тихо отдыхает!

С этими мыслями внук лихо отплясывал с Леночкой под «Commodores», не забывая изучать обстановку. Глаза быстро адоптировались к освещению и зафиксировали острый интерес эстонских коллег к канадской журналистике. Наблюдение в зале и с галереи профессионально вели десять, замеченных Майклом, топтунов.

Но когда-нибудь любой вечер перестаёт быть томным, и операция внедрения мгновенно перешла в активную фазу. Кто-то невидимый перевёл просмотр детектива в режим «ускоренного просмотра», а трое парней за соседним столиком спровоцировали драку. Всем очень хотелось потанцевать с Лорой. Девушка незаметно растворилась в толпе, а троицу стриженных моментально нейтрализовали и вывели из зала угрюмые здоровяки.

Во время жёсткого стыка один из тройки, неудачно доставая пистолет, выстрелил в потолок. Всего через минуту другие молчуны вынесли из зала неизвестного, пустившего у сцены милицейский газ «Черёмуха», который выпускается в литровых баллонах.

Шерман сразу же подошёл к Лоре: – Начинают проверку! – тихо сказал он. – В критической ситуации профессионал действует автоматически и выдаёт себя спецподготовкой.

Девушка отвечала, перекрывая голосом музыку:

– Это только начало! Думаю, у них хватает сюрпризов. А что дальше? У русских богатый арсенал!

Ди джей одел очки для плавания и, назвав инцидент «происками МИ-6», пригласил публику прочистить горло целебным газом. Майкл резво выскочил на танцпол, увлекая за собой всю канадскую группу. У сцены, размазывая слёзы, коллективно лечили насморк под аккорды «Отеля Калифорния». А когда тов. Казаков и Леночка присоединились к танцующим, мощная промышленная вентиляция устранила все последствия газовой атаки.

Посетители не торопились разбегаться, а случай с милицейским газом здесь никого не удивил. Наоборот, закалил фанатов.

В баре внук тайком подслушал разговор двух компетентных сотрудников: – Разучились работать, бараны! Сколько можно за вами дерьмо убирать! Всему отделу погоны посрываю! – басил у стойки седой гигант.

Его молодой коллега ожесточённо оправдывался:

– Слушай майор, эти двое подорвали с зоны на прошлой неделе. Здесь чисто ментовская тема, у нашей конторы даже ориентировки не было. Но твои волкодавы сработали, как на тренировке, хотя и пасут на точке других. Опять облава на «Белую гвардию»?

Майор резко оборвал его:

– Стрелка срисовал мой капитан из группы захвата. Это он их брал в сберкассе два года назад. А про «гвардию» лучше забудь!

Лора специально изучала милицейский сленг и незаметно кивнула внуку. Сердитый майор подозвал бармена и заказал бутылку «Арарата». Но услышав отказ, одной рукой поднял буфетчика за подбородок и усадил на барную стойку:

– Слушай, химик-лаборант, я не пью разбавленный спиртом мебельный лак! Не надо мне правил подачи… по 100 граммов в графине! Тащи сюда… всю бутыль. А если не понял, проверим печати на бутылках. Тебе сказать, кто их вырезал? Утрись халдей, шире шаг! Бегом марш…

Бармен молча сполз со стойки и сразу достал дорогой «КВ»:

– Извини шеф, неувязочка вышла. Старый стал, и зрение подводит! Вот и не узнал дорогих гостей. Коньяк за счёт заведения. – пробормотал он, нервно потирая бычью шею.

Проверив бутылку, майор разлил жидкость по бокалам и бросил на прилавок крупную купюру:

– На богатей! С сегодняшнего дня я стал твоим постоянным клиентом. Сдачу раздай бедным!

Затем он повернулся, обращаясь к коллеге:

– Наши подшефные хорошо знают русский, обсудим все подробности позже.

Прикончить бутылку помог сам бармен, и конкурирующие спецслужбы разошлись на встречных курсах.

– Трактирщик тоже не прост. – размышлял вслух Шерман, заметив, как тот одним движением раздавил в ладони гранёный стакан Малевича.

Тем временем, в зале всех ожидала новая интрига. В дискотеку неожиданно нагрянула московская комиссия. Визит проверяющих не стал неожиданностью для жокея, и программа резко отклонилась влево. Рядом с неоновыми буквами DISCO BOB сразу же вспыхнул лозунг: «Решения ХХV съезда КПСС в жизнь», а на киноэкране вместо Сантаны – портрет Леонида Ильича.

Высокопоставленные члены комиссии подъехали к клубу инкогнито: в чёрных правительственных «Чайках» с номерами серии «ЭСТ». В сопровождении многочисленной свиты завзамы взошли на инспектируемый объект с упоительным чувством собственного величия.

Начальственные головы самых ответственных боярынь венчали высокие парики в стиле молодой Бриджит Бардо, снова вошедшие в моду на пике «новой волны». Но их обладательницы в силу солидного возраста и служебного положения, уже не могли возглавлять московский фан клуб Деборы Харри.

О торжественном начале инспекции возвестила оглушительная канонада гитар «AC/DC». Жокей, тоном известного политобозревателя, объявил группу реакционной, обозвав хард-рок «идеологическим громоотводом прогрессивных идей».

А лихие пляски под рифф гитары Ангуса Янга из «Black in Back», провозглашались «социальным протестом западной молодёжи, мятущейся в поисках новых вызовов».

Но вот зал наполнился чистым кислородом дебютного диска Жана Мишеля Жара, который предстал перед комиссией с гигантского экрана. Композитор удостоился почётного звания «непоколебимого борца за экологию». На фоне музыки микшировались отрывки лекций о профилактике глистных заболеваний, переходящие в громкие овации:

– Яйца свиного цепня попадают в кишечники советских колхозников под аккомпанемент хэви-металл через пищу, загрязнённую испражнениями прокажённых агентов ЦРУ.

Ди джей сменил трек:

– В отдельных организмах, ослабленных алкоголем и рок-н-роллом, особи вырастают до четырёх метров в длину. Продукты жизнедеятельности свиного цепня вызывают у личного состава колхозников рвоту и понос, а под аккомпанемент панк-рока возможен летальный исход.

Публика восприняла смелый эксперимент с воодушевлением и, глядя на ревизоров из столицы, проникалась идеей нарастания классовой борьбы. Один из проверяющих поднялся к жокейскому пульту, где звукотехники заблаговременно заклеили эмблемы «Technics» и «Akai» этикетками «Маяк» и «Электроника». Вельможа сразу успокоил испытуемых:

– Парни, не ссать! Зажигайте, как учили! Мы у вас открыли полигон новых идей. За такое в Москве вы бы давно крутили диски циркулярной пилы… на лесоповале! Без права на УДО!

Он мельком взглянул на этажерки бобинников, дек и усилителей:

– Наш завод «Маяк» уже выпускает «Akai-636»?

Члены комиссии уверенно направились в отдельный кабинет для особо опасных гостей, где их ждал накрытый стол. Самый высокий шиньон главка Фатима Матигуловна отдавала борьбе за советский комсомол уже третью молодость.

С интересом изучив этикетку, она виртуозно открыла и разлила марочный коньяк. Проверила зелье на вкус:

– Принимают достойно, а дискотека здесь просто отпад! Ничуть не хуже Мюнхена. В следующий раз возьмем в Таллин поляков, пусть поучатся у прибалтов. Наверху я обосную, для чего нам нужна такая точка. А комитетчиков поставит на место сам шеф.

Пригнувшись, она шепнула помощнику:

– Приведи-ка мне потом этого мулатика, очень хочется свежака.

Шерман проводил взглядом депутацию москвичей. Внук очень высоко оценил пропагандистскую эквилибристику жокея:

– Это гениально, Лори! Оказывается, рок-музыканты на Западе поголовно стонут под гнётом эксплуататоров и уже встали в очередь у дверей Лондонского Горкома. Они давно отказывают себе в ваннах шампанского и, влача жалкое существование, рассекают по Пикадилли на ржавых «Бентли» с голодающей охраной.

Лора рассеянно кивнула, внимательно прислушиваясь к перепалке майора с тов. Казаковым. Сквозь стоны, сгорающей от желания Донны Саммер, прорывались только отдельные фразы:

– Ты… мне, что обещал, мудила! Пойми баран… с нас сорвут погоны! Кто мне клялся… накрыть эту… гвардию!

Слушать дальше было невозможно: Донна перешла на пение, обсуждая плохих девчонок под фонарями, а жокей добавил децибелов. Лори поманила Шермана в кафе, где, не открывая рта, прошептала одними губами:

– Прости, Майки, но я должна тебе открыться. Пойми дорогой, в этой игре мы просто подставные пешки. Нашими молодыми и красивыми телами прикрывают основную операцию. Тебя, вообще, используют втёмную и ликвидируют в случае провала. Я за это отвечаю головой! Но сейчас мы должны проверить двух агентов-нелегалов, которых контора записала в двойники. Один из них точно работает на русских.

Внук спокойно ответил:

– У меня такие же инструкции в отношении тебя. Значит, мы выходим из тени? Уверен, расколоть перевёртышей совсем не просто. Будем импровизировать, кроме того, у нас предусмотрена и экстренная связь. Ну а потом продолжим поиски кассеты.

Лора обняла партнёра и ласково прошептала:

– Выходим через 10 минут. В кафе есть «чёрный» ход, а за углом будет ждать чёрная «Волга» с правительственными номерами. У нас на всё будет минут 20! В это время выступает новая панк-группа «Вибратор». Будет очень громко, пиротехника, спецэффекты и русские нас не хватятся. В машине нам помогут разобраться в ситуации, а заодно и проверим агентов.

Чмокнув, застывшего на диванчике внука в щёчку, она исчезла в грохочущем зале. Майкл испытывал непреодолимое желание проинспектировать отхожие места этого храма культуры.

Чистенький югославский унитаз работал исправно, а туалетная бумага закончилась в ходе проверки. Удовлетворённый результатами инспекции, внук бросился к выходу под дружественный набат эстонского панка.

Пока Шерман пробирался к кафе, панк-группа мимоходом обидела заслуженного исполнителя «всесоюзной лаванды»:

– Яшка Ёлкин – мой кремлёвский соловей, тебя не ценит бровастый Бармалей!

В Таллине почему-то считали, что Яак примеряет вакантный кремлёвский фрак Георга Отса. Пока старцы наверху решали, переходящее знамя вырвала крепкая блондинка Анне из провинции.

Дверь с табличкой «Пожарный выход» вела в тёмный коридор, заставленный, вопреки инструкциям, пустыми ящиками. Майкл не замеченный никем выскользнул во двор и повернул за угол, где увидел стоящую на тротуаре чёрную «Волгу».

Окинув настороженным взглядом пустынную улицу, внук не спеша подошёл к машине и, бесшумно открыв дверцу, уселся на заднее сиденье. Лора уже была на месте и водитель, не зажигая фар, плавно съехал на мостовую.

Посмотрев в заднее стекло, она перешла на русский:

– Познакомься! Это Володя! Он возит зампреда Совмина и в курсе последних дел. Водители часто решают за хозяина.

Нарезая круги по ночным улицам, симпатичный шофёр поправил девушку:

– Вожу I зампреда, а обстановка в мире крайне напряжённая. Происки международного империализма в Анголе и Мозамбике, политический кризис в Португалии… А в Союзе повысили уровень жизни! Вдвое подняв цены на бензин, алкоголь и сигареты. Вот всю ночь доставляю им целебные напитки из спецбуфета на правительственные дачи. Отдыхают сволочи, на халяву!

Вдруг в машине запищал телефон «Алтай» и нетрезвый командный бас проревел под аккомпанемент Высоцкого:

– Вовка, ты где? У нас уже нарзан кончается, а комсомол требует ещё шампанского. Давай гони!

Последние призывы трибуна утонули в овациях и девичьем визге, а Володя доложил о немедленной готовности выполнить задание.

– Теперь о главном, – продолжал водитель, – недавно с зоны бежали два зека, члены подпольной организации «Белая гвардия». Руководителя этой гвардии никто не видел, но зовут его полковником. Там чёткая структура: пятёрки, десятки, сотни – строгая конспирация. Подбрасывают листовки в институты и техникумы, а не так давно появилась брошюра «Великая Россия». Наши считают, что кампанией руководят из Лондона. Впрочем, вам это лучше известно.

Лора попросила остановить машину и, включив радио, заговорила оперативным шёпотом:

– Я слышала и про акции: ограбление сберкассы, поджог призывного пункта, кража оружия из воинской части. Руководство требует немедленно выйти на лидеров гвардии и передать им шефскую помощь. Необходимо согласовать и общий план действий.

Прозвучал сигнал точного времени. Сонный диктор Эстонского Радио предложил прослушать концерт мексиканского патриота Карлоса Сантаны. Володя заторопился:

– Согласно плану, везу вас к старшему группы, там и разберётесь. С меня хватит!

Проехав два перекрёстка, «Волга» затормозила у закрытой бензозаправки, дверь которой резко отворилась. Из павильона вышел король бензоколонки с двумя полными канистрами. Бросив их в багажник «Жигулей», он гостеприимно открыл заднюю дверцу авто. Владимир на этом попрощался:

– Пока! Дальше вас повезёт Боря. С этого момента он за всё отвечает, а меня ждёт зампред. Встреча с комсомольским активом, мать их…!

Тут он использовал оборот, который Шерман запомнил надолго. Парочка скрытно перепрыгнула в синюю «трёшку». Новенькая «Лада», оглушив пассажиров эротическим контральто Аманды Лир, резко рванула с места. Борис начал встречу на английском с лёгким южным акцентом:

– Приветствую вас коллеги на территории противника!

Засим стороны обменялись верительными грамотами, и перешли на ходульный русский:

– После переброски я уже два года разбавляю бензин. Все вокруг воруют цистернами, а я пока канистрами! Очень не хочется к стенке. Я везу вас по кругу и на ходу о гвардии. Всю тему замутил один здешний умник, помешанный на белогвардейщине, чей дед отдал душу в тифозных бараках Северо-Западной армии в Таллине.

Машина на высокой скорости понеслась по центру Таллина, нарушая все мыслимые правила движения, а заправщик продолжил:

– Мы долго проверяли гвардейцев, ведь за подпольем могла стоять обычная разработка комитета. Но подозрения не подтвердились и канал заработал. По большевистской схеме из Лондона через Стокгольм переправляем листовки, брошюры, деньги и снаряжение. Сообщите наверх: пусть срочно увеличат финансирование. Скоро потребуются переговорные устройства, рации и спецтехника. Летом под вашим началом подготовим главный удар. Следующая встреча по графику.

Тут он резко развернулся через две сплошные, а постовой у перехода отдал нарушителю честь. Смотри у меня!

– Вот достал последний «Иглз», давай заслушаем. – Борис вынул из магнитолы устаревший сборник Аманды и выбросил кассету в окно. А в салоне проникновенно застонала гитара Джо Уолша.

Когда он затормозил у проходного двора за клубом, заглавная пьеса нового альбома ещё не закончилась. Канадцы осторожно вышли из машины и поодиночке двинулись на рёв «Вибратора».

А через пять минут внук уже поднимал штрафной бокал во славу советского панка и «новой волны». Ему удалось незамеченным вернуться в дискотеку тем же маршрутом. Концерт панк-группы подходил к концу, чему Майкл крайне обрадовался. Джонни Роттен с «Sex Pistols» всегда вызывали у него диарею.

В углу бара тов. Казаков упорно занимался армрестлингом с безымянным майором, который пока уступал с «сухим» счётом. Утомлённая солнечным напитком контрразведка, доламывала третий стол подряд. За соседним столиком усталая Леночка охраняла две плечевые кобуры и батарею початых бутылок. Беспризорные сотрудники конкурирующих спецслужб комитета и военной контрразведки наперегонки осваивали в полупустом баре представительские и агентские фонды.

Судя по шеренгам опустевших бутылок, секретные бюджеты контор оказались весьма солидными. Лора в компании канадцев внимала панк-року, прихлёбывая у сцены эстонское пиво. А зал голосил вместе с певцами:

– Дядя Стёпа охренел от сирен… – и дядьки в гражданском старались соответствовать. Гремя пустыми кобурами.

На трубный зов из бара вывалился Казаков в обнимку с майором, на лицах атлетов читалось: победила дружба! Мужественные борцы, пританцовывая враскачку, поравнялись с Майклом:

– Не понимаю я панка, о чём поёт этот Джонни Роттен? По-моему, полный бред! Может, просто старею? – жаловался тов. Казаков. – Ну, ничего, сейчас всё поправлю.

Концерт хедлайнера эстонского панка группы «Вибратор» всегда заканчивался песней «Дядя Стёпа». Дальше петь не давали её персонажи. Чудом не упав, Казаков со второй попытки поднялся на сцену и подошёл к клавишнику. После содержательного диалога замзав по идеологии уселся за электропианино «Fender Rhodes»:

– Этот блюз мы посвящаем нашим канадским коллегам! – Раздалось со сцены, и московский комсомолец ударил по клавишам. Шерман с интересом обернулся: в лице его коллеги советский джаз потерял отличного пианиста.

Ансамбль под управлением Казакова посягнул на классику «fusion» – блестящий блюз Джеффа Бэка с пластинка «Blow by Blow». Два таллинских виртуоза с большим трудом справлялись с гитарной партией живой легенды британского джаз-рока. Зато высококлассный пианист был на высоте.

Триумфально сойдя со сцены после сложного номера, он признался: – С шести лет мучили в музыкальной школе, а потом заразился джазом и до сих пор неизлечимо болею. На сегодня всё! Программа исчерпана, и можно поговорить с музыкантами.

В опустевшем кафе остались канадцы и творческая молодёжь, которую газетчики сразу же забросали провокационными вопросами.

Ди джеи и музыканты отбивали атаки беззлобной западной прессы под одобрительные возгласы проверяющих. А напористый жокей даже завёл газетчиков в тупик:

– Наша программа пародирует дешёвую риторику ведущих коммерческих радиостанций. Вы на Западе живёте в рынке, где всё решают тиражи пластинок и сборы от рекламы. Вчера хорошо продавался нигилизм прогрессивного рока, а сегодня – анархия панка. Грянет новый кризис и в чартах поднимутся нацисты киберпанка и сепаратисты «новой волны». А в Союзе разметают всё, что выбрасывают на прилавки. Даже речи нашего…

Необычный контраргумент озадачил Шермана, но он тут, же нашёлся: – Ваши группы из Москвы и Риги тоже не трубадуры соцреализма. Чистый плагиат «Yes»!

Ответ озадачил обе стороны и самого ответчика:

– Социализм не догма, идёт процесс развития. На Западе пробивает дорогу народный капитализм, а теорию конвергенции уже изучают в колледжах.

Жокей проверил кофе на вкус:

– У нас многие переходят на хозрасчёт и коллективный подряд. Это тема моих курсовых работ по организации и планированию предприятий.

Эстафету подхватил гитарист панк-группы, оказавшийся студентом экономического факультета политеха, который долго упражнялся в занимательной политэкономии.

А подвела таллинские итоги с очевидным глубоким удовлетворением, уважаемая Фатима Матигуловна:

– Надеюсь, наша встреча послужит делу укрепления дружбы и сотрудничества советской и канадской молодёжи!

Далее замзав неведомым отделом ЦК крайне нелицеприятно высказалась в адрес авторов «теории конвергенции» господ Сорокина и Гэлбрейта, назвав известных учёных шарлатанами. Досталось и, лишённому всех званий и наград, экс-академику Сахарову за то, что «снюхался с космополитами и изменил родине». Знаменитый физик-ядерщик также обвинялся в поддержке идеи сближения двух мировых систем, их взаимопроникновения, что противоречило постулатам марксизма-ленинизма.

Вредоносность учения, по её словам, заключалась в отказе от революционной борьбы и защиты завоеваний социализма. Рабочие скандинавских стран добились приемлемых условий труда и социальных гарантий в результате стачечной борьбы под руководством коммунистических и рабочих партий. И только при весомой поддержке Советского Союза.

Матигуловна также отметила и повсеместный переход трансконтинентальных корпораций к плановой модели экономики, что ещё раз подтверждает преимущество социализма.

Комиссарша вздохнула и пошла дальше:

– Модные учения используются на Западе, как орудия идеологической борьбы, отвлекая пролетариат от классовых битв с олигархией. Рабочий при обновлённом капитализме имеет сносную зарплату и больничную страховку, но начисто лишён прав собственности на средства производства. Получая мизерные дивиденды за пару акций, он не участвует в управлении предприятием.

Майкл с интересом прослушал вульгарный пересказ Матигуловны последней лекции о современных концепциях развития западного общества. В последнее время аппарат ЦК регулярно ублажали подобным ликбезом, приглашая для выступлений опальных экономистов.

Фатима окончательно добила и мидовских переводчиков, поддержав критику экзистенциализма немецким философом Теодором Адорно. Внук улыбнулся про себя: значит, канадцев в Таллине ждали и к их приезду готовились на самом высоком уровне.

Пока фотограф из Монреаля безостановочно снимал новых «звёзд» хозрасчёта, а тов. Казаков виртуозно уворачивался от объектива, внук подвёл баланс этого вечера.

Сейчас он оказался в центре минного поля, без карты и миноискателя, но в компании ди джея, гитариста и контрразведчиков. Вглядываясь в открытые лица окружающих персонажей, Шерман понял: рядовое интервью только начало истории.

И на ум пришли строчки из баллады «Child in Time» знаменитой рок-группы «Deep Purple»:

«Сладкое дитя времени… лучше закрой глаза, склони голову и дождись рикошета».