Читать книгу Космос – моя работа. Записки конструктора. - Борис Чернятьев - Страница 42

Из опыта работы в ОКБ-52 над крылатой ракетой П-7 я вспомнил о доплеровской аппаратуре, позволявшей определять снос ракеты от заданной трассы полёта из-за воздействия на неё ветра. Мне показалось, что её вполне можно применить для измерения величин скоростей ЛК относительно лунной поверхности.

С одним из разработчиков этой аппаратуры Виктором Александровичем Грановским я познакомился на полигоне в Капустином Яру. У меня был его телефон. К счастью, что хотя и прошло несколько лет, он оказался действующим. Я позвонил ему, и мы договорились встретиться у них на фирме.

Фирма НИИ-40 располагалась недалеко от Бородинской панорамы на Кутузовском проспекте. Он рассказал, как их найти, и я поехал туда на своей машине. Однако, попасть на фирму мне не удалось, так как она относилась к другому министерству, и по существовавшему тогда правилу надо было сначала обратиться туда за разрешением. Эта фирма была новой в кооперации как ОКБ-1, так и НИИАП. Когда версталось постановление Правительства по Н1-Л3, о проблемах конечного участка посадки ЛК никто ещё не знал.

Так что первый разговор о необходимых доплеровских измерениях состоялся с В. А. Грановским у меня в машине. Я рассказал ему, что нам надо и для чего, в каких условиях должна работать аппаратура, и в какой кооперации им придётся работать. Он пообещал переговорить с начальством, и мы расстались.

Позвонил он мне недели через две и, сказав, что начальство проявило интерес к этой работе, просил приехать. На сей раз, меня пропустили на территорию фирмы, и мы пошли к Главному конструктору системы. После разговора с ним по требованиям к аппаратуре он предложил пройти на разговор к начальнику их лётной службы Валентине Степановне Гризодубовой.

Да, это была именно та самая легендарная Сталинская лётчица, прославившаяся в 30-тых годах вместе с Мариной Расковой дальними перелётами в Сибирь на самолёте «Родина», а во время Великой отечественной войны 1941-45 годы командовавшая женским полком дальней авиации.

С волнением вошёл я в её кабинет. Мне казалось, что её заслуги перед Отечеством не менее значимы, чем космонавтов, но космонавтов было уже много, а она одна! Я увидел грузную женщину, сидящую за большим столом. На ней был черный кожаный пиджак, в руках дымившаяся сигарета.

Мы познакомились, и она предложила мне рассказать о проблемах посадки ЛК на Луну и той роли, которую мы собираемся предоставить в этом процессе космонавту. Чем больше мы обсуждали с ней эту проблему, тем больше пробуждался в ней интерес профессионального лётчика. Казалось, что она сама сопереживает процесс посадки корабля на Луну с будущим его космонавтом. Знакомство с ней принесло мне большую пользу в дальнейшей разработке конечного участка посадки ЛК.

Оказывается, в её лётном отряде было несколько вертолётов, на которых испытывалась разрабатываемая их институтом система, аналогичного нашим потребностям назначения, только для вертолётов морской авиации. Там существовала проблема пилотирования вертолёта в условиях зависания над водной поверхностью над заданной точкой на небольшой высоте. При отсутствии ориентиров на поверхности воды лётчик невольно следовал за расходящейся волной, создаваемой струёй воздуха от винтов вертолёта. По её мнению, с аналогичным явлением может встретиться космонавт ЛК при выборе места посадки на высотах, где струя от реактивного двигателя будет раздувать пыль с лунной поверхности.

Для продолжения разговора на эту тему она предложила познакомить меня с лётчиком-испытателем Юрием Александровичем Гарнаевым. Я с радостью согласился. Слово своё она сдержала. Я действительно встретился с Горнаевым, который эти опасения подтвердил.