Читать книгу Рандеву - Борис Ильичев - Страница 36

Предзимья колкое дыханье из наших неуютных мест,

где насморк, слёзы и чиханье, влечёт упорно на зюйд-вест

звёзд полусвета, анонимов, друзей, приятелей, подруг,

а домосед несуетливый, проснувшись, обнаружит вдруг

локальный вакуум в общеньи, заполненном ещё вчера

любителями музы странствий… и вот пустые вечера…

Узрел бы смысл А. Эйнштейн в их ежегодном постоянстве —

желаньем время изменить перемещением в пространстве?

2

Мой друг! Могу ли так назвать тебя я – Бог весть…

Всего лишь день прошёл, но сдули тобой оказанную честь

ветра осенние, попутно лишив октябрьской красы:

листвы и красок увяданья леса «центральной полосы».

Унынье. Плакальщица осень, забыв все прочие дела,

уже готовит к обмыванью деревьев голые тела.

И соблюдая ритуалы «преамбулой» для зимних стуж,

из серой мути мелко сеет вторые сутки скорбный душ.

Горит ночник. Роятся мысли, спеша, как бабочки на свет,

и думы мрачные повисли, как призраки былых примет:

коль «было поздно в наших душах», а полночь пела, и т. д.,

что коль часы твои отстали (иль встали) – значит, быть беде.

Архив приязни. Десять писем, что электронный вихрь занёс —

случайно (?) в мой почтовый сервер, хранящий их, как верный пёс.

Их не засушишь, как гербарий, в них невербальных нет следов,

надежд печальный колумбарий вдовцов, любовников и вдов.

Но полно, небеса иные теперь простёрты над тобой.

Белеет парус в море синем, как бы суля тебе покой,

но, что-то вспомнив, ты застынешь и (может быть) сглотнёшь комок.

Тот парус бел, он чист поныне и одинок, и одинок.