Читать книгу Прогулки по Каэнглум. Роман-сказка - Борис Ковальков - Страница 4

Девчонки огибали Аптечную башню, справа. Увидели плакат: «Ратмусы, сдавайте ферменты! Вас ждет Большой праздник раздела добычи!» Дори объяснила, как всегда не выговаривая все слова: «Студенты вывешивают, выясняют, читают ли ратмусы. Ноль внимания. Ферменты на время отключают способности организма. После укуса, последствия не предсказуемы. Весной разнимала дакела Канапа и Лору. И мне досталось. Было невыносимо плохо, потом так хорошо, что хотелось еще раз попробовать. Яд паворимага не поддается выделению, действует только с иглами. Применяют в исключительных случаях. Они бывают редко. Галка, смотри, это как раз Лору и Пусти. Давай затаимся и выясним.

– На углу лазарета, под чудесной статуей Терапии, за каштаном.

Девочки заметили, как Лору замедлил бег и опустил голову, по-собачьи подняв брови домиком, Пусти же показала прекрасные острейшие клыки и на морде нарисовалось: «Зачем же дело стало?»

– Ты видела? – зашептала Галка радостным шепотом.

– Все равно не сознаются. Даже если бы был мой фотоаппарат.

Ратмусы умчались по Старолицейскому бульвару к набережной Беличьего канала, а девочки вышли на кольцо скверов площади Оливе.

– Жители пускают лес в город и город пускают в лес. В скверах растут ягоды. Из ягод делают цветные сиропы, их подмешивают в Рождественский фонтан, когда он замерзает в ледяное дерево.

– Зимой отламывала веточки, так вкусно! Лес отвечает на ухаживания?

– На Африканском острове лес сам собой вырос узорами витражей собора Оливе. В Поле травы растут голхиоргскими партерами. Очень красиво, если смотреть от Турьих ворот. Ты видела, Галка?

– До головокружения удивительно и каталась среди цветов… Дори, мне почудилось, как бело-красное закружило вокруг башенки и лоскут штукатурки завернуло, отлепило и унесло по переулку. Перекаталась?

– Да, не перекаталась! И я видела на бульваре, между лип летало красно-белое. У меня оно было с зеленым и золотым. И оно, – тут Дори сделала «страшную паузу»…

– И оно… – пискнула Галка.

– Оно… смеялось! А у тебя?

– Не слышала. На площади было шумно. Мы видели разных кого-то?

– Хорошо бы. Хорошо, когда много такого кого-то.

Девочки прошли в густой тени собора через древнее кладбище, мимоутонувших в земле крестов, мавзолеев-часовен мерцающих огоньками, прошли по Лазаретному переулку и появились на Ратушной площади.

– Как я поднимусь на башню? – озабоченно спросила Галка, провернувшись один раз. Она представила сказочный боцманский стул.9

– Есть лифт, – ответила Дори. – Он поднимается до технического этажа под часами. Дальше один маленький и пологий подъем с каменной площадки на среднюю площадку циферблата. По нему вкатывают разный инвентарь, запасные части и прочие штуки.

Внизу башни, были устроены сквозные проезды, крест-накрест и казалось, башня стоит на четырех столпах. В одном – приемная прачечной, в другом – бакалейная лавка, в левом дальнем – общественное место, в правом дальнем лестничный и лифтовой холл, куда девочки прошли через боковой вход. Они оказались в … «в половинке лежачего яйца», – решила Галка. В острой части, киоск с газетами и журналами. Напротив в тупой, наискосок, находился проем, огороженный резной деревянной решеткой, Дори присела и плечом, руки были заняты, нажала на рычаг отлитый из серебра в виде сжатой в кулак руки. Кабина бесшумно упала сверху и поколебавшись игрушкой на резинке, остановилась. Галка посмотрела на Дори, та ободряюще кивнула. Галка бесстрашно вкатилась, а Дори вошла в кабину отделанную дубовыми панелями; с овальными окнами и зеркалами.

– Красиво, – вертела головой Галка. – Не очень много места, но хватает крутиться. А пандус есть?

– Хотели, но на совещании магистрата победили семейные советники.

– Понимаю, – вздохнула Галка. – Было бы здорово, да?

– Очень. С какой скоростью можно было выкатиться на площадь?

– Далеко бы унесло, – мечтательно сказала Галка.

– Потому не стали делать.

– Дори, положи свою ношу мне на колени!

– Галка, мы почти уже совсем приехали!

Дори исполнила своего рода полу-плие с выглядыванием из-за тубуса, нажала подбородком на янтарную кнопку-шарик и кабина тихо пошла на верх. Росписи по стенам шахты сменяли проемы. Галка успевала рассмотреть и удивиться – картины были подобраны к видам в окнах. Одна зацепила, по набережной Беличьего озера шла дева в красном, в руках светящийся волнистый меч. Дева искрилась звездочками…

– Как плавно покачивается кабина, вверх-вниз, вверх-вниз и все же идет вверх. И так тихо… И не убаюкивает. Есть возможность еще раз взглянуть в окно или еще раз рассмотреть роспись на стене… Вот еще одно изображение сверкающей девы и каких-то чудовищ… бррр…

– Ты знаешь, Галка… Прости, терпеть не могу это «ты знаешь», будто я что-то знаю.

– И я не знаю, – весело согласилась Галка.

– Картинки периодически меняются.

– Замечательно непонятно! Занимательный лифт… Дори, кто это алая, мерцающая звездами?

– Олга, – тихо ответила Дори.

– Наша Олга? Наша александерова Олга? У которой школа и деток не сосчитать? Которой Валерия подарила чудесное платье и коровку?

– Да, Галка. Эта история о времени, и любви, которая чуть не изменила историю города, но ее мало кто знает. Мы с Кратом не знаем. Дядя Коста не знает, и тетушка Аннике. В лицее ее не преподают. Опять не все слова выговариваю. Ох, и о любви не знаем…

– Дори, – торжественно призвала Галка. – Нам обязательно надо услышать эту историю, о Олге и о любви. – Галка осеклась и тихо продолжила, – а мы готовы?

– Да, Галка, мы готовы. И знаю кто может нам ее рассказать! Смотри, олгина коровка! На углу Первой Крепостной, у Белой Башни.

– Любопытная, оглядывается… Почему она не выходит на площадь?

– Наверно площадь для нее слишком большое седло…

Кабина поднялась на технический этаж и покачиваясь, встала.

– Хоть не вылезай, так здорово! – сказала Галка и выкатилась…

…Удивительно тихо было. Беззвучно крутились шестерни золотистого, янтарно-прозрачного материала, бесшумно скользили ременные передачи. Зигфрид с советником Тенделем10 возились с механизмом часов. Дори завалила стол своей ношей, помахала тетрадкой перед Зигфридом, тот кивнул. Девочки принялись осматривать техническое отделение. На шестернях, колесах блики сливались в одно радужное свечение, стремительно вращались круги света, по ним медленно текли цветные рисунки. «Корабли плывут по волнам!» – подумала Дори.

Свет казалось отслоился от диска и встал на месте, «такая многослойная штука, в самом центре – спокойно, попасть бы туда…» – подумали девочки одновременно. Не хотелось говорить, а только смотреть; так плавно и так тихо движутся части механизма… Но девочки не удержались и громким шепотом спрашивали. Зигфрид отвечал в полный голос, не стесняясь: «К механизму ведут передачи от разных служб. В основном от магистрата. По праздникам, от каруселей, качелей и прочих радостей, которые устанавливают на площади. Праздников хватает».

– А это откуда? – Галка подъехала к вертикальной штрабе. В ней беззвучно скользил шкив.

– В прачечную, рядом в кофейню, для мельниц, – ответил Тендель.

– А этот?

– От генератора магистрата, – подсказал Зигфрид.

– Что-то здесь не так, да Дори?

– Да, Галка, странно.

Тендель и Зигфрид переглянулись, улыбнулись, но промолчали.

– Рядом еще один!

– Лифт, – ответил Зигфрид.

Галка вспомнила росписи, – О! Может быть, это – лифт времени?

– Занятное замечание, Галочка, – улыбнулся Зигфрид.

– Она очень умная, – значительно поддержала Дори.

Да, Галка была прекрасна. Дори не уступала. Тени разбежались, помещение заполнили отсветы вертящихся колес, стены покрыла живая мозаика рефлексов. Воздух засветился. Девочки на мгновение потеряли очертания и растворились и будто издалека мелькнули ясные зарницы. Тендель и Зигфрид встали у окна.

«Господина советника Тенделя хочется погладить. Говорят, он отбил свою жену у наврапов, вот бы на нее посмотреть. Но и о ней говорят, что наврапы называют ее „драконья хворь“. Зигфрид похож на свою сестру Орти. Чистого ночного цвета лицо, голубые звезды глаз, облако золотистых каштановых волос, – подумала Галка, – такой же ужасно красивый. Орти авантюристически-мечтательна, а Зигфрид мечтательно-научный». Галка неслышно рассмеялась своему сравнению. Дори заметила взгляд и улыбнулась, в мыслях согласная с Галкой: «Зигфрид стоит в сторонке и время изучает, Ортруна купается в нем. Зигфрид моложе сестры и в очках, а лицо чуть поуже. Орти по уши влюблена в своего мужа. Заботясь о нем и сыне, а они оба большие ученые, находит их в любой точке мира и всегда вовремя, а Зигфрид пока не нашел в кого влюбится. А господин Лойт Тендель давно сразу влюбился в свою великолепную госпожу Тендель. Тыщу лет живу в городе, а ее никогда не видела, только слышала о ней. Она все время где-то наверху».

– Слова которыми думаешь, видно, – Галка подняла чудно изогнутую руку, – чем-то цветным вьющимся. Их слышно-видишь.

– Образы смыслов, Галка, – спела Дори. – Состояния души видимо-ощутимы, – душа и ум в побегах, их касаются образы радости других.

– Чем мы это делаем? Почему зримо? – спросив, ответил Лойт Тендель.

– Подарок. Открывается наша природа. Или климат, – ответил Зигфрид.

Дори и Галка, чтобы не мешать мастерам, поднялись на особой открытой платформе под циферблат. «Марс лифта», – прошептала Галка. Дори поддержала: «Стеньга». Галка возражала: «Брамарея!». Дори пугала: «Марсабрас!» Радостных девочек вынесло на…

…С углов квадратной площадки, ребра пирамиды уходили ввысь в бесконечность, решетчатые деревянные конструкции из темного, как показалось Галке окаменевшего дерева. Стержни, балки, перекладины, не все прямые; вместе составляли сложный рисунок растений, цветов, похожий на каркас витража. Посреди – сферическим кругом, словно провисла огромная капля неба. Дори и Галка поднялись по спиральному пандусу еще выше. Перед ними… Галка ахнула. Здоровенный шар лежал на круглой площадке в прорези как Сатурн. Девочки стояли на кольце под ним. Шар выпирал из конструкций четырьмя сегментами, что казалось невозможным. Во всех направлениях шар опоясан разной толщины нитями, будто торцами дисков секущих шар. Нити струились, перекручивались, прерывались, соединялись. Внешние поверхности сегментов, срезов, секторов были разного свойства. Прозрачные, матовые, полупрозрачные и не проницаемые. Обсидиановые и янтарные, серебристые и золотые; усыпаны металлическими, деревянными и стеклянными цифрами, и буквами. Галка всмотрелась. Ой! Эти части двигались относительно друг друга по поверхности шара, и вместе с шаром! Перемещались, как льдины и облака! Поворачивались вокруг оси перпендикулярной и скошенной относительно поверхности шара, как окна открывались и закрывались. Цифры и буквы двигались, вспыхивали и затухали, пропадали, прятались, появлялись опять…

– Чудесно, Галка?

– О, удивительно, Дори!..

Девочки услышали женский голос: «Это время… Время играет, забавляется. Показывает себя, дает себя рассмотреть».

– Собеседует, разговаривает! – воскликнули девочки.

– Отвечает на вопросы, – поддержал тот же голос.

На площадке стояла высокая женщина с длиннющим шестом, на конце которого была закреплена небольшая корабельная «русалка» из распущенного каната. Возле женщины стояли ведра и бутыли. Она чистила и мыла. Женщина обернулась. У нее были большие немного совиные прекрасные глаза, пышные светло-русые с серебром волосы. Одета она была в длинную коричневую блестящую юбку, белую рубашку и жилет. Но было впечатление, что одежды на ней много. Ноги в черных резиновых сапогах с серебряными грифонами.

Над левым веком поблескивал перламутровый шрамик.

«Интересно, она так родилась или приобрела его в своих приключениях? – мечтала Галка, – глаз светится сквозь веко, он освещает себе или другим? Такими большими глазами хорошо смотреть ночью и в темноте. Как же она смотрит днем? – и подумала совсем шепотом, – она как будто моет… время?»

«Это – свечка зажженная от взгляда или солнечный зайчик? Почему тогда нет и над правым! – сердилась Дори и согласно с Галкой так же тихо решила: – Почесывает его, а оно поворачивается разными боками».

– Иногда можно его и услышать… Здравствуйте девочки, я сейчас заканчиваю. Не видали советника Тенделя по дороге?

– Внизу, с Зигфридом. Что-то там делают, крутят, копаются в механике. Они были очень заняты. А вы госпожа советница Тендель?

– Да. Казимира, можно Казя. А вас как зовут?

– Меня Дори, Дорофея, в лицее – Доци, из района Фисетто. Заходила к Зигфриду, сдать реферат по «Формы иронии времени».

– А я Галина, Галка, Галица, живу в Калужска област, а здесь в гостях. Мы встречаемся сегодня с бабушкой Сальме тут. Там внизу, в кафе «Белая башня».

– Щедрые имена, богатый выбор приветствий. Дори, пожалуйста, подай вот то ведро. Осторожней Галина, не скатись на площадь к Белой башне, она довольно высоко внизу, – предупредила госпожа Тендель, но сама отошла на шаг, пяткой выступив за край, выгнулась посмотреть чисто ли вымыла.

– Ох, – Галка зажмурилась. Дори ухватила ведро обеими руками, ставшее вдруг тяжелым.

– Простите меня девочки, я увлеклась, но не бойтесь, здесь есть тот, кто может подхватить. В случае чего.

Только она это сказала, как из-за ажурной опоры конструкции, вышел… «Белоснежный! И крылья лебединые!» – Галка угадала, у грифонов-барсов крылья действительно напоминают лебединые. Грифон прошелся мимо госпожи советницы, омахал хвостом серебряных грифонов на сапогах, подошел к девочкам и улегся во всю длину, положив морду на лапы: «Вопросы? Есть возможность развеять недоумения».

Голос был глухой, как и у всех грифонов, но не такой крикливый, как у рыси и не такой басовитый, как у льва. Грифон-барс граммофонно шептал приятным баритоном, но внятно. Глаза его были фиолетовые. Мех густой с белыми на белом пятнами и полосами11…

– А почему нет парапета? – спросила Галка.

Ох, не успела Дори предупредить Галку. Грифоны редко задирают женщин, особенно дев, на что многие обижались, но могли серьезно прицепиться и помотать, на что некоторые напрашивались. Грифон заметил в Галкином взгляде искреннее, радостное удивление и просто ответил:

– Можно упасть и ветер подхватит над самой аркой. Стойкий сквозняк.

Ответил, не поднимая морды и взмахнул правым крылом.

– Осторожней, не смахни! Все же не стоит пробовать, – заметила госпожа Тендель, увидев, как Галка сдвинулась к краю площадки, а Дори сделала шаг. «Что за девчонки!»

– Шесты похожи на копья, – задумчиво сказала Дори, рассматривая уборочный инвентарь.

– Студенты говорили о маскараде. Мы подвернулись или нет? – спросила Галка.

– Подвернулись и вовремя, я уж хотела, вас попросить о помощи, если ваши старшие не будут против.

Галка пробегала взглядом по сфере, стараясь успеть за движением отдельных частей и цифр. «Но как?» – спросила она, волнуясь.

Дори ответила, как на уроке: «Каждому, когда тот готов, часы показывают его время. Совпадет внутренний вопрос и время; человек увидит ответ на часах и цифры скажут о многом. Бывает, получаешь ответ на вопрос – сколько мне осталось? Есть время приготовиться. Спешишь и тебе ответ – можно не торопиться, не успеешь, осталось только пять минут. Соберешься в Европу, тебе показывают на сколько ты повзрослел, состарился или помолодел относительно тебя же, если бы ты жил по европейскому времени. Показывают столько, сколько можно или не показывают вовсе. Если показывают – никогда не обманывают».

– Как с ним играть, если часы показывают точно? – весело испугалась Галка.

Кто-то ответил: «Уступает в миг искреннего выбора. Могут и не реагировать, например для Велло, когда тот носится туда сюда».

– Здравствуй, Лойт, – отозвалась госпожа Тендель. Галка и Дори зажмурились, и поняли, каким образом Казя видит солнечным днем. «Ослепительно!» – с удовольствием подумали девочки.

Лойт Тендель улыбчивый, большеглазый, плотный, среднего роста:

– Как вас много. Никто не хочет со мной в булочную? Сегодня предпраздничная выпечка. И пряники с новых досок.

– Хочется. Но смотрите! Там уже бабушка Сальме нас ждет.

Девочки замахали руками: «Мы уже здесь, мы рядом!»

– Да что ж такое, девчонки! Дори, Галка, осторожней! Господин советник, когда вы поставите парапет?