Читать книгу Рецепт счастливой жизни - Бренда Яновиц - Страница 10

Сегодня Рауль везет нас дегустировать вино, даром что бабуля вряд ли одобрила бы формулировку. Получается, Рауль пригласил нас на дегустацию – в то время как он просто сидит за рулем автомобиля, в котором мы с бабулей едем наслаждаться тонкими винами. Да, согласна, второй вариант звучит гораздо лучше.

– Здесь присутствуют ягодно-древесные нотки, – констатирует бабуля, поднося ко рту бокал с пино нуар.

Бабуля умеет дегустировать вино. Сначала нужно взять немного вина в рот и подержать, не глотая, затем чуть приоткрыть рот и вдохнуть воздуха, чтобы аэрировать вино. А в финале, когда насладитесь вкусом, – выплюнуть в специальное ведерко. По-моему, смысл дегустации – в том, чтобы напиться; я не сплевываю вино. Бабуля тоже его глотает, но по другой причине. Она уверена, что леди не плюют.

– Ягодно-древесные нотки, – повторяет сомелье. – Отличное вино.

Бабуля ему явно приглянулась. Едва мы переступили порог, сомелье заявил, что не может определить ее акцент. Бабуля раскрыла свое французское происхождение и этим совершенно его очаровала. Он, оказывается, четыре года провел во Франции – вина изучал. Стоило ему похвастаться этим фактом, как бабуля усилила свой акцент, а мне шепнула: «Маленькие женские штучки! Слушай и учись».

– Превосходное вино, – поет бабуля. – Ханна, как ты считаешь?

– Хорошее.

На секунду возникает ощущение, что язык заплетается; но нет, показалось. Беру очередной кусочек выдержанного бри, заедаю калорийным мультизерновым крекером – во-первых, потому что бри и крекер отлично дополняют друг друга, во-вторых, чтобы не захмелеть и не опозорить бабулю на весь Саутгемптон.

Ни ягодами, ни древесиной вино не пахнет. Оно пахнет вином.

– Этого вина мы тоже возьмем. Сделайте одолжение, друг мой, распорядитесь отнести ящик в авто, – мурлычет бабуля, к вящему удовольствию сомелье.

Взгляд у него становится масленым – то ли реагирует на бабулины заигрывания, то ли радуется, что впарил еще энное количество бутылок. Мы купили целых три ящика.

Сомелье откупоривает очередную бутылку.

– Не желаете отведать десертного вина?

Порядок слов – вопросительный, интонация – утвердительная. Вино откупорено – хочешь не хочешь, а дегустировать (и покупать) придется.

– Обожаю сладкие вина, – сообщает бабуля. – Я ведь выросла в Эльзасе, можно сказать, впитала рислинг с молоком матери.

– Конечно, – склабится сомелье. – Эльзасский рислинг. Само совершенство. – Следующая фраза адресована мне: – У вашей бабушки нёбо как бы нарочно приспособлено для дегустации вин.

– Да, – киваю я. – Приспособленность бабушкиного нёба вызывает мой особенный восторг.

Сомелье хмурится, бабуля глядит недовольно. Интересно, за что она будет сильнее меня журить – за «неуместное остроумие» или за то, что не флиртовала с сомелье, который для меня староват, а для бабули слишком молод.

– Налить вам десертного вина? – спрашивает сомелье.

– Да, будьте любезны, – улыбается бабуля. Ей равных нет в сглаживании острых углов. Вот бы мне так уметь. А я каждую неприятность неделями перевариваю.

По знаку сомелье нам приносят финики, начиненные козьим сыром и миндалем. Объедение.

– Финики прекрасно сочетаются с этим вином, не правда ли? – настаивает сомелье.

– Превосходный дуэт, – заверяю я, даром что не успела попробовать.

Мы пьем вино, едим финики (бабуля съела один, я – четыре) и развиваем тему превосходного дуэта. Когда финики заканчиваются, я возвращаюсь к запеченному бри, под который идут семь мультизерновых крекеров. Взгляда не поднимаю – боюсь молчаливой критики. Вдруг мускат и бри – неправильное сочетание?

– У вас, Ханна, тонкий вкус, – говорит сомелье. – Бри чудесным образом оттеняет букет этого вина.

Бабуля сияет. «Вот видите, даже мою плебейку внучку можно чему-то научить – если как следует накачать вином!»

– Да, – рассудительно говорю я. – Бри – он оттеняет. Букет. Причем чудесным образом.

– Во время учебы я крайне несерьезно подходил к теме напитков. Не слушал преподавателя, напивался вдрызг, – рассказывает сомелье, проникновенно заглядывая мне в глаза.

Ясно, что это сообщение он приберегал на десерт.

– Смешно, – откликаюсь я, и в мыслях не имея смеяться. Бабуля, напротив, широко улыбается. Дома она не применет напомнить, как важно смеяться в ответ на мужские шутки. Даже если они не смешные.

– Во Францию я поехал изучать тонкости приготовления мучных изделий, – не сдается сомелье. – И буквально влюбился в вино. Не припомню, когда именно это произошло, но стиль моей жизни с того момента кардинально изменился.

– Ханна знает, каково это, – журчит бабуля.

– Неужели? Выходит, нечто изменило стиль вашей жизни? Когда же? Недавно?

– Да, Ханну арестовали, – выдает бабуля.

Я краснею до ушей. Не знаю, от вина или от бабулиного заявления. На всякий случай делаю глоток воды.

Сомелье заинтригован. Еле сдерживается, чтобы не засыпать меня вопросами. Мне казалось, человек, посвятивший жизнь изысканным вещам, само упоминание об аресте сочтет дурным тоном. Удивительно, как бабуле удалось возбудить его любопытство.

– Полиция штата Нью-Йорк преследует Ханну за попытку умышленного убийства, – продолжает бабуля.

– Ничего подобного, – возражаю я.

Сомелье как уронил челюсть, так она на полу и лежит. Рот раскрыл, только что язык не вывалил, словно мультяшный пес. И глаза того и гляди выпадут.

– Я всего-навсего ответила на несколько вопросов в полиции Нью-Йорка. Никто меня не арестовывал.

– За попытку умышленного убийства, – вносит дополнение бабуля.

– За попытку умышленного убийства? – переспрашивает сомелье.

– Да, именно так. За попытку умышленного убийства, – подтверждаю я.

– Кого вы пытались убить, Ханна?

– Никого. Это был нелепый несчастный случай. А его мамаша сделала из мухи слона и пыталась привлечь меня к суду.

– Чья мамаша?

– Мамаша ее бывшего, – объясняет бабуля страшным шепотом. – Будьте осторожны. С нашей Ханной надо держать ухо востро.

Пытаюсь сказать, что дело выеденного яйца не стоило – и бывший мой живехонек, и мамаша его уже взяла заявление обратно, а сама я сюда приехала, чтобы отдохнуть перед перезагрузкой ролика «Ханна в Нью-Йорке», – но появляется хозяин виноградника с ящиком вина на каждом плече.

– Какая удача, что у меня остался ящик пино нуар, – говорит он. – Отличный выбор, леди. А еще я принес мускат – на случай, если вы и его возьмете.

– Почему бы не взять, – соглашается бабуля.

Хозяин виноградника топает к нашей машине.

– Нам пора, – говорит бабуля. – Приятно было пообщаться.

– Взаимно! – Сомелье целует бабулину руку.

– Спасибо за все, – говорю я.

Не попытаться ли объяснить, что я вовсе не убийца? Пожалуй, это лишнее. Я его в первый и в последний раз вижу. Иду к двери.

– Буду счастлив увидеть вас вновь!

Сомелье берет меня за руку.

– Мы отлично провели время. Может, еще приедем, – говорю я.

– Я имел в виду – только вас. Вас одну. Дайте мне, пожалуйста, ваш телефон.

– А вы ничего не перепутали? Вы точно хотите встретиться со мной, а не с моей бабушкой?

– А зачем нам бабушка? – смеется сомелье.

– Хорошо, записывайте.

С минуту мы смотрим друг на друга. Если честно, пока бабуля не подняла тему моего ареста, сомелье мне совсем не нравился. Педант какой-то, думала я. Конечно, у сомелье роскошная шевелюра, особенно для его возраста (каким бы он ни был). Волосы густые, волнистые, с проседью. Вокруг глаз морщинки – у мужчин это почему-то всегда сексуально. Но когда он заявил, что мое любимое пино гриджио «Санта Маргарита» производится в количестве, превышающем спрос, и вообще низкосортное, мне захотелось заехать ему в ухо.

Каждый из нас будто ждет, чтобы другой заговорил первым. Последняя реплика была моя – значит, очередь за сомелье. Но он молчит, смотрит на меня и склабится, очевидно, ожидая, когда я вручу ему номер телефона.

Что я и делаю, поскольку не вижу другого выхода из ситуации.