Читать книгу Звёздные Войны. Последствия. Долг жизни - Чак Вендиг - Страница 10

Они приготовились к бою, но преследующий «Ореол» СИД-истребитель еще в атмосфере разворачивается и возвращается к поверхности Ворлага, что весьма необычно. Возможно, думает Норра, они о чем-то не знают – может, они летят прямо в ловушку или в какое-нибудь поле астероидов, где СИДу ни за что не выжить. Хотя даже при таком раскладе он, скорее всего, продолжал бы погоню.

Однако имперский истребитель разворачивается и улетает, выпустив несколько ленивых выстрелов перед тем, как окончательно исчезнуть.

– Странно, – говорит сидящий за приборами Теммин.

– В самом деле, – кивает Норра, однако начинает строить предположения: – Возможно, Империя настолько побита, что потеря даже одного СИДа – непозволительная роскошь. А может, им теперь просто все равно.

– Хочешь сказать… может, мы побеждаем? – спрашивает сын.

– Возможно, Тем. Возможно.

Уверенность и душевное спокойствие, однако, длятся недолго – из основного отсека «Ореола» внезапно доносятся громкие голоса.

«Сейчас что-то будет».

– Оставайся здесь и вводи гиперпространственные координаты, – говорит она сыну, после чего встает и направляется прочь из кабины пилота. «Ореол» не слишком велик – в рубке тесно, главный отсек едва вмещает их всех. Дальше находятся освежитель, карцер на двоих и две каюты. Вся корма занята машинным отделением, куда приходится с трудом втискиваться, если нужно что-нибудь сделать. Это корабль для коротких перелетов, а не дальних путешествий. В нем особо не уединишься, и если начинается ссора, ее не так-то легко прекратить.

Джес сидит на корточках в главном отсеке рядом с Синджиром, рука которого распухла, словно насосавшийся крови дутый червь. Он то и дело морщится, на лбу проступает пот. Джес втирает в его руку липкую мазь, найденную в полупустой корабельной аптечке. Неподалеку стоит Костик, поводя остроносой головой из стороны в сторону. Над Джес нависает Джом Барелл, яростно распекая ее и сопровождая каждое слово тычком толстого мозолистого пальца.

– Нельзя так просто… менять планы, не подав нам никакого сигнала. Мы могли погибнуть, Эмари. Мы могли…

Охотница за головами быстро поднимается. Сперва кажется, будто она готова его ударить, но она лишь улыбается и похлопывает его по щеке, словно мать ребенка.

– Я не меняла план, Барелл. Он был таким изначально.

Джом ошеломленно переводит взгляд на Норру, безмолвно задавая очевидный вопрос: «О чем это она?»

Но Норра и сама не знает ответа, поэтому спрашивает:

– Джес, что это значит?

– Это значит, – отвечает охотница-забрак, открывая контейнеры и выдвигая ящики, словно пытаясь что-то найти, – что я все так и планировала с самого начала.

– Но нам ты, конечно, ничего сказать не изволила? – Джом хватает ее и разворачивает к себе, но Эмари вырывается и резко отталкивает его назад. – Эй!

– Не стоит, – предупреждает она.

– Ты планировала всех нас подставить? Вела двойную игру? – спрашивает Джом.

– Тройную, – качает она головой. – Клянусь, Барелл, ты столь же глуп, как та грязная шкура ярка у тебя на роже.

– Зачем? – спрашивает Норра. – Зачем тебе это понадобилось?

– Видела объявление о награде? – скалится в улыбке Джес. – Мы все там. И моя физиономия – не исключение. Я охотница за головами, за чью голову назначена награда. Из-за этого Слассен и Гедди ни за что бы не позволили мне незаметно пробраться в навозную кучу, которую они называют дворцом. У меня был план, и я ему последовала. Я продала вас, а потом, когда они отвлеклись, проникла в комнату Гедди и стала его ждать. Я заплатила одному из рабов, чтобы тот повесил ключи на шею хротам. – В глазах ее вспыхивает огонек. – Кстати, – она похлопывает по карманам, и оттуда раздается звон, – мне заплатили вдвойне, что не так уж и плохо, верно? Мне действительно надо платить по счетам.

– Тебе все-таки стоило нас предупредить, – сердито бросает Норра.

– Неужели не понимаешь? Это моя работа, не ваша. – Палец Джес Эмари описывает в воздухе невидимый контур вокруг Норры и Джома. – Вы всего лишь пара повстанцев с горящим взором, желающих добра всей Галактике. Вы не охотники за головами. Вы не из тех, кого называют плохими ребятами. А я как раз из них. Я умею врать, обманывать, надувать, и все это с лучезарной улыбкой. Вы не такие. Я не могу положиться на то, что вы не подведете.

Синджир неуверенно поднимает распухшую покрасневшую руку:

– Эй, кто-нибудь? Тут вроде говорили, что мне могут сделать бакта-укол? Нет?

– А он знал? – рычит Джом, показывая на бывшего имперца, а затем прямо обращается к нему: – Ты знал или нет?

– Нет, – раздраженно бросает Синджир.

– Я знал.

Все оборачиваются. Перед ними стоит расплывшийся в улыбке Теммин.

– Эй, вы чего? – спрашивает он, с поднятыми, будто для защиты, руками. Только теперь Норра замечает в глазах сына тот же озорной блеск, что был у его отца. – Джес доверилась мне и сказала, что так будет правильно. И чтобы я был готов.

Норра смотрит на него, широко раскрыв глаза. Сын ей солгал. Между прочим, в очередной раз. Она изо всех сил пытается сдержать внезапно охватившую ее злость, но тщетно. Кажется, будто все валится из рук, улетая в незримые дали. Ее сын. Команда. Задание.

– Держи своего мальчишку в узде, – заявляет Джом, направляя на нее палец.

И в ту же секунду весь гнев Норры против ее воли обрушивается на него, подобно удару виброхлыста.

– Я, а не ты глава команды, – шипит она сквозь зубы. – И я сама решу, что с ним делать.

– Может, лучше бы главой был кто-то другой? – агрессивно дернув плечами, бросает Джом.

– И тем не менее глава команды – она, – говорит Джес, проталкиваясь мимо бородача. – Не нравится – поищи другой корабль, который будет таскать за собой твой гравиплот. Уверена, спецназ будет безумно рад заполучить тебя обратно – с таким-то самомнением. А теперь убирайся с дороги, Барелл. Мне нужно сделать бакта-укол и наложить повязку этому господину Руке-Каламари.

– Вот сейчас было обидно, – недовольно дуется Синджир. – Очень.

Норра разворачивается к сыну и толкает его в грудь.

– С тобой мы еще поговорим, – шепчет она.

– Ой-ой, – усмехается он.

– Вот именно что «ой-ой».

Она надеется, что ссора исчерпана, но это далеко не так. Охотница направляется в каюту, заявив, что хочет поискать другую аптечку, в которой может оказаться немного бакты, но Барелл следует за ней, яростно ворча.

– Стой здесь, – говорит Норра сыну и идет за ними, намереваясь пресечь эту перепалку раз и навсегда.

– Я так и знал, что тебе нельзя доверять, – заявляет Джом, стоя в дверях, пока Джес роется в контейнере под койкой. – Связаться с охотницей за головами? Антиллес, похоже, головой повредился, пока был в имперском плену…

Джес наконец находит то, что искала, и смеется в ответ.

– Ничего ты не понимаешь, Барелл. Нашей команде нужен кто-то вроде меня, а не тупоголовый болван, у которого воображения не больше, чем у опрокинутой шахтерской тачки. Нам нужна гибкость моральных принципов…

– Мне хватает гибкости. И воображения тоже. – Он врывается в каюту, уперев кулаки в бока. – Думаешь, я такой же, как те, за кем ты охотишься? Да я справлюсь с тобой одной левой.

Бац! Джес с размаху отвешивает пощечину.

– Что, правда?

Барелл пошатывается, потирая лицо и шевеля челюстью, но быстро приходит в себя.

– Ах ты, маленькая… – рычит он, принимая боевую стойку – кулаки выставлены перед собой, ноги в нужном положении. Джес начинает описывать перед ним полукруг, опустив руки. Он пытается атаковать, но она блокирует удар и выбрасывает вперед ногу, попав ему в колено. Двое кружат друг возле друга, словно пара диких зверей, запертых в одной клетке.

– Хватит! – кричит Норра. – Вы, оба! Сцепились рогами, словно мюрры во время гона…

Спецназовец бьет Джес открытой ладонью, но та выгибает спину, и удар приходится в пустоту. В ответ охотница за головами быстрым движением зацепляет ногой его ногу и, развернувшись, просовывает руки ему под мышки, сомкнув пальцы на шее.

Взревев, Джом опрокидывается назад. Нога его ударяет по кнопке управления люком, и вход в каюту захлопывается.

Норра пытается открыть люк, но тот заперт.

Внутри слышится шум, грохот от падения чего-то тяжелого, треск, стоны.

Внезапно возле люка, по обе стороны от Норры, появляются Теммин и Синджир. Позади Костик гудит себе под нос какую-то безумную песню.

– Кто-нибудь может открыть каюту? – спрашивает женщина, в очередной раз нажимая кнопку, но люк не двигается с места.

– Похоже, у них там серьезная взбучка, – замечает Теммин.

Синджир наклоняется, приложив ухо к люку, и прищуривается.

– Ну… скажем так – была взбучка.

– По звукам похоже, они еще… – Глаза парня внезапно расширяются. – Ох ты…

Даже Костик присвистывает, издав неровную трель.

В итоге оказывается, что Норра последней соображает, в чем дело, – они и впрямь вовсе не дерутся. За дверью что-то грохочет, трещит, падает. Слышится рычание Джома, смех Джес.

И звуки поцелуев.

Самые настоящие.

– Предлагаю пока что не обращать на все это внимания, – глубоко вздохнув, говорит Норра. – Тем, проложи курс обратно к Чандриле. И возьми с собой… его.

Под «ним» она подразумевает Костика. Парень и дроид уходят, оставив у люка Норру и Синджира.

– Так я и не получил свой бакта-укол, – мрачно замечает Синджир.

– Похоже, тебе придется подождать.

– Боюсь, еще немного, и моя рука лопнет – словно жук-пузырь. Она в самом деле болит. – Он недовольно морщится. – Серьезно.

– Ладно, – вздыхает Норра. – Пойдем посмотрим, может, во второй каюте тоже найдется аптечка.

– Спасибо, мамочка, – писклявым голосом отвечает Синджир.

– Не называй меня так.

– Какая же ты зануда.

– Только сейчас понял, Синджир?

«Ореол» выходит из гиперпространства.

Впереди маячит Чандрила – маленькая зелено-голубая планета, ставшая домом для зарождающейся Новой Республики. Почти настоящая идиллия, думает Норра, – спокойные моря, пологие холмы. Погода здесь мягкая, смена времен года никогда не бывает резкой. И народ тут мирный, хотя слегка заносчивый и педантичный, чересчур увлеченный всевозможными политическими маневрами и решениями, проходящими через Галактический сенат.

«Неплохо было бы тут обосноваться», – думает она и смотрит на сына.

– У тебя все в порядке? – спрашивает она.

– Лучше не бывает, – отвечает он, вздернув бровь.

Вряд ли он лжет, но в умении читать чужие мысли и чувства ей далеко до Синджира, которому достаточно мимолетного взгляда, чтобы разложить кого угодно на составные части.

– Я хочу, чтобы ты мне доверял.

– Как будто я тебе не доверяю. – Он прищуривается. – Дело в Джес? Мама, она же тебе говорила…

– Жизнь состоит из отдельных мгновений… – Норра внезапно замолкает, берется за переносицу и громко вздыхает. – Ох, звезды, похоже, я опять собралась устроить тебе воспитательную беседу. Я терпеть не могла, когда подобные беседы устраивала моя мать, и обычно поступала наперекор тому, что она мне говорила. И ты наверняка поступишь точно так же, поскольку ты мой сын. Глупо.

– Ладно, ладно. – Он закатывает глаза. – Это вовсе не глупо. Давай выкладывай. Обещаю, что меня не стошнит.

– Я просто… просто хочу, чтобы ты был хорошим человеком, – поколебавшись, говорит Норра. – И чтобы нашел свое место в мире. Не то, которое пытаются указывать тебе другие, а которое тебе подсказало сердце. – Она кладет руку ему на грудь, и он строит глупую гримасу – оба понимают, насколько слащаво и сентиментально это выглядит. – Тебе нравится Джес, но ты не охотник за головами. Тебе вовсе не обязательно становиться таким, как она. Ты можешь стать солдатом, но… – Она снова прикусывает язык. – Знаешь что? Солдатом тебе становиться тоже вовсе не обязательно. Я просто хочу, чтобы ты оставался самим собой и не беспокоился из-за того, что думает по этому поводу остальная Галактика.

– Думаю, Галактика хочет, чтобы я стал невероятно богатым производителем дроидов и жил во дворце где-нибудь во Внешнем Кольце.

В его глазах вновь вспыхивает веселый отцовский огонек.

– Значит, так тому и быть, – смеясь, отвечает Норра.

Он прикладывает ладонь к уху.

– А может, Галактика говорит, чтобы я стал певцом в какой-нибудь кантине на захолустной космической станции. Я всех смогу переорать.

– Будем считать, я этого не слышала…

– О! Погоди! Пожалуй, я стану джедаем.

– Ну теперь я точно уверена, что у тебя не все в порядке с головой. – Она показывает на экран. – Посади корабль в Ханне, только на этот раз мягко, хорошо? Иначе Ведж тебе голову оторвет. А может, и мне тоже.

Рука выглядит уже получше, хоть и ненамного. Из кроваво-красной она стала болезненно-розоватой. Волдыри исчезли, но их сменили участки сухой сморщенной кожи. Рука Синджира напоминает кусок старого мяса, слишком долго провисевший на крюке в магазине.

По крайней мере, вернулась чувствительность. Он шевелит пальцами, ощущая неестественно натянувшуюся кожу. К счастью, Норре удалось найти обезболивающее.

– Привет, ладошка, – говорит он своей ладони.

«Привет, Синджир», – отвечает он за нее, шевеля пальцами.

За углом главного отсека с шипением открывается люк, и из него, пританцовывая, выходит не кто иной, как Джом Барелл.

– У тебя волосы растрепались, – замечает Синджир.

– Гм? – Джом закатывает глаза, пытаясь разглядеть собственную шевелюру. – М-да…

– Дай помогу.

Синджир в мгновение ока оказывается перед Джомом и начинает мягко укладывать его волосы.

– Романтично, ничего не скажешь…

– Ах да, раз уж зашел разговор о романтике – рад, что ты напомнил, Джомби, – понравилась тебе драка с нашей местной охотницей за головами?

– Ну, в общем, она умеет… гм… драться.

– Кто бы сомневался. – Продолжая прядь за прядью укладывать волосы Джома, который начинает испытывать неловкость, Синджир зловеще скалится. – Пара занимательных мелочей: как тебе известно, когда я служил на благо Империи, я был офицером службы безопасности, и порой, чтобы вытянуть нужную информацию из моих коллег, требовалось приложить определенные усилия. Я узнал, что в человеческом теле имеется четыреста тридцать четыре болевые точки. Скажу без ложной скромности: я самостоятельно обнаружил еще три, хотя в имперский учебник они так и не попали – легче сдвинуть скалу ложкой, чем внести в него изменения. И из всего этого многословия следует простейший вывод: я превосходно владею искусством причинения боли.

Джом резко отдергивает голову.

– Ты мне угрожаешь, Рат-Велус? Очень на то похоже.

– Да, и не без причины. Хочу, чтобы ты знал – если ты причинишь Джес Эмари хоть малейшую боль, физическую или душевную, даже если случайно наступишь ей на ногу, я лично гарантирую, что найду все четыреста тридцать четыре… извини, четыреста тридцать семь точек в твоем теле. Я ясно выразился?

Джом выглядит странно спокойным, что оказывается несколько неожиданным для Синджира, который подозревал, что его небольшая речь спровоцирует спецназовца на потасовку. В конце концов, Барелл не славится хладнокровием. Но ничего подобного не происходит – Джом просто кивает, скрестив на груди руки.

– Твоя преданность ей похвальна, – говорит спецназовец. – Я приму к сведению твои… гм… мудрые слова. Хотя, если честно, если кто в итоге и пострадает, то это буду я.

– Скорее всего.

– И тебя это нисколько не беспокоит?

Синджир небрежно пожимает плечами.

– Так, ну ладно. Тогда следующий вопрос: а у тебя-то что с ней общего? Как я понял, вы с ней… романтически несовместимы.

– Не в том дело. Я крайне ее ценю и весьма к ней привязан. Для меня она… друг, или нечто весьма к этому близкое.

Синджир говорит «друг», словно это слово из чужого языка, смысл которого ему не до конца ясен.

– Одно время мне казалось, будто ты положил глаз на меня.

Джом явно его провоцирует, но он решает подыграть:

– Было дело. Перед растительностью на твоей физиономии трудно устоять. Но теперь я занят.

– Что, правда? – усмехается Джом.

– Правда.

– Рад за тебя, приятель.

Синджир укладывает на место очередную непокорную прядь на голове спецназовца.

– Удачи тебе с Джес. И запомни число: четыреста тридцать семь.

«Ореол» вздрагивает – корпус его защищен, но даже сквозь него чувствуется внезапное тепло от входа в атмосферу. Корабль несется среди облаков, словно брошенный по поверхности пруда голыш.

– Похоже, садимся, – говорит Синджир. – Позаботься-ка о пленнике, Джомби.

По одну сторону от посадочной платформы OB-99 тянутся пологие холмы и бескрайние луга Чандрилы; мягкая бальзамная трава и остроконечный оркантус с приходом весны уже сменили цвет с красного на зеленый, солнце и облака отбрасывают на землю движущиеся мерцающие тени. По другую – безмятежные, серые, словно сланец, воды Серебряного моря. Вдалеке над водой висят темные тучи, под которыми мерцают молнии и льется дождь – еще один признак того, что зима уступает место весне.

Неподалеку, прислонившись к штабелю ящиков, стоит Ведж Антиллес. К нему бежит первым сошедший с трапа Теммин. Оба пожимают друг другу руки и обнимаются.

– Привет, Снап[1], – говорит Ведж, обращаясь к парню по прозвищу, которое дал ему из-за привычки щелкать пальцами.

Следом семенит Костик, широко расставив скелетоподобные руки.

– Я ТОЖЕ ОБНИМУ ГОСПОДИНА АНТИЛЛЕСА, ИМИТИРУЯ РАДОСТЬ.

Ведж пытается уклониться от «объятий» дроида, который обхватывает капитана суставчатыми руками. При этом механизм больше походит не на проявляющего дружеские чувства человека, но на пытающееся сожрать голову партнера насекомое.

– ВОТ ТАК, – похоже удовлетворившись, говорит дроид. Отпустив Веджа, он начинает танцевать по посадочной платформе, совершая театральные прыжки, приседания и пируэты.

– Извини, – пожимает плечами Теммин. – Он пытается научиться вести себя в большей степени… как человек. И в меньшей…

– Как поющий и танцующий робот-убийца? – спрашивает Ведж.

– Угу.

Костик довольно давно стал телохранителем и другом Теммина, а когда тот пересобрал своего приятеля из запасных частей – к счастью, ему удалось выцепить электронный мозг дроида у солдат Новой Республики, зачищавших дворец на Акиве, – его крайне удивило заявление Костика, что тот желает лучше вписаться в команду. Судя по всему, так дроид отреагировал на слова Синджира, что тот всех до смерти пугает. Теммин опасается, что все попытки Костика лишь нагоняют на остальных еще больше страху, но, с другой стороны, кто знает?

– Эх, видел бы ты меня, Ведж! Я пилотировал «Ореол», и мы пронеслись на волосок от горной крепости Слассена Кенкера, а потом…

– Ладно тебе, Снап, – смеется Ведж. – Сбавь обороты. Мне нужно поговорить с твоей мамой. Расскажешь обо всем завтра, в кресле моего Х-истребителя. Договорились?

– Ух ты, конечно договорились.

Ведж иногда разрешает Теммину полетать на Х-истребителе. По его словам, Теммин – прирожденный летчик-истребитель, как и его мать. Хотя Норру вовсе не радует мысль, что сын может пойти по ее стопам. Ведж позволяет парню потренироваться над Серебряным морем. «Я тут собираю команду под названием „Призрачная эскадрилья“, – сказал он в прошлый раз Теммину. – Может, когда научишься летать по-настоящему, захочешь к нам присоединиться». Матери Теммин еще об этом не рассказывал.

Но если честно, пока он не уверен, чего на самом деле хочет. Иногда у него разыгрывается фантазия – нет, он, конечно, вовсе не собирается становиться певцом в какой-то захудалой кантине, но вот жизнь охотника за головами кажется ему довольно увлекательной. Летай куда хочешь, выслеживай злодеев, получай за это деньги… С другой стороны, мечты о жизни пилота захватывают дух. Теммин никогда не забудет то незабываемое ощущение страха и восторга, когда он рассекал облака на старом Х-истребителе Веджа. И все же он до сих пор скучает по своей подпольной деятельности на черном рынке Акивы: по опасным сделкам, радости от удачных продаж, ни с чем не сравнимому упоению, когда удавалось сбыть запрещенное оружие, запчасти или дроидов преступникам и головорезам, которые могли убить тебя лишь за то, что ты косо на них посмотрел. Теммин не знает, кем он хочет быть.

Несколько недель назад он заикнулся об этом Синджиру, но бывший имперец, успевший к тому времени набраться кореллианской настойки, лишь пожал плечами: «Никто понятия не имеет, кто он или чего на самом деле хочет. И большинство просто ждут, когда кто-нибудь другой им об этом расскажет, а потом делают то, что им велят. Мой единственный тебе совет, малыш…» – Тут он рыгнул и так и не успел дать совет, поскольку свалился без чувств. Может, когда-нибудь…

Пока что Теммин точно знает лишь одно: ему настолько не терпится снова оказаться за штурвалом истребителя, что он едва не выпрыгивает из собственных штанов.

– Капитан Антиллес.

– Лейтенант Уэксли.

Над посадочной площадкой проносится порыв холодного ветра – надвигаются тучи. Зайдя дроиду за спину, Теммин дает металлическому скелету пинка под зад и ждет, когда Костик за ним погонится – что тот и делает, словно непоседливый друг.

Улыбнувшись, Ведж берет трость и направляется к Норре. Оба обнимаются.

– Твои объятия куда приятнее, чем у этого дроида, – говорит он, в последний раз крепко сжимая ее, прежде чем отпустить.

– Костика? – смеется она. – Да он вполне безобиден. Ну… не совсем безобиден…

– Понял, понял. Как прошла операция?

– Мы изловили Гедди, – отвечает она, оглядываясь через плечо. Пленника еще не вывели, хотя по трапу спускается Синджир – подбородок высоко поднят, губы сжаты, будто он крайне горд собой.

– Пойду чем-нибудь… промочу горло, – бросает он и направляется прямо к лестнице. – Еще увидимся!

Норра сдерживается, чтобы не крикнуть ему вслед пару ласковых, и слегка смущенно смотрит на Веджа.

– Команда довольно неотесанная, но дело свое знает. Как твое здоровье?

– Физиотерапия помогает, и мне сейчас колют серолин. Говорят, к концу года снова смогу летать. Что ж, меня это вполне устраивает. Хотя командовать мне тоже нравится. – Норра не обладает даром Синджира читать язык тела, но сразу же чувствует, что Ведж ей лжет. Он все бы отдал, лишь бы снова взяться за ручку управления истребителем. Все его существо только этого и жаждет. – Не обращай внимания, Норра. Тут кое-кто хочет…

– У нас проблема!

На трапе стоит Джом Барелл. Норра бросает на него раздраженный взгляд – ну давай, не тяни.

– Гедди мертв, – заканчивает спецназовец.

Труп имперского вице-адмирала лежит на столе в главном отсеке «Ореола». Губы его покрыты пеной, кожа уже посерела. На лбу, вокруг рта и широко раскрытых глаз пролегли глубокие темные морщины. Вид его вновь напоминает Норре, что после смерти нечто безвозвратно покидает тело – и дело вовсе не в едва заметных сокращениях мышц или вздымающейся от дыхания груди. Нет, это нечто куда более глубокое, не столь ощутимое и вещественное. В последнее время она нечасто задумывалась о сущности души, но…

Возможно, Сила действительно существует.

И если так, то в этом теле ее больше не осталось. Его больше ничто не связывает с этим миром. Это всего лишь мясная туша на прилавке.

– Все просто, – разрешает загадку Барелл. – Он давно сидел на спайсе и закинулся прямо перед тем, как мы его схватили. Похоже, перебрал – и загнулся. Не он первый, не он последний, кого поглотила эта бездна.

– Джес, – спрашивает Норра, – насколько крепко ты его огрела?

– Обижаешь. Я профессионал и не совершаю подобных ошибок.

– Придется провести расследование, – чешет в затылке Ведж. – Вызову парочку дроидов, пусть передадут тело доктору Сликарте, а он уже осмотрит труп и исключит любые злоупотребления…

– Можешь передавать труп кому угодно, но его убили, как пить дать. – Джес склоняется над телом и, приставив к лицу ладони, глубоко втягивает носом воздух. – Горький цитрусовый запах, словно у перезрелого плода какаду. И еще – видите жидкость во рту? – Она оттягивает уже окоченевшую губу. Собравшаяся под ней слюна не белая и не прозрачная, а темная, словно синяк. – Его отравили. Кайтрогорджия, или, как ее еще называют, лазурная плесень. Высушиваешь ее, измельчаешь в порошок, а потом… Скорее всего, кто-то подсыпал ее в спайс, гарантировав тем самым, что он в блаженстве отойдет в мир иной и никто ничего не заметит.

Ведж и Норра переглядываются.

– Передам доктору, – говорит Антиллес. – Спасибо.

– По крайней мере, сэкономим время и деньги на трибунал, – замечает Джом. – Этот тип убил прорву народу, а иногда не гнушался травить ядами целые планеты. Кто бы с ним так ни поступил, он прекрасно знает, что такое ирония.

– Извини, Ведж, – говорит Норра, когда они выходят из корабля. – Мы должны привозить добычу живой, а не мертвой. Уверяю тебя, никто из нас тут ни при чем – да, я говорила, что мы неотесанная команда, но не звери же, в конце концов…

– Все в порядке. Я знаю. Тут явно что-то другое.

– Ладно. – Она замечает, что он хочет сказать что-то еще. – Что?

– Кое-кто хочет с тобой встретиться.

– Со мной или со всей командой?

– Только с тобой.

– Кто? И… когда?

– Принцесса Лея. Прямо сейчас.