Читать книгу Звёздные Войны. Последствия. Долг жизни - Чак Вендиг - Страница 14

Бар в нескольких километрах от Ханны представляет собой небольшой приморский домик на мысе Джунари. Ничего примечательного – круглая стойка из темного дерева под продуваемым всеми ветрами навесом. По гальке и песку бродят булаптицы, в поисках поживы переворачивающие камни остроконечными клювами. На берег, тихо шелестя, накатывают волны, напоминая скорее шепчущие воды спокойного озера. Чувствуется ночная прохлада – только что прошел дождь, оставив после себя легкий ветерок.

Синджир сидит, уставившись в белую кружку с черной жидкостью. От нее поднимается пар, обдавая теплом его подбородок.

Сегодня он не один – в баре еще несколько посетителей. По одну сторону уставилась в шипучий напиток местная женщина-рыбачка с волевым подбородком, по другую – без особого интереса смотрит в голоэкран молодой парень в причудливой, развевающейся на ветру рубашке. Мимо проходит барменша – высокая женщина со светлыми волосами, заплетенными в замысловатую косу, уложенную вокруг шеи.

– Все хорошо? – спрашивает она.

Синджир коротко кивает и тут же замечает, как меняется направление ее взгляда, обращенного на кого-то за его спиной. Он инстинктивно напрягается…

Мгновение спустя справа его шею обхватывает чья-то рука, а слева, у плеча, появляется знакомая растрепанная голова. Жесткая борода колет ключицу.

– Ну, привет, – говорит Синджир, приподняв бровь.

Протянув свободную руку над правым плечом Синджира, мужчина хватает кружку и подносит ее к своему носу.

– Да это же каф, – нахмурившись, выдает гость.

– Что? – с притворным удивлением отвечает Синджир. – Каф? Я этого не заказывал. Да я тут все сожгу дотла в знак протеста. Будут знать.

Мужчина – Кондер Кайл – закатывает глаза.

– Слишком переигрываешь. Я просто удивился, что ты пьешь это, а не, скажем, ковакианский ром или, не знаю… «Шкуродер».

– Пытаюсь не заснуть, чтобы увидеться с тобой. Потому и пью каф. – Он подносит чашку к губам. – Кстати, к твоему сведению, Шкуродером меня звали в имперской академии.

– Даже не сомневаюсь. – Кондер наклоняется и целует Синджира в щеку.

В голове у того звучит тревожный звоночек, и он инстинктивно отстраняется, отодвинув табурет на несколько сантиметров.

– Что-то не так? – спрашивает Кондер. – Ты уже меня бросаешь?

– Ну и кто тут переигрывает?

– Так в чем тогда дело?

– Я же тебе говорил. Мне не нравится… это.

– Это?

– Это! Именно это. Когда оно… у всех на глазах.

Кондер бедром подпихивает табурет ближе к Синджиру и плюхается на него, облокотившись на стойку.

– Ты же в курсе, где мы? – с сомнением спрашивает он. – Ты здесь в полной безопасности, Рат-Велус. Нам обоим ничто не угрожает. Чандрила в этом отношении… довольно толерантна.

Кондер идеально сочетает в себе как миловидные, так и мужественные черты. Бочкообразная грудь и большие руки, выбритый догола череп и неровная колючая борода – и вместе с тем длинные ресницы, чувственные пухлые губы и гладкая, словно у высеченной из нимарийского корабастра статуи, загорелая кожа. Даже в его хриплом голосе звенят очаровательные музыкальные нотки.

Ко всему прочему он еще и один из лучших хакеров Новой Республики. Мало какая система способна устоять перед Кайлом, если он решит всерьез за нее взяться. Именно так они с Синджиром и познакомились – во время охоты за моффом Горгоном потребовалось влезть в голову дроида-дознавателя, но Теммин к подобной задаче оказался не готов, и тогда появился Кондер Кайл.

Кондер, которого Синджир только что публично упрекнул.

– Не в том дело, – говорит Синджир. – Не совсем. Империя… – Впрочем, разве он уже этого не объяснял? Кондер прекрасно знает, что Империи нет дела до каких бы то ни было сексуальных или романтических отношений, при условии, что их никто не видит. Какие бы грешки за тобой ни водились, правила приличия требуют, чтобы все происходило за закрытыми дверями, особенно если это противоречит семейным устоям Империи, которой в первую очередь нужны особи, способные размножаться. Хуже того, Синджир прекрасно знает, что любая привязанность – это проявление слабости. Отношения подобны петле на шее, готовой затянуться в любой момент. Во время службы первое, что он выяснял о тех, под кого копал, – с кем они спят. Личные отношения всегда представляют собой болевую точку, и затронуть их – все равно что ткнуть большим пальцем в чье-то горло или врезать кулаком по почкам. Если знаешь, кто кого любит, значит они под твоим полным контролем и их можно использовать по своему усмотрению. – Привязанности выдают нас, а я не хочу выставлять наши отношения напоказ. И вообще – на нас все пялятся.

Женщина-рыбачка все так же сидит, уставившись в стакан. Парень в причудливой рубашке не сводит взгляда с инфопланшета. Барменша стоит в стороне, протирая бокалы.

– Угу, – кивает Кондер. – Прямо пожирают глазами.

– Ну так что ты узнал? – Синджир громко прихлебывает каф.

За их спинами кто-то шагает по гальке, и в бар, распугивая птиц, входят еще двое. Синджир уже видел их раньше – оба пилоты Новой Республики. Первый – длинноносый чандриланец с едва заметным шрамом на одной из бровей, вторая – женщина с рябыми щеками и извечным хмурым взглядом на некрасивом лице.

Шрам подходит к стойке рядом с Синджиром, стучит по ней костяшками пальцев и кричит барменше:

– Груйт-бальзам. И побыстрее.

– Два, – добавляет Хмурая, хлопая по стойке ладонью.

Пока барменша несет напитки, Шрам озирается вокруг, и его полный ярости взгляд останавливается на Синджире.

– Мне не нравятся такие, как ты, – заявляет он.

– Спасибо, сэр, – аплодирует Синджир. – Большое спасибо, что подтвердили мою мысль. Видишь, Кондер? Эти пилоты не одобряют наш образ жизни.

Хмурая смотрит поверх плеча Шрама и, прищурившись, выставляет вперед подбородок.

– Нам не нравится, что тут ошиваются имперцы.

Печально, ничего не скажешь.

– Так вот в чем проблема? – уточняет Синджир.

– Он не имперец, – вставая, говорит Кондер. – Он на нашей стороне.

– Ну, – поправляет его Рат-Велус, – я бы не был столь категоричен…

– Криффов имп, вот кто он такой. – Шрам, оскалившись, наклоняется к Синджиру. Судя по перегару, парень уже подзарядился не хуже, чем лазерная батарея. – Только и ждет, как бы напасть из-за угла и перерезать нам глотку. Нам такие не нравятся. Как и те, кто с ними шашни водит.

– Понятно, – кивает Синджир, делая вид, будто прихлебывает из кружки с кафом, которую на самом деле намерен разбить о башку этого тупицы. – Когда-то Империя и впрямь держала в узде все планеты и станции – от теплого уютного центра Ядра до самых холодных окраин Внешнего Кольца. Вот только теперь она разваливается на части, и нам, плохим парням, ничего не остается, кроме как явиться к вашему порогу, смиренно прося о прощении. Вероятно, мы вовсе его не заслуживаем, но тем не менее мы здесь. Для вас это, конечно, проблема, ибо возникает вопрос: сможете ли вы подтвердить, что вы настоящие рыцари Галактики? Кто вы: хорошие ребята, умеющие прощать, или такое же дерьмо, как и…

Бам! Голова Синджира дергается назад от удара – сильного, но неизящного и неточного, словно несущийся во весь опор нерф. Перед глазами у него плывет, но вкуса крови во рту не появляется. На всякий случай он облизывает губы – нет, ничего.

Синджир крепче сжимает в руке кружку. Каф еще горячий, и от него на скальпе Шрама наверняка останется красивый ожог.

Но внезапно на его руку ложится ладонь Кондера.

– Можем просто уйти, – говорит ему на ухо хакер. В его уверенном голосе нет ни капли страха.

Пилот встает, сжав кулаки. Он готов к бою, и Синджир чувствует, как неудержимо вскипает и его кровь. Но он лишь невозмутимо кивает:

– Приятного вечера, господа.

Шрам и Хмурая ошеломленно смотрят вслед Синджиру и Кондеру, которые уходят прочь, взявшись за руки. Дымящаяся кружка с кафом остается на стойке.

Утро. Тот же пляж, то же море, тот же бар.

Синджир снова вернулся сюда, оставив Кондера в теплой постели. «Самое подходящее завершение ночи», – подумал он тогда, прежде чем окончательно напиться и тут же вырубиться.

Лучи восходящего солнца ласкают закрытые глаза Синджира. Причмокнув губами, он отклеивается от барной стойки со странным звуком, будто от засохшей раны отдирают бинт.

Во рту чувствуется вкус…

Чего? А, ну да, цираки. Напиток из перебродивших ягод салака и острых специй. И кислый, и сладкий одновременно, отвратительный и вместе с тем потрясающий.

Синджир моргает, пытаясь окончательно проснуться. Голова все еще кружится, но это не так уж и плохо, поскольку означает, что похмелье пока что не вцепилось в него всеми когтями. Так что – немножко «Гарральского волоса» для поднятия сил, и…

«Да куда же подевалась эта проклятая барменша?» – раздраженно думает он.

И тут Синджир замечает, что рядом кто-то есть.

– Привет, – бросает он.

– Смотрю, ты основательно набрался, – замечает Джес Эмари, которая сидит на соседнем табурете, ковыряя в зубах узким ножом.

– А? Ну да. Цираки.

Джес морщится.

– Не спеши судить, пока не попробовала, – бормочет он.

– Пробовала. На вкус будто слизнячья желчь.

– Ты не пьешь. Ты не ценитель. – Он зевает и потягивается. – Впрочем, потому мы с тобой и подружились. Ты серьезная и деловая охотница за головами, я – занудный, но симпатичный агент-провокатор. Собственно, теперь, когда Империя уже не держит Голосеть мертвой хваткой, про нас можно даже снять сериал.

– Ты на меня злишься, – говорит она.

– Что? Вовсе нет, – лжет он в ответ.

– Значит, на Джома? Ты из-за него бесишься?

– Ну что, опять двадцать пять? Прямо сейчас? – Синджир, однако, тут же понимает по стальному взгляду Джес, что девушка-забрак говорит вполне серьезно. – Ладно. Нет, Джом тут ни при чем. Мне все равно, чем вы там занимаетесь, когда на вас нет штанов. Дело в… – Ему явно не хочется заканчивать мысль, и он что-то бессвязно бормочет, прежде чем речь его снова становится членораздельной. – Все дело в твоем плане. В том, как ты себя повела в крепости Слассена Кенкера. Ты решила действовать на свое усмотрение и рассказала об этом мальчишке, но ничего не сказала мне.

– Да, наверное, стоило. Признаю.

– Не люблю, когда меня кто-то водит за нос, а тем более ты. Меня это серьезно злит. И дело не только в этом. Я… ничего не знал. Я понятия не имел, что ты обвела всех нас вокруг пальца. Обычно я замечаю подобное задолго до того, как оно вывалится из гиперпространства. Но каким-то образом тебе удалось это от меня скрыть. И парню тоже. Либо я теряю прежнюю хватку, либо…

– Либо ты нам доверяешь.

– Да.

– И это тебя беспокоит?

– Да. – На этот раз морщится уже он. – Можно вопрос?

– Спрашивай.

– Зачем тебе это?

– Что?

– Вот это все. Команда, Новая Республика…

Джес пожимает плечами, давя кончиком ножа о подушечку большого пальца.

– Не знаю. Кредиты, долги…

– Не верю.

– Не хочешь – не верь. А тебе зачем все это?

– Мне скучно.

– Теперь уже я тебе не верю, – говорит она.

– Возможно, у нас обоих есть долги, по которым одними кредитами не расплатишься.

– Возможно, – снова пожимает плечами Джес.

Синджир в замешательстве сопит, ерзая на табурете. Разговор, похоже, принял серьезный оборот и зашел слишком далеко.

– Ладно, не важно. Как ты меня нашла?

– Кондер подсказал.

– А его-то ты как нашла? Я даже не догадывался, что ты его знаешь.

– Я все знаю, – усмехается она. – Такая уж у меня работа. – Покрутив нож, она сует его обратно в ножны на боку. – Кстати, нам тоже подкинули работенку. Я только что говорила с Норрой.

– Я думал, у нас есть пара дней отпуска.

– Это ты называешь отпуском? – Джес показывает на парочку в другом конце бара. Один из них – Шрам, безвольно растянувшийся поперек стойки, словно дохлая рыба. Вокруг его головы – осколки кружки и остывшая лужа находившейся в ней жидкости. Другая – Хмурая, которая лежит навзничь на песке, прижимая к окровавленному носу полотенце. Слышно, как она стонет.

– По крайней мере, оба еще дышат, – замечает Джес.

– Я не убийца.

– И чего они натворили?

– Слишком грубо себя вели, – со вздохом отвечает Синджир.

– Ладно, пошли. Пора приниматься за дело.