Читать книгу Звёздные Войны. Последствия. Долг жизни - Чак Вендиг - Страница 7

Гравиплот скользит в тумане. Вокруг, подобно бдительным часовым, стоят массивные каменные столбы, черные как ночь и прямые, как копья. На их вершинах высечены изображения гримасничающих лиц. Далеко внизу текут потоки зеленого света, излучаемого светящимися грибами, которыми полнятся изрытые пещерами внутренности Ворлага.

Джом Барелл хватается за цепь и, перебирая руками, подтягивает плот вперед. Цепи, прикованные к торчащим из каждого каменного столба восьмиугольным креплениям, соединяют мрачных стражей между собой. У плота нет двигателей, так что он движется сквозь туман практически бесшумно, не считая еле слышного гудения репульсорных панелей.

– Не нравится мне это, – негромко говорит Джом.

– Что тут может нравиться? – спрашивает Синджир Рат-Велус, который лежит на спине поперек плота со скрещенными на груди руками. – Туман холодный, день ужасный, а сам я трезв, словно протокольный дроид. – Он резко садится. – Известно ль вам, что на «Звезде Смерти» имелся бар? Простой, без изысков, как и все имперское, да и выбор там был не ахти. Но если ты был знаком с Пилки, что наливал выпивку, он мог поделиться с тобой кое-чем из своего «особого запаса»…

– Все отлично, – прерывает его Норра Уэксли. – Все идет по плану.

Суть плана та же, что и всегда: пробраться незамеченными, захватить имперца и доставить его на Чандрилу на скамью подсудимых. Естественно, обычно для этого им не приходится проникать в стоящую на вершине горы крепость галактического работорговца…

– Да уж, – язвительно ворчит в ответ Джом. – У нас же тут прям расклад идиота. Надеюсь, что наша девочка не оплошает.

– Она не наша девочка, – огрызается Синджир. – И вообще, какая она тебе девочка, Барелл? Джес – женщина, причем ничья, и она с радостью бы выкинула тебя с этого плота пинком под зад за то, что ты везде сыплешь перхотью со своих усов.

– Она охотница за головами, – ворчит Джом, подтягивая плот к очередной каменной колонне. – А я не доверяю охотникам за головами.

Его рука невольно тянется к густым усам, которые он поспешно приглаживает.

– Да мы в курсе. И еще мы в курсе, что ты не доверяешь бывшим имперцам. Потому что ты талдычишь нам об этом как заведенный.

– А что, я должен тебе доверять? – усмехается Джом.

– После всего, через что мы прошли? Мог бы попробовать.

– Возможно, ты не понимаешь, что значила Империя для таких, как я, и почему Восстание…

– Мы тебя поняли, Джом, – вновь перебивает его Норра. – Мы все в одной лодке – в данном случае в буквальном смысле. Смотри, – показывает она.

По правому борту из тумана выплывают внушительные очертания черной, похожей на гору тени – контуры дворца со спиральными башнями и выпуклыми парапетами. Если и дальше следовать вдоль прикованной к камням цепи, плот начнет подниматься все выше и выше, к самым воротам массивного комплекса, высеченного на вершине спящего вулкана. Это дом Слассена Кенкера, он же Кенкер Красный, он же его ядовитая светлость, Надсмотрщик и Убийца врагов, принц и первый сын Ворлага, главный наследник Слассен Урла-фир Кел Кисен-ва Кенкер.

Убийца. Работорговец. Подонок.

Но они явились не за ним.

Их цель – бывший имперский вице-адмирал по имени Первин Гедди. Он бежал из Империи, скрывшись с немалой суммой кредитов, которой хватило, чтобы найти убежище у преступного воротилы вроде Слассена Кенкера и жить припеваючи. Горы спайса, прислуживающие рабы – беззаботная жизнь за стенами крепости на вершине вулкана, укрепленной настолько, что приближаться к ее главным воротам не стоило и пытаться. Вход охраняла пара исходящих слюной хрот-зверей, а также две фазированные пушки, двое ухаживавших за хротами стражников и решетка из пересекающихся лазерных лучей…

Впрочем, какая разница? Они все равно туда не собираются.

Они намерены идти не поверху, а понизу.

Протащив плот мимо еще двух каменных колонн, Джом протягивает назад раскрытую ладонь – молчаливая просьба, которую, однако, Норра отказывается исполнить.

– Справлюсь сама, – отмахивается она. – Не все же тебе одному лямку тянуть.

Достав гарпун, она вставляет его в дуло пневматического пистолета. Джом, прищурившись, наблюдает, как она берет на прицел массивную каменную глыбу.

– Подай сигнал, – командует Норра.

Синджир поднимает аварийный маяк – тот самый, что хранился на их корабле «Ореол» на случай катастрофы, – и дает три быстрые красные вспышки.

Проходит несколько мгновений, а затем…

В тумане у основания каменной глыбы, на которой стоит крепость, вспыхивают три ответных красных сигнала.

– А вот и наша славная шипоголовая Джес! – гогочет Синджир, хлопая в ладоши.

Цыкнув на него, Норра выстреливает гарпун туда, где загорались красные огни. Пистолет издает негромкий хлопок. Гарпун со свистом пронзает воздух, разматывая сложенный под плотом трос.

Вдали раздается глухой звон. В десятку!

Схватив трос, Джом тянет плот в новом направлении – не к воротам крепости, но к ее подбрюшью. Там в горе должен быть пролом, где, по их информации, расположена кормовая хрот-зверей Слассена Кенкера. Эти чудовищные крылатые твари любят поохотиться по несколько раз на дню, и именно отсюда они взмывают в воздух. Пролом выходит прямо наружу, под ним расположен каменный уступ, а внутри хротов удерживает еще одна лазерная решетка. Вот только сейчас эта решетка отключена благодаря появившейся здесь несколько дней назад Джес. В темноте вспыхивает сигнал: «Путь открыт».

– Я же говорил, она не подкачает, – шепчет на ухо Бареллу Синджир.

Джом лишь с сомнением что-то бурчит в ответ.

Плот плавно плывет сквозь туман. Впереди все отчетливее различим путь внутрь горы, напоминающий готовую поглотить их зияющую пасть с торчащими клыками сталактитов и сталагмитов. Никакого красного сияния не видно – а это значит, ворота отключены и путь действительно открыт. Джом подтягивает плот, обматывает трос вокруг одного из камней, и все друг за другом выбираются в пещеру.

В нос ударяет отвратительная вонь. Вдоль стен стоят металлические баки, наполненные ощипанными безголовыми тушками птиц, кусками гниющего мяса неизвестного происхождения, ногами с копытами, подрагивающими потрохами. В воздухе кишат полчища голодной мошкары. «Наверное, это корм для хротов», – думает Норра. Судя по красным брызгам на сухой каменистой почве, кто-то, стоя здесь, подбрасывает мясо вверх, а звери ловят его на лету.

– Меня определенно тянет сблевать, – говорит Синджир.

– Ну и вонь, – морщится Джом. – Свалит с ног даже обезьящера. – Он хмуро оглядывается вокруг. – Где Джес?

– Должно быть, ушла вперед, – отвечает Норра. – Идем.

План достаточно прост: Джес Эмари пробралась сюда несколько дней назад под видом охотницы за головами, ищущей работу, – что вполне соответствует действительности. Ее репутация многим хорошо известна. Преступные воротилы привлекают охотников за головами точно так же, как эти груды мертвечины приманивают мух. Охотники жаждут работы, и криминальные боссы с готовностью ее им предоставляют.

Джес открыла им ворота, и теперь пора приниматься за дело. У них уже есть план крепости благодаря инфокубу, полученному – или, точнее сказать, украденному – у Сурата Нуата – акивского авторитета, который отслеживал связи между имперцами и криминальным подпольем на случай, если ему потребуется на кого-нибудь надавить ради каких-то личных мотивов. Именно из этого инфокуба они извлекли всю информацию, которая, по сути, положила начало деятельности их маленькой команды.

Как только они покинут кормовую, запах которой наверняка еще долго будет преследовать Норру, им предстоит короткая пробежка по длинному коридору до тянущегося вдоль крепости лавового туннеля. Естественно, обратный конец туннеля ведет в самое сердце медленно кипящего вулкана, а значит придется быть осторожными, чтобы не упасть. Дальше нужно подняться на южную башню, дождаться, когда Гедди выйдет из своих покоев или, наоборот, направится туда, а затем схватить его, спеленать и уволочь. Конечная цель – дотащить его до плота и вывезти из дворца без шума и пыли. Потом они преподнесут его на блюдечке Республиканскому трибуналу. И над очередным имперским военным преступником свершится справедливый суд.

Теммин приведет корабль, и, если повезет, они покинут атмосферу, пока никто даже сообразить не успеет, что Гедди исчез.

Теммин… Мысли Норры постоянно возвращаются к сыну. Бедный мальчик, лишенный отца. Он тоже член их команды, и не проходит ни дня без того, чтобы ее не охватывал страх. «Он слишком молод», – переживает Норра, хотя Теммин изо дня в день демонстрирует, на что способен. «Он мне слишком дорог», – думает мать, и это куда вернее, – теперь, когда они с сыном снова вместе, она постоянно напоминает себе, насколько он уязвим. Насколько уязвимы они все. Решение потащить его за собой кажется ей совершенно безответственным поступком, и тем не менее другая, более эгоистичная часть ее натуры холодно напоминает, что любой иной вариант попросту означал бы снова его бросить. Она не смогла бы жить без Теммина. Но что ей еще остается? Уйти в отставку? Отказаться от привычной жизни?

«Почему бы и нет?» – задает она себе резонный вопрос.

Но сейчас не время предаваться подобным размышлениям. У них есть работа.

Норра направляется в сторону туннеля, за ней Джом и Синджир…

За их спиной слышится громкий треск и вспыхивает красное сияние.

Ворота вновь перекрыты сеткой гудящих лазерных лучей. Один из них перерезает трос, которым привязан к камню плот, и тот тихо уплывает в туман.

– Нет! – вырывается у Джома.

Впереди слышится топот ног. Путь к отступлению перекрывают стражи крепости – четверо разномастных головорезов с закрытыми ржавыми забралами лицами и вскинутыми бластерами. Джом достает оружие, его примеру следует Синджир. Норра тянется к бластеру на бедре…

Из-за спин стражников раздается громкий кашель.

Вперед выходит ворлаггн. Кожа его напоминает потрескавшуюся корку на куске поджаренного на костре мяса. Из трещин сочится прозрачная жидкость, которую он вытирает грязной коричневой тряпкой, моргая тремя глубоко посаженными глазами.

Слассен Кенкер.

Он то и дело прищелкивает языком, а голос его булькает, словно словам приходится проталкиваться сквозь пузырящийся сгусток слизи.

– Вижу, вы решили вторгнуться в мирную обитель его ядовитой светлости Слассена Кенкера. Слассену не нравится ваше присутствие. Слассен считает ваше вторжение крайне грубым.

Норре на мгновение кажется, будто это не сам Слассен, но потом она вспоминает, что рассказывала ей Джес: ворлаггны говорят о себе в третьем лице. Странный обычай.

– Мы пришли не за тобой, – говорит Джом, не опуская оружия.

– Нам нужен Гедди, – добавляет Синджир. – Отдай его нам, и мы покинем эту прекрасную кучу дерьма, которую ты называешь дворцом. Гм?

– Слассен ничего вам не отдаст, – булькает ворлаггн. – Гедди?

Из-за угла появляется их цель – вице-адмирал собственной персоной. В числе прочего поговаривали, что он отвечал за одну из самых жестоких имперских программ по разработке биологического оружия, испытывая на захваченных планетах всевозможную древнюю заразу, распыляя ее по поверхности с боевых кораблей.

Он крайне худ, не считая бледного живота, выступающего из-под расстегнутой замызганной серой рубашки. Землистого цвета кожа покрыта оспинами, как обычно бывает у подсевших на спайс.

Гедди не один.

Он рывком притягивает кого-то к себе…

Это Джес. Вице-адмирал держит ее за шею, приставив бластер к виску. Она пытается повернуть голову, но Гедди силой разворачивает ее обратно.

– Слассен взял в плен вашу охотницу за головами. Если не бросите оружие, Слассен прикажет изрешетить ее голову, и ее мозги пойдут на корм хротам.

– Проклятье, – вздыхает Синджир. Его ствол с лязгом падает на пол.

Норра аккуратно отстегивает кобуру, и та тоже оказывается на полу.

А вот Джом не спешит расставаться со своей пушкой.

– Я не намерен бросать оружие. В спецназе нас учили, что наше оружие – это мы сами. Для меня отдать его – все равно что лишиться руки или…

Синджир быстрым движением хватает бластер и, вывернув его из ладони Джома, отбрасывает к стене.

– У них Джес, болван.

Стражники крадучись подходят к ним и подбирают оружие.

– Тупые повстанцы, – ухмыляется Гедди, облизывая губы. – Мы продадим вас Империи, и я выторгую себе полное прощение…

Джес раздраженно высвобождается из его захвата и отталкивает бластер от головы.

– Может, хватит тыкать этой штукой в мой череп?

«Это наш шанс», – в первое мгновение думает Норра. Джес свободна. Но как-то уж легко она вырвалась – чересчур легко, без всякой борьбы. И на лице ее никаких эмоций, кроме неприкрытого недовольства. Внезапно на Норру, подобно удару взрывной волны, обрушивается понимание: Эмари их предала.

Охотница отходит от Первина Гедди, небрежно сунув руки в карманы.

– Прости, команда. – Последнее слово сочится особым сарказмом. – Увы, мне не поменять ни своих рогов, ни своих татуировок, ни своей натуры. – Она пожимает плечами. – Мне предложили награду получше. Собственно, сделка весьма неплоха. – Она достает инфопланшет и бросает его Норре.

Норра ловит его и дрожащими пальцами включает экран.

На нем она видит назначенную за них награду. Видит их собственные лица, среди которых лицо ее сына.

– Ах ты, мерзкий донный жучила! – злобно бросает Барелл. – А я тебе доверял…

– Неправда, – усмехается Джес. – Да я и не особо горюю. У меня теперь все прекрасно. Мало того что Гедди заплатит мне за то, что я его предупредила, так еще и этот ворлаггн готов накинуть двадцать процентов комиссионных…

– Слассен говорил, пятнадцать.

– Ладно, могла же девушка попробовать? Пятнадцать процентов комиссионных.

– Джес, не делай этого, – умоляет Норра.

– Прости, – грустно вздыхает Джес Эмари, – но мне нужно платить по счетам, а Республика не слишком-то меня балует. – Она шутливо отдает честь. – Но с вами было весело.

Джес уходит.

– Ну что, – смеется Гедди, – пора рассадить вас по клеткам?

Синджиру не нравятся клетки, особенно такие, что болтаются над пропастью, – не важно где, здесь на Ворлаге или в темнице Сурата Нуата на Акиве. Клетки эти напоминают поставленные стоймя гробы, свисающие с черных каменных выступов неподалеку от ворот, ведущих в хротскую кормовую. Сгущается туман, и внизу перекрещиваются прочерченные светящимися грибками яркие линии.

– Ну как, все еще сочувствуешь своей подружке? – кричит Джом, чья клетка висит в десятке метров от его собственной. – Все еще считаешь, что мне следовало ей доверять?

– Да, – вызывающе подняв голову, отвечает Синджир.

Подобная реакция весьма удивляет даже его самого, потому что сам Синджир вообще никому не доверяет. И тем не менее он непоколебимо уверен, что все это часть некоего тайного плана, который остальные просто не распознали.

Внутренний голос подсказывает, что этим выводом он обязан умению читать язык тела. Анатомировать других одним лишь взглядом, обнажая каждый их предательский атом, – его работа. Другой, соперничающий голос, однако, предупреждает его, что, возможно, – возможно! – он все же что-то упустил насчет Джес Эмари.

Но странная уверенность, что Джес не подведет, разом сметает все сомнения.

– Она нас вытащит из этой передряги, вот увидите, – заявляет он.

– Мечтать не вредно, имперец, – ворчит Барелл.

– Не важно, кого она решила обвести вокруг пальца: нас или их, – нам нельзя на нее рассчитывать, – говорит Норра. Ее клетка висит по другую сторону от клетки Синджира, пальцы женщины крепко сжимают железные прутья. – Придется выбираться самим. Нас собираются продать Империи, и мы ни в коем случае не можем этого допустить.

– Думаю, мы уже это допустили, – бросает Джом и, прижавшись лбом к прутьям, смотрит вдаль. – Во что вообще сейчас превратилась Империя? Кто ею управляет? Кто за нас заплатит?

Тем же вопросом задается и Синджир. Поначалу его удивляло, как Имперские силы так быстро потерпели крах, но со временем это озадачивает его все меньше и меньше. Империя была едина благодаря тому, что все цепи и поводки крепко держала одна рука – рука Императора. Кто их удерживает теперь, когда Императора не стало? Поговаривали, что Вейдер тоже погиб. Тогда кто? Адмиралы? Моффы? Но они всегда были лишь крысами, которых держали в узде коты, а теперь котов больше нет.

Ни о какой передаче власти по наследству не могло быть и речи. Насколько было известно, у Палпатина не было родственников. Не было семьи и у Вейдера – насколько знал Синджир, в нем не осталось почти ничего человеческого. Вместе с двумя «Звездами Смерти» погибли и лучшие умы Империи, чем сразу же воспользовалась Новая Республика. Восстание окончилось, и на его месте быстро, пускай и неуклюже, сформировалось новое правительство.

В отсутствие реальной власти, за которую, скорее всего, шла отчаянная борьба, Империи оставалось лишь сражаться за выживание. И с каждым днем ее войска таяли на глазах – побежденные, уничтоженные, брошенные или переманенные в стан врага.

С точки зрения Синджира, Империя сейчас не сильно отличается от него самого, каким он был в тот роковой день на лесном спутнике Эндора – ошеломленный, окровавленный, в окружении трупов, не имеющий ни малейшего понятия, куда идти, что делать или во что, во имя всех звезд, вообще верить.

Кризис веры и стремлений. Вот что это такое.

Синджир до сих пор переживает подобный кризис. Новая Республика не дала на него ответа. В каком-то смысле ответом стала эта команда, хотя теперь, после предательства подруги, ему кажется, будто он снова оказался на краю пропасти.

Империи тоже потребуется свой ответ – и если она его вовремя не найдет, ее уничтожат. «Вполне заслуженно», – решает Синджир.

И еще он решает: «Неплохо бы сейчас чего-нибудь выпить».

Неподалеку внезапно смолкает знакомое гудение лазерной решетки, и на несколько мгновений наступает зловещая тишина.

Вскоре слышатся новые звуки: шипение, фырканье, влажное чавканье. Из зияющего провала в склоне горы взмывают в туман куски мяса.

За ними быстро следуют хрот-звери. Красные кожистые создания с длинными крыльями и десятком ног устремляются в бездну, ныряя за падающей добычей. Их морды нисколько не похожи на звериные – это всего лишь безглазые скопления извивающихся полипов и трубочек, мясистая масса, больше напоминающая грибок, а не часть тела животного. Три твари взмывают и пикируют, ловя брошенные им куски. Вскоре мясо заканчивается.

Но никто не загоняет зверей обратно.

Хроты взмывают выше – возможно, они еще не утолили свой голод.

«Или и того хуже, – думает Синджир. – Им скучно. А из нас могут получиться отличные игрушки».

Словно прочитав его мысли, один из зверей устремляется прямо к клетке, врезаясь в нее всем своим весом. Зверь прижимается к решетке, пытаясь протолкнуть сквозь прутья комок своих щупалец. Синджиру едва хватает места, чтобы пнуть пришельца, но отростки тут же хватают ботинок и стаскивают его с ноги. Зверь издает странные сосущие звуки, пытаясь… сожрать обувку? Тварь, недовольно мяукая и булькая, дергает головой, и ботинок улетает в туман.

– Не дай им тебя коснуться! – кричит Джом, приложив ладони ко рту. – Эти штуки на их мордах утыканы жалами. Тебя парализует.

Проклятье! Синджир прижимается к задней решетке, глядя, как зверюга бьется о металл головой и передними лапами. Извивающаяся масса щупалец проникает сквозь прутья подобно червям, и тут Синджир замечает на шее твари что-то блестящее, свисающее на цепи. Похоже на…

Ключ. Темный металлический восьмиугольный ключ. Точно таким же запирали эти клетки.

Однако же, любопытно.

Внезапно тварь улетает прочь, вновь взмывая в туман.

«Нет, нет, нет!»

Тот ключ…

Вряд ли его повесил на шею хрота кто-то из прихвостней Слассена – им, скорее всего, не хватило бы ума для столь жестоких игр. А это значит, что ключ повесили тайно, но преднамеренно. Кто-то, кто хочет их освободить.

– Джес, – выдыхает Синджир, внезапно ощутив головокружение. Все так же, как и в темнице Сурата Нуата, – он оказался в ловушке, а она снова дарует ему свободу. Мысль об этом странно утешает. Все по классике! Переместившись в переднюю часть клетки, Синджир по локоть просовывает руки сквозь решетку и страдальчески размахивает ими. – Эй! Эй, ты, летающий мешок слизи! Сюда, сюда! Разве я не аппетитно выгляжу? Ням-ням. Разве я не лакомый…

Откуда-то снизу взмывает та же самая тварь, что уже пыталась до него добраться. Отростки облепляют левую руку Синджира, и ему кажется, будто его ударило током – сперва конечность слегка покалывает, а затем в нее словно разом вонзаются тысячи маленьких иголок. Синджир вскрикивает, но терпит. Свободной рукой он срывает ключ с шеи зверя, затем выдергивает вторую конечность из извивающихся щупалец.

Порыкивая сквозь стиснутые зубы, он быстро закатывает превратившийся в лохмотья рукав. Покрасневшая рука распухла, покрылась волдырями и, как предсказывал Джом, полностью онемела. Он трясет ею, пытаясь вернуть конечности чувствительность.

Синджир с трудом подавляет желание немедленно открыть клетку и…

А что, собственно, потом?

Прыгнуть в бездну?

Вскочить на спину одного из хротов и попытаться на нем улететь?

Скорее похоже на довольно действенные способы самоубийства. А Синджир вовсе не горит желанием умирать. Он не вполне уверен, ради чего живет, но для начала главное – не погибнуть.

– Терпение, старина, – шепчет он. – Терпение.

Он ждет. Звери досаждают и Норре с Джомом: они врезаются в клетки, со звоном ударяющиеся о горный склон. Синджир хочет крикнуть остальным, чтобы они проверили, нет ли на тварях ключей, но стражники Слассена, звериные смотрители, могут их услышать. В конце концов хротов утомляют попытки сожрать корчащееся внутри неподдающихся металлических экзоскелетов мясо, и вскоре слышится пронзительный свист смотрителя. Звери возвращаются в пещеру, откуда явились.

А затем возобновляется знакомое гудение лазерной решетки ворот.

Пора.

Синджир высовывает из клетки здоровую руку, крепко сжимая в ней ключ. Не сразу, но ему все-таки удается вставить ключ в замок. Быстрый поворот, и дверь открыта.

Раздается скрип несмазанных петель. Что дальше?

– Эй, – откашлявшись, говорит Синджир. – Может кто-нибудь помочь?

У обернувшихся Джома и Норры от удивления открыты рты.

– У тебя что, клетка нараспашку? – спрашивает Джом.

– А сам не видишь? – огрызается Синджир. – Да, это не галлюцинация. Надеюсь, – добавляет он себе под нос.

– Но как? – спрашивает Норра.

– Ключ. Джес оставила мне ключ. На шее одного из этих… летающих чудищ. Это, конечно, здорово помогло, но… – Он высовывается из клетки, держась здоровой рукой. Вторая все так же ничего не чувствует, свисая сбоку, словно сломанная ветка дерева. – Что ж, дальше, похоже, придется заняться акробатикой.

– Не факт, что это действительно она, – рявкает Джом. – Может, кто-то из рабов. У них вполне корыстный интерес обрести свободу.

«Да, – думает Синджир, – но ведь мы сюда пришли не их освобождать». По крайней мере, не в этот раз.

Вытащив ключ из замка, он крепко зажимает его в зубах, затем хватается за верх клетки и карабкается по прутьям. Клетка раскачивается под Синджиром, и он едва не теряет равновесие, но, протянув руку, упирается в камень, с которого свисает его бывшая темница. Над камнем – узкий уступ, на котором вдвоем уже не разойтись. Собственно, с этого уступа они сюда и попали – двое стражников Слассена приволокли клетку, подвесили ее к цепи и сбросили вниз. Синджир до сих пор помнит, как едва не прикусил язык, а его желудок подскочил к горлу.

Вдох – выдох.

Имперская подготовка требовала от него держать себя в тонусе, но, дезертировав, он позволил себе несколько расслабиться. Да и Новая Республика ни к чему его не принуждала – дисциплина у них хромает. Впрочем, как и все остальное.

– Ты справишься, – подбадривает Норра. Она для них словно мать – всегда умеет поддержать в трудную минуту. И самое забавное, что он ей верит.

«Я справлюсь».

Дотянувшись до камня над головой, Синджир шарит по нему, нащупывая место, за которое можно надежно ухватиться. Есть! Он встряхивает онемевшей конечностью, пытаясь пробудить ее к жизни, но тщетно. Плюс: к руке возвращается чувствительность. Минус: ее охватывает острая, жгучая боль.

Придется обходиться одной рукой. Синджир подтягивается, безуспешно суча ногами по цепи. Ему кажется, что рука сейчас оторвется, словно у куклы, с которой играет чересчур восторженный ребенок.

И неожиданно половина его тела оказывается уже наверху. Он поднимается, тяжело дыша.

До уступа совсем недалеко, всего шаг. Не так уж сложно, когда у тебя достаточно длинные руки и ноги.

– Ну давай, давай, – рычит Джом.

Не будь в зубах у Синджира ключа, он бы сейчас сказал: «Еще раз откроешь рот, шпана неотесанная, и я тебя здесь брошу. Пусть тебя забирает Империя». Вместо этого он показывает жест из трех пальцев, который, как его уверяли, считается оскорбительным на многих планетах Внешнего Кольца. Что-то насчет мамаши и гравитационного поля.

Чтобы досадить Джому, Синджир намеревается сперва освободить Норру, что, впрочем, вполне разумно. Он ползет по уступу, а потом опускает руку, в которой зажат ключ.

Норра тут же его хватает. Несколько минут спустя она открывает клетку и выбирается на уступ рядом с бывшим имперцем. Затем наступает черед Джома, и вскоре к ним присоединяется самый неприятный для Синджира тип в Галактике.

– И что теперь? – спрашивает Синджир, поглаживая уже не столь онемевшую руку, которая болит все сильнее. – Если не ошибаюсь, там дальше решетка из лазерных лучей, которая наверняка нашинкует нас на кровавые кубики.

Джом ненадолго задумывается.

– Так, посмотрим… – Он подходит к краю уступа, ведущего прямо к потрескивающей преграде. – Обычно в подобных штуках используется замкнутая система. Лучи выходят вон оттуда. – Он показывает на закрепленные на темном склоне горы ржавые излучатели, похожие на дула бластеров. – Мне нужен камень.

Нора шарит вокруг и находит под ногами булыжник.

– Держи.

Джом с размаху бьет камнем по излучателю. Ничего не происходит. Он наносит новый удар, еще один, а затем, взревев, обрушивает камень со всей силы. Импровизированное орудие выскакивает из его руки и улетает в никуда.

Похоже, у него ничего не вышло. Вздохнув, Синджир вместе с Норрой начинают поиски нового камня, но тщетно. Внезапно из излучателя сыплются искры, и он повисает на одном болте.

Лазерная решетка с шипением гаснет.

Кажется, путь открыт.

Один за другим они пробираются обратно в единственное помещение крепости, которое уже успели осмотреть, – кормовую для хротов. Их снова окутывает нестерпимая вонь. Синджир с трудом сдерживает тошноту.

– И что дальше? – гнусавит он, зажимая нос здоровой рукой. – У нас есть хоть какой-то план? Джес все еще где-то тут, а это значит…

– Ничего это не значит, – отрезает Джом. – Мы даже не знаем, ее ли это рук дело. Так что действуем по старому плану: поднимаемся по лавовому туннелю, хватаем Гедди и…

– Я не смогу подняться по туннелю. У меня рука не действует. И я устал.

– Тебе следует заняться собой, Рат-Велус.

– Прошу прощения, но разве мы живем не во вселенной, где я только что спас твою тупую задницу? Уж извини, но я надеялся, что в благодарность ты станешь целовать мою необутую ногу. А ты опять за старое…

Между ними становится Норра.

– Синджир, поищи какой-нибудь коммуникатор. Наши забрали, так что нам никак не связаться с Теммином, Джес или… короче, ни с кем. Мы вернемся тем же путем, и…

Снаружи слышатся голоса и шаги.

– Кто-то идет, – говорит Джом. – А мы совершенно безоружны…

Вместе с голосами доносятся знакомые ворчание, шипение, фырканье.

Хрот-звери, чтоб их.

За ними следуют стражники Слассена, видимо привлеченные шумом. А может, они каким-то образом узнали, что решетка не работает. Так или иначе, они быстро приближаются, подняв бластеры и держа зверей на длинных кожаных поводках. Щупальца тварей колышутся, словно пробуют воздух.

Однако Норра быстро находит решение – и столь же быстро действует. Она уже рядом с баками с гниющим мясом, и Синджир с благоговейным трепетом – и с неменьшим отвращением – видит, как она начинает швырять куски прямо в лицо, грудь и руки стражников. Из бластеров вырываются беспорядочные выстрелы.

Запах мяса слишком соблазнителен, чтобы перед ним устоять.

«Здорово!» – думает Синджир, глядя, как звери набрасываются на собственных хозяев. Чудовища атакуют вопящих смотрителей, пытаясь добраться своими влажными отростками до другого, свежего мяса.

– Уходим! – кричит Джом, и они пробегают мимо разворачивающейся на их глазах бойни.

Лавовый туннель узок, но не настолько, чтобы по нему было не пролезть. Неровности на стенах позволяют упираться руками и ногами, карабкаясь вверх. Норра и Джом медленно, но уверенно продвигаются к цели.

Далеко внизу светится ярко-оранжевая точка.

«Только бы не упасть, только бы не упасть», – повторяет, словно мантру, Норра. Падение выйдет не из приятных – пористый вулканический камень наверняка обдерет ей половину кожи, прежде чем она свалится в раскаленную магму, где поджарится заживо.

Похоже, именно эти туннели обогревают крепость Слассена – снизу, подобно дыханию монстра из преисподней, поднимается горячий воздух. Иногда им попадаются отходящие под прямым углом боковые туннели, из которых доносятся вой сирен и громкие голоса – весь дворец Слассена Кенкера стоит на ушах.

«Время поджимает», – думает Норра.

Вверх, вверх, вверх. У нее болят руки и ноги. Джом говорит, что останавливаться нельзя, и ей хочется ответить: «Альпинизм – это не мое», но выбора у нее нет. Слишком поздно что-то менять, и она продолжает карабкаться дальше, а когда ее руки наконец хватаются за край последнего ответвления, ей кажется, будто прошла целая вечность. Норра подтягивается – и вот она уже, тяжело дыша, лежит на шершавом каменном полу до отвращения роскошно обставленной комнаты.

Она поднимает глаза. Черные стены украшены безвкусным золотом и борзитовыми зеркалами. В углу стоит статуя Слассена, высеченная из огненно-красного кварцевого кристалла. Восьмиугольная, как и отворивший их клетки ключ, кровать завалена звериными шкурами и подушками из красной кожи. Подобное богатство чуждо Норре, к тому же тут оно явно пропадает впустую.

– Ну наконец-то.

Сердце Норры подпрыгивает в груди – откуда-то из угла раздается голос Джес. Повернувшись, она видит охотницу за головами, которая устроилась в кресле с высокой спинкой, скрестив руки и закинув ногу на ногу. Перед ней лежит имперский вице-адмирал. Руки Гедди связаны проволокой за спиной, рот заткнут чем-то вроде наволочки, свернутой в рулон и завязанной на затылке.

Из лавового туннеля появляется Джом. Он мгновенно замечает девушку-забрака и тут же направляется к ней, яростно рыча.

– Ты едва нас не погубила…

– Я всех нас спасла, заработала лишних кредитов и довела дело до конца. Но поговорим об этом позже. – Она хватает с пояса комлинк. – Теммин, нужно нас забрать. Мы все еще в башне. Сигнал ты знаешь. – Она вешает устройство обратно. – Где Синджир?

– Внизу, ищет коммуникатор, – отвечает Норра.

Джес недовольно морщится, словно слова причинили ей боль.

– Это… осложняет дело. Пойду найду его. Встретимся в кормовой.

Снаружи раздаются грохочущие шаги. Кто-то стучит в дверь – круглый позолоченный люк, запирающийся на электронный замок. Замок вырван с мясом, с болтающихся проводов все еще сыплются искры. Из-за двери раздается приглушенный голос:

– Слассен желает знать: Гедди там?

Имперец, похоже, его даже не слышит. Немигающие глаза его налиты кровью, зрачки расширены. Из-под кляпа доносятся слабые булькающие звуки. Норра понимает, что он под спайсом. Рядом стоит маленькая восьмиугольная жестянка с темным порошком.

Снова голос из-за двери:

– Слассен приказывает открыть эту дверь.

Воет дрель.

«Они выносят дверь целиком».

– Как мы отсюда выберемся? – спрашивает Норра. – По туннелю?

– Этим путем пойду я, – отвечает Джес. – А вы пойдете другим. – Она показывает на массивное окно-эркер в дальнем конце комнаты.

Норра собирается возразить, но, к ее удивлению, Барелл заявляет:

– А что, мне нравится. Давайте-ка его откроем.

– «Ореол» должен быть уже на подходе, – сообщает Джес. – Скоро увидимся.

С этими словами она скрывается в лавовом туннеле.

Джом и Норра подходят к окну. Мужчина ощупывает раму в поисках петель, щеколды, хоть чего-нибудь. Женщина говорит, что не может ничего найти, и он согласно кивает, а затем поднимает кресло, на котором всего несколько мгновений назад сидела охотница за головами, и молча швыряет его в окно.

Кресло со звоном пробивает в стекле дыру и исчезает.

Джом выбивает ногой оставшиеся осколки. В тумане, над вершинами темных гор, Норра замечает корабль – штурмовой транспорт SS-54. «Ореол».

Теммин.

– Скажи адмиралу Гедди, что карета подана, – говорит Норра и тут же совершает ошибку, посмотрев вниз. У нее отчаянно кружится голова. – И добавь, что я надеюсь, он не боится высоты.

«Ореол» болтается и дребезжит, скользя в тумане Ворлага. Ионные двигатели по обоим бортам развернуты горизонтально и с громким ревом толкают вперед штурмовой транспорт – или легкий грузовик, как его классифицировали верфи Ботаджефа, пытаясь уклониться от действующих законов. Впереди из тумана поднимается вулканическая крепость Слассена Кенкера, кривые башни которой напоминают тянущиеся к небесам обугленные пальцы.

Теммин сидит за приборами, до упора выжав ручки управления. Корабль не настолько быстр, как Х-истребитель, но в мощности ему не откажешь, особенно после внесенных Теммином в двигатели улучшений. В висках парня стучит кровь, подобно акивским барабанам. Он то и дело похрустывает суставами и щелкает пальцами – нервная привычка, перенятая у отца.

– Готов? – спрашивает он второго пилота.

– ТАК ТОЧНО! – отвечает боевой дроид В1 по имени Костик, телохранитель и друг, повидавший на своем веку немало «особых модификаций».

Выкрашенный в красный и черный цвета дроид внешне выглядит как человеческий скелет, увенчанный черепом скального стервятника, – Теммин приложил немало усилий, чтобы товарищ выглядел как можно более устрашающе. Спереди вырезаны металлические зубы, руки заканчиваются острыми когтями. Несколько дополнительных сочленений позволяют дроиду деформироваться так, как не под силу и без того обладающей складной конструкцией модели В1. Украшавших его когда-то мелких косточек больше нет – их текущее задание требует скрытности, а Джес сказала, что стук костей на ветру может создать лишние проблемы. Теммин хоть и с неохотой, но послушался. Джес ему нравится. Он ей доверяет. Если она сказала, что главное – скрытность, значит…

Значит, так оно и есть.

Вот только теперь о всякой скрытности можно забыть.

– МНЕ НЕ ТЕРПИТСЯ ИСТРЕБИТЬ НАШИХ ПРОТИВНИКОВ, – говорит Костик дрожащим искаженным голосом. – НАДЕЮСЬ ПРЕВРАТИТЬ ИХ В ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ КРАСНЫЙ ТУМАН. ТОЛЬКО СКАЖИ, ХОЗЯИН ТЕММИН.

Когти дроида обхватывают ручки управления орудиями. «Ореол» основательно вооружен: из-под бронированной передней кабины пилота торчат сдвоенные лазерные пушки ZX7, а наверху на импровизированной башне смонтирован счетверенный нитестрел. Но в данный момент их задача – эвакуация, а не уничтожение всего живого, так что Теммин советует другу слегка остыть.

Костик кивает и что-то напевает себе под нос, покачивая в такт черепом.

– Ну, поехали, – говорит Теммин и, уменьшив тягу двигателей, разворачивает их вертикально. «Ореол» зависает в воздухе. Затем пилот замечает вторую по высоте башню крепости. Ее окно распахнуто настежь.

Оттуда взволнованно машет его мать.

Теммин делает знак рукой и подводит корабль к башне так, что выдвижной трап направлен прямо к Норре.

– Костик, иди помоги. Я буду держать нас ровно.

Дроид вскакивает, перепрыгивает через кресло и выбегает из кабины, устремляясь в глубины «Ореола». Теммин переключает экран на камеру у входа и выдвигает трап. Борт корабля отходит в сторону, превращаясь в люк. Костик помогает Норре перетащить на корабль их пленника. Джом с легкостью преодолевает пространство до корабля сам.

Но тут что-то ударяется о борт транспорта, заставляя его покачнуться.

«Что за…»

Снова взглянув на экран, Теммин видит, как какое-то существо пытается вскарабкаться на люк. Морду ему заменяет кишащее месиво мягких щупалец. Костик разворачивается, его когти складываются, и из длинного предплечья выскакивает спрятанный там виброклинок. Сделав быстрый выпад, он рассекает мешанину щупалец и сталкивает тварь с корабля.

На ее месте тут же появляются две другие.

И тут же слышится писк радара «Ореола». Четыре красные точки. Заходят с кормы.

Теммин проверяет опознавательные сигналы – один имперский челнок и три СИДа.

– Кто пригласил на вечеринку имперцев? – кричит он.

– Слассен Кенкер, – отвечает его мать, боком проскальзывая в кабину. – И Гедди – в надежде избежать наказания, которое ждет дезертировавшего вице-адмирала. – Затем она объясняет ему, где сейчас Джес и Синджир. – Нужно их забрать.

– А если их там нет?

– Тогда подождем.

Внезапно в дверях появляется ухмыляющаяся физиономия Джома, и Теммин уже знает, что тот скажет. Он скажет: «Мы улетим без них, они не цель нашего задания». Такой уж он есть – для него имеет значение лишь выполнение поставленной задачи. К тому же он явно недолюбливает Джес и Синджира. И потому Теммин весьма удивлен, услышав вовсе не то, что ожидал:

– Мы никого не бросим.

– Даже имперца и охотницу за головами? – улыбается Теммин.

– Нет, если это наш имперец и наша охотница за головами. Полетели.

Теммин отводит корабль от крепости. Радар показывает быстро приближающиеся челнок и СИДы.

У парня появляется идея. Он бросает корабль вперед, запустив двигатели на полную мощность, а затем вновь зависает на месте.

– Теммин, не останавливайся, – протестует мать. – Лети дальше!

– Я знаю, что делаю, – отвечает он, разворачивая «Ореол» на сто восемьдесят градусов.

– Теммин… Теммин!

Впереди рассекают воздух, подобно бритвам, СИД-истребители, пикируя к крепости Слассена. Дождем льются лазерные выстрелы, заряды оставляют отметины на передней части «Ореола».

«Сейчас», – думает Теммин.

Он переключает на себя управление орудиями, затем разворачивает нитестрелы вперед и вверх. Пальцы нажимают на спуск. Пушка выстреливает сотнями тонких трубок из нановолокна в секунду, которые пронзают черную стену башни. Во все стороны летит каменная крошка.

Башня начинает падать, словно подрубленное дерево…

И накрывает собой два СИД-истребителя, сбивая один из них в воздухе – от него ничего не остается, кроме промелькнувшей перед глазами Теммина огненной полосы. Осколок попадает в крыло второго, и тот по спирали уносится к поверхности, подобно подстреленной птице.

Джом хлопает парня по плечу:

– Быстро соображаешь, малой. Давай-ка заберем наших, и уносим ноги.

«Кем стал мой сын?»

Вопрос этот мучает, словно вонзенный в живот острый нож. Норре кажется, будто ее мысли, ее сознание никак не связаны с ее поступками – словно в ней уживаются два совершенно разных человека. Одна из них – внутренняя версия, комок страха и тревоги. Другая – Норра-солдат, Норра-пилот, Норра, которая берет на себя управление орудийной системой, поливая крепость лазерным огнем.

Внутри ее борются противоречивые чувства, подобно соперничающим за господство планетным системам. Ее сын поступает так, как должен. Он сражается за Новую Республику. Империя – их враг. Он только что вновь продемонстрировал свои способности, доказав, что теперь он не только пилот, но и солдат.

Такого ли будущего она для него хотела?

Он молод – ему всего пятнадцать, хотя Норра напоминает себе, что скоро его день рождения. Время летит быстро, а когда у тебя есть дети – еще быстрее. Он только что уничтожил два СИД-истребителя. Нет, вернее – он убил двоих пилотов. Оборвал две жизни. Проблема не в том, заслужили ли они такой судьбы, – пилоты сознательно пошли воевать и знали, чем это может кончиться. Проблема в Теммине. Внезапно ей становится не по себе. Будет ли случившееся преследовать его всю жизнь? Или он слишком юн, чтобы понять, что происходит? Будет ли он просыпаться в холодном поту или слишком быстро ожесточится, став таким же, как Джом Барелл?

Эти мысли продолжают глодать Норру, даже когда она исполняет свой долг, управляя орудиями и стреляя, – даже когда Теммин подводит корабль ко входу в кормовую, даже когда лазерные лучи разносят на куски стражников в масках, бросившихся на защиту империи Кенкера.

– Тише, – говорит Джом, опуская ладонь на ее плечо. Голос его кажется невероятно далеким. Далеким кажется вообще все вокруг. Кровь пульсирует в груди, в шее, в запястьях. Адреналин разрывает ее изнутри, подобно нитестрелам, что разорвали на части башню дворца. Моргнув, она стряхивает с себя наваждение…

В кормовой к ним бросаются двое стражников, но, даже не успев ничего предпринять, вздрагивают и валятся ничком в туман. Тела летят вниз, и позади них появляются Джес и Синджир. В одной руке у девушки бластер, а другой она поддерживает Синджира – он хромает, рука безвольно свисает сбоку.

Сверху пикирует СИД-истребитель, и Норра быстро разворачивает в его сторону нитестрелы, в то время как Теммин подводит «Ореол» к входу. Хватает одного выстрела, чтобы СИД ушел в небо, на какое-то время отказавшись от своих намерений.

Когда Джес и Синджир оказываются на борту, Джом говорит Теммину:

– Жми.

Норра чувствует, как кровь отливает от мозга к ногам. Набирая скорость, «Ореол» рассекает атмосферу Ворлага, пытаясь оторваться от преследующего их СИД-истребителя.