Читать книгу Книга белой смерти - Чак Вендиг - Страница 14

Переписка на форуме «Габчейн»

Аноним ИД Bzwwxtypol 5 июня № 14098790 отвечает >> ИД 19248

> твою мать на хрен все это дерьмо, это инопланетяне

> помяните мои слова это идут инопланетяне, они берут контроль, в наших книгах мы всегда считали, что они прибудут лично на своих кораблях, но что, если они используют для вторжения *нас*?

> эти зомби – марионетки в руках инопланетян

> они КУДА-ТО ИДУТ, и я хочу знать куда

Чувак, никакие это не инопланетяне и не люди, захваченные инопланетянами. Всему виной русские. Они взломали все остальное: наши выборы, нашу энергосистему, наши средства массовой информации. Теперь они взламывают ЛЮДЕЙ.

5 ИЮНЯ

Мотель «Высокий кипарис», Три-Корнерс, штат Пенсильвания

В Захолустной Дыре, штат Пенсильвания, полночь.

Тело Бенджи бесконечно устало, однако рассудок продолжал лихорадочно работать. Больше всего на свете ему хотелось вернуться к себе в номер и проспать восемь, десять, а может быть, и все двенадцать часов.

Однако вместо этого он вынужден был находиться здесь. И смотреть на расхаживающего взад и вперед Мартина Варгаса.

Мотель не представлял собой ничего примечательного. Деревянная обивка стен, следы от подтеков, ковролин – не столько сочетание волокон и клея, сколько осадочный слой пыли и высохших насекомых. Телевизор старый, с кинескопом. Кровать промята в середине, словно ей пришлось послужить ложем слоненку.

Они с Касси приехали сюда после того, как попытались – безуспешно – получить записи камер видеонаблюдения в больнице. Охрана ничем не смогла им помочь. Якобы систему взломали и все записи стерли. Так что пока Бенджи пришлось прибегнуть к тому, к чему он прибегал всегда: положиться на веру в числа. Числа не лгут. О, можно солгать, воспользовавшись числами (что Бенджи мог лично засвидетельствовать), но сами по себе они инертные, непредвзятые и чистые.

К концу первого дня лунатиков было десять – хотя с Блеймиром их было бы одиннадцать. А теперь, к концу второго дня, их число возросло до двадцати двух.

Стадо шло со скоростью три мили в час.

Лунатики не останавливались на сон – казалось, они уже спят. Это означало, что за двадцатичетырехчасовой период они проходили приблизительно шестьдесят миль. Разумеется, так не могло продолжаться до бесконечности – пусть рассудки лунатиков, как и рассудок Бенджи, лихорадочно несется вперед, однако рано или поздно их тела начнут отказывать. Ведь так?

Если они будут и дальше идти со скоростью три мили в час, мимо этого мотеля они пройдут примерно… в пять часов утра, перед самым рассветом.

Но к этому времени их число, скорее всего, увеличится. Лунатиков станет больше. Похоже, новый человек присоединялся к ним каждые два часа.

Как долго это будет продолжаться? Как далеко они пройдут – как далеко смогут пройти?

Пока Бенджи ломал голову над всем этим, Касси стояла рядом, скрестив руки на груди, и также смотрела на то, как Варгас расхаживает по протертому ковролину в этом сыром, затхлом номере. Сэди была… в общем, Бенджи не знал, где она. Ему было известно только то, что она прислала в последнем сообщении: «Кое-что нашла, уже в пути».

Смотреть на расхаживающего взад и вперед Варгаса было все равно что смотреть на мечущуюся по клетке пантеру. Стиснув кулаки, он кипел. Петляя мимо вещественных свидетельств расследования: бумаг, разложенных на комоде, на кровати, приколотых к доске на мольберте. В выпуске новостей показали Бенджи, это попалось на глаза Лоретте, она позвонила Мартину, и в конечном счете Мартин позвал их к себе. Прошло добрых две минуты, прежде чем он наконец заговорил.

– Я просто не могу в это поверить, твою мать! – сказал он.

– Извини, Мартин… – начал было Бенджи.

– Нет, не извиняйся. Извинения засчитываются только в том случае, Бенджамен, если человек прибирает за собой все вывалившееся дерьмо. Когда он учится на своих ошибках. Но вот ты здесь и снова отравляешь колодец. А ты… – резко остановившись, Мартин ткнул обвиняющий палец в Касси, – ты стала его сообщником!

– Приятель, может, тебе лучше немного расслабиться? – Касси пожала плечами. – Бенджи отличный человек. Бенджи наш человек.

– О, вот как?.. Наши люди – ученые. Нас не интересует ничего, кроме истины. Кроме информации. Наши чувства? Наши желания? Им нет места в уравнении. Ну а он… – Мартин повернулся к Бенджи. – Ну а ты… ты облил нас ядом. Как Мюнхгаузен – облил нас ядом, чтобы добиться своего и получить славу. Ты навредил нам ради того, чтобы самому приобрести выгоду.

– Нет! – решительно возразил Бенджи. – В Лонгакре я увидел надвигающуюся катастрофу и решил, что если можно как-нибудь продвинуть мое предположение…

– Твое предположение! Ты только послушай себя! Ты и эта долбаная машина, «Черный лебедь»! Парочка Поразительных Крескинов[41]! Мы ученые, а не экстрасенсы!

– Да, не буду спорить, я совершил ошибку. Но я здесь не для того, чтобы ставить палки в колеса расследованию; я здесь…

– Зачем? Зачем ты здесь? Просто чтобы нассать мне в пакет с овсяными хлопьями? Или, быть может, ты хочешь сделать здесь то же самое, что сделал в Лонгакре? Выбрать какие-нибудь данные из колонки «А», слепить их с образцами из колонки «Б» и посмотреть, какой вред удастся причинить? Какую ложь ты можешь состряпать…

Шагнув вперед, Касси выставила руки вперед.

– Мартин, по-моему, ты преувеличиваешь. Бенджи прекрасно понимает, что он напортачил, и он здесь не поэтому.

Однако Мартин, отстранив ее, встал прямо у Бенджи перед лицом.

– Если не поэтому, то почему? В чем дело?

– Я здесь, чтобы помочь.

– Ты здесь, чтобы забрать все себе. – Мартин прищурился, превратив свои глаза в узкие щели бойниц. Подозрительность выплескивалась из него волнами. – Ты ведь не думаешь, что я это допущу, – тихим, зловещим тоном промолвил он.

– Мартин, не будь параноиком! Все мы устали, день выдался длинным…

– Я хочу знать, – перебил его Мартин, подаваясь вперед. – Ты считаешь, что ты лучше меня? Лучше, как предводитель? У тебя более острый ум?

Достаточно было лишь небольшого колебания. Бенджи следовало ответить быстро, не раздумывая. Ему следовало…

Ну да, ему следовало солгать.

Шлеп!

Все произошло очень быстро. Крякнув, Мартин наотмашь отвесил Бенджи затрещину. Пошатнувшись, тот отпрянул назад. У него перед глазами в темном тумане заплясали звезды, из легких вырвался воздух. Мартин припер его к стене; Касси тотчас же вмешалась, стараясь оттащить Мартина в сторону, – но Бенджи покачал головой.

– Всё в порядке, Касс, – поморщившись, сказал он. Во рту у него был привкус крови от разбитой губы. Рана ныла. Скоро губа распухнет, превратившись в напившуюся крови пиявку. – Все замечательно.

Касси отступила.

У Мартина на лице Бенджи разглядел кое-что. Кое-что такое, что выходило за рамки ярости. Горечь. Ощущение того, что его предали.

– Ты мог бы предупредить нас о том, что собираешься сделать, – сказал Мартин. – В Лонгакре. Ты должен был сказать, что там обнаружил. Мы бы вместе что-нибудь придумали. Но ты пошел на поводу у собственного честолюбия и ни с кем не посоветовался – решил все сделать сам. Нельзя просто так подправлять данные. – Но Бенджи услышал в его словах кое-что другое: «Нельзя предавать своих товарищей». – Я потерял веру в тебя. Потому что ты потерял веру в нас.

– Нет! Нет! Все не так, Мартин, клянусь! – Бенджи тряхнул головой, стараясь сбросить капельку крови, которая стекла с разбитой губы и повисла на подбородке. – Я сохранил веру в вас. Сохранил веру в Бога. Просто я… потерял веру в систему. Сделанное мною предсказание относилось не к какому-то сверхзаразному микробу или новой вспышке гриппа – я предвидел, что система подведет, не выполнит то, чего мы от нее ждем. Положим, я бы сделал предупреждение, обнародовал данные – подлинные данные. И что тогда? Система защитила бы себя. Она не стала бы защищать людей. Она защитила бы деньги и тех, кто их делает. Ничего не изменилось бы. Никто не работает над универсальной вакциной от гриппа, потому что это не поддерживается деньгами. Никто не разрабатывает новые антибиотики, потому что, опять же, в дешевых таблетках с небольшим сроком хранения нет денег. Деньги – это главное. Они любой ценой защищают себя. Защищают систему. И в тот момент я… я захотел хоть как-то это изменить.

Мартин его отпустил. Его воинственность прошла. Воинственность прошла и у Бенджи.

– Господи, Бенджи, ты должен был поговорить с нами!

– Знаю. Должен был. Я просто хочу, чтобы ты знал, что для меня это тоже явилось не увеселительной прогулкой. После того, как это произошло, – еще до того, как меня поймали, – мне казалось, будто я теряю рассудок. Иногда я не мог заснуть, а иногда спал так крепко, что думал, что больше никогда не проснусь. Мне даже приходили мысли, что у меня какое-то… странное расстройство сна.

Вот оно.

Они переглянулись. Озаренные одной и той же догадкой.

– Сонная болезнь, – сказал Мартин.

– Трипаносома, – подхватил Бенджи.

Они обсудили это предположение.

Полного объяснения оно не давало.

Но ведь что-то в нем было, разве не так?

Какое-то простейшее животное, таким необычным образом влияющее на поведение человека, – нет, это не было похоже ни на болезнь Зика, ни на туляремию, ни на лихорадку Лайма или пятнистую лихорадку. Это не было похоже ни на что – но, может быть, это все-таки была какая-то паразитическая инфекция. Toxoplasma gondii, паразит, обитающий в кошачьих, способен воздействовать на химические процессы в головном мозге человека, изменяя его поведение, – некоторые специалисты даже считают его одной из потенциальных причин шизофрении. Naegleria fowlery, амеба, пожирающая мозговое вещество, приводит к стремительно прогрессирующей деменции и в конечном счете к смерти.

А есть еще и трипаносома. Эти крошечные одноклеточные чудовища попадают в кровеносную систему человека через укус насекомых, таких как муха цеце. После чего простейшее выжидает, затаившись, размножается до тех пор, пока не наступает момент преодолеть гемоэнцефалический барьер. Когда это происходит, поведение больного меняется настолько незначительно, что родные и близкие могут этого не заметить: вялость и депрессия, что само по себе не является чем-то необычным.

Далее нередко следует расстройство сна: пораженный болезнью человек может постоянно просыпаться ночью и крепко спать весь день. Затем возникают спутанность сознания и чувство беспокойства. Потом: агрессивное поведение вкупе с психозом – и нередко с тремором и спазмами. Без лечения организм необратимо разрушается. Отказывают внутренние органы. Нарушение работы нервной системы приводит к прекращению жизненных процессов. Больной впадает в кому и умирает. И это результат воздействия всего одной из нескольких десятков разновидностей трипаносомы.

И хотя симптомы распространенной в Африке сонной болезни не полностью совпадали с тем, что наблюдалось у лунатиков…

Некоторое тревожное сходство определенно прослеживалось.

Расстройство сна? Спазмы? Нарушения работы нервной системы? Что, если это нечто подобное? Что, если все эти люди идут навстречу своей смерти? Что, если их рассудок разрушается с каждым следующим шагом? Возможно, скоро одни начнут валиться на землю, в то время как другие будут продолжать присоединяться к толпе? Кровь лунатиков кишит крохотными простейшими, внутренние органы отказывают, головной мозг умирает. От этой страшной мысли Бенджи поежился. Трипаносома прекрасно приспосабливается. В процессе эволюции она научилась подстраиваться под новых хозяев.

Быть может, именно это и произошло сейчас.

Разумеется, для того чтобы выявить трипаносому, необходимо сделать анализ крови.

Что пока никак не удавалось.

Казавшаяся хорошей идея Мартина взять мазок во рту также не сработала. Бенджи надеялся, что завтра прибудут заказанные прототипы новых разработок.

Невозможность проткнуть кожу и взять образец крови была лишь одной из многих голов загадочной гидры. Не давали покоя и другие непонятные вопросы: почему идущим не требуются еда и питье? До сих пор никто из них не останавливался. И до сих пор никто не справлял естественную нужду. Ничего на входе, ничего на выходе. Однако что-то уже должно было быть внутри – родственники многих лунатиков сообщили о том, что те, незадолго до того, как войти в фазу сомнабулизма, что-то ели. Невозможность опустошить кишечник и мочевой пузырь – это не просто неудобство; это потенциальный убийца. Кишечник мог лопнуть. Почки могли отказать, что, в свою очередь, могло привести к отравлению организма.

Все трое сгрудились перед планшетом на металлическом столике, возбужденно просматривая страницы информации. Обсуждая прочитанное.

– Болезнь Чагаса, – сказала Касси. – Здесь, в Пенсильвании, не зарегистрировано ни одного случая, но триатомовый клоп здесь встречается. Он является потенциальным переносчиком заболевания – пьет кровь млекопитающих, в том числе человека. Очень часто кусает в лицо, отсюда второе название – «поцелуйный клоп». Напившись крови, клоп дрищет, и простейшие попадают в кровь.

– Болезнь Чагаса не очень-то подходит, – возразил Мартин.

– В таком случае, – подхватил Бенджи, – возможно, не Т. cruzi, а Т. brucei – сонная болезнь.

Касси задумчиво поджала губы.

– Вижу, к чему ты клонишь. Хотя в Северной Америке она не регистрировалась ни разу. Впрочем, нужно принять к сведению.

– У нас – нет, но несколько лет назад в Лондоне был один случай. А такие вирусы, как SARS и лихорадка Западного Нила, уже продемонстрировали способность перескакивать через границы. И простейшие имеют склонность к эволюции.

– Что с переносчиком?

– Не знаю.

– В Африке это муха цеце.

– Да, некоторые виды мух переносят болезнь. Они питаются кровью и при этом передают паразитов. Потом мухи кусают новых заболевших… и так далее.

– Тем самым обеспечивается распространение, – сказала Касси. – Однако непонятно, как нам взять анализ крови, чтобы проверить наличие этой мерзости…

В этот момент раздался стук в дверь. И тотчас же пискнул телефон Бенджи.

Сообщение от Сэди: «Это я».

Предупредив остальных, Бенджи открыл дверь. Переступив порог, Сэди отшатнулась назад, увидев у Бенджи на подбородке спекшуюся кровь.

– У тебя кровь!

– Мартин ткнул меня кулаком.

– Я дал тебе пощечину, – поправил Мартин, – и заслуженную.

Усмехнувшись, Бенджи пожал плечами.

– В общем-то, он прав. Заходи. Мы тут изучаем новый возможный источник болезни – триианосому. Это паразитическое простейшее. Та еще мерзость.

– У меня тоже кое-что есть.

С этими словами Сэди достала телефон.

Так, Бенджи уже видел ее телефон. Это был не он. Это было что-то другое: тоже смартфон, судя по виду, но со сплошным экраном со скошенными углами. Включив устройство, Сэди повернула его, и Бенджи увидел, что в каждой грани были крохотные, едва заметные объективы.

Нет, не объективы – проекторы.

Его подозрение тотчас же получило подтверждение, когда из верхней кромки телефона вырвался луч света, настолько яркий, что Сэди даже не пришлось гасить лампы.

Направив луч на стену, она продемонстрировала короткое видео.

Камера смотрела на какое-то помещение; судя по всему, это был морг. Тут Бенджи сообразил, что принесла Сэди: это была запись камеры видеонаблюдения из больницы. Откуда пропали два тела.

В дальней стене были выдвижные ящики. На переднем плане стояли шесть столов, два из которых были заняты – на одном лежало тело, полностью накрытое простыней, другой также был накрыт простыней, но только под ней скрывалось не человеческое тело, а какие-то кучки и горы… чего-то.

Вот тела (или то, что от них осталось) находились в помещении. Затем видео заглючило. Черно-белое изображение сменилось дергающейся радугой, цифровым шумом, картинками, которые распадались на отдельные элементы и соединялись снова уже во что-то другое. Затем экран погас на одну, две, три секунды…

Когда он снова зажегся, изображение уже опять было нормальным.

Однако оба стола были пустыми.

– Блин!.. – пробормотала Касси.

– Подождите, – сказала Сэди. – Это еще не всё.

Закончилось первое видео и началось следующее.

Камера смотрела на стоянку, судя по всему, за больницей, рядом с площадкой для хранения мусора – от битого стекла и радиоактивных отходов до химических препаратов и использованного оборудования. А также кровь, зараженные материалы, испачканное снаряжение. Все это было распределено по различным контейнерам разного цвета. Дверь больницы открылась. Появился человек, судя по виду, мужчина, высокий, худой, в синем халате и с медицинской маской на лице, катящий каталку. На камере, похоже, громоздилось нечто большее, чем одно тело. Вся беда заключалась в том, что эта камера наблюдения находилась не так близко, как та, что в морге. «Похоже, она установлена выше, – подумал Бенджи. – Скорее всего, закреплена на фонарном столбе».

Глядя на то, как мужчина скатывает каталку по пандусу к мусорным контейнерам, Бенджи поймал себя на том, что обратился с молитвой к небесам: «Пожалуйста, пусть неизвестный, кем бы он ни был, избавится от тел здесь. Если они по-прежнему здесь, мы сможем хоть что-нибудь найти. Пожалуйста!»

Увы, этого не произошло.

В кадре появилась машина «скорой помощи», подъехавшая задом к пандусу. Сидящий внутри человек открыл заднюю дверь – на мгновение показалась лишь его рука в латексной перчатке. Высокий мужчина закатил каталку в машину. После чего она тотчас же уехала, покинув поле зрения видеокамеры.

«Кто-то украл два тела», – подумал Бенджи.

Украл улики.

У него в желудке закружилась тошнотворная желчь, подобная затхлой воде, вытекающей в слив раковины. Кто-то знал, что искать. Кто-то украл тела, улики. И, скорее всего, этот кто-то взломал камеры видеонаблюдения в больнице и подчистил запись. Это указывало на то, что этому кому-то было известно о происходящем больше, чем Бенджи знал сейчас.

«Они что-то прячут. Кто они? И зачем они это делают?»

На поверхность всплыл худший из возможных ответов.

«Потому что это их рук дело. Все это».

Называйте это биотерроризмом. Называйте это нападением. Называйте это как угодно – все говорило о том, что за происходящим крылся чей-то умысел. В лучшем случае проблема была создана случайно…

И теперь виновные стремились замести следы.

Первым это высказал вслух Мартин:

– Правила игры изменились.