Читать книгу Опасные странствования. Исторический авантюрный роман - Чель Э. Генберг - Страница 11

В народе бытовало выражение: «в Швеции с хворобой стыд и срам: ждет заболевший больницы палату, а получает кирку да лопату».

Дагвинд Мартинссон считал этот стишок мерзким, поскольку в нем утверждалось, что у заболевшего нет никаких шансов на выздоровление. Единственное, на что мог рассчитывать бедняга, это хорошо вырытая могила.

Он поднялся на борт корабля «Васа» со своей котомкой в руках. В ней было рвотное средство, сухой горох для приготовления отвара, клистирная спринцовка, несколько острых ножей и ножниц. Теперь, когда он был на борту официально в качестве фельдшера, он должен был соответствовать. Экипаж имел право на бесплатное лечение всех болезней, кроме сифилиса – болезни, имевшей много названий: сифон, генерал, французская, испанская или неаполитанская болезнь. Болеть им было позорно. Еще в 1612 году Густав II Адольф в своем распоряжении мастеру Маркусу Брадобрею писал, что лечение всех заболевших на судне должно быть бесплатным, «кроме заболевших сифилисом, или французской болезнью».

Как и все остальные фельдшеры, у Дагвинда имелось средство и от этой хворобы, ибо подцепившие французскую болезнь охотно платили, чтобы от нее избавиться. Это зло прогонялось на борту отваром из древесины тропического дерева гуайава. Но этого было недостаточно: в течение пятнадцати дней следовало смазывать нижнюю часть живота больного камедью, свинцовыми белилами, терпентином и ртутью.

Дагвинд спустился под палубу, чтобы ознакомиться с имевшимся там медицинским оборудованием. Оно целиком помещалось в большую деревянную бадью, и это его немного разочаровало. В бадье были лишь несколько деревянных ложек, терка, ступка, а также мутовка, разливной кран, таблетница, оловянная фляжка и керамическая кружка.

– Не густо, – сказал он сопровождавшему его старшему боцману Перу Бертильссону. – Остается лишь Богу молиться, чтобы в рейсе не было серьезных больных.

– Когда мы придем в Альвснаббен, там будут медицинские наборы, которые мы возьмем на борт, – ответил Бертильссон. – В них есть инструменты для кровопускания и пилы для ампутации. Мастер будет доволен!

Мастер! Да, теперь он был для всех мастером. Никто не подозревал, что на самом деле Дагвинд очутился на судне для того, чтобы шпионить за экипажем. Подозрения короля, что на корабле есть саботажники, должны быть подтверждены либо опровергнуты.

– Обойду судно и посмотрю на народ на борту, – сказал Дагвинд. – Если увижу больного, он должен быть тут же списан на берег, а вместно него надо взять здорового.

– На это надо время, – выразил свое мнение старший боцман. – Когда мы выйдем в рейс, на борту будет уже пара сотен человек.

– И все же надо это сделать, – объяснил Дагвинд.

Они расстались на верхней пушечной палубе, и Дагвинд начал свою инспекцию. Развлечения ради он начал считать пушки на борту и насчитал шестьдесят четыре штуки.

Он знал, что экипаж состоит приблизительно из ста тридцати человек, но на тот момент на борту были также близкие моряков – женщины и дети. Здесь не было ничего необычного, так как в корабельном уставе говорилось: «А коли кто пожелает иметь при себе свою жену, это дозволено в Стрёммене и в шхерах, но не в рейсе супротив врага».

Он протиснулся меж людей и вновь оказался в глубине судна. Там шла погрузка на борт последних бочек и ящиков с провиантом, который распределялся по кладовым с соленьями и прочими запасами. Он отметил про себя, что все крепилось по-штормовому, как это положено на военном корабле.

Когда Дагвинд взошел на борт, погода была прекрасной и все вокруг было спокойно и красиво в этот августовский воскресный день. Ветер дул с юго-запада, не такой уж и крепкий, когда корабль медленно передвигался на тросах вдоль набережной Шеппсбрун. На ней толпа людей глазела на новый мощный корабль королевства, одновременно пугаясь и восхищаясь большим позолоченным львом на носу «Васы».

С верхней палубы доносился топот шестнадцати матросов, ходивших вокруг шпиля и выбиравших истекающий водой толстый якорный канат, ползущий в якорный клюз37. Через один из открытых пушечных портов38 Дагвинд видел, как вельбот – большая судовая спасательная шлюпка – увозил второй якорь, предназначенный для буксировки корабля с помощью шпиля.

Скоро «Васа» будет в проливе Шлюссен, и экипаж готовился к постановке парусов.

Дагвинд опускался все ниже в чрево корабля. Внезапно он почувствовал небольшой крен. Крен был небольшим, но у Дагвинда было такое чувство, что его не должно было быть вообще.

Что-то было не так.

Вдруг до него дошло, что если кто-нибудь желал причинить «Васе» вред, его не надо было причинять именно сейчас. Вред, видимо, был уже причинен.

Рейс готовился еще с весны. Тогда на борт погрузили балласт.

Балласт!

Естественно. Именно балласт заставил корабль накрениться, именно из-за него «Васа» стоял так высоко над водой.

На этом низком уровне он больше не встречал людей. Все, кто мог, были на палубе, чтобы в последний раз и надолго полюбоваться красивыми видами столицы.

Он спустился еще ниже. Там лежала огромная гора камней, число которых должно было гарантировать, что центр тяжести у «Васы» будет низко. Все выглядело так, как следует. Внезапно «Васа» вновь покачнулся. Крен мог быть и естественным. Дагвинд знал, что капитан Сёфринг Ханссон должен был облегчить маневрирование на выходе на чистую воду, протянув перлинь39 за кормой. Он должен был помочь развернуть судно на восток и лечь на заданный курс.

Дагвинд услышал команду «Все наверх! Паруса ставить!». Матросы стояли наготове у шкотов40, фалов41 и брасов42, и он услышал шипящий звук, когда упали с реев вниз и надулись от ветра фор-марсель и грот-марсель43.

– Поставить фок44 и бизань45! – раздался резкий крик сверху.

Еще один наклон корпуса судна. Наполнились ветром четыре поднятых паруса – менее половины парусов, которые способно нести судно. С места сдвинулся один из камней балласта.

Что-то явно было не так.

Он вскарабкался на кучу балласта и сдвинул в сторону один из огромных камней. Он получил точно удар в сердце, когда увидел доски под камнями. «Васа» стал набирать ход, когда был отдан кормовой конец46. Порыв ветра наполнил паруса, и подо львом на носу зажурчала вода.

Дагвинд боролся с камнями, откатывая один камень за другим, и наконец освободил одну из досок под балластом. Он поднял ее и увидел огромное пустое пространство, которое должно было быть полностью заполнено балластом.

Он чуть не закричал. Но из горла вырвалось лишь бульканье, и он бросился по трапам наверх, чтобы найти капитана Сёфринга Ханссона. Когда он был на полпути, корабельные пушки произвели приветственный шведский салют,47 после чего он был уже на палубе. Корабль вновь качнулся от порыва ветра, пришедшего с гор на юге.

И снова выпрямился. Дагвинд отыскивал глазами капитана и увидел его вдалеке на корме. Там стояла плотная толпа, и ему пришлось продираться сквозь нее.

– Смотри, куда прешь, бузотер! – крикнула ему одна толстуха, когда он оттолкнул ее в сторону, чтобы пройти. – Не только у тебя есть право быть здесь!

Не прошел он и пары метров, как налетел еще один порыв ветра с гор. Судно сильно накренилось, неожиданно сильно. Послышалось несколько громких команд, и матросы поспешили отдать марсель-шкоты.48

Ему осталось не более двадцати метров до капитана, стоявшего в окружении своих близких. Но на его пути было много народу, не желавшего сдвинуться с места. Все громко говорили и смеялись. Дагвинд понял, что его крик капитан не услышит. Поэтому он попытался пробиться сквозь толпу.

Новый порыв ветра с берега поднял воротник камзола. «Васа» накренился и на этот раз не выпрямился. Наклон его был все круче. Вода устремилась внутрь через открытые пушечные порты, и крен становился все сильнее.

Теперь народ кричал уже от страха. Он пытался перейти на задравшийся вверх борт, но внезапно наклон палубы стал настолько крутым, что по ней было невозможно пройти. Гордый корабль почти полностью лежал на боку.

Дагвинд понял, что было слишком поздно. Он почувствовал, как его кто-то сильно толкнул, и прежде, чем он мог что-то сказать, он был уже в холодной воде вместе с массой других людей. Со всех сторон он слышал крики. Он видел, как женщина вдалеке держалась на воде благодаря воздушному пузырю, образовавшемуся из ее одежд, но воздух вышел из этого пузыря, и ее крик ужаса тотчас умолк, когда она исчезла под водой.

Дагвинд и сам боролся за жизнь. Он так и не научился плавать иначе, как по-собачьи. Теперь он понял, что этого было недостаточно. Одежда намокла и стала тяжелой, а сапоги, казалось, тянули его в пучину.

Он выпрыгнул из воды, как мячик, сделав глубокий вдох. Затем он попытался стащить с себя сапоги, но делая это, он погружался все глубже. Наконец он скинул обувку, одновременно высвободившись из камзола. В нескольких метрах над собой он видел солнечные блики на поверхности воды. Руки гребли, как лапы, и после нескольких мощных гребков ему удалось подняться повыше.

Легкие готовы были взорваться, и воздух начал вырываться изо рта, образуя пузыри, уплывавшие от него. Он уже подумал, что все пропало, как вынырнул на поверхность и смог снова глотнуть воздух.

В сотне метров от себя он увидел мачты «Васы», торчавшие из воды. На рангоуте49 сидели люди, нашедшие там убежище; он видел также, как множество лодок, вышедших для сопровождения корабля, шли на веслах к потерпевшим кораблекрушение, чтобы спасти их из этой опасной купели.

Ближе к берегу шло судно под голландским флагом, с которого также спустили шлюпку. Она шла в сторону Дагвинда, и он отчаянно замахал рукой, надеясь, что его заметят.

Он почувствовал, что снова тонет. С головы слетела шляпа и стала уплывать от него. Он хлебнул холодной воды, а кашляя, заглотнул еще больше. В глазах потемнело, хоть они и были широко раскрыты. В этой черноте переливались краски, как в калейдоскопе, и теперь он настолько устал, что уже не мог грести руками на собачий лад.

Внезапно он почувствовал резкую боль в боку. На миг он очнулся. Что-то тащило его вверх. Только через несколько секунд он понял, что боль причинял ему багор. Крюк багра зацепился за его рубашку, одновременно разрывая кожу.

Теперь он вновь был на поверхности воды. Дагвинд закашлялся, и его вырвало. Он почувствовал, как его крепко схватили за руку, вытащили из воды и перекинули через релинг. А потом он лежал на дне весельной лодки, хватая ртом воздух. Его еще раз вырвало. Человек в белых штанах крикнул что-то вроде «Готт фердоме!»50 и отскочил в сторону, чтобы на него не попала блевотина. Дагвинд безвольно опустился на дно лодки. Он просто-напросто не в силах был подняться.

Он открыл глаза и посмотрел прямо на солнце. Затем он их закрыл и отдался покачиванию лодки, быстро бежавшей на веслах. Слышался скрип трущейся о дерево древесины. Кто-то стал обвязывать его веревкой, и на миг Дагвинду показалось, что он парит в воздухе. Когда веревка затянулась на его груди, его снова вырвало.

После этого вокруг него стало темно.