Читать книгу На людях. Рассказы - Чихнов - Страница 22
.Хвост пистолетом
ОглавлениеУтром выпал снег. Было прохладно, совсем не похоже на весну. Как в Покров. Зинаида, крупная женщина с печальными глазами, бухгалтер в пенсионном фонде, ходила уже с болонкой, а была черная, бойцовской породы. собака с тонким веревкой-хвостом.
– Не бойтесь, – с улыбкой на лице говорила Зинаида.
Он и не боялся, на собаке был намордник. Но все равно собака есть собака, какой с нее спрос. Да и с владельца бывает, что тоже спросить нечего. Сколько случаев было, покусала собака – и нет виноватых.
Сергей прошел в желтой дорогой дубленке. Невысокого роста, худощавый, каким и был. Говорили, что у него в Москве две большие квартиры, дача. Попросить бы денег, что там для успешного предпринимателя тысяча-другая в рублях. Шутка! Ничего он просить, конечно, не собирался. Да Сергей и не даст, скажет: может тебе банковскую карту еще дать? Много вас таких. Когда Сергей работал еще на компрессорной, 70-80-е годы, если одалживал кому, только с процентами, точно ростовщик. И это в советское время… Проценты. Дико тогда казалось. Мужики даже хотели его побить. Не любили его в цехе… Он уж не помнил, из-за чего, но точно не из-за процентов, сошелся тогда с Сергеем. Сергей получил свое, он был на голову выше Сергея, крупнее. Неспокойное было время. Дефолт. Не выплачивалась зарплата. Непонятная приватизация. Какие-то ваучеры. Акции. Все было в диковинку. Сергей стал скупать акции, потом и ваучеры. Скоро рассчитался, уехал в Москву и вот вернулся. Надолго? Он в прошлом году рассчитался, ушел с компрессорной, с мастером, поругался, да и, признаться, надоело вот так на одном месте, одни и те же лица… Пока работал в торговом центре у Ходыкина электриком. Зарплата небольшая, чуть больше средней пенсии по стране. Лучше, конечно, чем ничего. На заводе тоже мужики жаловались, мало платили. Кризис.
В киоске «Хлебушко» – напротив алкомагазина «Лион» – был «технический перерыв», висела табличка. Григорий ровно в 12, можно часы сверять, вышел из дома. Видный мужчина. На пенсии. Пенсия 30 тысяч, говорит. Чего смеяться! Сварщик – пенсия 30 тысяч! Ладно были бы награды. Да и как работник-то он был неважный, Генка рассказывал, как он работал, все больше сидел, лясы точил. 30 тысяч! За что? Болтун. Говорил еще, что купил иномарку на пенсию. Он не видел, чтобы Григорий ездил. 30 тысяч! Загнул! У ветерана войны такой пенсии нет.
– Привет.
– Привет.
– Как оно (жизнь)?
– Да ничего.
Генка был с женой, куда-то торопился, так бы, конечно, рассказал что-нибудь, мужик словоохотливый.
Санька куда-то заковылял, пьяный на улице уснул, был сильный мороз, лишился ноги. На заводе работал токарем, говорят, хороший был токарь. Спился. Взаймы все просил: «Дай 10 рублей. Отдам». И так каждый раз. Он дал тогда 100 рублей, как бы авансом, чтобы больше не просил. И Санька больше не просил; жил в церкви, снег убирал, батюшка приютил из жалости.
Городок был маленький, 17 тысяч населения. Чуть ли не каждый второй знакомый.
О-о-о… Валентина… В норковой шубе… Кажется, это было давно, лет сто прошло, и было ли вообще.
Как не было? Как сейчас: парк, он и она… Она вдруг побежала в глубь парка. Он пошел искать, не нашел. Она сама вышла. Он потом спросил, зачем она это сделала. «Хотела узнать, будешь ли ты меня искать», – отвечала она. Странное желание.
О Жирковых из третьей квартиры он знал немного – пьющая семья. Дочь Ольга училась на повара. Он поднимался к себе на третий этаж. Ольга: «Дай закурить». И тут он вдруг понял, что это судьба, стал ухаживать за Ольгой, даже писал стихи. С Валентиной он больше не встречался. Ольга только смеялась: «Разные мы. Я курю… Будешь жалеть». Он и слышать ничего не хотел: ты хорошая, лучше всех. Вышло, как Ольга говорила. Уже в первые годы совместной жизни она все где-то пропадала, приходила навеселе. Дальше все хуже. Ольга уже нигде не работала, ходила с каким-то слесарем. Он подал на развод. Ольга скоро вышла замуж за Семенова. Так мужик ничего, только страшный матерщинник, грубиян. Он сошелся с некой Ларисой, тоже как Ольга, не лучше. Потом была Катька.
Женись он в свое время на Валентине, ходил бы сейчас в дубленке и горя не знал.
Опять эта женщина в темных очках! Эти ее темные очки… Очки тут, конечно, были ни при чем. Встреча с женщиной в темных очках не обещала ничего хорошего, бывает же такое. Вчера он специально, чтобы не встречаться со страшной женщиной, пошел через рынок – и опять эти темные очки… Детектив. Кажется, пойди он другой дорогой, все равно бы попался. Так надо. Только кому? Он был не в восторге. Но кто-то же организовал эту встречу. Программа. Мир как большой компьютер.
До масленичных гуляний – 20 минут. Он пошел в столовую. «Ключ у кассира» – была табличка на туалете. В зале за столом у окна женщины друг другу что-то доказывали, уже пообедали, тарелки были сложены одна в другую. Женщину в красной кофте он где-то видел. Знакомая? Нет, показалось. Борща не было. Он взял рассольник, рыбу без гарнира. Женщины уже ушли. Рассольник был не похож на рассольник, мало было специй. Рыба тоже какая-то… Лучше бы и не заходил, только потратился.
На площади было многолюдно, гремела музыка. На сцене уже плясали. Высился шест с подарками; стояло чучело зимы для сожжения. Все как в масленицу. Пахло шашлыком, были блины, мед, попкорн. Шумно было, как-то бестолково. Мастер с женой тут стояли. Была и Софья, соседка, все спрашивала при каждом удобном случае, не женился ли еще… «Не нашел ту, единственную…» – отшучивался он. Признаться, он и не искал. Домой! Домой! Было не до масленицы, блинов. Подороге он зашел в магазин за рыбой. В витрине сельдь была хорошая, а вот из холодильника гнилая.
– Сам ты гнилой, – не задержалось за продавцом.
Да и цена… в гастрономе дешевле.
Погода совсем испортилась, задуло.
Танька, племянница Суркова, школьного тренера, бегала, разносила почту. Худая. Некрасивая. За 30 уже, а все не замужем. С такой внешностью трудно найти жениха.
Что-то Софьи Николаевны, учительницы русского языка и литературы, не видно. Приболела, может. Он все хотел спросить про… хвост пистолетом, но не решался. Это было в восьмом классе. Он сидел на предпоследней парте. Был урок литературы. И тут вдруг Софья Николаевна ни с того ни с сего: «Антонов, держи хвост пистолетом!» Он не понял. Ребята потом долго дразнили: «хвост пистолетом».
Что Софья Николаевна хотела сказать этим, что имела в виду? Может, как-то образно: «хвост пистолетом»?..