Читать книгу На людях. Рассказы - Чихнов - Страница 9

Коллектив ООО «Полимер» был небольшой, человек 30. Была своя столовая, ходили единицы – он в том числе. Большинство предпочитало брать с собой: оно дешевле выходило, да и в очереди стоять не надо. Кроме своих, полимерщиков, в столовой обедали рабочие с карьера, как их в шутку называли, «карьеристы». Они приезжали на автобусе – шумной компанией вваливались в зал… Рабочие из «Вторчермета» тянулись по одному, по двое. Мужчина лет 50, невысокого роста, среднего телосложения, в потрепанной рыжей куртке, не лучше штанах, сидел в углу у окна, обедал. «Кто он?» – спрашивал он все себя, сидя за столом напротив, как будто так уж это было важно. Откуда взялся? Бомж? Не похоже. Безработный, перебивающийся случайными заработками? А почему бы и нет! Заработка не стало – безработный пропал: не на что стало ходить в столовую; через неделю объявился, шутил с женщинами на раздаче, наедался на целый день, пил какие-то таблетки. Потом опять пропал.

Он не сразу узнал во впереди идущей нетрезвой парочке безработного: безработный говорил что-то своей подруге, она громко, на всю улицу смеялась, запрокинув голову.

В субботу он ждал автобуса – безработный в желтой жилетке с крупными красными буквами на спине «ЖКХ». Устроился-таки на работу. Надо, надо. Как без работы. Без работы нельзя; все работают. Прошла неделя с небольшим, безработный опять ходил в свой рыжей куртке. Наработался. На что жил? Может инвалид, на группе: пил же он какие-то таблетки в столовой.

Все эти встречи с безработным носили стихийный характер – от случая к случаю.

Станция Лежная, следующая Бельнича. Двери закрываются. Вагон дернулся.

– …Танька, сок будешь? – не унимался безработный.

– Отстань!

– Будешь, будешь…

– Я сказала, не хочу!

– А ты через не хочу! На вон!

– Отстань!

Он все хотел встать, призвать безработного к порядку: выпил – так и сидел бы спокойно, не возникал, так нет, надо показать себя. Мужчина, сидевший справа от безработного, не выдержал:

– Может, хватит вам?!

Безработный что-то пробурчал в ответ, но больше уже не приставал к подружке с соком.

Станция Бельнича. Два дома. Ни магазина, ни больницы… Как люди живут? Нравится, вот и живут.

Снег выпал как-то сразу, уже не таял. Безработный осунулся, постарел. Ходил в грязном полушубке с чужого плеча, согнувшись, с палкой. Бомж! Настоящий бомж!

Он сидел на вокзале, ждал электричку.

День уже заметно прибавился. Еще каких-нибудь десять-пятнадцать дней – и начнет таять: дело к тому шло.

Старухи, передавая друг другу недельной, а то и месячной давности газету, близоруко щурясь, смотрели картинки. Одна с седенькой бородкой, волос с десяток. Ее соседка, может, на год-два моложе, достала из сумки беляш, разломила:

– Будешь?

Старуха с бородкой отказалась.

Безработный сидел у кассы, низко опустив голову, дремал – куртка из кожзаменителя, такая же, из кожзаменителя, кепка. Сумка на коленях. Вот он поднял голову, огляделся, что-то сказал сидевшему рядом мужчине, встал и направился к выходу. Проходя мимо старух с газетой, беляшом, он остановился, что-то хотел сказать, открыл рот – прошел мимо. Что он хотел сказать?

«…Сидит, наверное, с кем-нибудь на вокзале лясы точит. А может, нет. А может, лясы точит», – гадал он, подходя к вокзалу. Безработного на вокзале не было. Электричка пришла с опозданием, посадка была ускоренной – сразу же и отправление. Вагон был шумным: что-то нещадно трещало, скрипело внизу, кажется, вот-вот это что-то оторвется, но не отрывалось. Три женщины, ребенок, пятеро мужчин – все пассажиры. Еще один – безработный! Он лежал: не видно было. Случай! Это надо угадать сесть именно во второй вагон, где сидел, вернее, лежал безработный. Он еще хотел пересесть в третий вагон из-за шума.

Июнь выдался засушливым. Он не хотел ехать в Сапино, как чувствовал: Якимова, нотариуса, не было; надо было позвонить. Он стоял возле киоска «Соки – воды» у вокзала, ждал поезда. Сок яблочный, нектар, литр 120 руб., тогда как в магазине в городе – 60 руб. Доширак 66 рублей, в магазине – 27—30. Оборзели! Все жадность. Все мало. Чего там: денег мало не бывает. Электричка вышла с соседней станции. Безработный! В бейсболке, серый в полоску пиджак, тросточка, если бы не шаркающая походка – не узнать. Безработный подошел к урне на углу у вокзала – заглянул, вытащил алюминиевую банку из-под пива, вылил остатки пива в урну, банку бросил себе в сумку… Еще одна урна – пустая, без банки.

– Граждане пассажиры, будьте осторожны, на первый путь прибывает поезд сообщением Сапино – Рудный.

Второй вагон. Если бы он, кажется, захотел сесть в другой вагон, ничего бы не получилось: он всегда садился во второй вагон, и место было «свое» – справа, у тамбура – весь вагон как на ладони. Безработный тоже сел во второй вагон. «Двери закрываются».

Электричка дернулась, словно кто ей дал хорошего пинка, и покатила, набирая скорость. Безработный снял пиджак, остался в футболке.

– Граждане пассажиры, приготовьте, пожалуйста, билеты для проверки.

Вошла контролер, женщина лет 40—45, среднего роста, блондинка, в сопровождении двух тучных охранников предпенсионного, пенсионного возрастов в черной униформе.

– …Ваш билет, пожалуйста.

Безработный минут пять, наверное, не отпускал женщину-контролера, что-то рассказывал: был свой человек, часто ездил.

Контролер с охранниками прошли в следующий вагон. Безработный? перекусив, надел пиджак и лег.

Женщина в годах, полненькая, сидевшая справа через ряд, принялась уже за второй окорочок с хлебом; кусала она помаленьку, но часто. Этакая мышка. Потом мышка пила абрикосовый нектар.

Разъезд. Еще станция – и выходить. Безработный лежал – ехал дальше.

Он шел домой, ходил на рынок. Какой-то мужчина рылся в урне у магазина «Красное – белое». Безработный! Да! Он!.. Бейсболка, серый в полоску пиджак. С поезда, наверное, только что пришла электричка.

В другой раз он купил билет, вышел на перрон. Безработный! Как без него: Фигаро здесь, Фигаро там!..

Второй вагон. И безработный сел во второй вагон. Небритый, осунувшийся… «Двери закрываются». Безработный лег. В вагон прошла контролер, серьезная женщина, в теле, выше среднего роста. Охранник был невысокого роста, худой – как подросток: непонятно было, кто кого и охранял. Безработный молча предъявил билет. Женщина с охранником-подростком, проверив билеты, вышли. Безработный опять лег, почти сразу же поднялся и больше уже не ложился.

В среду он опять ездил в Сапино, до самого отправления поезда простоял на перроне прождал безработного: кажется, вот-вот должен появиться в бейсболке, в пиджаке… с полным пакетом пустых алюминиевых банок из-под пива. Так и не появился. «Нет так нет. Что теперь! Ладно бы там договаривались, а то ведь ничего такого, – говорил он себе, сидя в вагоне. – Может, заболел или… напился. Пьяным не был замечен. Соскучился?»

Станция Лежная. Мужчина, две женщины – все пассажиры. Негусто. Интересно, как в других вагонах. Через две остановки он уже был один: села женщина в красном пальто.

Он прошел универсам «Магнит», косметический салон «Натали»… Безработный с двумя черными пакетами в руках переходил улицу; одет был тепло, было довольно-таки прохладно, конец сентября – куртка из кожзаменителя, серая вязаная шапочка; на ногах сапоги не сапоги, что-то тоже теплое. Небритый. Собака выбежала, залаяла. Безработный замахнулся на нее… Ноги совсем отказывали, еле шел – на вокзал, куда еще.

2 января. Отгремели петарды, погасли фейерверки; стало спокойней. Впереди еще Рождество. Новогодние каникулы еще не закончились. Он ходил за сигаретами. Было ветрено, легкий морозец. Безработный! Показалось? Нет! Безработный!.. Его шаркающая походка, роста среднего, с палкой, черный пакет. Безработный!.. Шапка-ушанка, теплая, цвета хаки куртка… Приоделся. Не узнать. Подойти незаметно сзади, хлопнуть по плечу, обнять, мол, ты где пропадал, не видно было тебя, но как подойдешь, спросишь: были бы приятели… Он даже не знал, как зовут: все безработный да безработный… А может, просто подойти спросить: как жизнь, мужик? Но не всякому это понравиться: может обидеться.

После Нового года заметно подросли цены на продукты. Сигареты подорожали на 20%. А все, наверное, из-за НДС. Он ходил в магазин, шел домой – безработный! Собственной персоной! Он явно был не в себе, чем-то расстроен, ворчал. Спросить бы, в чем дело, но как, ведь не знакомы, если только виделись изредка от случая к случаю. Безработный остановился у 35-го дома, что напротив аптеки, может, ждал кого, но, так и не дождавшись, вышел на улицу Горького, пошел на вокзал. А ноги совсем не шли: плохо было с ногами. Лет 6—7, может, уже прошло, как безработный появился в столовой ООО «Полимер».

7 января. Безработный с каким-то мужчиной лет 50 в сиреневом пуховике стояли на площади. Он еще сходил на рынок – безработный с мужчиной все еще стояли.

…Кассир уже выбивала чек – он брал апельсины, – когда вошел безработный в куртке цвета хаки, с палкой. За сигаретами? Безработный не курил. Он вышел, а мог бы задержаться, узнать, зачем заходил безработный в «Магнит»: спешил. Прошел год, как безработный пропал; не видно.