Читать книгу ДАДЖАЛЬ. Спасения нет - Дамир Меркадер - Страница 8

Уже многие годы я служу лично Халифу, пусть на престоле и сменился не один человек. Но, несмотря на это, был верным одинаково каждому из них.

Когда становишься личным слугой, то теряешь имя и семью. Навсегда, до самой смерти, ты часть самого Халифа. Повар, Охранник, Агент, да хоть Визирь – не имеет значения. Мы единое целое с повелителем.

Мне выпала доля стать Генералом Халифа. Есть множество различных и генералов, и маршалов в разных родах войск. Они имеют имена, могут подать в отставку, завести семью. Я же круглые сутки несу свою вахту на всех направлениях – от контрразведки до морского флота. И даже самые матёрые вояки вытягиваются во фрунт – коли прибыл Генерал, значит их посетил сам Халиф.

Поэтому мне редко приходилось бывать во дворце, да ещё в главной резиденции, в Грозном Кадырове. Величие замковых залов, все эти отделанные золотом и драгоценностями стены угнетали, привычка к армейскому минимализму въелась в кровь.

И вот сейчас, устроившись за специально установленным у трона столом, я рассматривал три папки. Серая, коричневая и голубая. Затылком я чувствовал насмешливый взгляд мерившего медленными шагами зал Агента – какую наш бравый Генерал выберет первой? Визирь, сидевший по традиции на приступке трона Халифа, твёрдо заявил, повелительно махнув мясистой рукой:

– Начнём с голубой. Вечно с этими придурками у нас проблемы.

«Вам зря там на Западе внушают, что в Халифате ЛГБТ притесняется мусульманами. Поверьте, шеф, это совсем не так, последняя шифровка от вас вызвала бы гомерический хохот, не будь вокруг гор истерзанных трупов.

Собственно я сам присутствовал при «окончательном решении анального вопроса», как позже это стали называть сами правоверные. Не сказать, что в каретах с канделябрами, но весьма цивильно, без автозаков и резиновых убедителей, всех лгбт-активистов вкупе с феминистками привезли во дворец к Халифу. Естественно, ничего хорошего мы не ждали, а там ещё собрались и ветераны гражданской войны (думаю, вы представляете себе эти оскаленные бородатые морды), и духовенство… Настрой у нас всех был на то, что здесь же и порешат, лишь бы быстро и без пыток.

Но Халиф, спокойно так покуривая кальян на троне, говорит:

– Кяфиры, дон, мне на вас глубоко наплевать. Нравится – долбитесь куда хотите. Тем более надо, дон, пытаться налаживать контакты с Западом, после всего этого великоросского безумства к нам, сами знаете, дон, какое отношение. Поэтому предлагаю на выбор несколько вариантов. Первое – валите на все четыре стороны. Дадим визу в любую страну, дон, и чтобы духу вашего здесь не было. Даже поможем продать имущество, чтобы, так сказать, не сразу голой жопой там светить начали. Есть и иной вариант – вы станете полноценными гражданами, со всеми правами, дон, мы даже ваши гей-браки разрешим регистрировать. Но запомните раз и навсегда. Не было и не будет в Халифате никакой гей-пропаганды. Поэтому те, кто решат остаться станут, дон, ну, вроде как, шутами, на потеху публике. Обижать их не будут, деньгами тоже обеспечим, но для молодёжи вы перестанете быть, дон, кумирами.

– Я бы сказал поп-идолами, – усмехнулся Визирь, выделив слово «поп».

– Баракаллаху фика. Так вот, кяфиры, замечу, на эту роль берём исключительно добровольцев. Тут, как видите, доверенные лица собрались, – он обвел рукой зал, – и что только эти затейники не предлагали. Наиболее гуманным, дон, была поголовная кастрация по самые уши. Но я нашёл способ, как сделать так, чтобы всем было хорошо. Мы из остатков Императорской оппозиции сформировали потешные Диванные войска. Будет чем занять Кормильца, дон, он ещё в первую Украинскую воевал, а теперь, считай, по старым понятиям занял в Халифате пост министра сельского хозяйства. Вот и выделили, – хмыкнул Халиф, – воинов, дон, и посмеяться, и былое вспомнить. Как вам? Нравится? Диванные войска, звучит воинственно-успокаивающе. У каждого подразделения своя миссия. Вас, аналопетеки и ковырялки, дон, мы посадим на уютные диванчики с дыркой между ног, которые станут разъезжать по картофельным полям, и вы их приметесь удобрять своими, дон, фекалиями.

Его вновь перебил Визирь, сидевший на приступке у трона.

– Очень мудрое решение, о Всемогущий. Эти пидо… простите, лица нетрадиционной сексуальной ориентации, всегда обожали, как они выражались, поливать дерьмом ботву. Теперь у них будет возможность это делать за деньги и приносить пользу государству.

Халиф благосклонно кивнул.

– Иншаллах.9 Кто хочет – подавайте заявки на выезд, мы распродадим имущество по рыночным ценам, дон, в накладе не останетесь, и валите вон. А те, кому Халифат роднее – получайте назначение и вперёд за работу. Валлах,10 если хоть кто тронет вас пальцем, лично кровную месть всему тейпу объявлю.

Внезапно я осмелел и вышел вперед, преклонив голову:

– Позволено ли будет иметь нам приёмных детей, о Всемогущий? Мы не просим здоровых, мы готовы за свой счёт заботиться об инвалидах и смертельно больных.

Халиф улыбнулся и, наклонившись, хлопнул по плечу Визиря:

– А что я говорил, дон? Такие же люди, а ты «выродки, выродки». Позволяю вам своим решением усыновлять смертельно больных детей и инвалидов…, – здесь приближенные напряглись, уставившись с недоумением на повелителя, – кроме чеченцев по крови и мусульман по вере.

После этого перед Халифом склонились все, даже наши, и началась долгая молитва во здравие его, и вознесли все благодарность Аллаху за столь мудрого и доброго повелителя. Я то, конечно, просто бубнил что-то похожее, арабский не знал, но поверьте, молился от чистого сердца.

С тех пор над картофельными полями установили нечто вроде горнолыжных подъёмников. На диване располагался работник, которому периодически заливали в рот специальной насадкой смузи со слабительным, а тот опорожнялся на грядки. Некоторых в итоге отстранили от работы из-за слабости желудка, и даже дали инвалидность, так что покойный Халиф, мир ему, был человеком по-своему милосердным и справедливым.

Сказать, что жили как в Европе, тоже было бы не честно. Относились к нам как к прокажённым. Доходило до того, что представители чеченцев приезжали для переговоров исключительно в костюмах химзащиты. Но в целом всё шло нормально. Нашим общинам никто не докучал, регулярно присоединялись новички, рядом открыли медицинский центр по исследованию СПИДа. Разрешили усыновлять не только инвалидов, но и обычных русских детей – сирот тогда хватало.

У нас были свои клубы, которые, ясное дело, чеченцы бы никогда посещать не стали. Был свободный выезд за рубеж. Даже своё издательство открыли, кабельный канал, да и в Сети нам оградили уголок для общения.

Вскоре случилась беда. Умер Халиф Рамзан Первый Всемогущий и второй Халиф Зелимхан Хитрый решил, что мало зарабатывает на нашей общине. Появились наркотики. Денег то мы имели с картофеля немало, во всех гей-клубах мира из него готовили фирменное блюдо «Русский дух». И вот пошло-поехало… Детей хочешь? Наркотики употребляешь? Заплати взятку. Выезд нужен? В брак хочешь вступить? Плати. И так во всём.

Не то, чтобы все, роняя кал, мгновенно ломанулись на Запад, нет. Но к нам стали присылать помимо единомышленников и простых наркоманов, натуралов. Начались разборки, доходило до убийств, и люди потихоньку принялись подыскивать себе местечко за кордоном. Халифат на это смотрел сквозь пальцы. А потом, в один день пришли они.

Меня тогда не было в общине, я ездил к шейху получать разрешение на установку новых диванов – старые насквозь пропахли дерьмом. Вернувшись же вечером, увидел остатки кровавого побоища. И противником были не люди. Они походили на помесь жуков и собак, окрашенных в цвета георгиевской ленты, почему их и прозвали колорадскими пуделями. Откуда они пришли мы не знали. Я нашёл женщин с детьми, укрывшихся в убежище, построенном на случай ураганов. Они рассказывали страшные вещи. Мол, появились эти жуки из ниоткуда и зверски убивали всех подряд.

Я немедленно связался с помощником Визиря, сообщив о происшедшем. Мне было сказано, что сейчас не до вас. Вооружайтесь, сопротивляйтесь как можете. Когда дойдёт очередь – пришлём войска. Советов никаких не давали, словно сами не понимали, с кем имеют дело, но разрешили вскрыть оружейный склад с огнестрельным и химическим оружием – подобные схроны чеченцы имели в каждом поселении на всякий случай.

Ночь прошла относительно спокойно. Все были на взводе, никто не спал, но к счастью ничего не случилось. К утру, после сопоставления всех фактов, мы выяснили суть проблемы.

Жила тут одна блаженная девушка, Асенька. Её и без наркотиков то постоянные видения преследовали, а как подсела на ширево, так вообще кошмар – обычно бедолагу держали запертой в комнате у пары лесби, приглядывавших за дурёхой.

Асенька в очередной раз скушала таблеточку и словно бы пооткрывались сотни воронок, из которых посыпались эти колорадские пудели. Они несли портреты каких-то жуков и кричали «можем повторить». Затем к обалдевшей толпе вышел самый толстый жук, с рисунком медведя на груди, и заявил: либо отдадим весь запас боярышника (а у нас его и не было отродясь), либо они убьют всех, включая детей и женщин. На мольбы и объяснения жук отреагировал просто, закричав: «Дырявые бухалово ныкают! Бей пидоров!»

Жуки сражались словно припадочные, их невозможно было остановить, оставалось лишь прятаться или спасаться бегством. Но примерно через час они куда-то подевались: то ли разбежались по округе, то ли вернулись к себе.

Сошлись на том, что жуков привела Асенька, поскольку она часто рассказывала раньше про подобный глюк, оставался главный вопрос – как? Внезапно раздался звонок стационарного телефона, и я снял трубку.

– Валькирия Димидрелла? – спросил гортанный голос.

– Так точно.

– Вы желаете добра своим… хм….соратникам?

– Так точно.

– Тогда выполняйте приказ. Всех, повторяю, всех, кто хоть раз употреблял наркотики собрать в оружейке и запереть. Также передайте общине, что немедленно, под угрозой смертной казни, все обязаны сдать наркотики и лично вы несёте ответственность за их уничтожение. Остальное уже наша забота. Задача ясна?

– Так точно, – в третий раз повторил я и положил трубку.

Не хочу вспоминать, что было дальше. В этом и моя вина. Они шли спасаться от нашествия, а чеченцы просто сожгли их напалмом. Нам велели забыть о происшедшем. Сообщили, что Халиф Зелимхан смещён и казнён властью народа за наркоторговлю.

От этого легче не стало. До сих пор мне сняться в кошмарах доверчивые глаза собратьев, которых я заводил в оружейную комнату и говорил «Здесь вы будете в безопасности».

Прошло больше пятнадцати лет и всё повторилось.

Только теперь уже в Халифате наркотики были запрещены под страхом смертной казни. Но вновь из ниоткуда полезли колорадские пудели. Они больше не кричали лозунгов, не размахивали портретами и не пытались договариваться.

Они убивали всех подряд.

На данный момент перебита вся община, более трех тысяч человек. Я сижу в комнате связи, куда ломятся эти существа и составляю отчет, чтобы те, кому придётся столкнуться с ними, знали – их можно убить, если….»

– Далее отчёт обрывается, – сухо констатировал я, – и, судя по всему, писался он не для нас.

– Не суть важно, Генерал. Они вечно строчили кляузы и стучали куда только можно, жопошники на то и жопошники. Вопрос в другом. Что вы по этому поводу думаете? – поинтересовался Визирь, – Нет, я понимаю, почему сейчас случилось такое, но тогда? Милосердный ведь был жив.

– Готов ответить, но только в присутствии Халифа.

– Отвечайте, Генерал, – Халиф тихо вышел из небольшой дверцы и уселся на трон.

Опустившись на колени, я сказал, глядя в пол:

– Ваше Мудрейшество, вы знаете ответ и сами. Я рассказывал эту историю.

– Мне, – мягко поправил Рамзан Седьмой, – но не Визирю и не Агенту. Они, как и вы, часть меня, не забывайте, Генерал. Встаньте. Прошу раскрыть и для них эту историю, особенно для Агента. Ему известна пока лишь часть событий, в которых пришлось самому поучаствовать. Он станет руководить дальнейшими действиями в поле.

– Не я?

– Нет, Генерал, вы своё отвоевали – возраст не тот, чтобы размахивать шашкой, пришло время командовать из уютного кабинета. Итак, мы все ждем рассказа о том, как это случилось впервые, при Зелимхане Хитром.

В тот день Страж был не похож на себя. Он не бурчал как обычно, спокойно позавтракал и даже попросил принести ему сигару и хорошего коньяка. К причудам деда мы привыкли, поэтому дежурный почти моментально исполнил заказ, не забыв о двух фужерах и пепельнице.

– Ты часто задавал вопрос о моём имени, – благодушно заметил Милосердный, разливая по бокалам коньяк, – интересовался историей Стражей. Сегодня, так и быть, я немного приоткрою завесу тайны, потом по своим архивам сможешь убедиться сам в правдивости сказанного. Да, это случилось давно…

Он закурил, и его глаза будто бы заволокло дымкой. Может это дымилась сигара, но мне показалось, что он в буквальном смысле слова вглядывается в прошлое.

– Это случилось ещё в 1957 году, в городке Челябинск-40. Ты ведь мальчик образованный, понимаешь, почему 40?

Я кивнул, глотнув коньяка.

– Обычно индексы давали закрытым городам, где шло либо засекреченное производство, либо находились спецчасти, либо научные лаборатории, а чаще всё вместе скопом.

– Именно так, именно так. В Челябинске-40, больше походившем на свалку ядерных отходов, существовал некогда завод «Маяк». Что он именно производил, думаю, и сам понимаешь.

– Уж явно не радиоприёмники, – вздохнул я.

– Не буду затягивать преамбулу, поскольку тебе и так сегодня предстоит много весёлых приключений. Стражи Разума всегда оказывали власть предержащим услуги в обмен на некоторые свои, если так можно выразиться, потребности. В те времена трудился могучий Страж, его называли не иначе как Великий. Так вот, один сухощавый очкастый сталинист с замашками аскета (это он о Суслове, как я понял), попросил организовать встречу с ним главарей мафии на этом «Маяке». Посидел Великий тихонько в уголочке, послушал, о чём эти ребята болтали и какие планы строили. Когда сходка закончилась, и гости покинули кабинет, готовясь отправиться по домам, подозвал Страж очкарика и популярно объяснил, что сотрудничество с такой мразью ниже его достоинства и вообще эти четверо, приходившие сегодня, оскверняют мироздание своим существованием. И знаешь, что он сделал?

Я уже догадывался, но, сглотнув, покачал головой.

– Взорвал к чертям один из реакторов местной АЭС и гости в буквальном смысле испарились, – заперхал своим мерзким смехом старик, – Так вот, к чему я это веду. Видишь ли, ты часто и о многом просишь, но то, о чём я прошу, не делаешь или делаешь плохо.

Он поднял руку, видя, что собираюсь возразить.

– Поверь, взрыв на какой-то там атомной станции покажется подарком судьбы, если не поймешь одной простой истины – не пытайся обмануть Стража.

Поставив на тумбочку рядом с кроватью недопитый бокал и пепельницу с недокуренной сигарой, старик буквально рухнул в постель.

– Ровно на час я прекращаю быть Стражем Разума. Можешь убить меня в это время, если совсем мозгов нет, а можешь срочно создавать штаб, который примется координировать последствия тысяч катастроф по всему миру. Уходи.

Первой мыслью было действительно придушить мерзавца, но я мгновенно взял себя в руки и отправился в свой центр управления. Сообщения уже стали приходить. Наша подводная лодка зафиксировала шесть висящих над Белым Домом летающих зелёных слонов. У берегов Японии наблюдали гигантскую вагину, поглощавшую океанские воды. С лунного города «Илон» приходили панические сообщения о движущемся в сторону Земли метеорите, к которому летели два допотопных корабля, передававших что-то о команде бурильщиков-спасателей. Всякую мелочь вроде тех же колорадских пуделей, курлыкающих гоблинов, валенки, размером с корову, издававшие удушливый запах спирта и прочую нечисть, отодвигали на второй план. Тут стало ясно, чего ждёт старик.

Все с нетерпением уставились на меня, даже Агент, увлечённый рассказом, присел рядом и ловил каждое слово, буквально глядя в рот, лишь Халиф хитро улыбался сквозь бороду.

Первым не выдержал паузы Визирь.

– Сомневаюсь, что вы мгновенно исполнили все желания Милосердного, поскольку по последним данным джиннов нам так и не завезли.

У толстяка наличествовало под плешивой маковкой своеобразное чувство юмора.

– Знаете, как маленькие дети поступают? Они постоянно провоцируют и провоцируют вас на ответную реакцию. Но если не обращать внимания на проказы, то ребёнку становится скучно и он переключает внимание на что-то другое. Поэтому не надо делать ничего, станет только хуже. Я приказал перевести сообщения в режим ожидания и лишь следил за временем. Ровно через час всё прекратилось. Выслав аварийные команды по нашим объектам и передав собранные военными по загранице данные тогдашнему Агенту, отправился к Милосердному.

Тот, как ни в чём не бывало, допивал свой коньяк и мусолил сигару.

– Ну что, Генерал, надеюсь, мне удалось вполне доступно всё объяснить?

Без спроса усевшись в кресло, я взял бутылку, сделав солидный глоток из горлышка.

– Скажите на милость, Милосердный – вытирая рукавом рот, саркастически поинтересовался я, – вы хоть представляете масштабы разрушений и количество жертв?

Тот состроил серьёзную гримасу, закатив глаза, почесал подбородок, и ответил:

– Нет, – после чего дико расхохотался.

Мне стало не по себе, я понял, что старик опасный маньяк.

– Когда вы летом прогуливаетесь в парке, – уже совершенно спокойно заметил он, – то не считаете раздавленных ногами муравьёв. А ведь с религиозной точки зрения любое убийство это грех. Я религией не обременён, у меня иные интересы. И если, если ещё раз мои требования вами выполняться не будут, то могу не час, а денёк отдохнуть от своей работы. Доступно?

– Доступно, – капитулировал я, – Излагайте.

– Вот уже полгода я прошу элементарную вещь – Слёзы Кабарды. Каких только предлогов вы не находили, чтобы не доставить их мне. Даю срок до завтрашнего утра.

– Давайте на этом остановимся, – мягко попросил Халиф, – всё же некоторые вещи пока стоить оставить за кадром, дорогой Генерал. Визирь, у вас есть вопросы?

– Вы считаете, что новый Страж так и не появился, раз события многолетней давности вновь повторяются? – обратился тот ко мне.

– Отнюдь, – ухмыльнулся я, – просто нам тонко намекают на прошлое.

– На что же именно? – хмуро поинтересовался Визирь.

– Не спешите, мой друг. Давайте узнаем, что у Агента в следующей папке.