Читать книгу 1982, или Дожить до весны - Дарья Протопопова - Страница 11

Одно лето сменялось другим, и постепенно походы в Красную Пресню начали терять ореол авантюры, а за маслом стали ездить на электричке в главный населенный пункт округи – городок Ступино. У Ступина имелась богатая и гордая военная история, но Кире это место представлялось кучкой домов, формой похожих на ступу Бабы Яги (детская топонимика быстра и прямолинейна). В одном таком доме, как виделось Кириному воображению, располагалась больница, куда Любови Георгиевне однажды пришлось поехать, оставив Киру на попечении Евгении Михайловны. Уже не в Кирином воображении, а в суровой дачной реальности у Любови Георгиевны образовался кожный нарыв, и ступинские врачи решили его резать, как она рассказывала потом, без обезболивающего.

– Было больно? Ты плакала? – спросила Кира у нее, отчасти с жалостью и сочувствием, отчасти надеясь на то, что мать ответит, что было ужасно больно, и не было сил терпеть, и теперь никому из ее семьи не надо будет ходить к этим страшным людям в белых халатах.

– Было больно, но я держалась за батарею и терпела, – не оставила Кире надежды Любовь Георгиевна. Почему держание за батарею помогает, когда больно, Кира не спросила, но поняла, что шансов пожаловаться на что-то у нее в жизни с тех пор стало еще меньше.

Помимо больницы, в воображаемой кучке домов-ступ Кире виделся таинственный магазин. В нем были совершенно пустые полки и ничего не продавалось (в принципе, соответствовавшая реальности фантазия), но изредка в нем появлялись волшебным образом редкие вещи, которые надо было брать не раздумывая. Кирины родители при таких покупках повторяли красивое и загадочное слово «дефицит», но у Киры было собственное объяснение тому, зачем из Ступина привозили то ненужный никому новый абажур, то тапочки, не подходящие по размеру ни одному из членов семьи. «На счастье, – думала Кира, – и потом, самые интересные вещи – это бесполезные вещи, как юла, например, или зонтик от солнца».

Однажды в Ступино отправилась Евгения Михайловна (не на электричке, конечно – её захватили с собой ехавшие туда на машине ситенские знакомые) и вернулась, опять же на машине, с набором тарелок «Три поросенка». Тарелки были украшены с очевидным расчетом на детского потребителя: по их краям симметрично располагались изображения трех поросят, бегущих по кругу, причем двое из них придерживали балалайки – вероятно, символ их легкомыслия. Евгения Михайловна, у которой не было детей, все равно купила тарелки с расчетом и на себя, и на нескольких родственников, потому что такие яркие, веселые тарелки появлялись в советских магазинах не часто (на тарелках в Кирином доме присутствовали только серьезные рисунки – ободки, горошек, ромбики, лишь в одном экстравагантном случае бледные клубнички). Евгения Михайловна предложила Кириной маме и бабушке купить у нее часть «поросячьих» тарелок. Она явно ожидала не только их незамедлительного согласия, но и благодарности за удачную покупку.