Читать книгу 1982, или Дожить до весны - Дарья Протопопова - Страница 4

Долгие годы Кира пыталась разобраться, чего же хочет ее мать: привить ей мысль о том, что она, Кира, принадлежит к категории «избранных» для чего-то великого людей, или что ей надо смириться с семейной патологической неудачливостью. Чаще всего мать умела каким-то образом объединить эти две идеи в одну весьма пеструю картину мира (вероятно, поэтому уже в подростковом возрасте Кира начала подозревать у себя маниакально-депрессивный психоз). Место появления Киры на свет было излюбленным предметом материных противоречивых воспоминаний. С одной стороны, мать Киры ужасно гордилась тем, что рожала в таком знаменитом месте: помимо сына Сталина Василия (младенцы роддомов не выбирают), в роддоме имени Григория Львовича Грауэрмана появилась на свет целая вереница известных советских актеров и актрис. Адрес у роддома не в последнюю очередь способствовал его привилегированному статусу: от дома номер 7 на Калининском проспекте (Новом Арбате) до Кутафьей башни Московского Кремля было всего девятьсот с лишним метров. От этих исторических и географических предвестий великого будущего Киры ее мать бросало в другую крайность, и она начинала воскрешать в своей прихотливой памяти детали грудничковых инфекций, якобы подхваченных Кирой в прославленном роддоме. Качая головой, она вздыхала (обычно по Кириным дням рождения):

– Конечно, с твоей наследственностью как могло быть иначе. Как сейчас помню, принесли тебя из роддома, вроде бы все хорошо, и вдруг – зеленый стул. Пришлось по знакомству одну профессоршу вызывать. Купали тебя в ванночках из десяти трав. И Грауэрман не спас…

И так далее, в стиле бабушки Нины из известного романа Павла Санаева. В такие моменты Кира радовалась, что у нее не было друзей.

Опасности, сопровождавшие Кирино появление на свет, постепенно забылись большей частью ее родни: вместо них вменяемые члены семьи вспоминали потом яркое июльское солнце, пышно-зеленую листву деревьев и поздние дачные пионы, сбереженные дедушкой Киры, Борисом Александровичем, специально к ее рождению. Собственной дачи ни у кого из Кириных близких родственников не было: прадед Киры со стороны отца отдал купленный им загородный дом (первый в истории семьи) своей второй жене Евгении Михайловне в качестве свадебного подарка. Евгения Михайловна торжественно обещала Кириной бабушке – своей уже немолодой падчерице – пускать ее со всем потомством (т. е. Кириным отцом, дядей и их детьми) жить на даче в любое время, «как если бы это была ваша дача, дорогая моя, и никаких вопросов». Правда, находилось это загородное гнездо близ железнодорожной станции Ситенка в 93 километрах от Москвы, поэтому «в любое время» наведываться туда было проблематично. Дедушку Киры это не остановило: он обещал Кириной матери – своей невестке – свежие пионы для внучки и свое обещание выполнил, пригрозив Евгении Михайловне, что, если пионы не дождутся появления Киры на свет, строить новую террасу для ситенского дома ей придется самой. Евгения Михайловна прозвала дедушку «шантажистом» и с тех пор принципиально не подходила к грядкам с цветами.