Читать книгу Путь. Счастье навсегда - Денис Белый - Страница 2

Как далеко я ушёл от злосчастной поляны, понятия не имел. Темнота опустилась на округу часа три назад. Я из последних сил тащился по ночному лесу, желая уйти как можно дальше. Звуки преследования прекратились давно, но инстинкт самосохранения не давал остановиться, даже перевести дыхание. В какой-то момент повеяло затхлостью, болотиной. Дальше смысла идти не было. Оказаться в болоте ночью не хотелось, а я и так шёл буквально на ощупь, ибо в лесу ночью не видно нихрена. Несмотря на то, что постоянно двигался и был одет в тёплую одежду, хорошее термобельё, весенняя прохлада все же ощущалась.

Быстро сообразив небольшой костерок, я поплотнее укутался и присев к стволу дерева, прикрыл глаза. Сил больше не было, всё тело отдавало тупой болью, голова раскалывалась на части, пульсируя, словно кузнец упражнялся внутри черепной коробки в силе удара. В сознании творился невообразимый бред. При попытке осознать, что собственно сегодня произошло – появлялось стойкое чувство, что схожу потихоньку с ума. Я гнал плохие мысли как мог, стараясь сосредоточиться на отдыхе. Организм был выжат. Сквозь закрытые веки проглядывались блики огня – они вдруг стали в один момент более яркими. Сильная дрёма накатила на сознание, лицо начинало жечь.

Я открыл глаза и тут же вскочил на ноги, пятясь назад. Сон как рукой сняло. Похоже, с сегодняшнего дня спокойная жизнь окончилась, или же я окончательно свихнулся, а может это просто игра воображения? Да вроде нет, Слишком ярко выраженными были ощущения происходящего.

Я стоял посреди все той же улицы, уже знакомой деревни, где в прошлый раз познакомился со странным стариком и наблюдал за разыгрывающейся стихией.

Дул сильный ветер. Дорожную пыль поднимало на несколько метров в воздух, солнце пряталось где-то за густыми тучами, в окружающем пространстве плотной стеной стоял полумрак. Все это выглядело мрачно и сердито. Погода становилась все хуже, начинал накрапывать мелкий дождик. Капли дождя больно били по лицу, как будто тучи их выпускали под давлением в несколько атмосфер. Деревья раскачивались из стороны в сторону, иногда почти пригибаясь к земле под тяжестью своих крон. Дождь становился все сильней, постепенно переходя в мощный ливень. Не дожидаясь пока меня пришибёт этим потоком воды, я побежал в дом.

В доме было тихо и сухо. Пройдя по уже знакомому коридору, я зашел в комнату. В центре стоял тот же стол, а за столом сидела она. Девушка смотрела на меня и по её лицу текли слезы. Я молча присел на скамейку, девушка слегка улыбнулась. Меня опять охватил внезапный приступ тоски и какой-то неизбежности. Ощущение странной реальности окутывало мозг, обволакивая вязким бредом. Захотелось вдруг подойти к ней и обнять, пожалеть, успокоить, но не получалось сдвинуться с места. Было такое чувство, что она очень далеко, дальше, чем я могу себе представить, хотя вот протяни руку и дотянешься, но я точно был почему-то уверен, что это не так.

– Привет, – наконец-то выдавил я из себя. В горле стоял ком обиды, мне хотелось срочно что-то сделать, закричать от отчаяния, от бессилия, но я только мог сидеть и смотреть на нее, не имея сил даже пошевелиться.

– Здравствуй, – тихо произнесла она.

– Почему ты плачешь?

– Я скучаю. Жду, когда придёшь за мной.

– Не совсем соображаю, куда я должен прийти? – спросил я, не понимая, что именно нужно сделать?

– Пройдет еще немало времени, прежде чем найдешь меня. Я буду жить до тех пор, пока нужна тебе, и пока ты будешь жив сам, в противном случае я умру, смысл моего существования будет потерян.

– Поясни, пожалуйста – почему так? На мне что, свет клином сошёлся?

– И чего ты такой непонятливый? Ведь говорю тебе, а ты не слышишь. Запомни, что я только твоя! Я рождена была для тебя.

Да понятно, понятно, это я уже слышал, а ещё я понял, что конкретно мне ничего узнать от тебя не удастся, сплошные загадки.

– Я тебе покажусь, вспоминай! – с этими словами она встала из-за стола и сняла с себя платье, – Смотри!

Я ошалело смотрел на это обнаженное, уже взрослое тело. У меня перехватило дыхание от неожиданности. Под платьицем скрывалась умопомрачительная красота. Я не мог ни пошевелиться, ни нормально дышать. Точеная фигура, небольшие упругие груди, красивые бедра… Она медленно повернулась ко мне спиной. Снизу от поясницы вверх по спине тянулся причудливый орнамент из плавных линий. С первого взгляда показалось, что это обычная татуировка, но присмотревшись, стало понятно, что рисунок не совсем обычный. Линии плавно как бы играли между собой, переливаясь оттенками черного и серебристого цвета. Он был живой. Этот причудливый узор, жил своей жизнью.

– Это что?!

Она было хотела ответить, но вдруг насторожилась. Быстро накинув платье, она вновь присела за стол и стала всматриваться в открытую дверь комнаты. В её глазах читался страх. Я тоже прислушался к окружающему миру. И тут донеслись с улицы приглушенные голоса. Я встал, подошел к окну. Дождь уже прекратился, но солнце так и не выглянуло, все небо было затянуто сплошной пеленой густых облаков. Они нависали так низко, что почти касались верхушек деревьев. Пять человек одетые в черные плащи не спеша шли по улице. Плащи были расстёгнуты, под ними просматривалось что-то похожее на разгрузочные военные жилеты, на ногах высокие шнурованные ботинки почти до колен, а голову покрывали обычные вязаные шапки. У каждого за спиной торчал меч, или что-то похожее. Один был без головного убора, голова полностью лысая, в руках он держал трубу диаметром сантиметров десять и в длину около метра. Без всяких домыслов было ясно, что это оружие. Они подошли к одному дому. Лысый вскинул свою пушку, прицелился и выстрелил.

Вопреки моим ожиданиям, громкого выстрела не последовало. Из трубы вылетела черная струя, долетела до крыши дома и раскинулась на ней огромной чёрной сетью.Все пятеро некоторое время всматривались в дом, затем лысый опять направил пушку на дом, сеть мгновенно сложилась и влетела обратно в дуло этого чудо сетемёта. Они так шли от дома к дому и на каждый набрасывали сеть.

– Что это за люди, и что они делают? – поинтересовался я у девушки и поймал себя на мысли, что не знаю её имени. Вернее, если верить словам старика, то его должен был придумать я сам.

– Это охотники, они ищут меня, но вот почему они здесь, я не понимаю. Ведь дедушка их увел, он специально ушел к ним, чтобы охотники больше сюда не приходили.

– Зачем ты им нужна?

– Мой род подвергся уничтожению и я последняя. Наблюдатели не успокоятся, пока не убьют меня.

– Почему?

– Чтобы ты никогда не смог меня найти. Наблюдатели хотят спокойствия и контроля над всеми. В первую очередь пострадают они, это прямая угроза их власти.

– Честно говоря, ничего не понял. – Я снова посмотрел в окно. Охотники стояли напротив нашего дома и что-то обсуждали. Лысый вскинул трубу и выстрелил. Я замер, стало страшно… Как можно убить этого ещё не повзрослевшего ребёнка? Что в ней такого страшного?

– Нужно спрятаться! – сказал я. В голове судорожно носились мысли – что делать, как поступить? Что будет, если они нас найдут? Мысли путались, по телу шла мелкая дрожь. Я понимал, что очень туго соображаю сейчас и прятаться нужно было ещё раньше, а не разглагольствовать.

– Прятаться нет смысла, они либо обнаружат меня, либо нет. Я и так уже спрятана, – тихо сказала девушка.

Охотники молча стояли и вглядывались в дом, затем лысый направил свое оружие в нашу сторону, и сеть скользнула обратно в ствол. Один из них медленно вытащил из-за спины меч, и они направились в дом."Всё, это край!" – пронеслось в голове. – "Сейчас они войдут и порубают нас, как повар капусту". Хотелось срочно куда-нибудь спрятаться, но ноги не слушались, тело будто парализовало. Облокотившись о стену, я так и остался стоять возле окна. В коридоре послышались шаги. Сердце в груди беспорядочно заколотилось, было такое чувство, что мы ягнята на заклании и не в силах ничего изменить. Они молча вошли в комнату и стали прислушиваться. Тут-то стало понятно, что нас они абсолютно не видят. Все пятеро были практически одного роста. Повыше меня почти на голову. Одеты однотипно. Лица хоть и были разные, но черты у всех одинаково строгие, жёсткие и без каких либо эмоций. У одного от края левого глаза через всю щеку до подбородка тянулся уродливый бледный шрам. Было ясно без объяснений, что они профессиональные убийцы, машины для убийства, бойцы одним словом, и еще может чего не известное мне. Лысый прошел к противоположному от меня окну, посмотрел в него и повернулся к остальным.

– Ну что, Хаб, что можешь сказать?– спросил он у человека со шрамом.

– Не знаю, Кас, но думаю, она рядом, и еще… – он на мгновение задумался.

– Что ещё? – спросил лысый.

– Что-то непонятное глушит атмосферу. Как будто идёт резкий обрыв связи, прочитать не получается.

– Странно… – пробормотал лысый. – В общем, прощупываем все тщательно, ничего не упускаем!

Они медленно разбрелись по комнате, периодически внимательно к чему-то прислушиваясь. Я стоял не дыша, было просто страшно дышать. Девушка все так же сидела за столом и тоже не шевелилась. На её спине был едва заметен белый свет. Он то ярче загорался, то начинал тускнеть, иногда отлетали серебристые искорки. Было понятно, что охотники нас не видели почему-то, но явно что-то чувствовали. Они медленно ходили по комнате и вслушивались. К окну, где я стоял, вдруг подошел «Шрам» – так про себя я окрестил человека со шрамом. Я медленно поднял на него глаза. Он смотрел сквозь меня, это я почувствовал всем нутром.

– Кас, здесь есть какой-то разрыв, раньше с таким не сталкивался, но чувствую именно как разрыв. Лысый подошел к Хабу-шраму, и они вместе стали смотреть сквозь меня и во что-то вслушиваться. Шрам снял с руки перчатку и стал медленно водить ею возле моей головы. Затем он внезапно поймал мой взгляд и уже не смотрел сквозь, а глядел прямо в глаза. Я на секунду ощутил всю глубину его сущности. Там была пустота, огромная бесконечная пустота. Она вдруг стала выхватывать мои мысли и заполнять ими своё пространство. Каждая мысль, эмоция, попадавшая в эту пустоту, начинала беспорядочно метаться, создавая хаос. И эта пустота уже переставала быть таковой. Вдруг он резко отошел к стене, схватился обеими руками за голову, и с каким-то звериным рыком, сполз на пол. От испуга, у меня появилась вдруг возможность двигаться и я тоже сорвался с места, встал у противоположной стены. Все его товарищи бросились к нему.

– Что там, Хаб?! – опустившись рядом с ним на пол, тряс его лысый. Но Хаб, раскачиваясь из стороны в сторону на манер ваньки-встаньки, продолжал тихонько стонать и ничего не отвечал. Лысый тряс его, потом стал бить по щекам, пытаясь успокоить, хотя сам не понимал, что сейчас делал. Наконец Хаб перестал стонать и уже тихонько сидел на корточках.

– Ну, рассказывай, что было, что видел?! – интересовался лысый. Шрам закрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул.

– Чужого видел.

– Как это чужого?! – спросил один из бойцов. – Этого не бывает!

– Подожди, Гляба, пусть рассказывает,– скомандовал лысый.

– А что рассказывать, я на мгновение увидел его сущность, дальше стало невыносимо, там такое творилось… Объяснить не могу!

– Интересно, что ему здесь нужно, и как он здесь оказался?

– За ней пришёл, – задумчиво произнес лысый. – Я тоже слышал про чужих. Наблюдатели говорили, что один когда-то прорывался сюда. Это было около двадцати веков назад, но тогда ничего не вышло. Он случайно оказался здесь и не знал, что ему нужно, да и её тогда охотники быстро нашли и уничтожили. А так при попытках проникновений связь обрывают ещё в зародыше. Вообще чужие не опасны, но только до тех пор пока не найдут её, а когда найдут, то они перекроят здесь все с ног на голову.

– Кас, он был наверное такой, какой нужно, я это понял, когда взглянул в него.

– Ладно, – сказал лысый. – Нужно уходить и предупредить наблюдателей об этом. Чужого все равно пока нет в нашем мире, он только примеряется сюда шагнуть, поэтому его нужно уничтожить, как только он пересечет границу. Всё, уходим!

Охотники спешно покинули дом.

Я стоял и переваривал услышанное. Ясно было одно – здесь мне не рады и при любом удобном случае разорвут.Девушка наконец-то подняла голову и посмотрела на меня. В глазах блестели слезы.

– Что здесь только что было?!

– Я не могу тебе объяснить, ты не поймешь. Вернее я не знаю, как объяснить.

– Понятно, что ничего не понятно. Я какой-то чужой, куда-то должен прибыть, что-то сделать страшное для чего-то непонятного… Кто такие эти наблюдатели?

– Они правители – великие жрецы. Напрямую в жизнь общества не вмешиваются, но вот как-то ей управляют. Одним словом диктуют жизнь по своим законам, им одним известным. И чужих они боятся, потому что те неконтролируемы. Это прямая угроза благополучию и управлению обществом. Здесь практически ни у кого нет личности, все живут по строго определенным правилам и законам, заложенным в умы с рождения. Здесь ни у кого нет эмоций. Люди не способны испытывать никаких чувств. Охотники ни тебя, ни меня не видели, но зацепили тебя именно за эмоции, так как сами неспособны подобное переживать.

– Странный какой мир, даже фантастический. Хотя управлять личностью человека ну или подавлять её, это в порядке вещей было всегда. Насколько я знал, на этом строилось общество в любые эпохи и времена, иначе будет бардак и хаос. Нового практически здесь ничего не было, ну может за исключением того, чего я еще не знал.

Отвлёкшись от своих мыслей, я посмотрел ей в глаза. В них читалась жёсткость и решительность. Постепенно, перед глазами все начало мутнеть, комната поплыла, сознание стало затягивать в какую-то воронку, и через мгновение мир потух.

***

Группа из пяти человек продвигалась вдоль края леса. Бежали размеренно, иногда ноги проваливались по щиколотку в раскисшую после дождя почву. Никто не кривился, не задыхался, не было вообще никаких эмоций. Лишь у человека со шрамом на лице, можно было разглядеть задумчивость. Я парил над ними, находясь в какой-то бестелесной оболочке. Я вообще себя не ощущал физически, присутствовало лишь одно сознание. Через некоторое время бег охотников сменился на шаг. Дойдя до небольшого пригорка, они остановились, и расположились на отдых. Постепенно становилось темно.

– Ещё день пути и будем у ближайшего наблюдателя. Он ждет уже, – произнёс человек с лысой головой. Это были старые знакомые из той одинокой деревни. Охотники – Хаб, Кас, Гляба. Как звали ещё двоих, я не знал.

– Ну что, как думаете, шагнет чужой за предел или нет? – спросил Кас.

– Да кто ж его знает? – ответил Гляба.

– А я, вот что хочу сказать, – произнес Шрам, – Почему наблюдатели боятся чужих? Есть один случай проникновения чужого к нам, и ничего не произошло. Откуда такая уверенность в худшем? Случай этот был, почитай две тысячи лет…

– Хаб, что ты несешь?! – воскликнул лысый, – Как ты можешь сомневаться в чистоте помыслов высших жрецов?!

– Я не сомневаюсь, сам не знаю что говорю. С того времени как мы покинули зону, мысли не на месте.

– Послушай, Хаб, а тебя часом не заразил чужой? – поинтересовался один из охотников, – Ты ведь видел его сущность. Что, если твое восприятие реальности уже начало ломаться? Долго не протянуть тебе в таком случае. Может уже срочно нужно в изоляцию, на чистку?

– Ладно, прибудем на место, почистят, а то жаль потерять такого бойца, – сказал Кас, – Мы если что, последим за тобой, чтобы лишнего не натворил. Всё, всем отдыхать, Пырей, ты за дежурного первый!

– Может я? – поинтересовался Хаб, – Мне что-то не до сна.

– Нет, ты снимаешься с дежурства полностью. Рисковать мы не можем. Кто знает, насколько глубоко пошли изменения? Так что отдыхай и надейся, что тебя быстро восстановят.

Все, за исключением дежурного улеглись спать, но Хаб тоже не спал. У него в голове шла война. Он вообще не понимал, что творилось с сознанием. Взглянув на небо, охотник встрепенулся.

Я вдруг почувствовал, что в какой-то момент он заметил меня. Хаб смотрел в мое сознание. Он читал его как книгу. Я чувствовал его мысли. Смятение, боль, нарастающая обида, переживание. Казалось, что он это испытывает впервые. Я немного повисел в воздухе и резко ушел в сторону. Хаб завертел головой. Всё, связь была потеряна, но хватило и этого. У охотника начиналась жестокая внутренняя борьба.

Всю ночь Хаб не сомкнул глаз, он размышлял над увиденным разнообразием противоречий, желаний, стремлений. У него буквально разрывалась голова от охвативших ранее неизвестных чувств. Это было впервые в жизни. Он чувствовал, он наконец-то что-то чувствовал, пусть не понимая этого. Хоть и чужие это были чувства, но они заставляли сходить с ума. Обнаружилась внутренняя пустота, она требовала заполнения. Охотник не понимал, что с ним происходит, хотелось закричать впервые в жизни, захотелось плакать и смеяться. Охотник не выдержал и ночную тишину над лагерем разорвал безумный крик…

Хаб лежал связанный по рукам и ногам, рядом сидели охотники.

– Нужно к наблюдателю его срочно, иначе чистка вскоре может не пригодиться, его сознание мутирует очень быстро. Трудно потом хорошего бойца воспитать в замену, – вслух размышлял лысый.

– Чужой нужен здесь, – отрешенно произнёс Хаб.

– Всё, Кас, – сказал Малах, пятый из охотников, самый молчаливый и незаметный среди них. – Думается, что уже не поможет чистка, умирает брат наш. Жрецы говорили, что если кто-нибудь так себя начинает вести, помочь уже невозможно. Он будет умирать в страшных мучениях. Предлагаю исполнить свой долг! – с этими словами он достал из-за спины меч.

– Ты был хороший охотник, Хаб, но время твое вышло, умри воином! – Его развязали, поставили на колени, дали в руки меч – таков был ритуал смерти у охотников. Никто не помнил, когда последний раз так делалось, случаев не было, но все знали наизусть что нужно делать именно так.

Хаб судорожно размышлял. Он понимал, что так надо, но впервые в жизни не понимал – зачем? Он ощущал незнакомые ранее чувства, – обиду, боль, неопределенность, страх…

Малах встал позади него и занес над головой меч. Остальные охотники молча стояли и наблюдали за происходящим, как за само собой разумеющимся.

Борьба… В душе Хаба всколыхнулось новое чувство. Оно тихонько шевельнулось и с сокрушительной мощью обрушилось на сознание. Охотник отпрыгнул в сторону, в момент, когда лезвие почти коснулось его шеи. Стал в стойку и взял меч наизготовку. Никто не проронил ни слова. Все понимали, что он болен и не ведает, что творит. Они обнажили свое оружие и двинулись к нему. Малах напал первым, чуть крутанулся в бок, и попытался со стороны одним ударом снести голову. Но Хаб был хорошим бойцом и его новые чувства прибавляли к его умению неимоверную силу. Отбив удар, приблизился вплотную к противнику, одной рукой обнял его за шею, ладонью ухватил за подбородок, и сильным рывком свернул голову. Продолжать бой он не стал и бросился в лес.

Меня стало затягивать словно в какую-то воронку, закручивая по спирали. Скорость нарастала с каждым мгновением. Пришлось сильно зажмуриться. Дыхание перехватило. В какой-то момент всё стихло. Безумное верчение прекратилось. Я осторожно открыл глаза.

***

– Уфф.... – облегчённо вздохнул я, открыв глаза, радуясь, что это был всего лишь сон. Прохладное весеннее утро явилось взору, – вполне обычное и без всякого бреда. Зубы выстукивали ритмичную дрожь. В шаге было пепелище давно потухшего костра. Хотелось страшно пить. Пошарив в рюкзаке, отыскалось несколько пустых пластиковых бутылок. Жажда была просто сумасшедшей. Прокрутив в памяти всё, что мог вспомнить, быстро попытался это забыть и, не тратя ни секунды, поднялся, забросил рюкзак за спину, отправившись выискивать хоть какую болотину.

Блуждать пришлось минут тридцать, пока наконец не нашлась вода. Я набрел на долгожданное болото. С виду глубина не больше колена, но по опыту было известно, что лесные болота очень обманчивы, особенно если это карстовые разломы в земле. Одно такое как-то пытались исследовать, но там скорее было озеро, чем болото. Я ясно видел дно, но когда стали мерить глубину, то не хватило ни пять, ни десять метров, чтобы достать до настоящего дна. Нагнувшись, я принюхался. Вода пахла ужасно, она воняла затхлостью и гнилью, фильтровать и кипятить ее было бесполезно. Пришлось идти искать дальше.

Лес был красивый после зимы. В ноздри било обалденной свежестью. Деревья шумели друг с другом о чем-то своем – наверное, рассказывали свои зимние сны. Вся местность состояла из сплошных спусков и подъемов. Хоть и были они небольшими, быстрому движению это мешало. Спустившись с очередного пригорка, я услышал слабый шум воды. Вскоре взору предстал самый настоящий родник. Вот уж счастье привалило! Не ожидал такой милости от природы. Родник был рукотворный, из вертикального среза земли торчала металлическая труба, а из неё текла вода. Попадая на землю, она превращалась в маленький ручеек и, виляя, утекала куда то вниз, скрываясь в зарослях.

Чтобы набрать воды, пришлось неудобно согнуться. Решив утолить жажду, я оперся руками о землю и напился, сколько мог. Резко поднявшись, в глазах потемнело, немного закружилась голова и через мгновение всё прошло. Так бывает, если свесившись вниз головой, быстро встать. Происходит резкий приток крови к мозгу, или отток, в общем, фиг его знает. Нужно было отметить это место на карте и, наконец, сориентироваться, где же я всё-таки находился. Достал навигатор, включил – техника не работала. Вернее всё было исправно, а вот спутник он не видел. Скорее всего, я находился в очень низком месте и нужно подняться на возвышенность, чтобы поймать связь. Всё правильно, ведь я на дне оврага, какая здесь будет связь.

Забрав воду и поднявшись наверх, я снова проверил навигатор, он упорно отказывался ловить сигнал. Что за ерунда такая? Это же не вышка сотовой связи, а космический спутник, и связь должна быть хорошей, хоть в шахте под землей. Ну, это конечно неправда про шахту, но всё же…

По навигатору я стучал, тряс его, производил разные манипуляции, но всё без толку. Что теперь делать? А ничего, идти так нужно. В чём собственно говоря проблема? В лесу я ориентировался хорошо, а то чуть слезу не пустил. Никогда этой техникой не пользовался, а тут один раз в руки взял и уже зависимость получил. Всё-таки, чем дальше идет человечество в своих изобретениях, тем сильнее оно деградирует – это факт!

Попытавшись сориентироваться на местности, появилось вдруг чувство некой чужеродности. Лес был какой-то другой, незнакомый, странный. Деревья состояли в основном из хвойных пород, хотя я шел по лиственному, в хвойную часть не заходил, так как там воду не возможно найти. Болота всегда встречались в большом количестве лишь в лиственных лесах. Ольха, осина, береза, ну или наоборот, эти деревья росли там, где были болота. Поэтому ни как не мог я оказаться в хвойнике.

Пытаясь сообразить где нахожусь, я разглядывал местность. Елки были огромными, раза в полтора больше, чем обычные. Солнца не было видно совсем, его закрывали эти гиганты. Точно, лес совершенно не тот, не мой лес, чужой, да и время суток было странным. Вроде и утро недавно было, но почему-то казалось, что уже вечер.

Я брел куда глаза глядят. Постепенно начинал накатывать страх и паника. Паниковать было нельзя, если запаниковать, то всё, медленно придёт зверек с интересным именем "песец", и тогда мне край…

Конца и края этим ёлкам не наблюдалось, путешествие продолжалось уже часа три, ноги болели. За прошедшие сутки я морально устал, да и физически тоже. Пожрать не было ничего, хорошо хоть вода была в рюкзаке, с ней можно долго жить. Постепенно начинало темнеть, в этом и так тёмном лесу и тут я заметил вдалеке мелькание огня. Ни на мгновение не забывая о вчерашних событиях, стараясь не шуметь, я попытался подойти поближе незамеченным. Сердечко нервно дёргалось в груди. Люд нынче разный бывает, наткнешься на очередного придурка, потом разгребай проблемы. Под ногами мягко и бесшумно пружинил мох. Потихоньку начинало подрывать разум, даже нервный смешок вырвался. Как можно тише, не дыша, по миллиметру в час, я продвигался к костру. Подойдя на расстояние шагов в пятьдесят, спрятался за необъятной елью, и стал всматриваться.

На огне, на палке что-то жарилось. По запаху это было мясо, есть хотелось довольно сильно. У костра сидел один человек, глядел на огонь, и по сменяющемуся выражению его лица было видно, что он о чём-то напряженно думал. Внимательно вглядевшись, я обомлел. Сердце забилось с сумасшедшей скоростью, тело кинуло в жар, руки затряслись, мысли беспорядочно носились по всей голове, грозя её с минуты на минуту взорвать. У костра сидел Шрам. Тот самый из странных видений, снов, или как его звали – Хаб. Я чуть не завыл в голос. Сердце продолжало свой бешеный марафон. Я понимал, что сейчас это был не сон и не галлюциногенный бред – всё было на самом взаправдашнем яву. Беспорядочный ход мыслей невозможно было остановить. Немного поразмышляв, я решил плыть по течению, и раз уж вынесло меня к этому головорезу, то надо попробовать установить контакт. Поднявшись, я медленно направился в его сторону. Подойдя тихонько к елке, у которой чуть инфаркт не схватил, я еще раз остановился.

Шрам вдруг встрепенулся, завертел головой, быстро вскочил, обнажил свой меч. Немного повертев головой, он стал всматриваться в мою сторону. Уже было полностью темно, и видеть меня он никак не мог, ну если только не имел кошачьего зрения. Нет, он меня чувствовал. Я вдруг стал понимать, о чем он думает. Шрам был ошарашен не меньше моего. Охотник понимал, кто я такой, он был очень взволнован. Чувствовалась растерянность, смятение. Угрозы в его мыслях не было.

Выйдя из-за дерева, я подошел в зону видимости. Шрам по-прежнему держал в руках меч, хотя скорей всего по инерции, пользоваться им он уже не думал. Теперь его можно было разглядеть хорошо – высокий, лет сорока, стройный, немного худощавый. В нём чувствовалась физическая мощь, настоящая, а не рисованная, как у киношных героев, которые за пять минут, голыми руками могли сокрушить в одиночку целую армию противника, вооруженную до зубов. Передо мной стоял настоящий боец. На ногах у него были одеты высокие ботинки, похожие на наши армейские берцы. Чёрного цвета штаны, слегка обтягивали ноги. Куртка, поверх нее разгрузка. Головной убор отсутствовал, волосы средне подстрижены и полностью седые. Возле костра лежал расстеленный плащ. Он тоже оценивающе смотрел на меня. Точно я не знал, какой у меня рост, что-то около метр семьдесят пять-восемьдесят, одет во все камуфляжное, на ногах так же берцы. Штаны свободные, куртка расстегнутая, под курткой почти такая же разгрузка. На партупее висел охотничий нож, и в разгрузке торчал еще один. Это я на всякий случай, чтоб два было. Мне вообще холодное оружие нравилось, было б десять ножей, я бы их все распихал по одежде, такая была мания.

– Здравствуйте! – наконец выдавил я и почувствовал себя полным дебилом.

– Приветствую тебя, чужой! – произнес Хаб даже с каким-то уважением.

Я еле сдержался, чтобы не ляпнуть что-то по типу "приветстую тебя, землянин", но это скорее от нервов, а не от желания пошутить, ибо каша, творившаяся в мозгах, становилась все более наваристой.

– Сгорит, – кивнул, я ему за спину вместо этого.

Он повернулся, мясо начинало подгорать. Шрам подбежал, снял его с огня и воткнул палку в землю. Я немного постоял, подошел к огню, присел на корточки, и стал греть руки. За всеми этими событиями не заметил, как полностью продрог. Думать ни о чём уже не хотелось, я совершенно потерял нить реальности и уже не понимал – сплю сейчас или всё происходило на полном серьёзе. Хотя если судить о том, как болело всё тело после побоев, шутки кончились давно…