Читать книгу Христианство. Три тысячи лет - Диармайд Маккалох - Страница 111

Около 180 года, когда Цельс писал эти слова, для его римских читателей они приобретали новое и пугающее значение. Во II веке империя перестала расширяться: максимального размера она достигла при императоре Траяне (годы правления 98–117), присоединившем к Риму территории нынешней Румынии и Ирака. Но затем приграничные народы начали ответную атаку – и это означало, что отныне римским императорам придется постоянно иметь дело с угрозой нападения на границах. В течение многих столетий народ за народом являлись на Запад из глубин Азии; и теперь очередная волна переселения народов вызвала смятение среди центральноевропейских племен, заставив их искать убежище южнее и западнее – на территории Рима. Впервые Рим столкнулся с этой опасностью зимой 166/167 года, когда замерз Дунай и тысячи лангобардов, переправившись по льду, опустошили римские провинции в Центральной Европе. В начале III века положение на восточных римских границах стало еще серьезнее. Новая иранская династия, Сасаниды, освободив свою страну от ига соседей-парфян, горела желанием отомстить греко-римскому миру за все унижения, причиненные Персии Афинами, Александром Великим и последующими эллинистическими монархами (см. с. 57–61). Основатель династии, шах (царь) Ардашир, ясно заявил о своих намерениях, взяв себе имя древнего персидского царя и завоевателя Дария. В 260 году сын Ардашира Шапур предельно унизил римлян, захватив в плен императора Валериана – тот умер в плену.[313]

Все это было бы еще не так катастрофично, оставайся империя единой и под управлением достойных властителей. Хотя в I веке не один император, не выдержав психологического напряжения от ответственности за величайшую в западном мире империю, скатился в безумие, в дальнейшем власть перешла в руки череды в высшей степени мудрых и компетентных правителей – династий Флавианов и Антонинов (69–192). Однако последний из Антонинов, Коммод, тоже сошел с ума: в конце концов прикончил свою любовницу Марцию, когда она попыталась его убить (она была христианкой – обстоятельство, породившее у великого историка XVIII века Эдварда Гиббона один из лучших его ядовитых пассажей в адрес христиан).[314] В 192 году хаос и мятеж выдвинули нового императора: им стал армейский офицер из Северной Африки Септимий Север. Его сын, занявший престол после него, унаследовал отцовскую жестокость, но совершенно не унаследовал политического здравомыслия; Септимий умер в Йорке в 211 году – и с тех пор, вплоть до прихода к власти Диоклетиана в 284 году, едва ли хоть один римский император умер естественной смертью. Для империи настали ужасные времена, о коих лучше всего свидетельствует молчание – то, что об этих десятилетиях до нас не дошло почти никаких известий.