Читать книгу Христианство. Три тысячи лет - Диармайд Маккалох - Страница 163

И снова вмешался политический переворот и предопределил поражение александрийской партии. Дворцовый заговор, в результате которого в 450 году погиб Феодосий, привел к власти его грозную сестру Пульхерию, ярую противницу «одноприродных» богословов, до того находивших себе поддержку в Константинополе. Своим мужем и формальным императором Пульхерия избрала Маркиана (настолько ей послушного, что и в браке она продолжала сохранять данный ею обет девства); и в 451 году новая власть, возглавляемая императором Маркианом, созвала собор в городе, где за всем происходящим могли приглядывать имперские войска – в Халкидоне близ Константинополя. Основной заботой Халкидонского собора было убедить как можно больше народа принять центристское исповедание веры. Собор признал православным Томос, презентованный два года назад в Эфесе посланниками папы Льва, и выработал тщательно сбалансированное определение того, как следует понимать тайну Христа: «Равно совершенный в божественности и в человечности, истинно Бог и истинно человек, разумный душой и телом; единосущный Отцу в отношении его божественности и столь же единосущный нам в отношении нашей человечности…» Именно таким остается стандартное определение Христа в церквах столь различных, как Греческая, Румынская и Славянская православные церкви, Римско-католическая, Англиканская, и мейнстримовые протестантские церкви. Поэтому, как и Никейский собор 325 года, Халкидонский собор 451 года стал важным этапом в консолидации христианского вероучения, принятого большей частью церкви.[455]

Большей частью – но далеко не всеми. Халкидонское соглашение зиждилось на компромиссе. Хотя в нем и говорилось об одной Личности в двух Природах и сознательно было включено слово «Богородица», – во многом оно следовало учению Нестория о двух природах, «различии природ, которое никоим образом не уничтожается и не отменяется единством».[456] Между тем, к радости его врагов, незадачливый бывший епископ Константинопольский был осужден еще раз – против всех церковных правил, по воле имперской власти. Несторий уже был полностью отстранен от общественной жизни и сослан в отдаленный район Египта (в котором даже современное египетское правительство размещает тюрьмы для особо охраняемых заключенных); свое унижение от рук врагов он переносил стоически. Рассказывают, что он умер за день до того, как пришло письмо, приглашавшее его на Халкидонский собор; однако, несмотря на этот примирительный жест, теперь император распорядился сжечь сочинения Нестория, а дети, носившие то же имя, были заново крещены и наречены другими именами. Последний и самый крупный его труд, написанный в заточении, где он с достоинством защищает себя и свои взгляды, был обнаружен лишь в 1889 году – в рукописи в библиотеке восточно-сирийского патриарха, церковь которого откололась от ортодоксальной Церкви после Халкидона.[457]