Читать книгу Пуговицы. Мир после удара - Дина С. Гусейн-Заде - Страница 21

Надежда даже не представляла, как много экземпляров в её пуговичной коллекции было от одной семьи. И, между прочим, это были одни из самых ярких пуговиц! От шумной семейки отваливались и терялись не только пуговицы, но и носки, игрушки, шапочки и вся остальная одежда. Широкая дорожка из потерянных вещей после них, чем-то напоминала след от проползшей улитки.

Голова и сердце семьи заключались в одном женском лице. До того, как Мать семейства не обзавелась многочисленным потомством, она отдавала всю себя, разбирая книги и папки в каких-то архивах. То была работой её мечты, и ещё будучи маленькой, девочка всем в округе сообщила, что будет библиотекарем. С девства она наслаждалась коптокмией – желанием казаться умнее при помощи использования редких и заковыристых словечек. Ещё одной её страстью было коллекционирование высказываний Великих деятелей истории. Поэтому библиотека виделась ей местом исполнения её желаний, священным и притягательным храмом слов с его тихими и цыкающими жрицами, расставляющими книги по десятичной системе Дьюи. Привнесение посетителями любого шума извне, а тем более невозвращение книги в срок грозило библиотечной анафемой. Повзрослевшей девочке нравилось служить в своём храме, неукоснительно соблюдая все правила многие годы.

Вот частичный списочек слов, которыми она пользовалась в своём обычном разговоре: аберрация, аддикция, алекситимия, аллюзия, андрогин, аннексия, антагонизм, апологет, апробировать, аффирмация, графомания, девиация, деструкция, диффамация, дуализм, инсинуация, клеврет, коллатеральные, консьюмеризм, макиавеллизм, матримониальный, оксюморон, остракизм, паритет, пердимонокль, плюрализм, прокрастинация, реминисценция, ретроспектива, ригидное мышление, рекурсия, рефлексия, ригоризм, синопсис, синкретизм, сублимация, трансцендентность, фрустрация, экзальтация, экзистенциализм, эклектика.

Если Вы поняли из списка хотя бы половину слов, то Вы могли бы стать хорошими собеседником нашей героине! Но часто словоблудницу или не понимали, или считали выпендрёжницей, потому что она напрочь отказывалась «примитивизировать своё изложение, дабы потакать деградации». Уже в детстве говорящую на непонятном языке девочку мало кто слушал и слышал.

С появлением детей многое в её жизни изменилось. Библиотека превратилась из храма в игровую площадку. В виде пиратов и принцесс дети разбегались по узким лабиринтам коридоров в поисках затерянных сокровищ. Поэтому рабочая смена, которая теперь удавалась только при острой архивной необходимости, каждый раз оказывалась самой образцово-непоказательной: повсюду бурлили шум, смех, а жрицы жаловались, что даже находили детские книги с яркими картинками в отделе серьёзной научной литературы!

– Ты должна быть с детьми построже! Ребёнка воспитывать лучше в спартанских условиях, – говорила с постным лицом всезнающая коллега, – а то так и работу можешь потерять.

– Я в значительной степени жандобьюсь! «Но как прекрасны их глаза, которые стараются видеть в людях одно только хорошее».6 «Детская прелесть кроется в том, что с каждым ребёнком всё обновляется и мир заново предстаёт на суд человеческий».7 Да и вообще…

Далее следовал настолько заумный аргумент, основанный на последних исследованиях британских учёных, что ни коллега ничегошеньки не поняла, ни автор не смог передать гениальности мысли.

Но как же у такой консервативной в лексических принципах женщины образовалась целая гурьба непоседливых детишек? Когда-то она считала, что главное достояние в жизни человека – родить ребёнка. Поэтому библио-мамочка практически со своего собственного рождения хотела родить много детей. Но сейчас, окружённая всеми своими детьми, она уже понимала, что размножаться могут и кошечки. А что важнее в родительстве, так это воспитать из малыша Человека. Почти каждый человек хочет обессмертить себя посредством передачи генов, но не каждый может передать свои лучшие качества или просто быть хорошим родителем.

Муж начитанной женщины был скорее фиктивным. Они познали друг друга на пустынном пляже и даже попробовали после сотворить семью. Но, как только родился ребёнок, молодой мужчина не смог справиться со своей свободолюбивой натурой и остаться в семье. Свежеиспечённая мама попыталась на другом пляже найти отца для своего ребёнка, но всё, что у неё получилось, это приобрести ещё двух близнецов.

Тем не менее, жизнь множилась, и множилось счастье внутри неё! Ведь с появлением первенца всё наконец-то встало на свои места. Из бездаря, как любила называть её мать, она сама вдруг стала матерью. Ещё двух двойняшек вдобавок к первым она зачала с мужчиной, похожим на главного героя из любимого романа и произвела на свет в отделе родной библиотеки. И ведь это ещё не конец её похождениям! Что интересно, она совсем перестала плакать от грусти, печали, сплина и меланхолии, и оставила себе возможность пустить слезу разве что от умиления. Да и как можно очевидно грустить, если глаза её детей светятся от того, что она им нужна.

Немного омрачала её семейное счастье мысли, что она стареет и слишком скоро уже не сможет больше создавать жизнь. В такие дни тяжёлых мыслей ей априори становилось очень жалко себя и особенно детей, которых она могла бы родить. Врач объяснила ей что когда наша мать-героиня беременна, то гормоны позволяют её чувствовать себя почти всемогущим божеством. Её глаза светились, её кожа светилась – она вся светилась! Но после родов гормональный фон потихонечку менялся, и священная корова готова была вновь кинуться на любого, лишь бы снова почувствовать это ощущение священности. Этакая материнская наркомания.

Однажды она разговорилась на работе с человеком, что принёс с собой собственные записи. Такие люди вызывали особые трепетные чувства в её душе. Мужчина с женщиной разболтались, беседа текла звонким ручьём и вела к пикантному продолжению.

Наша жрица делилась:

– А знакомы ли Вы с тем фактом, что в языке народа пирахан не предусмотрена рекурсия?! Голоштанные их дети! Вот не знаю, как бы мои чадушки могли бы без подобного перекрутиться! А как бы могла я перетаптываться без моих чад? «Дети сразу и непринужденно осваиваются со счастьем, ибо они сами по природе своей – радость и счастье».8

– Я считаю, что преступно рожать, пока в детдомах остаётся хоть один ребёнок, – заметил бездушный писака.

– Что за фортель! Эпидерсия какая-то! Окститесь! Вы просто ничего не понимаете в материнстве, потому и гиперболизируете! Какое возмутительное реноме!

Пикантное продолжение отменилось и мужчина ушёл, а той же ночью ей приснился самый страшный за всю её жизнь сон.