Читать книгу Моя сестра Роза - Джастин Ларбалестьер - Страница 12

На душ нет времени. Я запихиваю бинты и перчатки в шкафчик, выбегаю из спортзала и машу заполонившим всю улицу желтым такси.

«Где Дэвид? Почему он разрешил мне остаться в спортзале?» – «Дэвид потерял телефон». Охренеть! Значит, то сообщение прислала Роза, не Дэвид. Сообщение от Дэвида, точнее от Розы, пришло в 17:15. Три часа назад. Ее что, нет уже три часа? «Есть идеи, где она может быть?» – пишет Салли. Будь мы в Сиднее, я знал бы с десяток мест, куда она могла пойти, позвонил бы куче народу. «Вы проверяли, она не у Макбранайтов?» – «Нет». Это единственное место, которое приходит мне в голову. Мы здесь больше никого не знаем.

Такси едва едет. Я бросаю остатки наличных – пять долларов – водителю и вываливаюсь на улицу. Остаток пути до дома я бегу, мысленно благодаря Нью-Йорк за четкую нумерацию домов и улиц: тут так легко ориентироваться. В холле нашего дома я первым делом спрашиваю консьержа, не видел ли он Розу.

– Я уже сказал твоим родителям. Я ее не видел. Извини, парень. Позвоню, если увижу.

Лифт стоит на нашем этаже. Я не могу ждать, взбегаю по лестнице. Дэвид распахивает дверь, едва я вставляю ключ в замок. Я чуть не падаю, пытаясь вытащить его обратно. Дэвид смотрит на меня и бросает:

– Это ты.

Он надеялся увидеть Розу.

– Простите. Не надо было оставлять ее с Джеффом. Я надеялся, что математика…

Салли протягивает мне телефон Дэвида.

– Он был в вазе с фруктами.

Я читаю сообщения, которые Роза отправила Джеффу: «Мы уже едем. Большое вам спасибо. Деньги за занятия переведем завтра утром», «Мы почти на месте. Вы можете идти. Большое спасибо за то, что вы подольше позанимались с Розой». «Вы уверены, что ее можно оставить одну?» – написал в ответ Джефф. «Конечно. Возможно, мы увидимся в холле».

– Невероятно, – говорю я.

– Если бы ты был дома, Че, – говорит Дэвид, – ничего бы не случилось.

– Так это я виноват? Если бы вы были дома, ничего бы не случилось! Вы знали, что у меня занятие. Вы знаете, как много для меня значат тренировки.

Я чувствую, как внутри меня все клокочет. Я хочу заорать, что я их семнадцатилетний сын, а не один из Розиных родителей. Хотя на деле я играю именно такую роль – пусть даже Салли и Дэвид никогда этого не признают. Они не впервые оставляют меня присматривать за ней, и я пропускаю тренировку или встречу с друзьями. Но я впервые их не послушался. Надо было сказать им: «Ничего не хочу слышать. Меня не волнует, насколько важная у вас встреча, я ухожу прямо сейчас, так что возвращайтесь поскорее и сами приглядывайте за Розой».

– Не время ругаться, – говорит Салли, словно это я первый начал. – Когда мы звонили в полицию? – Она смотрит в свой телефон. – Полчаса назад. Может, снова позвонить?

– Розины вещи на месте? – спрашиваю я.

– Нет рюкзака, плаща и резиновых сапог. А телефон дома.

Без телефона мы не сможем ее отследить. Уже половина девятого. На улице темно.

– Вряд ли у нее есть деньги. Хотя, возможно, у меня пропала двадцатка.

Салли впервые на моей памяти признала, что Роза крадет деньги.

– Во сколько закрывается зоопарк? – Когда Роза пропала в последний раз, в Бангкоке, она пошла в зоопарк Дусит. Она хотела посмотреть на белого бенгальского тигра, а родоки ей не разрешали. Но тогда она совершила ошибку – взяла с собой телефон.

– Уже давно закрылся.

– Я ее поищу, – решаю я и иду к двери прежде, чем Салли с Дэвидом успевают что‐то ответить. Я хватаю висящую у двери куртку и натягиваю поверх толстовки.

– Я с тобой, – говорит Дэвид.

– Нет, – протестует Салли. – Не отключай телефон! – кричит она мне вслед.

После тренировки одежда насквозь мокрая от пота. Мне холодно, даже куртка не спасает. Надо было принять душ и переодеться, но я должен найти Розу. У меня внутри все обрывается, когда я думаю о том, что могло случиться. Не знаю, о чем я беспокоюсь больше – о том, что с Розой что‐то произошло, или о том, что она могла что‐то натворить. Естественно, и о том и о другом.

Роза совершенно ничего не боится – кроме того, что ее заберут доктора, что ее будут держать взаперти. Она не боится злых собак, высоты, странных людей. Но если она столкнется с кем‐то еще более жутким, чем она сама, будет уже не важно, на что она способна. Ей десять лет, и она бесстрашна. Может, она захочет сесть в машину к незнакомцу? Может, согласится поужинать в незнакомом ей доме?

Я иду вверх по авеню, мимо ньюйоркцев, выгуливающих собак, мимо их подруг и друзей, мимо тех, кто спешит с работы домой, чтобы поскорее снять наводящий тоску деловой костюм или униформу, кто уже ослабил галстук или сменил туфли на шпильке на удобные кроссовки. Может, надо подходить к людям, показывать им Розину фотографию? «Вы, случайно, не видели эту девочку?»

Роза очень любит парки. Особенно такие, где есть детская площадка. Роза обожает играть с другими детьми. Самый большой парк в нашем районе – Томпкинс-сквер-парк, но по пути к нему есть еще парочка поменьше. Первый скорее напоминает огород. Во втором полно бетонных боулов и рамп.

«Полиция уже едет». – «Я обхожу парки. Тут везде люди. Кто‐то наверняка ее видел». Начинает моросить, воздух становится влажным, я все сильнее замерзаю. Я натягиваю на голову капюшон, до верха застегиваю куртку. На улицах полно людей, но детей почти нет. Наверное, они так поздно не гуляют. Когда я перехожу через авеню А, дождь усиливается, все вокруг открывают зонты. Неподалеку от входа в парк со стороны Девятой улицы есть детская площадка: сейчас на ней играют одни белки. Я проверяю собачью площадку – там полно собак. Я обхожу ее по периметру, но нигде не вижу Розу, глядящую сквозь ограду и придумывающую, как бы ей украсть щеночка.

Я подхожу к небольшой детской площадке на другом конце парка. По ней, хихикая, бегает маленький мальчик: его то и дело подталкивает в спину девушка, явно не годящаяся ему в матери. Оба в плащах и резиновых сапогах.

– Такого дождя тебе достаточно? – спрашивает она. Мальчик смеется еще громче.

– Извините, – обращаюсь я к девушке. Она оборачивается. – Вы не видели здесь светловолосую девочку? Десяти лет.

– Толкай еще, – говорит мальчик.

– Не перебивай, – говорит девушка мальчику и головой указывает на меня. – Мы здесь всего десять минут и никого не видели. Извините.

Может, Роза зашла в кафе-мороженое или секонд-хенд и как раз сейчас уговаривает продавцов угостить ее шариком мороженого или подарить какую‐нибудь жуткую фарфоровую куклу. Она найдется, убеждаю я себя. Почти всех пропавших людей находят. Я где‐то читал об этом. Или там говорилось, что обычно их находят в первый же день? А если нет…

У меня звонит телефон. Это Дэвид. Я не сразу отвечаю. Боюсь плохих новостей. Дождь стихает, но у меня уже насквозь промок капюшон. Я сворачиваю на тропинку, идущую вдоль ограды парка обратно к авеню А.

– Да? – В конце концов я все же снимаю трубку.

– Полицейские хотят, чтобы ты…

И тут я вижу Розу. Ну конечно. Родоки же ей запретили.

– Я ее вижу, – говорю я Дэвиду. – Она в парке, играет в шахматы.

Я бегу к столам для шахматистов. Роза держит в руке черного слона. Она слишком сосредоточенно изучает фигуры на доске и меня не замечает. Ее соперник стонет. Он похож на бездомного. У него нечесаная длинная борода и грязная одежда. Роза, ее соперник и собравшиеся вокруг шахматисты не обращают никакого внимания на дождь.

– Слава богу! – выдыхает Дэвид. Из телефона слышится приглушенное бормотание – он сообщает новость всем в квартире.

– Шах и мат, – говорит Роза.

Бездомный качает головой:

– Ну ты и плутовка.

Роза вытягивает руку. Прежде чем бездомный успевает положить ей на ладонь деньги, я беру ее за плечо. Она вздрагивает. Банкнота плавно опускается на стол.

– Я перезвоню. Сейчас приведу ее, – говорю я Дэвиду и вешаю трубку.

– Че, это мои деньги!

– Я думаю, ему они нужнее, чем тебе.

– Она их выиграла, – говорит Розин соперник. – В честном бою.

Он встает с места. Роза прячет деньги в карман плаща.

– Они мои, – говорит она, глядя мне прямо в глаза. – Моррис сказал, что они мои. Ты сам слышал.

Один из зрителей опускается на пустое место напротив Розы.

– Ну что, малышка, а со мной справишься?

– Нет. – Я хватаю Розу за руку и стаскиваю со скамейки. Она все так же мрачно смотрит мне прямо в глаза.

– Возвращайся скорее, девчушка, – говорит мужчина. – Жду не дождусь, когда смогу преподать тебе урок смирения.

Роза переводит на него взгляд, и он смеется.

– Я не хочу уходить, – говорит она мне. – Хочу доказать им, что я тут лучшая. Я проиграла всего один раз, и только потому, что не успела разогреться. Я хочу заработать еще денег. Из-за тебя я потеряла место.

У меня снова звонит телефон. Это Дэвид.

– Сейчас я ее приведу, – говорю я. – Она в порядке.

– Давай скорее. Полицейские хотят с ней поговорить.

– Я не хочу, – говорит Роза.

Дэвид не просит передать ей трубку. Я убираю телефон в карман.

– Мы идем домой. Родоки вне себя. Они думали, что тебя похитили и убили.

– Ну конечно, – спокойно замечает Роза. Она уверена, что с ней никогда ничего подобного не случится.

– Нельзя брать деньги у незнакомых людей.

– Они мои знакомые. Я знаю, как их зовут. И мы не играли в азартные игры. – Роза указывает на табличку позади столов, где написано: «Столы только для шахматистов и только для игры в шахматы. Не более двух часов за одним столом. Столы предназначены для общественного пользования. Азартные игры и взимание платы за их использование запрещены».

– Замечательно. Ты нарушила закон.

– Я не играла в азартные игры.

– Он дал тебе деньги, потому что ты выиграла. Это и есть азартная игра.

– Моррис не поверил, что я у него выиграю. Он дал мне деньги, потому что я доказала, что он неправ.

– Это ставка, Роза. Ставки – это признак азартной игры.

– Но если бы выиграл он, я бы ничего ему не дала.

– Неравная ставка – все равно ставка.

Прежде чем перейти через дорогу, я смотрю в обе стороны: я уже не уверен, что помню, в какую сторону здесь движение.

– Все остальные тоже делали ставки. Там есть камеры. Моррис говорит, в Нью-Йорке везде камеры. Некоторые даже можно найти онлайн. Они бы не стали играть в азартные игры прямо под камерами. Я как раз собиралась сыграть с Исайей. Он тут лучший игрок. Я у него выиграю.

– Тебя не спрашивали, где твои родители?

– Спрашивали. Очень интересовались насчет родителей.

– Что ты им ответила?

– Сказала, что съела их.

– Господи, Роза.

– Все стали смеяться. Исайя сказал, что белые девочки страшно жестоки, и все стали смеяться еще громче.