Читать книгу Молот Люцифера - Джерри Пурнелл - Страница 12

Разместились, и неплохо, в Зеленом зале. Парочка служителей и на удивление смазливая распорядительница наполняли бокалы, едва те наполовину пустели, и Тим Хамнер выпил больше, чем хотел. «А ведь я богаче Арнольда», – подумал он.

Арнольд, автор бестселлеров, никогда не говорил ни о чем, кроме своих книг. Когда Тим сказал ему, что комету уже видно невооруженным глазом, тот и не понял, о чем идет речь. Когда Хамнер объяснил ему, он выразил желание встретиться с Брауном.

Один из служителей подал знак, и Тим встал на нетвердых ногах. Похоже, недавно лестница была не столь крутая. Но он добрался как раз вовремя, чтобы услышать окончание профессионально гладкого монолога Джонни и аплодисменты аудитории.

Парень был в отличной форме и шутил с гостями. Тим вспомнил, что Шарпс из ЛРД выступал с лекцией, посвященной кометам (сам видел по телевизору), и что Джонни вроде бы оказался весьма сведущ в астрономии. Выделялась еще одна гостья: вдова с таким внушительным бюстом, что двадцать лет назад она обогатила английский язык новым выражением. Она то и дело перебивала, отпуская непристойные комментарии. Вдовушка изрядно набралась. Хамнер вспомнил, что зовут ее Мэри Джейн, и никто уже не упоминает ее сценический псевдоним: в ее возрасте и с такой репутацией он казался несуразным.

Тима пронизал мгновенный ужас сцены. А потом Джонни обернулся к нему.

– Как вы обнаружили комету? Увы, но это был не я, – серьезно произнес Джонни.

– Вам бы не хватило времени, – ответил Хамнер. – На наблюдения уходят годы. Иногда десятилетия, и нет никаких гарантий. Выбираете телескоп и с его помощью начинаете смотреть на небо, запоминаете расположение звезд и всего прочего, после чего запираетесь в обсерватории, но ничего нового не видите, только место зря просиживаете. В горах по ночам холодно.

Мэри Джейн что-то сказала. Джонни встревожился, но виду не подал. Звукооператор в наушниках показал ему жестом, что все в порядке.

– Вам нравится быть владельцем кометы? – поинтересовался Джонни.

– Половины кометы, – машинально поправил Тим. – Да. Очень.

– Ему недолго оставаться ее хозяином, – встрял доктор Шарпс.

– Почему еще? – повысил Тим голос.

– Она достанется русским, – пояснил ученый. – Они отправляют «Союз» провести наблюдения с близкого расстояния. Вот тогда-то они и заполучат комету.

Отвратительно!

– Но разве ничего нельзя сделать? – осведомился Тим.

– Конечно, можно, запустить «Аполлон» или какой-нибудь самый современный корабль, загрузив его оборудованием, которое пока ржавеет без пользы. Мы даже провели подготовительные работы. Но средства закончились.

– Но вы могли бы что-то предпринять, если б у вас были деньги? – оживился Джонни.

– Мы могли бы полететь туда и вблизи наблюдать прохождение Земли через хвост. Но американцы так мало интересуются новыми технологиями. Они никому не нужны, пока наши разделочные электроножи исправны. Вы когда-нибудь задумывались о том, насколько мы зависим от вещей, в которых никто из нас не разбирается? – Шарпс драматически обвел рукой телестудию.

Джонни начал что-то вещать о домохозяйке, для которой работа с персональным компьютером превратилась в хобби, но неожиданно замолчал. Зрители, приглашенные в студию, затаили дыхание. Воцарилась тишина, которую ведущий давно научился уважать. Люди хотели выслушать Шарпса. Пожалуй, именно сегодня их ждет удача, будет снят один из тех знаменательных выпусков, которые повторяют по воскресеньям и часто вставляют в сетку вещания.

– Я имею в виду не только телевидение, – продолжал Шарпс. – Вот стол. У него пластиковая поверхность. Что такое пластик? Кто-нибудь из вас знает, как его изготавливают? Или как делают карандаши? Еще меньше нам известно о производстве пенициллина. Мы зависим от множества вещей, но мы пребываем в неведении и не можем ничего сказать об их происхождении. Даже я.

– Никогда не понимала, почему защелкиваются застежки бюстгальтера, – брякнула Мэри Джейн.

Джонни немедленно вклинился, чтобы переключить аудиторию на ученого.

– Но, Чарли, что полезного в изучении кометы? Как изменится наша жизнь?

Шарпс пожал плечами:

– Может, и никак. Вы спрашиваете, что дают новые исследования. Ответить только, что они всегда оправдывают себя. Хотя, вероятно, и не так, как предполагалось заранее. Кто думал, что программа космических исследований приведет к созданию – ни много ни мало! – целой отрасли медицинской технологии? Но именно так и случилось. Спасена жизнь тысячам людей – поскольку была разработана специальная аппаратура для астронавтов. Джонни, вы слышали о Римском клубе?

Ведущий кивнул, но остальным требовались напомнить:

– Его члены однажды решили выяснить с помощью компьютерной модели ситуацию, связанную с тем, как долго мы сможем протянуть на наших природных ресурсах… Если принять прирост населения равным нулю…

– Они говорят, нам конец, – перебил Шарпс. – Глупости! Нам конец потому, что нам не позволяют по-настоящему использовать технологии. Они утверждают, будто запасы металлов истощаются. Между тем в небольшом астероиде больше металла, чем добыто на Земле за последние пять лет! А астероидов насчитывают сотни тысяч! Нужно просто добраться до них.

– А у нас получится?

– Еще бы! Мы на такое способны с уже имеющимися технологиями. А о космосе можно сказать так: там рекой льется вкусный суп, а мы не знаем даже о тарелках.

Публика в студии зааплодировала. Захлопали без команды помощника режиссера. Джонни одобрительно улыбнулся Шарпсу и прикинул дальнейший сценарий программы. Но вдруг раздался громкий звуковой сигнал: пришло время рекламы «Мыла Кальва».

После ролика запись продолжилась. Ученый завелся и стал очень бойким. Он размахивал длинными костлявыми руками, как мельница крыльями. О ветряных мельницах он тоже говорил и о том, какое громадное количество энергии изливает на нас Солнце каждый день. И о том, какими виделись протуберанцы команде «Скайлэба».

– Самой маленькой вспышке хватило бы энергии, чтобы уничтожить нашу цивилизацию! И человечество не сумело бы возродиться и за сотни лет! А какие-то идиоты толкуют насчет обреченности!

Тим оказался в стороне, и Джонни следовало вовлечь его в диалог. Хамнер сидел и кивал: очевидно, ему доставляла удовольствие речь планетолога. Ведущий осторожно навел ученого на разговор о комете и воспользовался случаем:

– Чарли, вы считаете, что русские намерены наблюдать за этим небесным телом с близкого расстояния. Пожалуйста, объясните поподробней.

– Хорошо. Земля определенно пройдет через хвост кометы. Я объяснял, почему сейчас невозможно сказать, как близко от нас окажется голова… но она будет очень близко. Если повезет, вровень с Луной.

– Не стоит употреблять слово «повезет», – заявила Мэри Джейн.

– Тим, это ваша комета, – улыбнулся Джонни. – Предположим, что Хаммер[3] столкнется с нами…

– Она называется Хамнер – Браун, – поправил Тим.

– О! А что я сказал? Хаммер? Ну, если она врежется в нас, то и получится молот. Правда?

– Вам виднее, – пробурчал Шарпс.

– Но что тогда произойдет? – настаивал Джонни.

– Уже обнаружено много глубоких кратеров, образованных из-за падения метеоров, – произнес Тим. – В Аризоне отметина достигает почти мили в диаметре. Вредефорт в Южной Африке настолько велик, что увидеть его целиком можно только с высоты птичьего полета.

– Но ведь это еще маленькие кратеры! – добавил Шарпс. Взоры присутствующих обратились к нему, и ученый ухмыльнулся. – Вы никогда не обращали внимания на то, какой округлый Гудзонов залив? И Японское море.

– Все дело в падении метеоритов? – догадался Джонни.

Сама мысль ужасала.

– Ученые полагают, что да. И еще: давным-давно поверхность Луны раскололась вследствие столкновения с неким огромным небесным телом… Четверть поверхности нашего спутника покрыта так называемым океаном, который представляет собой лавовое море. Вероятно, лава вылилась из разлома, возникшего при столкновении с громадным астероидом.

– Разумеется, мы не знаем, из чего состоит комета Хамнера – Брауна, – заметил Тим.

– Значит, пора все выяснить, – подала голос Мэри Джейн. – Пока в нас никто не врезался.

– Это вопрос времени, – ухмыльнулся Шарпс. – Дайте срок, и вероятность столкновения с той или иной кометой приблизится к ста процентам. Но вряд ли именно данное небесное тело должно вызвать у нас беспокойство.

Генри Армитедж был телевизионном проповедником. Прежде он выступал по радио, но потом какой-то слушатель, обращенный в истинную веру, завещал ему десять миллионов долларов. Теперь преподобный владел собственным глянцевым журналом, пакетом телевизионных программ (причем вещание шло в доброй сотне городов) и редакцией, размещенной в одном из зданий делового комплекса Пасадины.

Армитедж успевал строчить статьи для своего издания, в том числе передовицы. Для Генри в сутках было слишком мало часов. Он упивался трудностями, переживаемыми миром. Он знал, что они означают. Они предвещали наступление развеселых времен.

«…приступили к Нему ученики наедине и спросили: «Скажи нам, когда это будет? и какой признак Твоего пришествия и кончины века?»

Иисус сказал им в ответ: «Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас;

Ибо многие придут под именем Моим и будут говорить «Я Христос» и многих прельстят».

Генри однажды видел запись в журнале дежурного в полицейском участке (округ Иньо, штат Калифорния): «Чарльз Мэнсон, также известный как Иисус Христос, Бог».

«Также услышите о войнах и военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это еще не конец:

Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам».

Евангелие от Матфея было любимым Евангелием Генри, самое любимое место из Библии. Разве не наступили дни, предсказанные Христом? Знамения видны повсюду.

Армитедж сидел за дорогим столом. Телевизор скрывала выдвижная панель, открывающаяся нажатием кнопки. Долгий путь отделял Генри от скромной деревянной, беленой церкви в Айдахо, где он начинал в тридцатые. А теперь… Показной шик иногда вызывал у него беспокойство, но богатые жертвователи настаивали на роскоши. Их не интересовало, что проповедник и его жена предпочли бы более аскетичную обстановку.

Сейчас он писал передовицу, но вдохновения не чувствовал. Давая себе урок смирения, он включил телевизор. Показывали какое-то интервью. Урок заключался в том, чтобы при осознании пустоты и легкомыслия тех, кто кривлялся на экране, не испытывать к ним ненависти. А это было очень тяжело.

Что-то привлекло его внимание. Камера показывала высокого тощего мужчину в спортивной куртке в «елочку», который размахивал руками. Генри восхитила его техника: из него получился бы отличный проповедник.

Интервьюируемый сосредоточился на себе, и его слова омывали слушателей.

Он говорил о комете. Предвестие конца – уже в небе? Армитедж немного разбирался в астрономии, но появление новой кометы расценил как чудо. Ему приходилось видеть, как многих исцеляла молитва, а доктора потом «объясняли» чудо.

И она пройдет очень близко к Земле. Может, это и есть последний, окончательный знак? Генри пододвинул к себе желтый разлинованный блокнот и начал писать печатными буквами, крупно и неряшливо, хватая то один, то другой из дюжины карандашей. Он уже измарал три листа, когда понял, каким должен быть заголовок, и вернулся к первой странице.

Спустя две недели журнал будут читать в полумиллионе домов, а через всю обложку огненно-красными огромными буквами будет выведен заголовок статьи: «МОЛОТ БОЖИЙ».

Для телепрограмм это тоже будет хороший текст. Генри продолжал лихорадочно писать, чувствуя почти то же самое, что он ощущал сорок лет назад, когда впервые начал по-настоящему понимать Евангелие от Матфея.

Теперь он нес свое знание в мир, которому было плевать.

Молот Божий летел к Земле, дабы поразить своенравное человечество, пребывающее в упадке.

Преподобный писал – безостановочно, пылко.