Читать книгу Заледеневший - Джеймс Тейбор - Страница 9

Они с Эмили плавали в ледяной воде, густой, как сироп; вокруг них повсюду извивались зеленые и пурпурные завитки водоворотов. В черном небе кружили с громкими криками птицы с радужным оперением. Халли, отнырнув от Эмили, медленно опускалась вниз, разводя руками и пытаясь выдыхать вязкую и серебристую, как ртуть, воду.

Халли проснулась, но все еще лежала, приходя в себя после сна и с закрытыми глазами наблюдая за световыми вспышками и переливами, мелькающими перед лицом. В комнате стоял запах лизола и немытого тела – ведь за четверо суток путешествия она ни разу не воспользовалась душем. И пахло чем-то еще, но так слабо, что Халли поначалу и не почувствовала этого запаха. Солодка… солодка или лакричные конфеты. Повернувшись на бок, она принюхалась. Этот едва различимый запах исходил от лежавшего на койке матраса. Эмили была сладкоежкой, хотя, насколько помнила Халли, предпочитала лакричным конфетам темный шоколад. Что и говорить, год, проведенный здесь, мог изменить человека во многих отношениях, и кто знает, может, именно лакричные конфеты были единственной сладостью, которая оказалась доступна подруге.

Уже долгое время Халли не доводилось спать на таких высоких койках. Она села, свесила вниз ноги и, распрямив спину, случайно уткнулась головой в две потолочные звукопоглощающие плитки, которые, выскочив вверх из рамок, где были закреплены, затем снова легли на прежнее место. На несколько мгновений Халли замерла. Затем спустилась на пол и зажгла свет.

Снова забравшись на койку, она встала на колени. Взявшись обеими руками за плитку, в которую перед этим ткнулась головой, приподняла ее и, вынув из рамы, отложила в сторону. Просунув руку в образовавшееся отверстие, тщательно ощупала тыльную поверхность второй плитки. Пальцы нащупали какой-то металлический предмет, похожий по форме на карточную колоду, но с острыми гранями и углами. Девушка осторожно приподняла плитку и, освободив ее из металлической рамы, положила на матрас.

На предмет, который оказался у нее в руках, была наклеена этикетка:

«BrickHouse XtremeLife DVR Саmera

Sxplw3r

PIR Motion Detection»

Два провода отходили из гнезд в корпусе этого следящего устройства. Один был подсоединен к микрокамере, похожей на металлическую зубочистку длиной один дюйм с маленькой колбочкой на конце. Камера была вставлена в отверстие в плитке. Второй конец был присоединен к более короткой и толстой металлической трубочке. «Датчик движения», – предположила Халли. Другим концом этот провод входил в отверстие в корпусе. Разъединив обе половинки корпуса и вынув прибор, девушка обнаружила на одной из его граней USB-порт.

Халли присоединила устройство к своему ноутбуку, поставив его на койку так, что экран монитора оказался почти на уровне глаз. На экране появилась черная камера с этикеткой и той же самой информацией, что была нанесена на корпус. Она знала, что PIR – это «пассивный инфракрасный» датчик, применяемый в системах, реагирующих на движение, и срабатывающий при несанкционированном проникновении подачей тревожного сигнала и автоматическим включением освещения, как это сделано в зале. И – как ни странно думать об этом сейчас – такой датчик должен был предотвратить захлопывание в дверях чемодана хромой женщины в аэропорту, когда Халли прощалась с Бауманом.

Она дважды кликнула по иконке, и на экране появилось сообщение о девяти файлах MPEG-4. Халли просмотрела первый файл, датированный двадцать третьим января. Он содержал то, что запечатлела в комнате микрокамера с объективом «рыбий глаз». Звук при этом не записывался, а освещенность была такой, что позволяла камере лишь фиксировать изображение, да и то с крупным зерном. Освещение, по предположениям Халли, должно быть, создавалось светодиодами цифровых часов, установленных где-то в комнате, ночником или тем и другим. Она видела очертания тела, ворочающегося на койке, в котором смутно, но безошибочно угадывалась женщина. Эмили, заснятая своей собственной камерой. А может, это кто-то другой? Глаза Эмили закрылись; ее дыхание замедлилось. Она заснула почти мгновенно.

Халли продолжала смотреть на экран. Камера вела запись еще в течение трех минут. После чего остановилась. Девушка подумала, что устройство, возможно, выключилось автоматически, не обнаружив движущегося объекта в течение предварительно настроенного периода времени. Халли быстро просмотрела кадры ложной тревоги, когда сигналом для включения камеры служили неосознанные движения Эмили во время сна. Потом открыла самый свежий файл, записанный тридцать первого января. Та же самая комната. Так темно, что с трудом удалось рассмотреть лишь движения тени. Затем вспышка, а после нее мертвенный, мягкий колеблющейся свет.

Кто-то зажег свечу.

Все равно слабая освещенность не позволяет сделать четких снимков, но все-таки записи в этом файле более четкие, чем в остальных. Халли видит, как один человек, а следом за ним второй забираются на койку. Оба сидят, прислонясь спиной к стене. Она видит верхнюю часть их голов, плечи и бедра. Но их лиц она не видит.

Один из сидящих на койке – женщина: такое заключение Халли делает, заметив выпуклости грудей под плотно облегающей тело черной одеждой непонятного вида. Может, на ней легкий водолазный костюм? Но зачем он в помещении? Нет, это трико с белыми продольными полосами на бедрах… возможно, маскарадный костюм скелета. На Эмили… Фигура, сидящая рядом с ней, намного крупнее, с более широкими плечами и мощными руками. Густые черные волосы, из основания шеи торчит что-то, похожее на болты. Мешковатая рубашка с драными рукавами.

Скелет рядом с чудовищем Франкенштейна. В таком виде эти двое могли прийти с костюмированного бала. Или готовились пойти туда.

Мужчина достал металлическую фляжку, отвинтил пробку и стал пить. Затем передал фляжку Эмили, которая едва ее не уронила. Он подхватил фляжку и снова подал женщине, но уже более осторожно. Она стала пить, но закашлялась и принялась махать ладонью перед ртом.

Они разговаривали. Звука не было, но то, что эти двое беседовали, легко угадывалось по их кивкам, жестикуляции и движению тел. Время от времени они прикладывались к фляжке. Через несколько минут мужчина сдернул маску с застарелыми шрамами и удалил пластмассовые болты, которые удерживались на месте проволокой, согнутой полукругом, огибающим шею сзади. Стащил с головы парик, крепившийся ко лбу при помощи мягкой резинки. Швырнул весь свой наряд на стул, стоящий перед письменным столом. Он был уже без костюма, но угол наклона камеры над головой не давал возможности Халли рассмотреть его, а значит, и опознать, если она позднее столкнется с ним.

Эмили села вполоборота к мужчине, поцеловала его, обвила руками, прижала к себе. Они целовались по-серьезному.

Так у нее был любовник… Ну что ж, выходит, ей повезло. Ведь год – это долго, очень долго. «Но, – подумала Халли, – правильно ли я поступаю, смотря эти записи? Ведь это нехорошо, шпионить за подругой подобным образом».

Подумав, она решила, что эта камера предназначена для видеонаблюдения. Пожелай Эмили записать для себя на память свои сексуальные похождения, она воспользовалась бы другими средствами.

Эмили лежала на спине, и Халли впервые смогла увидеть ее лицо. Оно выглядело так, словно было окрашено из баллончика с белой краской, которым наносят предостерегающие знаки в виде черепа со скрещенными костями, и было ярче всех остальных предметов, попавших в кадр. Мужчина лежал рядом, уткнувшись ей в шею; он ласкал ее, целовал, но его лицо не попадало в камеру. Его бедра оказались поверх ее бедер. Одна рука торопливо блуждала по ее телу, поглаживая и тиская, то и дело останавливаясь, чтобы ласкать и страстно прижимать к себе женщину, распаляя страсть. Спина Эмили выгнулась, словно в экстазе. Халли увидела, как раскрылся ее рот в не слышном сейчас страстном стоне.

Она прошептала что-то на ухо мужчине… и заснула.

Это показалось Халли более чем странным. Эмили никогда не пользовалась наркотиками, нечасто пила пиво, довольствуясь одним бокалом, и чрезвычайно редко разрешала себе пропустить еще один. Так что же тогда произошло? Может, потеряла сознание?

Мужчина сидел на койке, прислонясь спиной к стене, и смотрел на нее. И снова – какая досада! – Халли видела только верхнюю часть его головы, плечи, бедра и ничего больше. Через несколько минут, спустившись с койки, он исчез из кадра. Когда незнакомец снова возник на экране, его руки были в плотно прилегающих латексных перчатках. Действуя аккуратно и неспешно, он расстегнул молнию на костюме Эмили и снял его, оставив ее в бюстгальтере и трусиках.

Да этот сукин сын накачал ее наркотиками. Из той самой фляжки? Но он и сам из нее пил. А может, всего лишь делал вид, что пьет? Или он дал ей что-то до того, как они вошли в комнату?

Дыхание Халли участилось. Ее охватили злость и страх за Эмили. Не сдержавшись, она громко сказала:

– Не смей дотрагиваться до нее!

Мужчина снова исчез из кадра и появился вновь с двумя шприцами для подкожных инъекций. Цилиндры шприцев были одного размера, но игла в одном оказалась намного длиннее иглы в другом. Используя меньший, он ввел Эмили что-то в вену правой руки, в то место, откуда обычно производят забор крови. Халли с нарастающим ужасом следила за тем, что он делает.

– Оставь ее! – не сдержавшись, почти выкрикнула она.

Ей показалось странным, что этот тип в одежде. Если он собирался изнасиловать Эмили, то к данному моменту должен был быть уже раздетым. А он стоял перед койкой и смотрел на спящую Эмили – ее грудь медленно поднималась и опускалась. Через несколько минут глаза женщины медленно раскрылись. Она не двигалась и не пыталась заговорить.

Халли напряженно всматривалась в экран, но лица мужчины так и не увидела.

Он залез на койку и встал на колени между раздвинутыми ногами Эмили. В одной руке, поднятой кверху, он держал шприц с длинной иголкой; держал так, чтобы женщина его видела. Она часто заморгала, лицо ее заблестело от пота. Незнакомец сделал глубокий вдох – плечи его сначала поднялись, затем опали, – после склонился над ней и пустил шприц в дело. Глаза Эмили расширились, тело напряглось, но она оставалась недвижной.

Он ей до этого ввел что-то, вызывающее кратковременный паралич.

О господи! Халли боялась, что ее стошнит. Трясясь от гнева, она поняла, что надо остановить воспроизведение. Ей потребовалось время, чтобы прийти в себя и снова возобновить просмотр. Теперь вопроса смотреть или не смотреть не существовало. Это дело она должна довести до конца.

Мужчина снова принялся за работу.

«Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы он прекратил», – взмолилась Халли.

Но он не прекратил. Ужас словно лишил Халли способности говорить. Челюсти сжались так сильно, что все лицо свело от боли. Желудок как будто наполнился глиной; она пододвинула ближе к себе мусорную корзину.

Крови на экране видно не было. Только агония. Мужчина наблюдал за происходящим до той минуты, пока тело Эмили не обмякло.

Слезы сострадания и злости катились по щекам Халли, застилая глаза. Стерев их и поморгав некоторое время, она снова обрела способность ясно видеть.

«Я найду тебя, – мысленно поклялась она. – Даже если на это уйдет вся моя жизнь, я все равно найду тебя. Уил Бауман поможет мне. И ты заплатишь за все».

Мужчина слез с койки. Халли все еще так и не смогла увидеть его лицо, но выпуклость под животом не оставляла никаких сомнений в том, что его пенис был в состоянии эрекции.

Эмили лежала в бессознательном состоянии. Но все еще дышала. Пальцем левой руки, на которую была надета перчатка, мужчина прижал ее правую руку в надлоктевой области, чтобы проявилась вена, и, орудуя шприцем с меньшей иглой, проколол ее в нескольких местах, ничего при этом не вводя. Затем, взяв правую руку жертвы, прижал кончики ее пальцев к шприцу, а подушечку большого пальца – к верхушке плунжера, после чего подвел руку с зажатым в ней шприцем к вене на левой руке. Он плавно ввел иглу и надавил на плунжер, выпустив все, что было в цилиндре. Опустошенный шприц оставил в вене.

Затем положил пустой флакончик на койку и поместил рядом с телом еще несколько флакончиков, но полных. Мужчина снова ненадолго исчез с экрана, а когда возник снова, у него в руках была та самая фляжка. Он смочил из нее бумажную салфетку и обтер губы Эмили, шею и другие места на теле, которых касался ртом.

Стирает ДНК… Он намерен заставить людей поверить в то, что причиной смерти стала передозировка. Но неужели найдется хоть кто-то, кто этому поверит?

Мужчина снова, теперь уже окончательно, исчез с экрана. Прошло несколько секунд, и мерцающий свет угас – незнакомец задул свечу.

Плеер еще примерно три минуты проработал в режиме воспроизведения, затем видео остановилось.

Халли не могла припомнить ничего более ужасного, чем то, что она сейчас видела. Девушка едва успела подтянуть к себе мусорную корзину, как ее стало рвать. Она пыталась посмотреть, что делается за окном, но снаружи стояла непроницаемая темень. Вытянув руки в стороны, она почти касалась пальцами противоположных стен. Халли казалось, что комната уменьшилась в размерах.

Было такое ощущение, будто что-то старается вырваться из нее наружу. Она чувствовала тошноту, отвращение, ярость. Будь сейчас этот мужчина здесь, перед ней, она, наверное, попыталась бы убить его, используя для этого все, что имелось в комнате и чем можно разорвать на куски его плоть и переломать кости. Халли могла бы расправиться с ним даже голыми руками.

Из горла вырвался странный необычный звук: полурыдание-полустон. Уткнувшись лицом в подушку и сев на пол, девушка рыдала до тех пор, пока не почувствовала боль в желудке. Превозмогая усталость, она встала и, опираясь одной рукой о койку, попыталась трезво обдумать ситуацию. Изображение этого мужчины и того, что он сделал с Эмили, были в ее распоряжении. «Надо попытаться во всем разобраться», – сказала себе Халли.

Сильный порыв ветра неожиданно накатил на станцию; здание затрясло, как самолет, попавший в зону турбулентности. Свет под потолком несколько раз мигнул, и откуда-то из комнаты послышался звук, похожий на жужжание мухи. Последний порыв, самый сильный из всех, обрушился на станцию, и в комнате воцарилась тьма. У Халли закружилась голова. Потеряв равновесие, она стала хвататься за воздух, ища опору, и в конце концов схватилась за койку.

Светильник под потолком снова включился, помигал и продолжил освещать комнату мертвенно-тусклым светом.

«А что, если этот мужчина все еще здесь?» – подумала Халли.