Читать книгу Свет, который мы потеряли - Джилл Сантополо - Страница 14

Нам было так спокойно вдвоем, близость наша была столь совершенна, что мы не сразу стали появляться вместе на людях. Меня не покидало ощущение, будто я иду у тебя в кильватере. Ты словно обладал магической аурой, все вокруг обращали на тебя внимание, заглядывали тебе в лицо, старались не пропускать твоих слов, слушали твои рассказы. И наш мирок, где существовали только мы двое, расширившись, стал миром, где появилось много других людей и где я уже не играла большой роли, как прежде. Мне частенько приходилось потихоньку ускользать от тебя, чтобы выпить в одиночестве или поискать, с кем можно поговорить.

Время от времени я бросала взгляд в твою сторону и неизменно видела тебя в окружении обожателей. И лишь слишком опьянев или почувствовав себя как выжатый лимон, ты искал меня. Мне всегда казалось, что игра в обаяшку – для тебя нелегкий труд, высасывающий жизненные соки. А когда мы оставались наедине, ты словно подзаряжался энергией, и мы снова шли тусоваться. В такие минуты мне казалось, что ты нарочно выбрал меня, чтобы было от кого подпитываться.

Образчиком истории под названием «Гейб на вечеринке» можно считать вечер, когда мы отправились праздновать день рождения Гидеона в квартире родителей именинника на Парк-авеню.

Там был кабинет – комната, куда заходить не полагалось, во всяком случае не со стаканом в руке. После определенного количества выпитых коктейлей координация движений у всех несколько нарушилась, и Гидеон серьезно беспокоился за сохранность первого издания Хемингуэя или экземпляра Набокова с авторской подписью. Наблюдая, как ведут себя гости, сколько пьют, я видела, что он, пожалуй, волновался не зря.

Я разговаривала с подружкой Гидеона, работавшей в области рекламы. Мне было интересно узнать побольше о вещах, с которыми я когда-то хотела связать и свою жизнь. Мы беспечно болтали, сравнивая приемы изложения разных баек, потом я обернулась, желая проверить, чем занимаешься ты, но тебя нигде не было. Наверное, в туалет пошел, решила я, или наполнить опустевший бокал, но прошло пять минут, десять, двадцать, а ты все не появлялся.

– Извини, – сказала я, когда уже не осталось сил поддерживать разговор. – Кажется, я потеряла своего парня.

– Неудивительно! – засмеялась она. – Думаю, такое с ним часто случается.

Но мне было не до смеха.

– С чего ты взяла?

Она пожала плечами, словно извиняясь за неуместный ляп:

– Да нет, понимаешь, я лишь хотела сказать, что он такой обаятельный, всем нравится с ним общаться.

– Не знаю, как насчет всех, но мне точно нравится, – отрезала я.

Впрочем, она не ошиблась, ты действительно был очаровашка. Всем хотелось общаться с тобой. У людей возникало чувство, будто их слушают, будто они интересны, будто на них обращают внимание. Я всегда считала, что отчасти поэтому многие люди, которые не любят фотографироваться, тебе не отказывали. У них возникало ощущение, что ты их понимаешь. Мне тоже всегда так казалось.

Я бродила по квартире и нигде не могла тебя отыскать, как вдруг услышала твой голос. Он звучал за дверью запретной библиотеки. Я заглянула внутрь и увидела, что ты разговариваешь с незнакомой мне женщиной. С пышной, словно львиной, рыжей гривой, обрамляющей изящное, как у кошечки, личико. А когда я увидела, как ты, слушая щебет собеседницы, пожираешь ее глазами, сердце мое болезненно сжалось.

– А-а, вот ты где! – воскликнула я.

Ты поднял голову, и я не увидела в твоих глазах даже малейшей тени вины. Ты улыбнулся, будто приглашая присоединиться к компании, но я на это свидание, кажется, уже опоздала.

– Я? – удивленно спросил ты. – Скорее, я должен сказать: «А-а, вот ты где!» Кстати, Рэчел рассказывала мне про свой ресторан. Говорит, может устроить нам скидку на комплексный обед.

Я перевела взгляд на Рэчел: мое появление понравилось ей меньше, чем тебе. Понятно, еще одна жертва твоих чар.

– Очень мило с вашей стороны, – сказала я.

Рэчел натянуто улыбнулась.

– Что ж, поболтали, и хватит, Гейб, – сказала она и приподняла пустой бокал. – Пойду налью себе еще чего-нибудь. Телефон я тебе дала… Звони, если надумаешь заказывать столик.

– Еще раз спасибо, – отозвался ты.

Она вышла из комнаты, и твоя улыбка освещала путь не мне, а ей.

А я не знала, что говорить. Я ведь не застукала тебя за чем-то предосудительным: да, стоял разговаривал про ресторанные скидки. Только зачем в библиотеке? С ней? Почему не разыскал меня?

– И чем вы тут занимались? – спросила я как можно беззаботнее.

Ты прошагал через всю комнату к выходу и, ухмыльнувшись, плотно закрыл дверь.

– Искали укромное местечко, где бы заняться этим.

Ты схватил меня за запястья, держа руки над головой, плотно прижал к книжной полке и крепко поцеловал.

– Сейчас мы с тобой прямо в этой библиотеке займемся любовью, – сообщил ты, – а там пусть они веселятся. И дверь закрывать на замок не стану.

– Но… – промямлила я.

Но ты снова поцеловал меня, перекрыв губами все мои протесты. Мне стало не до того, что я застукала тебя в библиотеке с этой Рэчел. Я думала лишь о том, что твои пальцы, подцепив резинку, стягивали с меня колготки в сопровождении звука расстегиваемой молнии на ширинке.

Я бы не стала мириться с этим сейчас, не стоило мириться и тогда, но ты успокаивал меня поцелуем, снимал тревоги соблазном оргазма. Мне надо было заставить тебя объяснить, в чем дело. Закричать: почему вместо того, чтобы искать меня, ты флиртовал с другой? Но ты был моим наркотиком. Я от тебя балдела и плевала на все остальное.

– Ш-ш-ш… – прошептал ты, задирая юбку.

Неужели от меня сейчас много шума?

Чтобы не закричать, я так сильно закусила губу, что после поцелуя губы наши испачкались кровью.

Я очень любила тебя и ни минуты не сомневалась в твоей любви ко мне, но никогда не забывала о Стефани и где-то в глубине души боялась, что это случится снова. Ты бросишь меня ради другой, такой, как она или, скажем, Рэчел… Да мало ли. Миллионы женщин сталкиваются с тобой в метро, в кафе или в магазине. Наши отношения еще были не вполне устойчивы, шаткие, словно качели. Как правило, мы с тобой были равны, ни в чем не уступали друг другу, но случалось и так, что я вдруг обнаруживала себя где-то внизу, пыталась снова выбраться наверх, боялась, что ты сделаешь финт, рядом с тобой окажется другая женщина, а я так и останусь сломленной, без надежды на восстановление равновесия. Но если бы я даже возразила тогда в библиотеке, вряд ли это что-нибудь изменило бы.

Оказалось, что бояться мне нужно было не женщины, а совсем другого.