Читать книгу Сверхъестественное. Сердце Дракона. Неблагое дело. Война сынов - Джо Шрайбер - Страница 17

Линь Сунь любил свою работу.

Работа была простая, не требовала особых усилий, но давала возможность говорить с людьми. Линь был из тех, кого называют «свой парень».

Мальчишкой он приехал в Сан-Франциско с родителями и сразу же начал обзаводиться друзьями. В отличие от старшего брата и младшей сестры – замкнутых и даже болезненно застенчивых, как, между прочим, и мать, отец и дед, – Линь легко мог сойтись с кем угодно.

Достигнув совершеннолетия, он надеялся найти работу, которая позволит общаться с людьми. Стать, допустим, библиотекарем или кем-нибудь еще, лишь бы приносить пользу обществу.

Но он быстро понял, что его планы не имеют никакого значения. Особенно ясно это стало, когда он узнал, почему родителям пришлось уехать из Китая.

Триада помогла матери и отцу, а взамен им пришлось переехать в Сан-Франциско с условием, что их дети, все трое, будут работать на человека, известного только по прозвищу – «Старик».

Сестра Ли-Ин прислуживала в одном из борделей. К счастью, ее не заставили стать проституткой. В обязанности сестры входило разносить напитки и время от времени составлять компанию за столиком кому-нибудь из клиентов.

Брат Кван должен выполнял поручения Старика.

Линь благодарил судьбу, что их показали Старику до того, как он решил, что им предстоит делать в его шайке, потому что при первой же встрече он обнаружил у Линя дар общения с людьми. Вот так, достигнув шестнадцати лет, Линь стал официантом в одном из ресторанов Триады и в конце концов дослужился до метрдотеля.

Это означало, что он получил возможность проводить целые дни, разговаривая с людьми, приветствуя их, провожая за столики, проверяя, что еда им по вкусу и что они вообще всем довольны.

Каждый день он говорил себе, что его жребий мог быть гораздо хуже. Его брата в прошлом году убили в уличной перестрелке. А жизнь Ли-Ин, хоть ее и не заставляли спать с клиентами, была печальной и беспросветной.

О Томми Шине Линь был не слишком высокого мнения. При Старике дела шли гладко, а Томми стремился к переменам ради самих перемен, независимо от того, нужны они или нет. Казалось, что единственная его забота – делать все не так, как делал Старик, а там хоть трава не расти.

Даже хуже – он брал на работу полукровок, вроде Альберта Чао, и всячески продвигал их. Возможно, для американцев, лишенных всяких представлений о национальной принадлежности, это нормально, но в глазах истинных китайцев, таких как Линь и его семья, такой подход не встречал одобрения, и уж конечно, этим ублюдкам никак нельзя было позволять занимать высокие посты.

Поэтому-то Линь и решил не «присматривать» за небритым американцем, который ужинал, слушая плеер. Он решил, что этот человек слушает американскую музыку, казавшуюся Линю слишком громкой, и до того, что творится вокруг, ему и дела нет. А может, он просто дурно воспитан. Среди американцев это не редкость, хотя у себя в ресторане Линь таких почти не встречал.

В большинстве туристических справочников их ресторан не упоминался. Завсегдатаями здесь были в основном местные жители, туристы заходили редко. У тех же, кто сознательно выбрал это место, манеры, как правило, были получше.

В общем, независимо от пожеланий Чао, присматривать за этим человеком явно будет ненужной тратой времени.

Тем более что у Линя были более серьезные темы для размышлений. Люди Томми Шина гибли, и Линь опасался, что Чао поднимется в иерархии Триады еще выше. Ничего хорошего этого не сулило. Но тут уж ничего не поделаешь – Томми не станет слушать какого-то метрдотеля. Так что единственное, что остается, – молча кипеть от злости, сидя у входной двери.

Вдруг Линь почувствовал, что его прошиб пот. Томми раздражал его еще и тем, что требовал увеличивать в помещении температуру, как только на улице становилось хоть на градус холоднее. Поэтому Линь и любил свое рабочее место – там хоть немного обдавало прохладой, когда кто-нибудь входил в ресторан.

Но сейчас было даже жарче, чем нравилось Томми. Не понимая, откуда исходят волны жара, Линь обернулся…

…и увидел нечто совершенно невероятное. Ничего подобного он прежде никогда не видел.

От пола до потолка поднимался столб огня, а в центре его покачивалась какая-то фигура. Она была уже всего в нескольких футах от него и приближалась, занеся над головой пылающий меч.

У Линя перехватило дыхание.

Он не мог дышать. Не мог пошевелиться, глядя на огонь, полыхавший вокруг этого человека.

Взгляд страшных глаз пригвоздил его к месту.

С мечом на изготовку, перепрыгивая через две ступени, Джон ворвался в главный зал ресторана и мгновенно оценил обстановку.

Во-первых, посетители ресторана. Они вопили, орали, указывали на что-то, натыкались на столы и стулья, пытаясь спастись бегством, хотя причина всей этой паники как раз преграждала единственный выход.

Во-вторых, метрдотель. Все вокруг метались по залу, и только он стоял как вкопанный.

И наконец, самурай в кольце огня, размахивающий полыхающей катаной.

Это что-то новое, подумал Джон.

Самурай, который, как решил Джон, и есть Сердце Дракона, двигался в сторону неподвижно стоявшего метрдотеля.

Чтобы добраться хотя бы до середины зала, Джону пришлось расталкивать охваченных паникой посетителей ресторана. Столики стояли слишком тесно, и люди давили друг друга, освобождая ему путь. Их крики смешивались со звоном бьющейся посуды, тарелки и стаканы летели на пол.

Когда Джон добрался до места основного действия, Дорагон Кокоро уже почти повалил метрдотеля на пол.

Стоя позади Сердца Дракона, Джон сделал выпад и зацепил ронина крюком на конце меча, словно загнутой ручкой трости, которой стаскивают со сцены плохого актера. Но как следует захватить его крюком не получилось. А дух как будто ничего и не заметил.

Джон вновь взмахнул мечом, старясь теперь поразить противника в шею.

Вдруг демон с полыхающим мечом обернулся. Джон едва успел увернуться, пламя даже опалило ему волосы. Он преследует людей по списку и сжигает их, понял Джон. И меня он поджарит так же легко, как и остальных.

Внимание ронина уже переключилось на его главную цель, но вмешательство Джона, кажется, вывело метрдотеля из ступора. Издав вопль, он бросился к двери.

Джон преградил путь Дорагону Кокоро.

– Мимо меня ты не пройдешь! – крикнул он, вставая в боевую стойку.

Сквозь мечущиеся языки пламени Джон видел, как посетители, продолжая вопить по-китайски, пытаются выбраться через кухню в туалеты. Позади них, на нижних ступенях лестницы, по которой он только что спустился, возник Альберт Чао вместе с каким-то молодым человеком, у которого волосы торчали во все стороны.

Выглядел Чао, как пьяный.

Взмахнув катаной, Сердце Дракона бросился вперед.

Джон уклонился – огненный клинок просвистел буквально в сантиметре от его головы. Дух повторил выпад, на сей раз сбоку. Джон отразил удар, мечи со звоном скрестились, он пошатнулся и едва удержал оружие в руках. Сжимая рукоять меча, Джон повторил выпад, целя в то место, где при жизни билось сердце ронина. Бобби говорил, что надпись, выгравированная на клинке, означала «Порази сердце дракона», и, видимо, именно это следовало сделать.

К сожалению, и этот удар не достиг цели. Меч прошел сквозь пустоту, как будто ничего на его пути, кроме огня, не было. А вот удар катаны был весьма чувствителен.

Дорагон Кокоро сделал очередной выпад. И Джон снова поднял меч, чтобы отразить нападение.

Раньше, в бытность морским пехотинцем, Джону приходилось иметь дело с клинком, правда, в основном на всяких парадах. А потом Калеб познакомил его с Ларой, средних лет женщиной, потрясающе владевшей холодным оружием. Таких быстрых рук ему ни раньше, ни потом видеть не приходилось. И он навсегда запомнил ее совет: слушайся инстинктов. Не думай о том, что делаешь, просто действуй!

И когда Сердце Дракона бросился на него, он ни о чем не думал.

Он действовал.

С каждым новым выпадом катана мелькала все ближе, а реакция Джона запаздывала.

Атаки становились все настойчивее, и темп их не менялся. А Джон был всего лишь человеком, его силы постепенно иссякали. Поскольку с мечом не очень-то получалось, надо было срочно придумать другой план.

И тут огненный столб, окутывающий Сердце Дракона, начал постепенно опадать. Бросив взгляд в сторону лестницы, Джон заметил, что Чао что-то бормочет про себя.

В следующий момент дух рассеялся. На полу, где он только что стоял, не осталось никаких следов.

Несколько человек все еще метались по залу, и Джон увидел, как, уворачиваясь от них, к нему пробираются Чао и лохматый молодой человек.

Не имея ни малейшего желания объясняться с ними, Джон последовал за метрдотелем к выходу. К счастью, на Пасифик-авеню народу было больше, чем в ресторане. На тротуарах, смешиваясь с местными жителями, толпились туристы всех возрастов и оттенков кожи. Ему удалось затеряться среди прохожих, надежно спрятав под курткой оружие.

Осторожно, чтобы не пораниться, он шел к автобусной остановке и думал о том, что, как только вернется в гостиницу, нужно будет сразу позвонить Бобби и сказать, что меч-то его оказался картонным.

Альберт не мог поверить своим глазам. Просто не мог.

Все шло так хорошо, и вдруг, прямо как та семейка двадцать лет назад, возникает какой-то гайдзин со странным мечом.

Альберт тут же изгнал духа. Слишком много свидетелей вокруг, да и Линь куда-то исчез.

К несчастью, его планам был нанесен сильный удар. Следом за гайдзином на улицу в сопровождении двух официантов выскочил Томми.

Альберт за ним не последовал, остался в ресторане, чтобы оценить масштабы нанесенного ущерба. Он молча выругал себя за то, что не удержался и выплеснул на Линя свое недовольство. А ведь он собирался использовать Сердце Дракона как можно более тонко, убирая его помощью тех, кто встанет на его, Чао, пути.

А Линь на пути Альберта не стоял, он был обычным болваном.

Никогда Альберту не добиться своего, если он будет совершать такие глупые ошибки.

Он вздохнул и, давя подошвами осколки стекла и керамики, зашагал в глубь ресторана. Посетители постепенно оправлялись от шока. Кое-кто ощупывал себя, проверяя, целы ли кости, и все о чем-то невнятно перешептывались.

Вскоре Альберт уловил, о чем именно: двадцать лет спустя Сердце Дракона вернулся.

В первый момент у него возникло искушение прикрикнуть на них, сказать, что все это предрассудки и глупости, но он тут же одернул себя: это будет ошибкой. Людям трудно не верить собственным глазам.

К тому же, коль скоро он открыл ящик Пандоры, можно попробовать использовать сложившуюся ситуацию в своих интересах.

Грохоча башмаками, в ресторан вернулся Томми и грозно прорычал:

– Что это, черт возьми, было?

– Судя по всему, – ответил Альберт, – это Сердце Дракона. Он хотел убить Линя.

– Да? А вот я, – возразил Томми, – видел нечто иное. Он пытался убить туриста с мечом. – Тут он улыбнулся. – Не знаю уж почему, но Сердце Дракона хотел защитить нас.

Улыбка погасла.

– Эл, я хочу, чтобы ты узнал об этом существе все, что только возможно: откуда оно, что ему нужно, почему помогает нам.

– Босс, – вмешался один из официантов, чье имя Альберт никак не мог вспомнить, – уж не это ли убило Джонни и…

– Вот именно. – Томми потер подбородок. – Нам нужна информация. Ладно, Эл, ты у нас умник, вот и узнай, что это такое и что оно хочет от меня. Сумеешь?

Альберт почтительно поклонился.

– Не сомневайся, Томми.