Читать книгу Сверхъестественное. Сердце Дракона. Неблагое дело. Война сынов - Джо Шрайбер - Страница 22

2009 год

В слабом свете убывающей луны Майра Ву бежала через парк «Золотые ворота». Ей грозила смертельная опасность. Никогда еще она не испытывала такого страха. Он сдавливал грудь, ноги стали как ватные. Даже в самых мрачных фантазиях она не могла вообразить подобного ужаса.

До того дня, когда она впервые услышала выстрелы.

Майра родилась в Сан-Франциско. Ее отец был американцем китайского происхождения, мать – немецкого. Майра ходила в государственную начальную школу, затем в среднюю и старшую, затем там же, в Сан-Франциско, поступила в Калифорнийский университет, где изучала театральное искусство и получала средние оценки, ни в чем особо не преуспевая, но и не отставая.

Театр всегда увлекал Майру, и хотя ведущих ролей она не получала, место на сцене ей почти всегда доставалось. А если нет, то она помогала постановке, чем могла. Это позволяло чувствовать свою причастность к спектаклю.

Окончив университет, она осталась дома, с отцом и матерью, которые никогда и не в чем ей не перечили. Их волновало только одно – чтобы у дочери не было проблем с законом. Впрочем, для беспокойства оснований не было. Ни ее саму, ни ее друзей нельзя было назвать людьми, у которых могут возникнуть проблемы с кем бы то ни было, и уж в последнюю очередь с законом. Полицейских она видела только на улице.

До тех пор, пока не устроилась работать в ресторане Томми Шина.

Обожая сцену и обладая истинным талантом, Майра, тем не менее, никогда не стремилась к актерской карьере. Она рассылала свое портфолио и ходила на прослушивания, получая предложения выступать во второсортных клубах, но всерьез ее это не увлекало.

В конце концов, следуя традиционным путем актеров-неудачников, она стала официанткой. Нанимаясь на работу, Майра вспомнила анекдот, который рассказывал один университетский профессор. Мужчина знакомится в баре с женщиной и спрашивает: «Чем занимаетесь?» Та говорит: «Я актриса». А мужчина отвечает: «Да ну? И в каком же ресторане вы выступаете?»

Внешность Майры свидетельствовала о китайском происхождении отца, от матери ей достались только голубые глаза. Это мешало получать хорошие роли в театре, зато увеличивало шансы получить работу в каком-нибудь ресторане в Китайском квартале.

Помимо английского, она бегло говорила по-китайски и по-немецки, что являлось плюсом для хозяев ресторанов, которые по-прежнему, несмотря на наплыв туристов, обслуживали в основном своих.

В ресторане Томми Шина как раз была открыта вакансия, и поначалу все шло хорошо. Майре нравилось общаться с людьми, нравилось обслуживать посетителей и нравились те, с кем она работала. Она ладила со всеми, за одним только исключением. Отношения со странным пожилым управляющим у нее не сложились.

Альберт Чао, востроносый, замкнутый пожилой господин, редко выходил из своего кабинета. А если выходил, то только для того, чтобы устроить кому-нибудь разнос – за дело или просто так. Или для того, чтобы поговорить с полицейскими, которые регулярно наведывались в ресторан. Иногда это были люди в форме, но чаще приходилось видеть поднимающегося по лестнице детектива в штатском.

Майра никак не могла понять, что им тут надо. Однажды она попыталась расспросить Йонга, служившего в ресторане менеджером, но тот только отмахнулся.

– Не наше дело, – отрезал он, осматривая зал. Его взгляд остановился на одном из столиков. – Номер четыре. Нужна вода, принеси. – И он хлопнул в ладоши, призывая девушку заниматься своим делом.

Она повиновалась, но на том не успокоилась и втайне от Йонга продолжила задавать вопросы. Но в ответ ей пересказывали только слухи, и они ей совсем не нравились.

И тогда она решила не забивать себе больше голову.

Одно учреждение неподалеку решило отметить приближающееся Рождество, устроив у Шина обед для всех сорока своих работников. Кроме них были и обычные посетители, так что народу в зале было битком, и всем в ресторане приходилось трудиться не покладая рук, не говоря уж о том, что то одно, то другое заканчивалось быстрее, чем предполагалось. Скоро стало не хватать салфеток, и Йонг послал Майру в кладовку, где держал некоторый запас – как раз на такой случай.

Чтобы попасть туда, нужно было пройти мимо кабинета Альберта Чао, и Майра старалась ступать как можно тише, чтобы никого не побеспокоить. И вдруг услышала какой-то звук, похожий на выхлоп автомобиля.

Вот только доносился он из-за закрытой двери кабинета. «Может, там окно открыто, – подумала Майра, – поэтому так громко». Но тут же почувствовала запах гари.

Потом раздался чей-то смех.

И снова тот же странный звук.

Майра застыла, прижимая к груди кипу салфеток. Кто-то вскрикнул.

Крик тут же оборвался, и за ним последовало какое-то всхлипывание. Подумав, что кому-то, возможно, нужна помощь, хотя ее внутренний голос просто надрывался: беги, беги со всех ног! – она постучала в дверь.

– Есть тут кто-нибудь? Все в порядке? Мне показалось, я что-то слышала!..

Тут раздался еще один хлопок, и всхлипы прекратились.

Майра почувствовала, что не может сделать ни шагу, и наступившая тишина показалась ей страшнее недавнего грохота.

Скрипнула половица, дверь медленно открылась.

С гривой белых волос, дыбом стоявших на голове и переходивших в косичку, спускавшуюся чуть ли не до половины спины, Альберт Чао был похож на чокнутого азиатского ученого. Он щурился, злые глаза грозно сверкали над острым носом. Но не это было самым страшным, потому что так Чао выглядел всякий раз, когда Майра его видела.

Нет, испугало ее красное пятно у него на груди. Майра повидала достаточно сценических эффектов, чтобы знать, как выглядят кровавые пятна, и сейчас не сомневалась: это настоящая кровь.

– Что тебе надо? – спросил Чао жутким ровным тоном.

Сердце Майры билось так сильно, что ребрам было больно.

– Я… э-э… За салфетками пришла… там кончились… ну, и услышала…

– Ничего ты не слышала, – твердо заявил мистер Чао. – И ничего не видела, ясно?

Она кивала так энергично, что у нее чуть голова не оторвалась.

– Все, можешь идти. Живо!

Майра опомнилась только внизу, с салфетками в руках, которые она поспешно сунула мистеру Йонгу. Как бежала вниз по лестнице, она не помнила.

Йонг сочувственно посмотрел на нее.

– Ты как, в порядке? – спросил он. – Выглядишь так, словно привидение увидела.

– Я… э-э… – Подобрать слова никак не получалось, и Майра молча продолжала стоять на месте. Йонгу в конце концов надоело ждать, когда она заговорит.

– Ладно, оставим это. Обед еще не кончился, люди ждут.

Деликатность никогда не была его сильной стороной.

Несмотря на деловитое поведение Йонга, в ресторане ощущалась некоторая напряженность. Майра была не единственной, кто слышал выстрелы, хотя никто об этом не заговаривал. Больше того, некоторые ее знакомые куда-то исчезли – не кухонный персонал, а те, кто работал наверху, в служебных кабинетах. Наверное, испугались и просто сбежали, подумала она.

Но Майра позволить себе этого не могла, она слишком дорожила работой.

В последующие два дня ситуация сделалась еще более тревожной – полицейских нагрянуло больше, чем обычно, и они начали задавать вопросы работникам. В конце концов Майра узнала, что на площади Джирарделли обнаружили тела людей, предположительно работников ресторана Шина. Предположительно – потому что трупы сильно обгорели.

Когда пришла очередь Майры отвечать на вопросы полицейских, первым ее желанием было рассказать о разговоре с мистером Чао. Но тогда придется поделиться и слухами. А слухам она верить не хотела, во всяком случае до того злополучного дня, когда в ресторане понадобились дополнительные салфетки.

Слухи были такие: поговаривали, что «Восторг» – это прикрытие для банды.

Как именно выглядят гангстеры, Майра не знала. Разумеется, ей приходилось видеть людей, поднимающихся и спускающихся по лестнице. Одни входили через парадную дверь, другие – через заднюю. Но они мало чем отличались от грузчиков, которых нанимали в театре для установки тяжелых декораций. А их она гангстерами никогда не считала, с какой же стати подозревать людей из ресторана?

Так что, когда детектив из местного полицейского участка – полноватый мужчина в мятом черном костюме, – спросил, не видела ли она в последнее время чего-нибудь необычного, Майра сказала, что нет, ничего не видела. В некотором смысле это была чистая правда, убеждала она себя. Она не поняла ничего из того, что видела, так как же она может утверждать, будто что-то «знает»?

После разговора с детективом напряжение только усилилось, и теперь его ощущала и сама Майра. Теперь ей постоянно казалось, что мистер Чао спускается в ресторан, только чтобы посмотреть на нее. Однажды она услышала, как он спрашивает Йонга, доволен ли тот ее работой и не слишком ли много она болтает с другими служащими.

Йонг, дай бог ему здоровья, расхваливал ее – на свой лад, разумеется.

– На воровстве ее ни разу не поймал, – лаконично сказал он.

Однажды вечером в декабре она решила после смены сходить в парк «Золотые ворота». Один знакомый начинающий драматург устраивал «застольную читку» своей новой пьесы и, чтобы убедиться, что диалоги звучат естественно, пригласил группу актеров. Как и большинство писателей-новичков, он не мог позволить себе роскошь снять зал. Сам он жил в скромной квартирке, куда все не поместились бы, и он пригласил добровольцев на Марксов луг послушать, так сказать, «застольную читку без стола».

На Марксовом лугу, расположенном на самом краю парка, было много мест для пикника, вполне подходивших для этой цели, народу тут было много, а свет от расположенных поблизости уличных фонарей обеспечивал и безопасность, и возможность чтения даже зимой, когда темнеть начинает так рано. Майра читала роль Джины – лучшей подруги главной героини; в таких ролях она всегда и выступала. Большинство диалогов показались ей довольно тяжеловесными, и автору было сделано множество замечаний.

Когда читка закончилась, почти все участники заявили, что не прочь выпить, и позвали Майру с собой, но ей на следующий день с раннего утра предстояло идти на работу.

К тому же она терпеть не могла выпивку.

В общем, Майра пожелала всем спокойной ночи и двинулась в северном направлении. Было светло, и она пошла к Фултон-стрит, где собиралась сесть на автобус.

Вдруг дорогу ей преградил какой-то мужчина, охваченный огнем.

– Господь всемогущий! – воскликнула она. – Стойте! Падайте на землю и катайтесь, только так огонь собьете! Падайте и катайтесь! – Она выхватила из сумочки телефон, чтобы набрать 911.

И только тут до нее дошло, что мужчина не кричит от боли.

И вообще ничего не делает.

Просто стоит на месте.

– Эй, вы меня слышите? – испуганно крикнула она, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Она огляделась, но поблизости не было никого, кто мог бы прийти ей на помощь. Майра вновь повернулась к горящему мужчине.

Он по-прежнему молчал. Только сейчас она заметила, что, хоть их со всех сторон окружают деревья и кусты, огонь на них не перекидывается. Даже траву не задевает.

Она открыла рот, но не сумела выговорить ни слова. Мужчина тем временем вскинул руки, и она увидела большой меч с кривым лезвием.

И тут он, наконец, заговорил. Голос его звучал, словно в испорченном репродукторе, – глухо и невнятно. Но что бы ни означали издаваемые им гортанные звуки, говорил он явно не по-английски, не по-китайски и не по-немецки. Майре показалось, что это японский. Одно слово она, кажется, разобрала – «дракон».

«Дорагон Кокоро» – вот что он сказал.

И хотя, что это значит, она не поняла, смысл до нее каким-то образом дошел.

Сдвинувшись с места, мужчина грозно навис над ней.

Она побежала.

Какого-то определенного направления Майра не выбирала, просто бежала. Она два года работала официанткой, ноги у нее были сильными, и теперь она мчалась между деревьями.

Но в какую бы сторону она ни сворачивала, как бы быстро ни бежала, Дорагон Кокоро не отставал, языки пламени взвивались все выше, меч свистел над ее головой, готовый в любой момент рассечь ее надвое.

Майра потеряла всякое представление о том, где находится. Она и так умирала от страха, а тут еще выяснилось, что парк, в котором даже в холодный декабрьский вечер хоть кто-то да бывал, совершенно пуст. Даже на Кеннеди-плейс – она узнала это место – никого не было.

Ей хотелось позвать на помощь, но из горла вырывался только невнятный хрип, и дыхание становилось еще более неровным. Ноги у нее были сильные, но она уже много лет не бегала, и начинающееся в легких жжение острой болью отдавалось во всем теле.

И все же она продолжала бежать в надежде оторваться от преследователя.

Есть тут хоть кто-нибудь?!

Теперь она больше спотыкалась, чем бежала, и добралась наконец до берега озера Ллойд, где ей пришлось остановиться. И оборачиваясь, она уже знала, что увидит.

И точно – перед ней стоял охваченный пламенем человек с высоко поднятым мечом; огонь отражался в черной озерной воде.

Майра наконец обрела дар речи, но не закричала, а скорее всхлипнула.

– О боже, прошу вас! Я не хочу умирать! Не убивайте меня, пожалуйста! Я не хочу умирать!

Голос ее звучал все громче. Дорагон Кокоро заколебался, и Майра замолчала, надеясь, вопреки всему, что ей удалось умилостивить его. На миг ей даже показалось, что в его полыхающих глазах мелькнуло что-то похожее на жалость.

– Я не хочу умирать, – повторила она.

– Я тоже не хотел, – сказал он и обрушил на нее свой меч.

На этот раз все было иначе.

Теперь Накадаи мог общаться с живыми. Действиями его по-прежнему управлял кто-то другой, но чувствовал он себя более сильным, быстрым, умелым.

А вместе с этими переменами пришел и один беспокойный вопрос. Накадаи по-прежнему ощущал присутствие Альберта Чао, но уже не мог утверждать, что действует только по его указке.

Он оказался в роще, освещенной огнями, горящими без пламени. В следующее мгновение перед ним возникла женщина, и сразу стало ясно: кем бы она ни была, она должна умереть.

И он преследовал ее до тех пор, пока ей уже некуда было бежать.

– О боже! Пожалуйста, я не хочу умирать! Не убивайте меня, прошу вас! Я не хочу умирать! – жалобно повторяла она.

Накадаи заколебался. Мольба женщины напомнила ему о том, каково это – быть человеком. О том, что он сам чувствовал, когда умирал. Когда это было?..

Меч взлетел и обрушился на жертву.

Потом он стоял на берегу тихого озера, склонившись над обуглившимся изуродованным телом, и думал, как долго это еще продлится.

– Так-так-так, – послышался голос у него за спиной. – Давненько не виделись, а, Накадаи?

Он обернулся и увидел молодого блондина в укороченных брюках и безрукавке.

– Рад, очень рад новой встрече, – продолжал блондин, широко улыбаясь. – Немного не по плану, конечно, но ведь это только начало.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – сказал незнакомцу Накадаи. – Впрочем, это неважно. Я ухожу.

– Не так быстро, приятель. – Блондин поднял руку.

Накадаи вдруг почувствовал, что не может сделать ни шага.

Прищурившись, он присмотрелся к незнакомцу. Это был европеец, значит, потомком Накадаи он быть не может, и, стало быть, не может управлять его действиями, разве что…

– Так это ты.

– Точно. – Голубые глаза и радужная оболочка почернели. – Этот малый мне нравится куда больше посыльного Чо. Тот был просто жалкий червяк.

– Что тебе нужно? – Дар речи ронин не потерял, но пошевелиться по-прежнему не мог.

Демон оскалился, обнажив безупречно белые зубы.

– Что мне нужно? А ты как думаешь? – Голос незнакомца стал похож на голос давно погибшей Акеми. – Не хочешь же ты сказать, что я сжег тебя заживо, просто чтобы поразвлечься?

– Не стану утверждать, будто понимаю, как работает твой разум.

Демон хрипло рассмеялся.

– Ну что ж, ты прав! На тебя, Накадаи, у меня далеко идущие планы. Или правильнее называть тебя Сердце Дракона? Должен признать, меня до сих пор трясет от смеха, как подумаю, что эта кличка как прилипла к тебе двести лет назад, так и не отстает. Ты-то ведь ее ненавидел.

– У тебя на меня планы? – с отвращением переспросил Накадаи.

– Разумеется! И наконец настало время осуществить их.

– И что же это за время такое особенное?

Демон откинул голову и снова засмеялся.

– А ты сам разве ничего не заметил? Понимаю, это не совсем по твоей части, но наступил конец света! Помнишь: «смерть приходит на бледном коне»[26]? Собаки и кошки спят вместе… Массовая истерия… Это и есть конец света, и мне он нравится!

Совершенно не понимая, что там бормочет демон, Накадаи просто смотрел на него.

Покачав головой, демон театрально вздохнул.

– Вы, духи про́клятых, никак не можете оценить классику. Видишь ли, – он взмахнул рукой, – я говорю об Апокалипсисе. Демоны сражаются с ангелами, и пусть победит сильнейший из серафимов. А ты, Накадаи-сан, – туз у меня в рукаве.

Накадаи сдвинул брови.

– Ничего не понимаю.

– Наверняка ты заметил, что сейчас у тебя больше возможностей, чем раньше. В тот раз ты только и мог, что размахивать, как дурак, пылающим мечом. А сейчас все по-другому. Печати сорваны, Люцифер на свободе, Бог больше не у себя на небесах. Весь мир перевернулся с ног на голову. А нам с тобой пора дать одному ангелу под зад. – Он снова вздохнул. – К сожалению, это не так просто. Твоя внучатая племянница, конечно, молодец. Сумела проникнуть в тайну заклинания и придумала, как его нейтрализовать. Жаль, что она была такая упертая, а то могла бы стать потрясающей ведьмой. Ну да ладно, что сделано, то сделано. Зато ее внук полностью подчинил тебя себе.

Накадаи покачал головой.

– Ну да, я сразу узнал его руку в этом деле, – сказал он. – Значит, он снова вернул меня, чтобы я совершил ради него еще какую-нибудь гадость.

– Нет, на этот раз ничего не вышло. Благодаря этому ублюдку Джону Винчестеру ты очень уютно устроился в своей тюремной камере.

Накадаи даже вздрогнул – такая злоба прозвучала в словах демона. Интересно, что же сделал этот человек, Джон Винчестер, чтобы заслужить ненависть демона?

– Но в новолуние, – продолжал тот, – твой родственничек даже не удосужился вызвать тебя. Хотя, по правде говоря, ты только ради этого и создан. Ты – наше тайное оружие. Но рано или поздно Альберт все равно призовет тебя и, как только он подцепит тебя на крючок, мне придется дергать тебя за ниточки от его имени. А все из-за его полоумной бабки. И чтобы ты с крючка не сорвался, мы вынуждены оставить его в живых. Но только до тех пор, пока он не позарится на слишком большой кусок. А тогда – пиф-паф, ты тоже исчезнешь в мгновение ока. Эта девчонка, – он указал на тело, лежащее у ног Накадаи, – видела то, чего видеть была не должна. И можешь себе представить, этот кретин собирался оставить ее в живых. Чокнутый! Сам себе проблемы создает. – Демон задумчиво посмотрел на Накадаи. – Ладно, время поджимает. Ангелы сидят у нас на хвосте, и ты нам нужен. Только помни, силач, на сей раз ты будешь играть за хозяев поля. И случится это довольно скоро.

С этими словами блондин откинул голову назад, и изо рта у него вырвался столб черного дыма. А когда дым рассеялся в ночном небе, упал в грязь.

Замертво.

Накадаи тоже начал растворяться в воздухе, чтобы вернуться в забвение и ждать, когда его призовут вновь.

Вот только кто это будет?