Читать книгу Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса - Джон Тревин - Страница 6
Глава I
Царская погода
ОглавлениеВсю ночь шел дождь, но следующее утро 9 июня 1908 года выдалось совершенно ясное. Среди людей, собравшихся в эстонском порту Ревеля2 на берегу Финского залива и на городских высотах, ходили разговоры о «царской погоде». Яркий солнечный свет заливал улицы Ревеля, и весь город сиял, охваченный радостным волнением.
Императорские поезда после ночного переезда из Петергофа доставили венценосную чету, Вдовствующую Императрицу Марию Федоровну и высших придворных сановников. Император Николай II был человеком среднего роста, четырьмя годами старше Государыни, с рыжеватой бородой и мягким взглядом серо-голубых глаз. Императрица Александра Федоровна, одетая в голубое, изящная и стройная, выглядела в утреннем свете слегка утомленной. Августейших родителей сопровождали юные Великие княжны и маленький Цесаревич Алексей в матросском костюме. Императорская семья прибыла в Ревель на встречу с английским королем Эдуардом VII, которого Императрица называла «дядя Берти», и королевой Александрой, совершавших свой первый визит в Россию в качестве правящих британских монархов. Это событие стало значимым еще и потому, что Император и Императрица впервые появились перед народом за последние несколько лет.
На Ревельском железнодорожном вокзале августейшие гости пересели в узкоколейный поезд, который доставил их по косе прямо на набережную. Порт тщательно охранялся. Никого не пускали дальше входа на пристань без специального разрешения. Даже местным коммерсантам временно запретили отправлять большую партию провианта на одну из императорских яхт.
Когда Император и члены его семьи вышли из поезда, они увидели оставшийся позади порт с развевающимися флагами обоих государств. С противоположной стороны расстилался парк Екатерининского дворца, построенного при Петре Великом. Невдалеке, меж рассеянных по заливу островов, стояли императорские яхты «Штандарт», «Полярная звезда», а также королевская яхта «Виктория и Альберт» и военные корабли сопровождения. Под шум орудийных салютов и крики чаек состоялся обмен официальными визитами между Императором и Самодержцем Всероссийским Николаем II, облаченным в форму шотландских серых драгун и королем Эдуардом VII, выглядевшим статно в форме киевских драгун. В час дня все собрались на официальный завтрак, устроенный на «Полярной звезде». Яхта была украшена множеством цветов. Отсутствовала только Императрица Александра Федоровна, которую несколько утомил переезд.
Затем в течение двух дней, подчиненных жесткому протоколу, между яхтами происходил обмен визитами, которые российские газеты с готовностью провозгласили «праздником мира». Вечером ничто не нарушало покой вод Финского залива. Многочисленные военные корабли были торжественно освещены. С палубы гостям открывался вид на Ревель, порт и городскую стену с башнями. В отблесках маяков, ярко освещавших береговую полосу у Екатерининского дворца, вырисовывались очертания крыш и колоколен. В тот вечер западная часть неба была удивительно прекрасна на закате.
На второй день король Эдуард VII и королева Александра обедали на яхте «Штандарт», самой большой из Императорских яхт. Старший лейтенант Н. В. Саблин, прослуживший на яхте 10 лет вспоминал:
«Седловатость» судна, если так можно выразиться, совсем не по-морски, изгиб его палубы или «линия судна» – идеал, не достигнутый ни в одной, столь же крупной, яхте других монархов и государств. Именно эта линия, обозначенная на корпусе толстым золоченым канатом, – была безупречна. […]
Яхта была выстроена из стали, с двойным дном, и разделена водонепроницаемыми переборками на семь отсеков. «Штандарт» имел три палубы – верхнюю, Царскую и жилую. Водоизмещение 6000 тонн – наибольшая яхта в мире, если не считать пассажирских пароходов, превращенных в яхты. […]
Носовое и кормовое украшения яхты были великолепны. На носу – двухглавый орел, крылья которого обхватывали форштевень. На широкой груди орла – вензель «Николай II». На корме – Имперский морской орел [на красном с белым центром щите], распластанный во всю величину подзора, держащий в клювах и лапах четыре карты русских морей: Балтийского, Черного, Белого и Каспийского. Под орлом – надпись славянской вязью: «Штандарт». Украшения соединялись между собой двумя золочеными канатами по всему борту яхты, с обеих сторон. Нижний, более толстый, кабельной работы, верхний потоньше, обыкновенного канатного вида. Именно эти канаты, между которыми располагались судовые полупортики, освещавшие каюты царской палубы, образовывали ту идеальную линию яхты, ее изгиб, автором и творцом которой являлся корабельный инженер Долгоруков3. Золочение, как канатов, так и украшений, было предметом особых забот судового начальства: украшения, сделанные из дерева, покрывались шеллаком, на каковой прикладывались тончайшие листики сусального золота. Работа эта была очень деликатная, особенно на ветру, когда приходилось всю яхту окутывать подвесками, защищенными брезентами. Как-то раз золочение выполнили монашенки Новодевичьего монастыря в Петербурге, имевшие славу опытных позолотчиц. Золотые канаты очень эффектно и рельефно выделялись на черном лакированном борту «Штандарта» (Саблин Н. В. Десять лет на Императорской яхте «Штандарт». СПб., 2008. С. 18—19; 34—35).
Обед в тот день состоялся на яхте «Виктория и Альберт». Император Николай II был провозглашен адмиралом Британского флота, а король Эдуард VII в ответ – адмиралом Российского флота. Учтивые и сердечные тосты, произносившиеся за обедом, ознаменовали «скрепление дружеских уз между двумя великими народами».
Это много значило для России. Всего три года назад русско-японская война завершилась гибелью Балтийского флота в Цусимском проливе. Был нанесен серьезный удар по национальной гордости. В это время дружба с Англией имела важное значение, поэтому после достижения русско-британских договоренностей по азиатским вопросам в 1907 году, встреча в Ревеле носила не только светский, но и дипломатический характер. После ее окончания высокие гости, пробыв некоторое время в городе, покинули Ревель. Утром третьего дня яхте «Виктория и Альберт» был дан королевский салют, после чего она отплыла в Балтийское море. Позже за ней последовали императорские яхты «Штандарт» с Государем и его семьей и «Полярная звезда» с Вдовствующей Императрицей Марией Федоровной и Великой княгиней Ольгой Александровной. С древнего кафедрального собора и городской ратуши спускали британские флаги, соседствовавшие в дни визита с российскими.
Одним из тех июньских дней «дядя Берти», гостивший на борту «Штандарта», мимоходом заметил в разговоре с Императрицей, что ни одна из старших Великих Княжон не говорит с хорошим английским произношением. Вероятно, это задело Александру Федоровну. Будучи внучкой королевы Виктории, она в совершенстве владела английским, и даже по-русски говорила с сильным английским акцентом. Стало ясно, что в Петербурге необходимо найти учителя для старших Великих Княжон – двенадцатилетней Ольги Николаевны, голубоглазой, застенчивой девочки с каштановыми волосами, и одиннадцатилетней Татьяны Николаевны, ростом выше сестры, также с каштановыми волосами, но с рыжеватым оттенком. Вероятно, пока рано было беспокоиться об очаровательной девятилетней Марии Николаевне или о семилетней озорной Анастасии Николаевне. Также рано было начинать занятия и с наследником престола Алексеем Николаевичем, милым мальчиком, у которого уже проявилась гемофилия, наследственная болезнь членов Гессенского дома. Этим тяжелым заболеванием, при котором возникают кровоизлияния в суставы, мышцы и внутренние органы, страдают только мужчины, женщины же выступают его носительницами. У Цесаревича, которому еще не исполнилось четырех лет, имелись собственные каюты на «Штандарте».
Н. В. Саблин вспоминал:
«Из гостиной, по левому борту, дверь вела в две каюты наследника Алексея Николаевича. Первая, обитая чинсом4 в очень крупных цветах – хризантемах, в младенческие годы использовалась как игральная комната, затем – как классная. Это была большая каюта, откуда вынесли всю лишнюю мебель, чтобы дать место игрушкам, а впоследствии учебным пособиям» (Саблин Н. В. Десять лет на Императорской яхте «Штандарт». Спб., 2008. С. 26).
Там же находились его любимые игрушки: синий с красным воздушный змей, ракетка с воланом, бильярд для игры на палубе и связка соломинок для выдувания мыльных пузырей.
«Вторая каюта служила спальней наследника, где стояла кровать берегового образца с вензелями, принадлежавшими Государыне Марии Федоровне, поскольку эти каюты предназначались для Вдовствующей Императрицы. Однако Государыня Мария Федоровна ни разу подолгу не плавала на „Штандарте“, предпочитая свою „Полярную Звезду“. Наследник же спал на походной кроватке, сперва обыкновенной детской, с высокими никелированными сетками, а потом обыкновенной палаточной. Точно так же и Великие Княжны сперва спали на походных кроватях, пока не получили каждая по отдельной каюте. На большой кровати спала сначала няня М. И. Вишнякова, потом – боцман Деревенько5 (когда наследник бывал болен), а затем – воспитатель наследника, швейцарец господин Жильяр6. За спальней находилась уборная и ванная» (Там же. С. 26—27).
Осенью того же года, когда «Штандарт» вернулся из круиза по финским фьордам, побережью и островам, Александра Федоровна спешно начала искать учителя. Ей сообщили об англичанине по имени Чарльз Сидней Гиббс7, работавшем в то время в Санкт-Петербурге, талантливом преподавателе недавно созданной Гильдии учителей английского языка. Через несколько недель он получил неожиданное приглашение от Императора.
2
После 1918 г. – Таллин. Даты даны по западному календарю. В России в то время использовался Юлианский календарь, или так называемый старый стиль, который отставал от нового стиля на тринадцать дней. – Прим. авт.
3
Долгоруков Николай Васильевич (1849—1918), генерал-лейтенант. Закончил Московское инженерное училище в 1872 г., Морскую академию – в 1873 г. С 1897 г. – старший судостроитель Петербургского порта, с 1901 г. – старший помощник главного инспектора кораблестроения. Вышел в отставку в 1910 г. в чине генерал-лейтенанта корпуса корабельных инженеров.
4
Чинс – глянцевая хлопковая ткань. – Прим. ред.
5
Деревенько Андрей Еремеевич (1878—1921), из крестьянской семьи Волынской губернии, с. Горонай. В 1899 г. был призван на военную службу на флот. С 5 января 1900 г. определен в Гвардейский Экипаж. В ноябре 1905 г. произведен в квартирмейстеры, а в декабре зачислен на сверхсрочную службу. 12 ноября 1906 г. Императрица Александра Федоровна назначила его, состоявшего до этого (с 13 мая 1906 г.) при комнатах Наследника Цесаревича Алексея Николаевича, «дядькой» при Его Императорском Высочестве. Таким образом должность «дядьки» приобрела официальный характер. В 1909 г. награжден серебряной Великобританской и золотой Французской медалями, в 1910 г. – серебряной медалью и Гессенским серебряным крестом ордена Филиппа Великодушного. В апреле 1911 г. произведен в боцманы (яхта «Штандарт»). В 1912 г. получил золотую медаль для ношения на Владимирской ленте. В 1914 г. получил звание личного почетного гражданина. В мае 1916 г. назначен кондуктором флота. Его комната располагалась рядом со спальней Цесаревича во всех императорских резиденциях (он учил ходить маленького наследника). Цесаревич называл его Диной. Имел троих сыновей: Алексея (1906—?), Сергея (1907—1990), Александра (1912—?), которые были крестниками Императрицы и Цесаревича. «…На велосипеде матрос возил Алексея по парку в Царском Селе. Часто приходили играть с Наследником и дети Деревенько, и вся одежда Наследника переходила к ним. Когда Наследник бывал болен и плакал по ночам, Деревенько сидел у его кроватки. У бедного ребенка никогда не было аппетита, но Деревенько умел уговорить его. Когда Наследнику исполнилось шесть или семь лет, его воспитание поручили учителю, а Деревенько остался при нем как слуга» (Танеева (Вырубова) А. А. Страницы моей жизни. Берлин, 1923. С. 39). 1 июля 1917 г. «с соизволения бывшего Императора» был назначен камердинером «при бывшем Наследнике Алексее Николаевиче». Однако в августе он не был включен в список лиц, сопровождающих Царскую Семью в Тобольск, и отправился с семьей в отпуск в Олонецкую губернию. При этом продолжал поддерживать регулярную связь как с чинами бывшей Канцелярии Императрицы Александры Федоровны, так и с Тобольском. Был заменен К. Г. Нагорным. Умер от тифа в Петрограде.
6
Жильяр, Пьер – «Петр Андреевич», «Жилик» (домашнее прозвище) – (1879—1962), швейцарский подданный, родился в Женеве. До 1904 г. учился в университете в Лозанне на отделении классической словесности. Затем, прервав обучение, в 1905 г. принцем Георгием Максимилиановичем Лейхтенбергским, князем Романовским (1852—1912) был приглашен в Петербург преподавать французский язык его детям: Сергею (1890—1974) и Елене (1892—1971). Через год его супруга Великая Княгиня Анастасия Николаевна (Стана) рекомендовала Жильяра Государыне Императрице Александре Федоровне. Он начал обучать французскому языку Великих Княжон Ольгу Николаевну и Татьяну Николаевну, а затем и младших Марию и Анастасию. С 1913 г. становится преподавателем и воспитателем девятилетнего Цесаревича Алексея Николаевича. После февральской революции с марта 1917 г. добровольно остался с Царской Семьей под арестом в Александровском дворце и отправился с ней в тобольскую ссылку. При переводе царских детей из Тобольска в Екатеринбург в мае 1918 г. был отделен от Романовых и отправлен в Тюмень. Привлекался в качестве свидетеля белогвардейским следователем Н. А. Соколовым по делу об убийстве Царской Семьи. После разгрома Белой армии вернулся через Дальний Восток в Швейцарию. 1 октября 1922 г. в Грандсоне, в нескольких километрах от фамильного поместья в Фиезе, женился на бывшей няне царских детей А. А. Теглевой, а 3 октября этого же года они обвенчались в храме Преображения (18, Rue de Beaumont) в Женеве. Затем переехали в Лозанну, где жили в последующее время. Жильяр вернулся в университет, чтобы в возрасте сорока лет завершить учебу, прерванную им в 1904 г. 27 июля 1925 г. Жильяр со своей супругой прибыли в Берлин для встречи с якобы спасшейся Великой Княжной Анастасией. В 1929 г. в Париже вышла его книга, написанная совместно с Константином Савичем: «La Fause Anastasie». Впоследствии Жильяр выступал на судах как свидетель по делу лже-Анастасии, которое, в общей сложности, продолжалось около 60 лет. (Более подробно см.: Курт П. Загадка Великой Княжны. М., 2005.) После смены различных мест работы в Италии и в Школе экономики стал преподавать с 1926 г. на курсах современного французского языка при филологическом факультете в университете Лозанны. Там же в 1937 г. стал профессором, а потом директором, оставаясь на этой должности до 1949 г. В 1958 г., вскоре после возвращения из Гамбурга, где он выступал на суде как свидетель, в Лозанне Жильяр попал в автомобильную катастрофу и получил значительные травмы, после которых он до конца не смог оправиться. Скончался в Лозанне 30 мая 1962 г. Автор ряда воспоминаний и книг: Император Николай II и его семья. Петергоф, сентябрь 1915 – Екатеринбург, май 1918 г. Вена, 1921; Трагическая судьба русской императорской фамилии. Ревель, 1921; Тринадцать лет при Русском Дворе. Париж, 1978; Воспоминания о Царской Семье. Лозанна, 1949.
7
Во время учебы в Кембридже он сам решил изменить написание своей фамилии с «Gibbs» на «Gibbes», так как считал, что оно больше соответствовало старинной семейной традиции. Однако в период его близости к Царской Семье официально использовался вариант «Gibbs», соответствовавший написанию в свидетельстве о рождении. Мы здесь сохраняем вариант, который он предпочитал. — Прим. авт.
