Читать книгу Девушка в горящей «Родине» - Дмитрий Аврорин - Страница 2

Денис поздно понял, кто находится рядом с ним, но старался сохранить невозмутимый вид, словно никого нет, и не взглянуть, даже случайно, даже на мгновение, в черные глаза незнакомки. Он не мог знать наверняка, кто она, но догадывался, замечая подол ее легкого белого платья, длинные рыжие волосы. Незнакомка стояла так близко, что молодой человек чувствовал дыхание щекой, но она не могла с ним заговорить и посмотреть в глаза первая.

Это мог сделать только он.

– Диспетчер, большой лифт застрял, – молодой человек нажал на кнопку с красной подсветкой-колокольчиком и произнес эту фразу громко и четко. Он чуть не взглянул по привычке на себя в зеркало, где мог столкнуться взглядом с девушкой.

Невнятный ответ с одним лишь понятным словом «свет» прозвучал лишь через минуту.

– Да, свет есть. А можно его выключить? – Денис посмотрел на лампу.

– В… … один?

– Да, – и сделал паузу, – мне даже одиноко. Здесь мобильник не берет, – молодой человек разблокировал Nokia 3650, купленный несколько месяцев назад, в апреле 2003 года, с большим количеством пропущенных звонков от отца, и посмотрел на пустую шкалу сигнала связи. Что-то ему показалось в телефоне неестественным.

– Жд…, м…. к в… …и… тера.

Денис поводил телефоном на расстоянии вытянутой руки, зажмурив правый глаз. Отойти, попробовать по углам поймать сеть, не столкнувшись с рыжей девушкой, не было никакой возможности. Молодой человек сам зажался в ближайший угол, сел на пол, закрыл глаза и уперся головой в колени.

Он чувствовал страх – сердцебиение участилось. На мгновение поймал себя на мысли, что хотел бы с девушкой поговорить и выяснить, откуда она и как его нашла. Он ломался в догадках и не мог вспомнить что-то важное. Ему казалось, что он сжег одну из ей подобных пару часов назад, а сейчас у него не было даже спичек. Надо было закурить в колледже.

Если бы он в нем учился.

– «Я учился в колледже?» – переспросил Денис себя.

Молодой человек все ждал, когда его начнут посещать дурные мысли.

Легкое дуновение по рукам. По спине пробежал озноб.

Он представил пляж в Анапе, спокойное покачивание на волнах, лежа на спине – и закашлялся, словно поперхнувшись водой. Не увидел ничего, кроме своих коленей, открыв глаза, но ощутил, как фигура в белом нависает над ним.

Денис начал громко петь в никуда песню Валерия Меладзе «Разведи огонь»:

Девушка засмеялась, отошла от него и начала танцевать под неумелые завывания, а на последней строчке резко повернула к нему голову.

– Ты можешь петь лучше, – прошептала она и широко улыбнулась.

Молодой человек понял, что пропел зря. Теперь она могла разговаривать с ним, потому что была в тот момент единственным слушателем. Песня была принята за разговор.

– Пой, – она села рядом с ним, но не прикоснулась: потянула к нему руку, но ощутила упор, растопырила пальцы и дунула сквозь них.

Денису сжало горло. Не имея возможности сопротивляться, он запел вновь, намного лучше, но вдруг перед его глазами встала картина подожжённого заживо. Молодой человек увидел свое собственное лицо, которое объяло пламя и обнажило до черепа.

– Что сам посеешь, то и пожнешь, – черноглазая девушка медленно вздохнула. – Если я захочу, то ты сгоришь тысячу раз. Еще никто из людей не продержался долго рядом со мной. Я могу тебя утопить, похоронить заживо или пустить тебя в ураган, словно Дороти Гейл.

– Скоро двери лифта откроются – и я смогу выбраться отсюда, – молодой человек встал, чтобы еще раз связаться с диспетчером, но увидел на стене кабины сотни кнопок.

Неконтролируемая паника, вызванная осознанием, что цифры на кнопках постоянно меняются местами.

– Неужели я… – Рука Дениса сама нажала на случайную кнопку, отчего лифт поехал в сторону, – сплю.

Девушка легким движением руки открыла дверь кабины в бесконечную пустоту и указательным пальцем провела по своему подбородку:

– Пожалуйста, не уходи, проведи со мной эту ночь, – Денис аккуратно посмотрел за спину, слыша, как ее голос отдаляется. Лифт увеличился в размерах в несколько раз, позволяя уместить большую двуместную кровать, на которой лежала сущность – тень в белом махровом халате, не отводящая от него взгляд.

Денис опять посмотрел на кнопки и в панике начал нажимать на все появляющиеся колокольчики.

– Вы просили отключить свет?! – раздался визг из динамика и хлопок в ладоши.

Тут же стало темно.

Денис зажмурился, но чем сильнее он это делал, тем светлее вновь становилось в лифте. Он развернулся к кровати, на которой лежал растерзанный труп. Вокруг стояли законсервированные банки с органами, сумки из человеческой кожи. Останки расплылись и превратились в незнакомую женщину, побритую налысо, повешенную на простынях.

Вдруг молодой человек открыл глаза и увидел свои колени.

Улыбающаяся незнакомка все ещё стояла над ним и смотрела в упор в неподвижном лифте.

Денис укусил себя за руку и почувствовал боль: он пришел к выводу, что в данную секунду не спит. За последний месяц он узнал слишком мало, однако что-то подсказывало – ситуация для любого человека безвыходная.

Вдруг она и вовсе может читать его мысли? Кажется, он от кого-то слышал о подобном. И сейчас эта девушка смеется, подменяя одни образы другими, отходит назад и демонстративно не смотрит на него, наигранно, как в дешевой мелодраме.

Точно, все именно так.

Денис посмотрел на свои руки: вены пульсировали, он мог увидеть, как внутри течет кровь. Медленно поднял их на свет – кожа стала словно прозрачная, а кровь его была и не кровь вовсе, а бегущие строчки из красных букв, которые складывались в слова. Чем дольше он смотрел, тем больше понимал смысл.

Слово «повсюду», повторенное тысячи раз.

Молодой человек начал со всего размаху бить ногой по стене, затем прыгать, в надежде, что лифт упадет, сработает датчик, и его спасут быстрее, но после очередного удара, он увидел, как кость безболезненно вышла из его ноги.

Денис засмеялся:

– Нет, ну это даже неоригинально, – он захотел провести рукой – убедиться, что никакая кость не вылезла наружу, но не обнаружил правую руку, затем и левую.

Из динамика раздался низкий мужской голос:

– Скоро гости придут. Ставь самовар!

Молодой человек, не понимая, когда вновь уснул, стал ниже и начал биться головой об стену, пока не обратил внимание на то, что делает это, стоя на коленях, заведя руки за спину. На лицо стекала кровь из рассеченного лба.

За спиной раздалось прихлебывание.

Голос из динамика:

– До краёв лей!

Прихлебывание.

Заиграл припев песни «Москва златоглавая»:

На голову Дениса волосатые руки натянули шляпу:

– С вас 25 рублей 81 копейка!

Последнее слово обрывисто раздалось эхом: Пей-ка, пей-ка, пей-ка…

Тишина.

Черноглазая девушка, уже в джинсах и бежевом свитере с высоким воротом подошла к зеркалу, достала помаду, подкрасила губы. Она захотела, что-то сказать, но либо вновь не могла, либо передумала. И подняла брови.

Денис медленно вытер кровь со лба трясущимися руками, пытаясь дышать ровно и спокойно, но чувствовал приступы удушья. Перед глазами мелькали крыши, подвалы. Ему казалось, что где-то завыли киты, но выл он сам.

Девушка тем временем тушью красила голубые глаза, явно наслаждаясь процессом. Затем она достала расческу, в процессе щелкнула пальцами. Денис заметил, что девушка стоит в другой одежде, в неподходящем ей серо-синем платье, и ему это показалось знакомым.

Он еще раз открыл глаза, не способный двигаться, и увидел потолок кабины. Попытался дернуться, но что-то схватило его, и зеркало в лифте разбилось на кучу маленьких осколков, которые посыпались на пол.

Молодой человек моргнул. Вновь способный двигаться, стоя на коленях, он не мог ничего понять: взял горсть, сжал в руке, пуская слезы от боли. Осколки впивались в кожу, но нет – это уже были не осколки, а опарыши, пытающиеся забраться через ладонь внутрь. Денис попытался их выдавить наружу.

Связь с реальностью окончательно потерялась.

Молодой человек увидел себя со стороны. Рука копии с пистолетом потянулась к своему рту. Денис отвернулся во время выстрела, услышал звук падающего тела.

Хлопок – падение. Хлопок – падение. Хлопок – падение.

Череда хлопков.

Гора связанных между собой тел стала таять, словно мороженое на солнце, вытекать сквозь щели в полу лифта с шумом проливного дождя. Затем раздался гром – шахта лифта качнулась.

Денис почувствовал резкую усталость, будто его вводят в наркоз. Молодому человеку казалось, что хирургической нитью с него снимают тонкий слой кожи. Ни боли, ни страха – он принял происходящее, не желая сопротивляться.

Тело само поднялось и повернулось к лицу черноглазой девушки. Молодой человек попытался зажмуриться, но глаза не подчинились. Незнакомка подошла вплотную, теперь уже лицом к лицу. Молодой человек заметил на ее лбу маленький шрам.

«Что происходит?» – Денис начал крутить мысль вновь и вновь – и фраза вырвалась вслух.

– Надо было продолжать сопротивляться до последнего, – рыжая девушка медленно положила руку ему на щеку. – Твое сознание – пыль, и я наигралась, – прошептала она ему на ухо.

***

Мужчина лет 40 резко открыл дверь подъезда, поднялся по лестнице и вызвал лифт, постоянные поломки которого в этом доме стали нормой настолько, что при очередном сбое аварийная служба уже пропускала обращение.

Он был полон решимости найти своего пропавшего ночью сына. Жалел обо всем сказанном: в отделении милиции, в метро, жалел о клятве, психовал до этого в машине, ведь если бы он не был так уверен в себе, не был уверен в своей правоте…

Петр пытался до ребенка дозвониться, но абонент был вне зоны действия сети. Единственная зацепка – слово «жди», написанной краской в ныне закрытом кинотеатре, который сын часто посещал последний месяц, пока здание функционировало по прямому назначению.

Ни одна из кабин не спускалась.

– Опять, – цыкнул он.

В гневе мужчина ударил кулаком по двери пассажирского лифта и побежал по лестнице на 12 этаж в надежде застать ребенка, пусть ему 23 года, но ребенка, дома. Там, где вырос, пусть съехал из спального района и перебрался в съемную квартиру на улице Чаянова прямо напротив вуза, в котором учился.

Пока ступени теряли счет, в его душе теплилась надежда, что он дернет ручку, а сын там, словно ничего и не было, ни в последний месяц, ни до этого, с тех самых пор, как не стало жены, которая могла успокоить его бездумное рвение сделать мир якобы чище.

Дверь в квартиру была закрыта.

Пётр достал ключи – через несколько секунд уже с порога он понял не только то, что сына здесь нет, но и то, что его здесь и не могло быть. Все попытки поиска не увенчались успехом, оставалось только обратиться в милицию и заявить о пропаже без вести, хоть еще и не прошло более суток.

Мужчина вышел на лестничную клетку, достал сигарету, но отшвырнул ее, не успев зажечь спичками, схватился руками за голову и выглянул в окно:

– Как же хочется сжечь этот город, – сказал он вслух. – Вот только одного огнемета не хватит.

В отражении стекла ему привиделась жена, впервые за много лет.

Пётр словно сказал ей:

– Я уверен, что с ним все в порядке.

Где-то раздался звук разбитого стекла.

Мужчина вспомнил, как однажды ему пришлось прятаться на Московской зеркальной фабрике. Порой едешь в лифте, смотришь на себя в зеркало, в углу которого отпечатана эмблема «Нагорная, 17»…

Мужчина резко повернул голову к дверям пассажирского лифта.

Он сразу попытался открыть шахту, взяв для этого монтировку из своей квартиры, просунул между створок и рычагом развел в стороны.

Пустая выключенная кабина лифта была именно на этом этаже, ведь неработающий лифт всегда поднимается наверх, что бесило Петра в мгновения бессонницы.

Мужчина начал долбить ладонью по двери грузового лифта, попытался повторить трюк с монтировкой, но эта дверь была не так податлива. Пришлось приложить усилие, чтоб просунуть руку и заглянуть вниз в темноту шахты.

Фонарик от Nokia 1100 подсветил крышу грузовой кабины несколькими этажами ниже.

Пётр спустился на восьмой, делая короткий звонок отчиму. Сообщив, где ему требуется помощь, он начал со рвением открывать дверь лифта монтировкой, но она не открывалась до конца, зажатая механизмом проехавшей мимо этажа кабины. Мужчина на ощупь просунул руку с целью вытянуть рычаг, раздвинул двери монтировкой поперек так, что пролезть туда было можно, но лишь боком. Несколько сантиметров снизу закрытой кабины лифта находись на этом этаже.

Пётр поставил ногу в распор вместо монтировки, зацепился за стык у самого края и потянул на себя. Появился треугольник в несколько сантиметров, откуда бил оранжевый свет. Мужчина вновь поставил в распор монтировку, подпрыгнул к щели кабины, зацепился рукой, подтянулся и увидел осколки разбитого зеркала, в которых отражалась пара фигур.

Дверь резко захлопнулась, чуть не прищемив пальцы. Пётр соскользнул, чуть не провалившись в шахту лифта, но успел опереться на монтировку и отскочил, когда кабина начала падать вниз.

Однако фиксаторы тут же ее поймали. Кабина остановилась прямо напротив мужчины на восьмом этаже. Он резко схватился за монтировку, воткнул встык, ударил по монтировке с ноги – створки кабины раскрылись.

Пётр увидел двоих.

Красивая рыжая девушка успешно установила зрительный контакт: мужчина сразу пожалел, что не предусмотрел это.

Тело Дениса парило в воздухе под легким наклоном женской руки.

– Я искал именно тебя, – Пётр засунул руку в карман и нащупал зажигалку. – Долго.

– Какое совпадение, – протянула она, медленно моргнула своими голубыми глазами и улыбнулась настолько искренне, с блеском в глазах, словно увидела своего возлюбленного после долгой разлуки. – Неужели мы с твоим другом тут целый день? Время летит так быстро, когда занимаешься любимым делом. Ты небось обыскался.

Пётр сделал рывок вперед, чтобы вытащить Дениса, но как только он схватил за его рубашку, рука тут же удлинились, кабина отдалилась. Мужчина поразился, но руку не разжал. Другой рукой он чиркнул зажигалкой прямо в кармане ветровки – что-то укусило его за большой палец. Мужчина выкинул из кармана маленькую змею.

Попытка потянуть молодого человека на себя только удлинила руку еще сильнее.

Стены лестничной площадки покрылись плесенью, шахта лифта упала дальше вниз. Пётр не отпускал руку до тех самых пор, пока не понял, что она опущена вдоль тела и никого не держит.

Из стен послышался детский смех.

Мужчина понимал, что время не на его стороне, и не знал, насколько долго это будет продолжаться, но вовремя совершенный телефонный звонок придавал ему сил. Надо лишь продержаться до прибытия подкрепления.

В любом случае, Пётр был готов к долгому путешествию по своему сознанию.

– Хорошая иллюзия, – он потер стену, – очень натурально.

Смех раздался еще ближе.

Пётр сделал несколько шагов вперед к лестничному пролету.

– Ты хоть подскажи, я правильно двигаюсь? А то у меня такое впервые.

Оконное стекло было разбито, на острые края были насажены человеческие глаза.

– Тебе нравится? – мужчина взял один глаз и рассмотрел его. – Я понял образ. Это даже неоригинально и избито.

И выкинул глаз в окно.

Через несколько секунд раздался взрыв.

Пётр в удивлении чуть поджал плечи.

Развернувшись, он обнаружил только лестничные пролеты и пошел вниз, но через минуту понял, что ходит по одной и той же лестнице по кругу. Тогда мужчина начал перепрыгивать через перила.

Во время очередного прыжка лестница провалилась под его ногами, но огромная когтистая рука с капающей слизью схватила его за волосы. Пётр взялся за эту руку и сделал «крапивку», что помогло ему освободиться.

– Тебе меня не пробить, – он увидел открытую дверь к лестничной площадке и пошел туда. – Я с 15 лет вас сжигаю. К тому же. Я знаю тебя с самого раннего детства.

Мужчина прошел мимо лифтов к квартирам и столкнулся с огромным догом, который начал неистово лаять, а затем укусил за бедро. Пётр повалился, начал бить его кулаком по носу, но собака увеличилась в размерах, изменилась в окрасе и форме морды, превратившись в адскую гончую. Мужчина сделал несколько ударов по исчадию ногой и сбежал в одну из квартир, заперев дверь на щеколду.

В нее тут же стали ломиться, в глазок смотреть не стоило.

Пётр медленно прошел по темному коридору, покрытому линолеумом, в комнату – мечту советского гражданина: со стенкой, раскладным диваном, телевизором «Радуга-704/Д».

Включилось радио, засветился абажур, в комнату вошла огромная антропоморфная крыса и села читать книгу «Как избавиться от людей». Сверху, на обложке, был нарисован точно такой же большой абажур, что стоял в комнате, большими буквами рядом с ним написано: «для дома, для семьи».

Крыса заговорила медленно, монотонно, проводя пальцем по строчке, словно старик рассказывает сказку для младшей группы детского сада. И действительно – вокруг крысы сидели маленькие крысята в шортах и платьях:

– Здесь сказано, что можно накормить человека алебастром, а потом напоить водой.

Все они разом взглянули на Петра своими красными глазами.

Мужчина попятился назад, но почувствовал, как наступил на что-то.

Оторванный человеческий мизинец.

– Опять вы раскидали свои игрушки, – пожаловалась крыса.

Один из крысят поднял руку:

– Потому что мы хотим новые.

Пётр сделал еще несколько шагов назад под пристальным наблюдением и прошел в другую комнату: без окон и дверей, полностью покрытую коврами. Еще один ковер был аккуратно свернут в рулон и лежал посреди комнаты, выпуская чистый сырой фарш.

К рулону вышли из-за спины люди с завязанными красными лентами глазами.

– Не желаете присоединиться? – один из присутствующих протянул мужчине красную ленту и поклонился.

– Почему бы и нет? – Пётр встал рядом с ними и завязал себе глаза самостоятельно.

Снова раздался детский смех.

– Мне кажется, или это кольцевая композиция?

Детский голос начал читать стихотворение.

Пётр был готов, к чему угодно, и ждал, когда стих будет дочитан.

И действительно, как только детский голос затих, повязка спала с глаз мужчины. Он увидел самого себя, ребенка, стоящего на табуретке. Слушатели взорвали комнату овациями и аплодисментами.

– Кажется, я знаю, что будет дальше, – прошептал он себе под нос.

Мужчина почувствовал присутствие кого-то знакомого позади себя, повернул голову и увидел своего отца.

Именно этого Пётр и ожидал.

– Что я говорил тебе насчет этого? – крикнул мужчина лет пятидесяти с благородной сединой, в пальто, с поднятым воротником, на своего сына.

– Вы были знакомы лично? – мужчина посмотрел на себя, уже сидящего на стуле, на кухне, выслушивающего нотации отца.

На стол была брошена тоненькая тетрадь в клетку.

– Петр, пожалуйста, пойми, – его отец старался успокоиться. – Я говорю тебе серьезно: не нужно привлекать к себе внимание стихами, понимаешь? Для тебя это опасно.

– Но они сами пишутся! – возразил ребенок.

– Хочешь сказать, что ты все это видела? – мужчина поджал губы.

Отец подошел к сыну и дал пощечину. Петр помнил этот момент без искажений: в действительно ему уже было четырнадцать. Ребенок потер побитую щеку.

– Помнишь, что ты тогда хотел? – Пётр услышал голос черноглазой девушки и кинулся вперед, чтобы остановить… себя.

Но его кто-то схватил за руку с перемотанным бинтом указательным пальцем.

Маленький Петя накинулся на своего отца, начал буквально разрывать его на куски.

Мужчина начал сопротивляться, пытаться высвободиться от схватившей его руки, но появилась еще одна рука, и еще одна рука.

– Петр, очнись! – кто-то начал кричать.

Мужчина на мгновение увидел потолок на лестничной площадке у лифта.

За руку дернули с силой.

Пётр вновь оказался на той кухне.

– Кто-нибудь, подожгите это долбанную тварь! – услышал мужчина где-то очень далеко другой голос. Вновь увидел себя, ребенка, сидящего на растерзанном теле, протягивающего печень. Маленький Петя смотрел умоляюще.

– Вы заденете парня! – послышался вновь Петру голос первый.

Кто-то вновь дернул его за руку.

– Тогда вытащите и его! – третий голос был так близок, что Петру показалось, что он заметил чьё-то лицо, но не мог вспомнить, где его видел. – Она не двигается!

– Как эта сука держит двоих?! – еще один голос внезапно отдалился. – Откуда у нее столько силы? Ты говорил о ней?

Мальчик подошел к Петру.

Раздался грохот.

– Я не могу к ней приблизиться! – второй голос закашлял.

– Просто выстрели в нее! – четвертый голос скомандовал.

Маленький Петя зажал печень зубами и поднял руки вверх ладонями вперед.

– Срикошетит, твою мать! Пуля пройдет сквозь нее! – после третьего голоса у мужчины зазвенело в ушах. Петр закрыл их руками, но ничего не изменилось.

На ладонях маленького Пети проступила непонятная мужчине надпись:

Πᾶσαι τέχναι βροτοῖσιν ἐκ Προμηθέως.

– Что это значит? – спросил он у ребенка.

Ребенок открыл рот, чтобы что-то сказать, но…

– Но обожжет же, обожжет! – некто вновь потянул Петра за руку. – Стреляй, у нас нет вариантов лучше! Легче разобраться с пулевым ранением!

Выстрел.