Читать книгу Девушка в горящей «Родине» - Дмитрий Аврорин - Страница 3

Весь день, 11 июля 2003 года, в столице переменно шел дождь, которого никто не боялся. Москвичей трудно застать врасплох в безветренную погоду: от капель можно было спастись даже папкой, сумкой или чемоданчиком. А это лето и вовсе было дождливым, хоть и теплым.

Двадцатитрехлетний Денис, недавно размышлявший о годе трудового стажа после института, ждал сигнала пешеходного перехода на Пушкинской площади, не спешил возвращаться в офис с обеденного перерыва и не боялся промокнуть, что было легко понятно любому прохожему по засунутым в карманы брюк рукам.

Белая рубашка и фирменный галстук компании, который выдавался всем бесплатно в первый рабочий день, выдавал несколько авторитарную конъюнктуру руководства, но лишь в досадных мелочах, не имевших особого значения в делах, направленных на эффективность.

Поэтому дела у компании шли плохо.

Денис уже просматривал разные газеты в поисках удачной вакансии и прямо на работе, пользуясь ADSL-каналом от «Точка.Ру», имел наглость заходить на сайты подобной тематики. Какое коварство и предательство.

Но, отдать молодому человеку должное, вернулся он в контору вовремя: причесался – и начал ждать, так как работы для него не было.

Молодой человек открыл верхний ящик стола и достал альбом с листами А4, изрисованный неудачными попытками запечатлеть хоть что-то: вазу на подоконнике, в которой появлялись цветы лишь в чьи-то дни рождения и на восьмое марта, мусорное ведро в своем естественном состоянии, заваленное скомканными бумажками, коллег. Но если судить о их внешности только по его портретам, то, вернее сказать, калек.

– Ну вот скажи мне, что может быть интересного в переводе технических статей по закупкам тканей из Италии, которую привезли из Китая? Ту же самую, что и на каком-нибудь «Черкизоне», – сокрушался молодой человек в ресторане со своей подружкой. – Даже это дело дали не мне, в общем-то, так чего сокрушаться, но…

Денис махнул рукой и сделал финальный глоток Мохито.

Алла кивнула, скорее уж, своей тарелке, чем Денису. Она очень любила поесть, оставаясь худой. Поэтому успешно ела и не менее успешно худела, ведь была женщиной целеустремленной, пусть и не совсем здоровой. Часто брала больничный.

Денис не знал о многих её талантах, потому что виделись они редко, но договаривались загодя и на такие дни ничего другого не планировали. Его привлекла фигура и умение иногда выслушать, ее привлекла добрая улыбка и возможность помолчать тогда, когда ей хочется. По работе приходилось говорить много, однообразно и насильно для себя. А вне работы она просто говорила много, однообразно и насильно для других, совершенно этого не замечая.

– На самом деле, я иногда у нас в ГУМе вижу всякую реплику, выдаваемую за оригинал. Я молчу. Когда-нибудь все эти там попадутся, и Рублевка тотчас опустеет, – Алла подняла бокал белого сухого вина и предложила тост. Денис же завис на слове «реплика». – Пусть будет им полная чаша, рог изобилия и яблоку негде будет упасть.

В общем-то, так они и познакомились.

Денис сопровождал какого-то итальянца-толстосума, которому захотелось посмотреть что-нибудь на память в «главном магазине» страны. Сразу после института, когда появилась возможность переехать на съёмную квартиру, Денис хватался за любой законный способ подзаработать.

Молодой человек помахал пустым бокалом, а на предложение белого сухого отмахнулся достаточно резко. Уж слишком он не любил этот вид алкоголя, да и поутру всегда от него голова болела.

– А я люблю вино, – женщина сделала глоток и слегка потопала ножками. – Особенно в пятницу. Даже если суббота рабочая, как завтра.

Денис деликатно промолчал, но обрадовался, что у него обычная пятидневка. Иногда ему казалось, что его подружке не 25, а где-нибудь 35 лет: настолько она была мудрая, и знала, что истина в…

– Винегретик будешь? – Алла пододвинула тарелку из комплексного ужина к плову Дениса. – Я не ем вареную свеклу и морковь, от них полнеют.

– Похоже на какой-то миф, – усмехнулся он и с радостью начал насаживать салат на вилку. Все-таки это было официальное свидание, не пропадать же еде из комплексного меню.

– Смейся-смейся, я это в журнале о здоровье прочитала.

Подул легкий ветер.

По веранде стали разлетаться салфетки, которые торопливо ловили официанты. Основная часть посетителей находилась в застекленной зоне, но Денис и Алла всегда говорили «да» свежему воздуху.

– А в принципе, как у тебя дела на работе? – Алла придержала салфетки рукой, пока Денис прожевывал винегрет.

– Я, – молодой человек выдержал паузу и вспомнил одного крайне похожего родственника, – просто думаю, что создан для чего-то большего. Ты знаешь, почему я выбрал итальянский, и знаешь, почему итальянский не выбрал меня, но ведь вся моя работа – одна большая ошибка.

– Отцу давно звонил?

Денис кашлянул.

– Утром. Завтра, как всегда, так что надо будет выспаться, – молодой человек отодвинул тарелку. Он представил, как эту тарелку не будут мыть день, неделю, месяц – и оставшееся масло станет с тарелкой чем-то единым целым. – Он рано приезжает.

Алла мыкнула и посмотрела куда-то в сторону.

– Не стоит, – Денис не хотел устраивать знакомство.

– Я знаю, я первая заговорила об этом.

Это и было их взаимопонимание: они оба все понимали и иногда взаимно забывали, для здоровья. Но сегодня Денис рассчитывал лишь на ужин в приятной обстановке.

– У тебя какие планы? – молодой человек сменил тему, чувствуя вину.

Женщина «запела»:

– Я думаю уйти из ГУМа куда-нибудь в менеджмент, пройти повышение квалификации и уже тогда в администрирование. Мне, на самом деле, даже неважно, будет это ГУМ, ЦУМ или какие-нибудь еще УМ, БУМ, ВУМ и дальше по алфавиту, и даже не по алфавиту. Ведь в сентябре уже отпуск, нужно посмотреть на отпускные и не поехать куда-нибудь на недельку, а пустить на дело серьезное, ведь все равно одной ехать не хочется, майский пирожочек, но все это планы-планы-планы, хотя и планировать, в общем-то, лишь бы был в этом толк, но опять все зависит от того, смогу ли я все рассчитать, ведь если я не рассчитаю, то попаду в серьезный просак, а тут всегда есть фактор обнуления, репутация сгорает мгновенно при переходе с одного места на другое на ту же должность.

– Тебе помочь?

Алла засмеялась:

– Сапожник.

Денис подумал, что все это не так уж и плохо. По крайней мере ее цели были более реальными, чем его абстрактное «заниматься творчеством». Сам для себя, не обсуждая это, он решил, что эта черта досталась ему от матери, потому что отец никогда не выражал особой тяги к искусству и особо никогда эту тягу к искусству в сыне не поощрял. Даже казалось, порой, что он закипает, но никогда не выплескивает наружу. У матери он ничего спросить уже не мог. Обращение к тому, кого уже никогда не будет рядом, лишь утешение.

И Алла была чем-то похожа на его мать: что-то в светлых кудрях, что-то в чертах лица. И отец бы это заметил.

Следующие полчаса Денис внимательно слушал, изредка задавая уточняющие вопросы, затем все темы для разговоров исчерпали себя окончательно. В какой-то момент молодой человек хотел позвать свою подружку в кино, но передумал.

Завтра ожидался день засушливый: розовый закат опускался на город – и он манил Дениса на одинокие прогулки с полной воздухом грудью.

Алла пошла в сторону центра, растянутую и заставленную рекламными вывесками, а Денис в противоположную, прямо по пешеходной части Электрозаводского моста, остановился на его середине, оперся на парапет и посмотрел вперед сквозь проносящиеся машины с открытыми окнами, из которых доносился эфир «Открытого радио», развернулся и взглянул на свое мутное отражение в Яузе.

– Что же я делаю? – сказал он вслух.

И пошел дальше, очень медленно.

Когда Денис подошел к кинотеатру «Родина», на станции метро «Семеновская», уже совсем стемнело. Город оделся в мокрую оранжевую пижаму. Молодому человеку оставалось лишь спуститься в подземку, сделать одну пересадку на кольце и отправиться на съёмную квартиру, на «Новослободскую», куда перебрался, когда учился. Поближе к альма-матер, который теперь старается обходить.

Или все же пойти на только вышедшего третьего Терминатора, который уже успели обругать все критики?

Денис высоко подкинул монетку, но не смог ее поймать – 5 рублей укатились в канализационный слив, вокруг которого образовалась небольшая лужа. В этот раз алгоритм 50/50 дал сбой, и в такие моменты, когда не готов решиться на что-то глобальное, трудно решиться и на какую-то мелочь.

Сотни кинопросмотров, тысячи видеокассет.

Выбор был очевиден.

Молодой человек прошел в огромные открытые двери кинотеатра и направился к кассам, где сидел юноша в очках с закрытыми глазами.

В огромном холле, с огромными люстрами среди советских колонн, было немного тускло, и от этого как-то по-домашнему. Не было лоска современных кинокомплексов в торговых центрах, как во время премьерного показа II эпизода Звездных Войн в центре столицы, не было ярких подсвеченных афиш – обычные, бумажные, хоть не нарисованные.

– Можно, пожалуйста, билетик на 22:10? – Денис положил 90 рублей и взглянул на тусклую горизонтальную афишу фильма «Бумер», готовящегося к выходу в августе.

– В баре что-нибудь брать будете? – парнишка сделал несколько щелчков на компьютере и распечатал билет на место прямо в центре зала.

– Да, возьму что-нибу…

– Даша! – крикнул очкарик так резко, что Денис дернулся. Но не только Денис: практически незаметный усатый охранник, мирно дремавший у лестницы, также подскочил на своем стуле.

– Идите уже домой, ребят. Я зрителей сам выпущу, – он поправил свои усы.

– Зрителя. Ну, хоть сегодня фильм впустую крутить не будем, – девушка вышла за кассу бара, улыбнулась и помахала рукой. – Здравствуйте. Впервые на этой неделе кто-то приходит на последний сеанс.

Денису больше импонировали кинотеатры без излишнего дружелюбия. Он для себя решил, что посещает это старое здание 30-ых годов в первый и последний раз:

– Балтику и фисташек, – Денис прошел к бару, рассчитался и недоверчиво посмотрел на пластиковые стулья со столиками.

– Там зал уже готов, в общем-то, проходите. Чего десяти часов ждать, – девушка отдала чек и ушла обратно в служебное помещение.

– Спасибо, – молодой человек сразу направился на второй этаж, плюхнулся на кресло, открыл пиво и сделал первый глоток, глядя на абсолютно пустой экран. И выпил, а затем съел всё еще до того, как включился проектор.

Тем временем быстрым и уверенным шагом со стороны Щербаковской улицы, переходя дорогу прямо на красный свет, к зданию кинотеатра подходила шатенка с яркими янтарными глазами. Ей не хватало лишь берета к ее блузке в бретоновскую полоску и красной юбке с черной бутафорской пряжкой, чтобы выглядеть словно с долгожданной открытки, присланной из Парижа.

Она прошла в открытые двери кинотеатра, стянула с волос ленту и на ходу встряхнула головой. Ее не заметили ни сотрудники кинотеатра, ни охранник. Она передвигалась быстро, но абсолютно бесшумно, оставляя лишь след своей улыбки. И непонятно было, как среди всех этих луж она осталась в абсолютно сухих босоножках. Ее быстрая ходьба перешла практически на бег, когда она оказалась на лестнице, ведущей в кинозал на втором этаже, откуда доносились звуки трейлеров грядущих киноновинок. Она с неестественно большими паузами дышала полной грудью, она обмотала ленту вокруг кисти и вошла без билета.

Денис замер без движения.

«Спокойному просмотру конец».

Она села на несколько рядов ниже, не заметив молодого человека, и подняла глаза на экран. Опасения молодого человека были безосновательны. Второй зритель словно превратился в невидимку. Она смотрела кино, наполнялась известной лишь ей энергией и была счастлива, даже больше от того факта, что она здесь и ей абсолютно никто в этом мире не мешает.

Денис не знал, видела ли она предыдущие части, которые явно проигрывали художественному видению Джеймса Кэмерона, но был рад, что кто-то так сильно любит кинематограф, в который люди – закроем глаза на любые деньги – вкладывают душу, силы и, самое главное, эмоции.

Когда начались финальные титры, молодой человек отвлекся на телефон. Тусклый свет в зале зажегся, вновь обнажая простоту бордового кинозала и старых кресел. Денис чуть прищурился, чтобы прочитать СМС от сотового оператора о балансе счета, сполз в кресле, чтобы полностью расслабиться. Ему еще предстояло доехать до съёмной квартиры.

Еле слышные шаги приближались к выходу из зала: зрительница так и не заметила присутствие еще одного человека, лишь на мгновение почувствовала во рту вкус соли, когда молодой человек ссыпал в ладонь крошки из пакета с фисташками.

Денис начал подниматься:

– Понравился фильм? – он спросил громко и чуть резко.

Она оцепенела и медленно развернула голову. Молодой человек взглянул в глаза и чуть улыбнулся смущенный.

Незнакомка в ужасе широко раскрыла глаза.

И побежала прочь.

– Не понял, что случилось? – Денис сделал рывок за ней, но она побежала не в сторону выхода, а в другую – по лестнице наверх. – Стой! Куда ты?

Молодой человек почти догнал ее на лестнице, но девушка вбежала в открытые двери на следующем этаже и, не глядя, резко взмахнула рукой. Дверь тут же захлопнулась прямо перед его носом, но он на бегу налег корпусом и продолжил преследовать ее:

– Стой же!

Шатенка увидела впереди запертые двери, пошла на ускорение, но с грохотом влетела в них на полной скорости. Больше бежать было некуда. Она прижалась к закрытым дверям спиной и вытянула руки вперед.

– Не подходи ближе! Я тебя не трону, и ты меня не трогай! Давай разойдемся разными путями! Я тебя до этого не видела, и ты меня не видел! – закричала она.

От ее голоса по спине Дениса побежали мурашки.

– О чем ты говоришь? – он сразу остановился.

– Я не хочу давать тебе отпор, прошу, – она взглянула на него умоляюще. – Пропусти меня. Я одиночка.

Поджала губы и опустила руки.

– И я умею держать себя в руках, – незнакомка изменила тон на убедительный.

Денис в непонимании развел руками:

– Я не держу, я хотел познакомиться.

– Это какая-то шутка у вас? Или жаргон такой? – ее лицо было полным удивления.

– Я не хотел напугать, – он смотрел на нее, пытаясь запомнить каждую мелочь.

Незнакомка посмотрела внимательно на руки молодого человека и попыталась еще раз прижаться к двери:

– Как ты нашел меня? – она начала перемещаться боком.

– Я пришел фильм посмотреть, – Денис завел руки за спину, отчего шатенка вновь дернулась. Молодой человек сложил их перед собой, показывая, что у него ничего нет. – Пожалуйста, не бойся. Я сейчас же уйду.

– А зачем погнался? – спросила она, вновь осматривая его.

– А от тебя часто убегают как от прокаженного?

Она задумчиво взглянула ему в глаза и глубоко вздохнула:

– Ты точно не… охотник.

– В смысле? Все мужчины – охотники, – усмехнулся он и понял, что шутка была очень неуместной.

Возникла неловкая пауза.

– Прекрасно, – девушка снова начала двигаться вдоль. – Так ты отпустишь меня, верно?

Денис ничего не ответил, и незнакомка широко улыбнулась, не показывая зубы.

– Пожалуй, я больше не буду сюда ходить, – она развязала ленту с руки и вновь повязала ей волосы. В этот же момент шнурки на ботинках Дениса связались между собой.

Молодой человек заговорил тихо:

– Все в порядке. Я вообще сюда случайно попал, а ты здесь явно уже…

– Постоялец, – закивала она.

– Да, постоялец, – Денис был нарочито серьезен.

– Уже несколько лет, – она слегка развела руками, – и меня здесь еще никто не видел до этого момента, поэтому, – взмахнула пальцем, – стоит сменить кинотеатр или найти какого-нибудь киноманьяка-хикикомори…

– Кого? – молодой человек не понял последнего слова, но незнакомка проигнорировала его.

– В общем, – она расслабилась. – Я перееду в Японию, но утром.

– Что ты тут делаешь?! Я тебя везде ищу! – громко крикнул охранник.

Денис увидел, что он вне себя от злости.

– Эта молодая…

Незнакомка уверенно закивала.

– Кто? – охранник побагровел. – Ты бухой что ли? Или обкурился, поди, какой дряни! Оставил весь мусор свой в кинозале!

Незнакомка продолжала кивать.

– Но ведь… она!

– У тебя глюки, поди! – он снял дубинку. – Если ты еще раз здесь появишься, то я сразу милицию вызову и тебя привлекут по административной статье за проникновение в служебные помещения!

Денис непонимающе взглянул на нее, на мужчину – и уже через мгновение девушка оттолкнула молодого человека и пробежала сквозь охранника, умчавшись вниз по лестнице. Денис, не заметивший особенность ее побега, хотел вновь помчаться за ней, но не смог быстро встать из-за перевязанных шнурков.

Охранник же стоял неподвижно: он испытывал какой-то невероятный прилив воодушевления, его глаза заслезились.

Денис скинул ботинки.

Внизу уже никого не было.

Незнакомка исчезла без следа.

***

Насколько нелепо может выглядеть человек, который идет по улице, стоит на перроне в метро, едет в вагоне без ботинок после полуночи? И насколько он будет этим привлекать внимание окружающих?

Уверенно можно было лишь сказать, что в столице привыкли к странностям, или никто не имеет привычки смотреть на ноги.

На удивление, в вагоне было много людей.

Денис вскрикнул.

Добравшись до съёмной квартиры, он приступил к медицинским процедурам: обработал большой палец перекисью, помазал йодом на том месте, где ему смачно наступили каблуком на ноготь, принял две таблетки парацетамола и начал слушать тишину в своей маленькой съёмной квартире, в которой ничего не изменилось с тех пор, как оттуда уехала бабушка-арендатор на дачу где-то в районе Николиной горы.

Молодой человек поставил чайник, отодвинул на край стола стопку литературы по искусствоведению и, наконец, пошел переодеваться в домашнее.

Чайник сильно зашумел, запрыгал, начал расплескивать воду, щелкнул и успокоился. Денис сел обратно за стол и потер лоб.

Девушка не выходила у него из головы, он запомнил каждую черточку ее лица. Пожалуй, еще никогда он не видел какой-то образ в своем сознании настолько ярко. Бывало, что-то словно пролетало мимо, что-то слегка касалось души, памяти…

Нужно было ложиться спать, но Денис не мог себе это позволить: он взял лист формата А3, достал набор карандашей, клячку, точилку, линер из коробки в шкафу.

– Отец точно нахмурит брови, – сказал он и приступил к портрету. Сейчас его это забавляло.

Денис начал на кухне, забыв выпить чай, продолжил уже на кровати, положив под лист большую доску с балкона, забыв о времени. Порой по нему вновь пробегались мурашки.

Небо из черного становилось темно-синим, стал слышен щебет птиц, свежий утренний ветер наполнил комнату, в которой был включен весь свет: люстра, бра, абажур и даже два небольших карманных фонарика, прижатые к вискам туристической резинкой.

Закончив, Денис заснул, сложив ноги в позе лотоса.

Портрет вышел живым, запечатлевшим удивление незнакомки.

***

Пётр дернул ручку незапертой квартиры своего сына.

– Класс, – сказал он под нос, повесил ветровку и прошел в комнату. – Знаешь, сынок, двери нужно закрывать, ведь ручку кто угодно может дернуть, а ты у меня единственный, пожалей батю своего.

Мужчина посмотрел на раскиданные карандаши, хотел было что-то сказать, но сдержался, кинул в спящего отпрыска ключи от машины и пошел на кухню.

– У тебя есть какой-нибудь кекс? Батя ведь родной приехал, – Пётр открыл холодильник. – Сейчас с тобой хлебнем чайку и поедем, – включил чайник. – Никакой еды до самого вечера, даже чипсов с этими кругляшками, ну, в которые дети в школах любят рубиться. Твой желудок должен быть готов к шашлыку, – и постучал по столу под каждое слово. – Лето, комары, костер.

Денис открыл глаза. От недосыпа по телу бежала дрожь.

Отец и сын сделали практически синхронный глоток. Кекса не было, поэтому все решилось с помощью конфет «Коровка» и ирисок «Кис-Кис».

– Все у тебя какие-то телки и киски, – сказал Пётр и разгладил фантик. Денис от таких формулировок чуть не поперхнулся.

– Ничего себе тебя штырит.

Мужчина усмехнулся:

– Нет, сынок, тут штырит тебя. Что с тобой произошло?

Денис вздохнул:

– Унесло с бутылки пива, потерял ботинки.

– Ты фигню не неси, с бутылки пива не уносит, тебе еще машину вести. Опять рисовал? – Денис на слова отца махнул рукой, но самому безумно хотелось взглянуть на рисунок. – Покажи хоть.

Сын сходил в комнату и развернул работу, стоя перед отцом, словно показывает поделку из детского сада.

– О, – отец внезапно стал серьезен, но вновь расслабился. – Уноси свои коряки.

Денис закатил глаза и вскоре вернулся без портрета.

– Если честно… – Пётр почесал затылок, – я очень впечатлен.

Сын не ожидал похвалы:

– Спасибо, пап. Что-то ты сегодня очень веселый.

– Сам придумал? – мужчина посмотрел на ребенка пристально.

– Да нет, я ее… на улице увидел, мелком пробежала, недалеко от работы, спешила куда-то, а мне запомнилось, – Денис никогда никому не рассказывал, с чего он что-нибудь рисует, и в этот раз последовал этому же правилу.

– Неудивительно, – отец приподнял подбородок.

В его голосе появилась некая сила, которую он никогда не показывал, когда речь шла о чем-то творческом.

– Что? – молодой человек продолжал удивляться поведению родителя.

– Ну, творить – это не мои гены, но это нормально, пускай, – Пётр пожал плечами.

– А что, нужно все рассчитывать, как обычно ты делаешь? – Денис почувствовал, как в нем разжигаются старые обиды, которые стали некоторыми причинами его переезда из дома родителей.

– Нет ничего плохого в должном планировании, – мужчина шлепнул рукой себе по коленке. Он не был настроен на выяснение отношений. – Пожалуйста, иди прогревай машину. Я здесь все уберу и закрою.

– Ладно, – Денис сдулся, пошел надевать запасной комплект ботинок, а потом и вовсе вышел из квартиры, оставив ключи от квартиры при входе.

– Если говорить честно, – сказал сын, выходя за порог, – я постараюсь найти ее, если мне предоставится такая возможность.

Пётр выронил чашку в раковину, услышав, что говорит его сын.

Когда дверь хлопнула, мужчина зашел в комнату. Он аккуратно взял портрет в руки и всмотрелся в красивое лицо.

Сколько же было мыслей в его голове!

«Прошло целых 30 лет», «Я почти забыл, как ты выглядишь», «Он хочет найти тебя», «Я помогу ему», «Неуловимая».

Но произнес лишь одно слово, которое обнажало всю ее природу:

– Муза.