Читать книгу Дневник студента-медика - Дмитрий Березин - Страница 13

– Да вы, блин, что? Совсем сдурели?! – возмутился я. – Какой, к черту, из меня староста?

– Дима, ты справишься! – наперебой стали голосить ребята. – Мы тебе помогать будем!

– Кстати, – сказала куратор, – за старосту положена доплата. Двадцать пять рублей.

– Вау! Круто! – негодовал я. – Что же не тридцать сребренников-то, а?

– Язва ты, Березин! Что ты разворчался-то, как дед старый?

Никаких весомых доводов, для того, чтоб отказаться от должности старосты, у меня не оказалось.

– Ну и ладно, – махнул рукой я. – Через месяц сами взвоете от такого старосты.

– Поздравляю! – ехидно сказала бывшая староста. – На! Теперь тебе страдать!

Она протянула мне журнал нашей группы, пакет с зачётками, какие-то списки, документы. Сама же она демонстративно развернулась и вышла из аудитории. Группе только этого и надо было. Все остались довольны тем, что наказали её и начали расходиться. Только, на самом деле, наказанным от всей этой возни мышиной оказался я.

…

Я шел по переходу между общежитием и училищем. Фаза и его шестёрки сидели в переходе на корточках («на кортах»).

– Здорово! – поздоровались они со мной.

– Здорово, – ответил я и прошел мимо.

Фаза так и маячил в медучилище весь срок моего обучения, но больше со мной не связывался. Значительно позже, уже через несколько лет после окончания медучилища, я узнал, что Фаза трагически погиб страшной смертью на глазах у своих родителей.

…

– Родя, ты представляешь, я сегодня на четыре вскрытия попал! – хвастался я Родиону, пока мы готовили ужин.

– Угу…

– Там, короче, деда от кровоизлияния в головной мозг вскрывали, циррозника…

– Сходи, хлеба поищи? – перебил меня Родион. – А то суп почти готов. Как мы его без хлеба есть будем?

– Ладно, – сказал я и направился в сторону выхода из кубовухи, – а ещё меня сегодня старостой группы назначили.

– Вот! Про старосту и поговорим за ужином.

Родион уходил от разговора на тему вскрытия. Я ещё несколько раз пытался начать рассказывать, но он не слушал. Он уходил курить, потом подолгу молчал. Исходя из этого моего наблюдения, я сделал вывод, что эта тема ему сильно не по душе, поэтому прекратил все попытки обсуждать эту тему.

…

Сели ужинать. Я начал возмущаться тем, что я теперь должен быть старостой. Родион, молча ел и изучающим взглядом старшего брата поглядывал на меня.

– Да, блин! Мне некогда заниматься делами группы! – возмущался я. – Когда я должен всё делать? Вот и сейчас надо журнал заполнить, оценки переписать в него, потом бегать за «преподом», чтоб он подписи свои поставил! А когда мне самому готовиться? Мне реферат надо писать по информатике на тему: «Компьютер – друг или враг?»

– Ты сегодня на вскрытии был? – перебил Родион.

– На четырёх!

– Успел посмотреть? Успел запомнить что-то?

– Угу…

Я подумал, что понял ход его мыслей и к чему он клонит. Подумал, что он сейчас скажет, что и с новыми испытаниями, в виде должности старосты я справлюсь, но разговор пошел в другую сторону.

– Полгода назад, ещё будучи школьником, ты мог себе представить, что будешь стремиться смотреть как режут мертвых людей?

– Не-а…

– А сейчас вот тебе интересно. А еще ты из этого интереса извлекаешь для себя пользу. Пользу, так необходимую тебе в твоем будущем! И теперь ответь мне, пожалуйста, на вопрос: почему же ты, даже не попробовав поработать старостой, уже возмущаешься?

Я замолчал, соглашаясь с тем, что он сказал, но он решил меня вообще добить:

– Тебе родители сколько денег на неделю дают?

– Восемьдесят рублей.

– На проезд сколько уходит?

– Двадцать сюда, двадцать обратно…

– Лишние, что ли, тебе двадцать пять рублей в месяц? Или, может быть, для твоих родителей это не деньги?

Я вспомнил, как отец, холодным осенним вечером приехал на мотоцикле из города, куда он ездил продавать картошку, чтоб добыть денег мне на неделю. Как он, расстегнув толстую фуфайку, откуда-то из внутреннего нагрудного кармана достал аккуратно сложенные купюры и протянул их мне. Наверное, он и сейчас снова уехал в город, чтоб раздобыть мне денег на следующую неделю.

– Суп доедай и пошли в библиотеку. Тебе над рефератом нужно поработать, а мне доклад надо по микробиологии, – сказал Родион.

Старостой я пробыл почти до окончания обучения. Ушёл не потому что надоело или устал, а потому, что на последнем курсе… Впрочем, обо всем по порядку.

Информатика.

Занятия по информатике в медучилище сводились у тому, чтобы научить нас элементарному пользованию компьютером. Научить печатать и редактировать тексты, таблицы. В школе, которую я закончил, информатика преподавалась ровно три занятия в пятом классе. Потом учитель ушла в первый декрет, следом во второй. Я как раз заканчивал школу, когда она вышла на работу. За те три занятия, мы успели пройти только язык Бейсик, причем «на пальцах», потому что компьютеров в школе не было. Поэтому для меня, да и не только для меня, была проблема не то что отредактировать текст, а просто хотя бы буквы на клавиатуре нужные отыскать! Я упорно не понимал, зачем мне, будущему фельдшеру, работать за компьютером. Как вообще можно РАБОТАТЬ ЗА КОМПЬЮТЕРОМ? (Забегая вперёд, скажу, что компьютером на работе я стал пользоваться только в 2011 году, когда уволился со скорой и пришёл работать на свою действующую «теперешнюю» работу).

Реферат защитил на «отлично». Вообще, став старостой, я заметил какое-то более лояльное отношение со стороны учителей. К оценке это автоматом добавляло один балл. Такое положение мне и нравилось, и не нравилось одновременно. Нравилось, потому что «докапываться» стали меньше, а не нравилось, потому что, вроде как готовился к зачёту или семинару, уверен в себе, а тебе ставят «отлично» потому что ты староста.

Генетика.

На одном из лабораторных занятий по Генетике нам выдали микроскопы и готовые препараты (предметные стекла с уже закреплёнными на них покровными стеклышками. Наша задача была найти в этих препаратах клетку, в клетке ядро, и уже в ядре отыскать хромосомы и перерисовать их в тетрадь. Нам с Ромкой попался препарат с треснутым покровным стеклом, но какой-то «гений» заклеил его обычным скотчем.

Ромка принялся настраивать микроскоп, долго его крутил-вертел, наводил резкость.

– Готово! – сказал он и начал перерисовывать хромосомы в тетрадь.

Я в это время делал другое задание, поэтому в микроскоп не посмотрел. Случайно глянув в Ромкину тетрадь, я увидел, что он рисует какие-то завитки, кругляшки и овалы, но явно не хромосомы, которые, как известно похожи на букву «Х», и, иногда, на букву «У».

– Ты что это рисуешь? – спросил я.

Сначала я подумал, что он перерисовывает какие-то органеллы клетки, типа митохондрий или комплекса Гольджи.

– Хромосомы! – уверенно ответил Ромка.

Я заглянул в микроскоп. Действительно, картинка, представшая передо мной, в точности соответствовала наносимому Ромкой рисунку. Я увидел какие-то непонятные линии, овалы, круги.

«Но это же не хромосомы! – подумал я и снова уставился в микроскоп, пытаясь разобраться, что же это всё-таки такое.

Я стал крутить настройки микроскопа, пытаясь навести резкость и увеличение, как вдруг, я увидел клетки ткани. Именно так они и выглядели на рисунке в учебнике. А те линии и завитки, которые перерисовывал Ромка, были гораздо больше клеток. Резкость микроскопа никак не хотела настраиваться. Я вытащил предметное стекло и внимательно осмотрел его уже невооружённым глазом. Под тонким слоем скотча расположились мелкие-мелкие пузырьки воздуха. Некоторые пузырьки сливались в единую систему, образуя причудливый узор. Вот этот узор уже почти весь Ромка перерисовал в свою тетрадь.

– Рома-хромосома! Ты пузырьки воздуха под скотчем срисовал! – засмеялся я.

Ромка тоже смеялся:

– А ещё подумал, что хромосомы, вроде, по-другому выглядят…

…

Прошёл ещё один месяц обучения. Дело шло к новому году, а значит надо было подтянуть все «хвосты», сдать и закрыть все двойки и «энки». Долгими зимними вечерами я, чтобы не сходить с ума в общежитии, уходил в нашу библиотеку и читал там всю подряд медицинскую учебную литературу. Благо, библиотека работала до восьми вечера. Чтение и по сей день здорово помогает мне отвлечься от дурных мыслей, а иногда и принять верное решение.

…

– Стипендию дают! – забежав в аудиторию, крикнула одногруппница Света. – За четыре месяца!

– Урраа! – зашумели все.

Стипендия в медучилище на момент моей учёбы в 1999 году составляла сто двадцать пять рублей. Хорошист или отличник получал повышенную стипендию, которая была на двадцать пять рублей больше. Староста получал доплату еще в размере двадцать пять рублей.

Целых шестьсот двадцать пять рублей я получил в кассе медучилища (по 150 за каждый месяц и зарплата старосты за месяц). Таких чувств от такого новогоднего подарка, я больше никогда не испытывал. Это было настолько здорово! И зачёты сдал, и каникулы впереди, аж десять дней, и домой поехал, да ещё и с деньгами! Родион был прав в том, что пока не попробуешь сделать что-то, не оценишь своих трудов.

Закончился первый семестр первого курса. Я ехал домой на Новый год.

______________

(Следует внести небольшую ясность в историю. Роман это мой одногруппник, который съехал с общаги. Родион – это однокурсник, учился в параллельной группе и жил в общаге. Тот самый, который научил меня готовить пищу, который стал для меня как старший брат).