Читать книгу Дневник студента-медика - Дмитрий Березин - Страница 4

Сентябрь был насыщен лекциями. Лекции начинались в восемь утра и заканчивались в шесть или семь вечера.

Весь этот месяц на занятия мы ходили в обычной одежде, в то время как старшие курсы ходили в белых халатах. Было несколько неуютно – как белые вороны. В студенты нас посвятили первого октября. Мероприятие организовали старшекурсники совместно с учителями. Собравшись в актовом зале, нам прочитали по строчкам «клятву Гиппократа», а первокурсники, её хором повторяли, держа в руках свернутые белые халаты. Во время произношения клятвы по актовому залу ходили два старшекурсника в древнегреческих тогах. Один держал в руках таз, на котором было написано «SPIRITUS AETILICUS» (спирт этиловый), другой окунал в этот «таз со спиртом» березовый веник и брызгал на нас, окропляя «свежепреставленных» студентов-медиков. Отныне мы обязаны были ходить даже на лекции только в халатах, причем застёгнутых. Вопрос с одеждой решился. Можно было поверх футболки накинуть халат и ходить на пары. Сначала было чувство какой-то важности. В халате, важный такой! Но потом халат стал каким-то обычным предметом, как ручка или тетрадка.

На первом курсе, в основном, нам преподавали теорию. Почему в основном? Потому что так же на первом курсе есть ещё и такой предмет, как «Основы общего ухода.»

«Общий уход», это именно самая необходимая часть работы любого медицинского работника. Можно стать фельдшером, медсестрой, терапевтом, нейрохирургом, эндокринологом, окулистом или онкологом, но знать основы ухода за больным должны знать абсолютно все – от санитарки до профессора.

Основы общего ухода, как и все другие дисциплины, начались с лекций. На лекциях в наши юные головы «вдалбливались» такие качества как ответственность, отзывчивость, порядочность, а главное – сочувствие, сострадание и сопереживание. Нам рассказывалось, как поворачивать тяжёлых больных, как проводить профилактику пролежней, как подмывать, переодевать, кормить, поить и тому подобное.

После лекционного периода, нашу группу разделили на две подгруппы и три бригады. Подгруппами мы ходили на семинары, а бригадами на практику. Хотя какая это практика? Кто нас, вчерашних школьников подпустит к живому человеку? Это же не трактор какой-нибудь или шифоньер, который можно потрогать, покрутить или даже гвоздь в него забить и ему ничего не будет. Вот как раз для этого и была у нас в училище такая дисциплина, которую неофициально мы называли «Доклиника». На доклинике как раз учат студентов проводить различные манипуляции на манекенах, муляжах и тренажерах. Вот эту самую «Доклинику», мы называли громким словом «практика».

Доклиника занимала целый этаж нашего училища. В ней находились кабинеты по различным дисциплинам: хирургия, терапия, акушерство, педиатрия, дерматология, гигиена и прочее.

Сначала, на такой практике нам показали видеофильм, в котором демонстрировались некоторые манипуляции. Фильм был снят в реальных больницах. Нам демонстрировались инъекции и забор крови, перевязки и клизмы, катетеризации и профилактика пролежней. Но больше всего нас поразила процедура перевязки вскрытого постинъекционного абсцесса ягодицы. Это была до такой степени жесть, что две студентки сползли в обморок от увиденного.

Дело было так.

– Сегодня идём смотреть видеофильм об основах общего ухода! – объявила нам преподаватель.

– Урррааа! – обрадовались мы.

Всё что угодно, лишь бы только не писать, уже изрядно надоевшие, лекции и алгоритмы.

В небольшом кабинете на обычной парте был установлен обычный цветной телевизор с диагональю 36 сантиметров, к нему был присоединен видеомагнитофон.

Фильм включили. Мы толпой сгрудились перед экраном. Женский голос за кадром монотонно озвучивал порядок проведения манипуляций. По мере трансляции количество сгрудившихся студентов уменьшалось, некоторые садились на стулья подальше от телевизора, но просмотр не прекращали.

Дошло дело до перевязки ягодицы. Преподаватель остановила воспроизведение и грозно сказала:

– Вот, посмотрите, что бывает, если не соблюдать правила асептики и антисептики!

И без того уже бледные мы, после произнесенной ею фразы, вовсе стали светло-зеленого цвета.

В гнойной перевязочной на кушетке, «пятой точкой» в сторону оператора лежал пациент. На его правой ягодице была клеевая повязка, которую медленно снимала перевязочная медсестра. Когда сняли верхнюю салфетку, то нам крупным планом показали огромных размеров выгнившую полость, набитую салфетками, пропитанными мазями и гноем вперемешку. Вот эти салфетки медсестра начала доставать из полости раны. Когда она их доставала, то с них капал гной, а ягодица больного, точнее то, что от неё осталось, каждый раз дергалась от боли. Больной стонал. Но вот, все тряпки из гнойной полости вытащены. На их место укладывают свежие, пропитанные мазями салфетки. Больной стонет от боли, но медсестра хладнокровно продолжает перевязку. Её самообладанию можно позавидовать.

– Шлёп! – услышали мы за спиной.

Оказалось, что одна студентка, больше не в силах смотреть на происходящее, захотела выйти из кабинета, но когда она встала, голова её закружилась, в глазах потемнело, стало плохо. Её примеру последовала другая студентка, но тоже поднявшись, она плавно завалилась на пол.

– Там нашатырь в шкафчике, – спокойно сказала преподаватель, – подайте, пожалуйста.

На всю жизнь мы поняли, что правила асептики и антисептики нарушать нельзя. Никто из нас даже и представить себя не мог в качестве причины таких страданий перевязываемого больного. Забегая вперёд, скажу, что упавшие в обморок студентки всё же выучились и работают в медицине.

Вот так, день за днём мы приобретали суровые профессиональные навыки, устраняя в себе детскую наивность.

Даже тренируясь на манекенах, мы считали, что это реальный, живой человек, и, если какая-то манипуляция не получалась на манекене, то к нашему переживанию по этому поводу примешивалось ещё и чувство какой-то вины перед этой пресловутой куклой или её филейной частью…