Читать книгу Два императора - Дмитрий Дмитриев - Страница 10

Накануне битвы при Кремсе на левом берегу Дуная расположилась бивуаками русская армия. Был конец октября, и по причине сильного холода зажгли несколько костров. Солдаты грелись около пылающего огня и вели между собою такой разговор.

– Этот самый, теперича, Полеон Бонапартий, французский ампиратор – колдун! – внушительно говорил старый унтер с седыми усами и с такими же баками, греясь у одного из костров с другими солдатами.

– Как, дядюшка, колдун? – с удивлением тараща глаза на старого служивого, спросил молодой солдат.

– Как – во всей форме колдун!

– Неужто, дядюшка, колдун?

– Говорят тебе, стало быть – правда.

– Ну! – удивляются и другие солдаты.

– Вы, теперича, то поймите: можно ли из прапорщиков да в ампираторы? – задает вопрос товарищам унтер.

– Где, разве можно!..

– А Бонапартий попал, и все это, братцы, колдовство на войне. Теперича ни пуля, ни сабля его не берет. Заколдован, значит, – ему все нипочем.

– Расставаясь со мной, братцы мои, обняла меня Груняха да как зальется горючими слезами, и почала причитать: на кого, говорит, милый друг, покидаешь наших малых детушек, несмышленых младенчиков? Уж она причитала, причитала. Жена перестала – мать-старуха принялась, так самого слезы проняли, – рассказывал у другого костра молодой солдат. – И посейчас больно вспоминать про то время. Нелегка разлука, куда нелегка! – с глубоким вздохом добавил солдат и незаметно стряхнул слезу, выкатившуюся из глаз.

– Как по нас и не плакать нашим женам и матерям – ведь на войну идем, а не на званый пир. Вернемся живы с войны или нет – один Бог ведает! – сказал другой солдат.

– Все под Богом ходим, – глубокомысленно заметил третий.

У костра на разостланной медвежьей шкуре лежали Петр Петрович и князь Гарин. Николай и Щетина хлопотали около медного чайника, в котором кипела вода. Михеев хлопотал тут же.

– А чертовски холодно. Я думал, только у нас на севере холода, да и здесь не тепло, – промолвил Зарницкий, повертываясь к огню еще ближе. – Ну, Щетина, скоро ли ты нам приготовишь чай? – спросил он у денщика.

– Зараз, ваше благородие! Кипит.

– Подавай, да рому в чайник влей – вкуснее будет. Ты что, юнец, там ворочаешься? – спросил у Николая Зарницкий.

– Помогаю чай готовить, – ответил тот, повертывая свое раскрасневшееся от жара лицо к ротмистру.

– Посмотри, Сергей, сколько жизни и молодости в этом юноше. От него так и пышет силою и здоровьем, а завтра, может, шальная пуля или сабля острая уложат его навеки спать в сырую могилу, – грустно промолвил Петр Петрович.

– У тебя, Зарницкий, сегодня какое-то грустное настроение.

– Может, перед смертью…

– Полно, Петр Петрович, зачем на войне думать о смерти. Надо думать о победе.

– Верно, товарищ, вот люблю! Я и сам не знаю, с чего я кислятничаю. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Вот и чай с ромом несут, сия оживляющая влага и мои мысли оживит. – Зарницкий с жадностью стал пить чай с ромом. – А ты что же не пьешь? – спросил Петр Петрович у Николая.

– Я после успею.

– Зачем после, бери стакан и присаживайся к нам. Ты мне нравишься, юноша, за твою отвагу и смелость. Тебя ждет награда: я говорил с генералом – он обещал довести до сведения главнокомандующего про твою храбрость.

– Как мне вас благодарить, Петр Петрович!

– Не за что – ты заслужил награду.

Вдруг по берегу Дуная пошел какой-то гул и крики, крики – все ближе и ближе.

– Что это значит? – вскочив, проговорил Гарин, смотря вдаль.

– Не знаю. Верно, главнокомандующий, – ответил Петр Петрович, тоже поспешно вставая.

Он не ошибся: князь Кутузов, окруженный свитою, объезжал бивуаки на маленькой сытой лошади. Шагом ехал тучный старик, несмотря на холод, в одном мундире. На простом ремне через плечо висела нагайка. Плешивая голова, с редкими седыми волосами, прикрыта была солдатской фуражкой.

Зорко посматривал главнокомандующий своим одним глазом на солдат и офицеров, беспрестанно останавливал свою лошадь и с ласковым словом обращался к ним; старческое лицо князя было весело.

– Здорово, ребятки-солдатики, здорово!

– Здравия желаем, ваше сиятельство! – гремели ряды солдат.

– Озябли? Ничего! Завтра погреемся около французов.

– Рады стараться, ваше сиятельство!

– Постарайтесь, ребята, постарайтесь для батюшки царя, для родной земли. С нами Бог и правда!

– Умрем за царя и за родину, ура!

– Добрый вечер, господа офицеры! Завтра битва. Поддержите имя русское, славное. Помните: на нас смотрит теперь вся Европа и надежды свои возлагает! – подъезжая к кучке офицеров, говорит громко старый вождь.

– Ура! Рады стараться! Ура!

И мощный, радостный голос русских воинов далеко несется по Дунаю и раскатистым эхом замирает над славной большой рекой.