Читать книгу Два императора - Дмитрий Дмитриев - Страница 23

Я не стану описывать радость встречи молодого князя Сергея Гарина с отцом и матерью и с сестрою. В этот день в княжеском доме царила одна только радость – да и не в одном княжеском доме, а в каждой избе большого села Каменки. По случаю счастливого приезда сына старый князь приказал управляющему объявить крестьянам о снятии с них недоимок и о сокращении дней барщины, а бедным и неимущим мужикам он велел выдать по рублю и отпускать им бесплатно рожь из княжеских запасов. Князь Владимир Иванович имел добрый характер и гуманно обходился со своими крестьянами: он не морил их на барщине, как делали другие помещики, из своих заповедных рощ и лесов приказывал давать крестьянам дрова и лес на постройку. Немного бедняков-горемык было в Каменках; большею частью мужики были денежные и жили хорошо.

Спустя неделю после приезда Сергея старый князь задумал дать блестящий бал и праздник в своих огромных хоромах. Созывать гостей на этот бал послано было несколько верховых к соседним помещикам и в город.

Ближние соседи стали съезжаться рано утром, чтобы поспеть к обедне. В сельской церкви утром началась обедня, а по окончании – благодарственный молебен. Небольшая каменная церковь была полна молящимися. Из простого народа немногие попали в церковь – стояли на паперти и на лестнице. В роскошной карете, запряженной в шесть лошадей, приехали князья Гарины и встречены были радостными, единодушными криками и счастливыми пожеланиями; и по окончании богослужения крестьяне приветствовали своих «добрых господ».

Из церкви длинною вереницею поехали к княжескому дому; большой гурьбой туда же направились и крестьяне. Для своих крепостных князь приказал устроить угощение в обширных людских помещениях, где накрыты были столы с пирогами, с бараниной, с гусями и с другими съестными припасами, а вино, брага и мед находились в разукрашенных бочонках, в кадках и ушатах.

Перед началом обеда князь Владимир Иванович с сыном и дочерью сошли в людскую. Старый князь и Сергей взяли по бокалу с янтарным медом и, выпив за здоровье всех собравшихся крестьян, пожелали им веселиться.

В огромной зале с колоннами накрыт был обеденный стол, украшенный тропическими растениями и цветами из оранжерей, в роскошных вазах из редкого хрусталя лежали фрукты; несмотря на сильный мороз, на столе красовались крупная клубника и земляника. Сервировка была роскошная, выписанная из-за границы, и стоила огромных денег. В старину наши бояре любили широко пожить и пышностью обстановки удивляли иностранцев. Князь Владимир Иванович редко давал балы, а уж если давал, то на удивление всей губернии. Не скоро забывались эти балы, и долго про них говорили. В устройстве таких вечеров много помогала князю жена его, Лидия Михайловна. Она хорошо помнила блестящий золотой век Екатерины Великой, присутствовала на всех придворных балах, как во дворце, так и у великолепных вельмож императрицы, и старалась делать из своих «деревенских» балов нечто подобное.

Множество лакеев в напудренных париках, в ливреях, украшенных княжескими гербами, стояли в ряд по широкой лестнице, уставленной тропическими растениями, и принимали гостей с низкими поклонами. Сам князь, в полном генеральском мундире с орденами, находился при входе в зал и радушно встречал гостей; с ним рядом стоял и молодой князь, в блестящем гвардейском мундире.

Княгиня Лидия Михайловна и красавица Софья, роскошно одетые, украшенные редкими бриллиантами и крупным жемчугом, находились в гостиной и принимали приезжавших гостей. На княгине блестела звезда Святой Екатерины: она была кавалерственной дамой.

Гости робко входили в гостиную, низко кланялись княгине и Софье и целовали у них руки; некоторых избранных гостей княгиня удостаивала поцелуем в лоб и в щеку.

Когда все гости собрались, главный камердинер князя, в ливрее, расшитой золотом, громко провозгласил:

– Кушать подано!

По окончании обеда мужчины отправились в кабинет старого князя, а некоторые – на половину князя Сергея. Дамы и барышни в отведенных им комнатах стали поправлять свои туалеты и приготовляться к предстоящему вечернему балу. Из всех гостей выделялась по своей чудной красоте и роскошному туалету дочь костромского губернатора Сухова Ирина Дмитриевна, семнадцатилетняя девушка, первая невеста во всей губернии по красоте и богатству.

Губернатор, генерал Сухов, был очень богат: у него в нескольких губерниях находились огромные усадьбы, а единственной наследницей старого отца была Ирина. Старый князь был в дружбе с губернатором – когда-то оба они служили в одном полку, – и заветною мечтою стариков было породниться.

Красавица Ирина воспитывалась в Смольном монастыре и, окончив с успехом курс, приехала к отцу в Кострому. Князь Сергей видел ее десятилетней девочкой, а в продолжение образования в монастыре ни разу не видел, и, увидя Ирину в доме своего отца, он поражен был ее чарующей красотой и грацией.

– Здравствуйте, князь! – протягивая свою хорошенькую ручку Сергею, весело проговорила красавица.

– Ирина Дмитриевна!

– Что, не узнали? И немудрено: ведь семь лет не виделись!

– Как вы похорошели!

– Что это, комплимент? – вся вспыхнув, сказала Ирина Дмитриевна.

– Не комплимент, а истина!

– Я не замечаю.

– Вы скромны.

– Надеюсь, вы танцуете со мною? – спросила Ирина.

– За счастье почту – мы откроем бал.

– А где ваша сестра? Что ее не видно?

– В гостиной, занимает гостей.

– Дайте вашу руку и пойдемте к ней. Ах да, вы должны мне рассказать про войну.

– Здесь, на балу? – улыбнулся князь Гарин.

– Зачем здесь? Приезжайте к нам. Ведь вы герой! Папа говорил мне про вашу храбрость.

– Это для меня большая честь!

– Представьте, князь, все мы считали вас убитым. Да, да, папа так жалел вас.

– А вы? – спросил Сергей.

– И я, – тихо ответила красавица.

Блестящий бал открыт был менуэтом; в первой паре шли молодой князь и Ирина Дмитриевна, во второй – губернатор с княжной Софьей, в третьей – князь Владимир Иванович с женою. Хороший оркестр музыки, выписанный из Москвы, играл на хорах; под его чарующие звуки начались танцы.

Старый князь и генерал Сухов, утомленные балом, уединились в маленькой диванной, отделанной в мавританском вкусе; в диванной никого не было. Князь Владимир Иванович уселся на низком мягком диване; рядом с ним поместился губернатор; лакей поставил к дивану маленький столик и принес чаю с ромом.

– Ты заметил, Дмитрий Петрович, как Сергей много танцевал с твоею дочерью? – спросил князь у приятеля.

– Как же, заметил – хорошая парочка!

– Что ты сказал? – переспросил князь.

– Говорю, твой сын и моя дочь – хорошая парочка.

– Да, да, правда, все гости любуются ими.

– Какой красавец и молодчина твой сын, князь! – сказал Дмитрий Петрович.

– А твоя дочка так хороша, как сказочная «царевна-красавица».

– А знаешь что, князь Владимир Иванович: пусть твой сын, «писаный королевич», женится на моей «царевне-красавице», – шутливым голосом сказал губернатор, вопросительно посматривая на князя. Выдать дочь за князя Сергея было его заветною мечтою.

– Что ж, я не прочь с тобою, Дмитрий Петрович, породниться, – немного подумав, ответил князь.

– Я, князь Владимир Иванович, откровенно скажу тебе, давно этого желаю: мы с тобой с давних пор приятели, моя дочь, почитай, на твоих глазах росла, состоянием Господь не обидел, наследников, кроме Ирины, у меня никого нет: умру – все ей достанется.

– Напрасно, Дмитрий Петрович, про это ты завел речь! Мой сын в приданом нужды не имеет – сам богат.

– Ну, вот богатство да к богатству – и хорошо! Я и княгиня давно желаем с тобой сватьями быть. Не раз про это говорили.

– Спасибо, князь, спасибо! Стало быть, наши мысли одни и те же были. Спасибо, друг! Дозволь обнять тебя. – Князь и губернатор крепко обнялись.

– Теперь дело осталось за Сергеем, – сказал князь Владимир Иванович.

– Да, за ним, князь! У дочери и спрашивать нечего: по всему заметно, что князь Сергей ей нравится.

– А все же, Дмитрий Петрович, спроси!

– Знаю, спрошу, неволить не буду. Я у дочки спрошу, а ты у сына. Так по рукам, князинька?

– По рукам, по рукам. Я с сыном буду говорить.

– А я с дочерью. Устрой, Господь, в добрый час!

Генерал Сухов усердно перекрестился.

Бал продолжался до самого утра; во всю длинную ночь весело пировали гости, радушно угощаемые добрым хозяином. Танцы почти не прерывались; князь Сергей весь вечер танцевал с одной Ириной на зависть другим барышням и на пересуды их маменек и бабушек.

– Посмотри-ка, Анна Ивановна, как молодой князь увивается около губернаторской дочки, – ехидно говорит полная некрасивая дама, мать шести дочерей, слегка толкая локтем свою соседку, сухопарую даму.

– Смотрю и удивляюсь, Татьяна Федоровна, – улыбаясь, отвечает та.

– Впрочем, удивляться нечему, – это так понятно.

– Вы думаете, молодой князь женится на ней?

– Натурально! Невеста завидная – ведь губернатор миллионы имеет.

– И что хорошего нашел он в этой девочке?

– Не понимаю, какая-то сухопарая…

Вот двое молодых людей, провинциальные львы, одетые по-парижскому, ведут между собою такой разговор.

– Я просто завидую князю! – говорит один.

– Еще бы не завидовать! – отвечает другой.

– Красавица и миллион приданого.

– А что для тебя лучше, Пьер, – красота или миллион?

– Понятно, миллион.

– А князь будет обладать и миллионом, и красотою.

– Военным счастье!

Почти перед утром накрыли ужин, тоже роскошно сервированный.

После ужина гости стали разъезжаться – кому близко было до дому; многие остались ночевать и в отведенных им комнатах расположились спать на мягких диванах и постелях. Мужчины – на половине князя, а женщины – на половине Лидии Михайловны.

Опустела великолепная зала; музыканты тоже ушли отдохнуть – в продолжение дня и ночи они почти без отдыха играли. Огни везде погашены, и в огромном княжеском доме настала тишина. Все спало крепким сном.