Читать книгу Китай под семью печатями - Дмитрий Михайлович Усачёв - Страница 3

Этот блокнот – не электронный, а настоящий, из бумаги. Я назвал его «харбинским», но первую запись делаю вот сейчас, ещё в Екатеринбурге. Не стану ждать, пока доберусь до Китая.

Сегодня понедельник. А началось всё в прошлую пятницу.

Я к той пятнице уже в принципе знал, что именно китайцы требуют для визы, пролистал официальный сайт консульства, распечатал бланк анкеты и даже заполнил первую страницу из четырёх. Но на остальных страницах ничего писать не стал, потому что там уже надо было ссылаться на даты моего путешествия, а я не был уверен в том, успеют ли они мне выдать визу за четыре дня, чтобы купить билет до Харбина на 6 декабря. На мои звонки в консульство никто не отвечал, и я решил сходить туда, чтобы уж потом бронировать перелёт и отели.

Утром в пятницу прособирался и к Консульству подъехал только в начале первого. Опоздал. Знал, читал на сайте, что приём документов и выдача виз с 9.30 до 12.00, но я ведь пока не сдаю документы, а просто хочу проконсультироваться. Зайду да спрошу. Ведь не будет же избушка на клюшке.

Наивный!

Китайское Консульство нашёл в глубине квартала недалеко от пересечения Чайковского и Фрунзе. Строгое современное здание с красным флагом и огромной спутниковой антенной на крыше. Аккуратный забор. Но вокруг…

Абсолютный контраст. К «китайскому» забору примыкает разрушенный бывший детский сад, в пустых оконных проёмах которого когда-то давно были рамы и стёкла. Рядышком старый двухэтажный дом, он, в общем-то, жилой, но у него угловая квартира на первом этаже вся выгоревшая, и пустые чёрные окна обращены как раз на консульство, в пяти метрах от калитки. Разгром. Грязь. А консульство КНР – такой пятачок китайской цивилизации в убитом и запущенном дворе русского города.

Но этот контраст я оценил сегодня, в понедельник, когда спозаранку стоял в очереди подле входа в консульство. Вторым по записи на листочке. Радовался, что за мной ещё человек двадцать. Мёрз при минус десяти, и меня успокаивала мысль, что другие будут мёрзнуть дольше моего.

К этой железной калитке я уже подходил тремя днями раньше, в пятницу, и она тоже оказалась замкнутой. Помялся, а потом смотрю: к консульству со стороны загаженного двора подходит мужчина китайской наружности и достаёт ключ-брелок, чтобы зайти на огороженную территорию. Я подбегаю к нему, говорю почему-то «dobrý den» (за пару дней до этого, в среду, вернулся из Праги) и прошу прощения:

– Подскажите, пожалуйста, а я могу рассчитывать на получение визы за три дня, как у вас написано на сайте?

Он мне указывает на медную табличку и говорит на русском с акцентом:

– Видите, приём посетителей был до двенадцати, теперь приходите в понедельник.

– Да, я понимаю, что не вовремя, но всё-таки, посоветуйте, можно ли мне покупать билет на 6 декабря, чтобы я в понедельник принёс в консульство готовые документы с билетом.

Он уже внимательнее смотрит на меня. Лет сорока, одного со мной роста, то есть невысокий.

– Дадим ли мы вам визу за три дня, это будет зависеть от документов, от того, всё ли у вас с ними в порядке. Принесёте документы в понедельник, – он опять кивает на табличку, – там посмотрим. А потом уже купите билет на самолёт.

Может быть, последнюю фразу про билет он и не произнёс, а я её сам додумал.

– А на каком языке заполнять анкету, на китайском или на русском? – шучу я и сию секунду догадываюсь, что он юмора не принял, и я это напрасно.

– На русском! – цедит он сквозь зубы и глядит, не издеваюсь ли я над ним.

Вчера, в воскресенье, я ещё сидел в Букинге, выбирал гостиницы, почему-то во всех трёх городах забронировал Холидей Инн (это не product placement, не реклама). Сбегал в ателье засняться на анкету размером 48 мм на 33 мм, и когда назвал этот нелепый размер, то девушка-фотограф сразу среагировала: «Понятно, на китайскую визу».

Утром приехал к 8.40, мороз, одет не лучшим образом, народ собирается после девяти, все стоят в очереди за мной, мимо прошёл тот самый «пятничный» китаец, неприязненно глянул на толпу, удалился за забор через автомобильные ворота.

Брр-р, холодно. Русский полицейский подошёл к калитке с той стороны не в 9.30, а с опозданием минуты на три. Народ не роптал.

Рамка, показываю портфель, выключаю телефон, прохожу в зал с окошками. Тепло!

Тот, кто был в очереди первым, уже стоит у ближнего окна. Окошек три, но документы принимает один человек.

Приглядываюсь. Да, их у первого очередника принимает уже знакомый мне сотрудник консульства.

А вот и моя очередь. Человек по ту сторону окошка спрашивает:

– А где билеты на самолёт? Без них документы не возьму.

– Так вы лично говорили мне в пятницу у калитки, что сначала посмотрите документы, а уж после куплю билет.

Он приглядывается ко мне, вроде вспоминает, берёт мои документы в руки, листает их:

– Цель поездки?

– В принципе, туристическая. Я хочу проехать по тем местам, где жили мои родители.

Он смотрит чуточку внимательнее:

– Ваши родители жили в Китае?

– Да, на КВЖД. В Харбине, потом в Мукдене – это теперь Шэньян, и в Хулун-Буире – он раньше назывался…

– …раньше он назывался Хайлар, – подсказывает он мне.

И почти без акцента добавляет:

– Я родом из Хайлара.

Мои глаза, наверное, округлились, дыхание перехватило.

– Я тоже родился в Хайларе, – протягиваю ему свидетельство о рождении.

Он берёт его в руки. Читает. Смотрим друг на друга.

Пауза.

Кто-то нетерпеливый из очереди громко говорит мне:

– Эй, мужчина, может, хватит о личном! Очередь ведь.

– Покупайте билеты, и прощаемся до среды, – китаец-консультант возвращает мне мои бумаги.

Сердитый мужчина подходит к окошку. А следующий из очереди, тоже слышавший наш с китайцем диалог, полюбопытствовал:

– А как ваши родители очутились в Китае?

Я пожал плечами, извинился, отвернулся, пошёл к выходу. Одной фразой не ответишь. Даже и целой книгой – ничего толком не расскажешь.

Это ведь долгий разговор. Случилось всё век назад, в 1922-м.

И началась семейная история в городе Троицке Оренбургской губернии.

Я не знаю, как всё было с моим отцом. Могу только предположить. Очень много прочёл архивных материалов. Домашние фотографии. Характер отца. На сайтах рассказы об улочках Харбина. Образы людей, окружающих отца, – они из архивных дел. И я перескажу сцены, как я их увидел бы, если б находился рядом, если б был их свидетелем.