Читать книгу Эвви и три луны - Дмитрий Раскин - Страница 11

Господин Президент позвонил в колокольчик, в свой золотой, инкрустированный брильянтами, с платиновым язычком. Никого. Странно. Они же знают прекрасно, что этим колокольчиком он вызывает их, когда у него хорошее настроение и спешат наперегонки. Господин Президент берет со стола серебряный колокольчик в изумрудах – они знают его голос – Господин Президент раздражен. И они несутся, сбиваясь с дыхания, ибо страшно заставлять его ждать. Никого?! Господин Президент не стал звонить в бронзовый колокольчик «президентского гнева», сорвал трубку с телефона, покрутил ручку – никого. Что за херня! Снова вращает ручку, чтобы ответила «барышня» на станции связи, что в цоколе дворца – никого. Хорошо! Господин Президент встает из-за стола. Еще не сообразил, что он с ними со всеми сделает. До дверей его малого кабинета метров сто, так что успеет придумать по пути.

В приемной секретарь спит, уткнувшись лицом в стол. «Ну-у осёл!» – Господин Президент поднимает за волосы голову верного Орбора и видит, что тот не проснется. Скорее всего, только к вечеру. Но он же в жизни не пробовал никакой дури, даже форгса. Господин Президент отпускает безвольную голову секретаря. «А ведь действительно похож на осла. Всё потому, что он так называет его вот уже тридцать лет. Что ж, он умеет подчинять себе и предметы и вещи, и всех этих…», – кивает на секретаря. Мысль эта приятно пощекотала, так, бывает, супруга щекочет его языком там. «Но куда подевались, черт их дери, остальные?» Господин Президент пинает следующую дверь. Преторианцы спят, облокотившись на свои копья и щиты. Лейтенант спит в кресле, обнявшись с винтовкой. Господин Президент дает ему пощечину. Шляпа падает с головы лейтенанта, а сама голова, отклонившись от удара, не вернулась обратно, так и осталась на плече, точнее, в своей попытке лечь на плечо лейтенанта.

Черт! Чем это они все накурились? Ничего. Когда проснутся – пожалеют, что проснулись.

Господин Президент возвращается в свой кабинет. Зажрались! Страх и нюх потеряли! Где мой Глотик? Господин Президент хватается за трубку, чтобы вызвать Глотика.

Господин Президент услышал какой-то странный механический стрекот за окном. Звук был негромкий и ни сколько не пугающий. Мелькнула какая-то светлая тень и Господин Президент перестал сознавать себя.

Супруга Президента отдыхала после утренних ванн. Лежала с закрытыми глазами. Рабыни, что делали ей массаж, давно уже вышли, но запах остался. Надо будет сказать придворному доктору, чтобы что-то сделал с запахом. Может, следует удалить им потовые железы?

Супруге Президента скучно. Почему? Ей скучно всегда. Привычное, в чем-то даже умиротворяющее состояние. Она думает о собственном теле. Вот так, с закрытыми глазами представляет его – юное-нагое-божественное. Вряд ли у кого еще из смертных женщин живот так чудно переходит в лобок, а уши имеют настолько совершенную, настолько поэтическую форму. А ей, вообще-то созданной для покоя и неги, приходится так тяжело: все эти приемы, балы, банкеты. Ей куда тяжелее, чем «нашему великому народу». Народ что? видит «Господина Президента» высокого, с роскошной пепельной шевелюрой, с гипнотическим блеском бездонных глаз и счастлив, а ей приходится с ним спать. Но разве он в состоянии оценить ее жертвенность! Считает, что переплачивает ей. Ну конечно, статусом супруги, данным ему правом на ее тело. Вот только о праве не надо! Когда он, нажравшись всяких стимулирующих кореньев и пряностей, ложится на нее, у него так разит изо рта. А сперма становится горькой. Доктор говорит, что сперма благотворна для ее организма, продлевает молодость, а уж если говорить о «чудодейственной сперме нашего Президента»! Что же, хотелось бы верить, что так. Скучно, до чего же ей скучно, боже! Часто приходится стоять на четвереньках (Господин Президент предпочитает разнообразие) имитировать страсть и финальные крики – и каждый раз, чтоб был новый оттенок. Тези (один из лидеров оппозиции) в своей клевете на нашу Власть беспощаден не только к Президенту, но и к ней. Думает, всё так легко?! Сам бы попробовал. Сколько раз от стояния на четвереньках у нее натирались коленки и так омерзительно зудела кожа после. Ее нежнейшая кожа! А боли в пояснице от прогиба! У него просто не хватает его убогого оппозиционного воображения. Глотик говорит, что Тези ей просто завидует. Наверное, он прав. Глотик ей сочувствует. Тоже сочувствовальщик нашелся! Он у нас по безопасности или как?! Вчера Тези написал про нее очередную гадость. А она не для себя старается. «Господин Президент», кончив на ней, выходит в зал приемов или же кабинет и творит множество добрых дел на благо родины. Так и говорит, после, говорит, чувствую, как вырастают крылья и такая решимость, мудрость такая и легкость – и бумаги подписываю, будто взлетаю в небеса.

Так что она стоит на четвереньках ради народа, за всю нашу Летрию-родину-державу! Кто знает, сколько она жизней спасла, в конце-то концов.

Супруга Президента утомилась от пафоса и далее мысли ее потекли лениво: Верховный жрец, он у нас отвечает за идеологию, говорит, что женитьба Президента на ней есть символический акт (ничего себе, символический! У нее потом три дня ныло там.) – Президент в ее лице подтверждает свой брачный союз с Летрией-родиной, углубляет сакральную, неразрушаемую связь. Собственно, Жрец и выбрал ее из множества кандидатур. Прошла свой главный в жизни кастинг. По праву. По самому, что ни на есть праву! Еще бы – самые длинные ноги Отечества. Самое одухотворенное выражение глаз. А уж если говорить про грудь! Только эта новая его дочь. И ее дочь тоже. С позволения, падчерица. (Надо привыкать!) Доченька старше матери годика так на два. Верховный Жрец говорит, что Господин Президент, каждый раз перед выборами, удочеряя девочку из простого народа, тем самым подтверждает, воспроизводит свое отцовство по отношению к Летрии-матери. Или, наоборот, удочеряет Летрию-девочку, вечно наивную, такую трогательно-беззащитную. Тут она вечно путает – слишком много слов. А девочка, удочеренная перед предыдущими выборами, выходит на пенсию: почетный статус: «дочь Президента на пенсии», пожизненная рента и доля акций в государственных кабаках. Все бы ничего, конечно, лишь бы только «Господин Президент» не забыл, что это дочь именно. Только ей-то что беспокоиться! Супруга Президента улыбается, не открывая глаз. Эта замухрышка ей не конкурентка, сколько бы ни обтягивала зад ушитыми штанами. А так они все уговаривают его избраться, наконец, пожизненно. И, кажется, уговорят. Так что, эта «дочь» будет уже последней. Да! Сейчас придет архитектор, как она могла забыть?! Она должна высказать ему свои пожелания по интерьерам нового замка. А она так и не знает, чего бы ей пожелать. Пусть ей построят такой, очень старинный замок. Да! Чтоб старинный.

За окном послышался какой-то странный механический стрекот. Супруга Президента открыла глаза и увидела какую-то странную светлую тень. Больше она уже не увидела ничего.

Дочь Президента перед зеркалом, примеряет платье. Сначала она хотела одеться просто, дабы подчеркнуть «неразрывную связь с народом» и всё такое прочее. Но ей объяснили: надо наоборот. Больше золота, камней, мехов. Чтобы народ увидел, чего он может достичь. Хорошо придумано. Гораздо лучше, чем «связь с народом». Она рассматривает на своем указательном камень, на который ей пришлось бы зарабатывать лет этак триста, если при этом не есть.

По каким критериям выбирают «дочь», народ не знает. (Она и сама не поняла, за что ее выбрали.) Верховный жрец сказал, что это и есть таинство Власти. Таинство в союзе с надеждой. Ибо надеяться может каждый, любая семья, где есть дочь. Вот она и сказала семье (отцу и братьям): «Будете умными – будете сидеть тихо. Будете сидеть тихо – останетесь целы». В том смысле, что потом обойдется без конфискаций. Это мерзкое, паскудное «потом». Но до новых выборов еще целая вечность. Зачем же портить себе настроение заранее? Ей вот надо справиться с платьем. Она справится – таскала на себе мешки на цементном заводе и уж как-нибудь выдержит всю эту груду диадем и бриллиантов. Лучшее платье, чтобы олицетворять воплощение мечты и надежды. Народ оценит. А вот как в нем ходить по нужде? Тут понадобятся фрейлины. Две, наверное. А лучше, если четыре. А она до сих пор не знает – будут ли у нее фрейлины. И можно ли их бить? Ничего, разберемся. И с «мамочкой» своей тупорылой не то что найдет общий язык – подружится. Она такая. И быстро всему учится. Верховный жрец, кажется, это уже заметил. Удивился даже. А чему тут удивляться-то! Станешь проворной, если не хочешь обратно, на цементный завод.

Какой-то странный механический стрекот. Мелькнула светлая тень и всё.