Читать книгу Дни Великой Пустоши. Часть 1 - Дмитрий Трофимов @m_vzglyad - Страница 5

Из душевой Олег выбежал уже отдохнувший и невесомый, на нем сидела чистая униформа охранника. Черная, сидевшая в пору и сочетавшаяся с его берцами. К ней отлично подходили новые перчатки, найденные сегодня. Выбивался только рюкзак, старый засаленный и заношенный, но его Олег планировал оставить под лестницей. Широкими шагами он преодолевал сектор за сектором. Жилые кварталы, ярмарку и магазины. По большей части люди его не замечали, он просачивался между них тихо и незаметно. Казалось, даже воздух не колыхался рядом. Его устраивала такая незаметность. Люди редко были рады его видеть, но некоторые все-таки замечали.

– А, это ты сын предателя.

– Ублюдок.

– Хватит путаться под ногами, грязная крыса.

– Еще раз пройдешь мимо меня, вызову полицию.

А когда его узнавали полицейские, можно было схлопотать пинок под зад или даже удар дубинкой, если представитель власти окажется не в настроении. Поэтому возле них он пробирался особенно тихо и незаметно.

Олег добрался до лестницы, которая служила ему домом, и сунул под нее голову. Там как всегда сидел еще один житель убежища, насчитавшийся горожанином – бездомный Трот. Добродушный мужик со странным именем, носом-картофелиной и закутанный в лохмотья. Бездомный был словоохотлив, но с ним никто не разговаривал, с головой у Трота было не все в порядке, поэтому тот предпочитал бубнить сам с собой. Друзьями они не были, но не видели друг в друге опасности, поэтому уживались.

– Какой жаркий день, не правда ли, жаркий? – затянул обычную фразу Трот, когда увидел Олега.

– Угу.

– Очень жаркий.

Дальше Олег не слушал, бросил рюкзак и, выудив из него зажигалку, а из-под матраса бумажный пакет, направился в сторону грибного переулка.

Грибным переулок назывался из-за тысяч плантаций грибов, расположенных в трех огромных оранжереях. Более десяти видов, разных размеров и форм. По вкусу они тоже отличались, но Олег пробовал только два вида самых дешевых и ему они показались одинаковыми. Толи от неприхотливости толи от нежелания замечать различия. К еде подземельщик относился равнодушно. Она была нужна ему, чтобы двигаться и выполнять работу.

Олег не знал вкус грибов, зато хорошо знал все их названия, но никогда не произносил их вслух. Никому бы и в голову не пришло спросить у подземельщика наименование грибов, но Олег не гнушался этим знанием, как не гнушался никакой другой информацией. Жажда знаний была его неуемной слабостью. Она цвела, наполняясь цветом и плотью, когда Олегу удавалось прочесть книгу. Он читал все, что попадалось ему в руки. Буклеты и справки, толстые тома и тонкие брошюры. История, фантастика, психология и литература. Тем было бесчисленное множество. Их предки, уходя в убежища, запасались знаниями вперед на века. К сожалению, они просчитались. Мода на чтение тут под землей так и прижилась. Причем не только в нынешнее время, но видимо и в прошлом, так как он находил их в самых далеких коробках сваленных в груду, как будто кто-то нарочно сбрасывал их в кучу. Толи для того чтобы сохранить, толи для того чтобы сжечь. Правда до сжигания дело так и не дошло. Чему Олег был несказанно рад. Десятки, сотни часов он проводил за пыльными страницами, пахнущими так странно, что хотелось вдыхать полной грудью, зажмурив глаза. Книги уносили его далеко. Каждая в свой неповторимый мир, так неуместный в сером однообразии жизни убежища.

От остекленных оранжерей пахло землей. В коридорах безлюдно. Жилых домов тут не было, а население квартала состояло только из дежурных работников ферм.

Олег взглянул на часы, висевшие над аркой. Стрелки образовали острый угол возле цифры шесть. Отлично у него еще пять минут в запасе. Освещение стало убывать, он приближался к темному сектору, освещение которого не восстанавливалось последние шесть лет. Олег остановился в условленном месте, потянул из кармана зажигалку из блестящего железа, лязгнула крышка, трижды провернулось искрящееся колесико. В ответ в глубине темного сектора трижды вспыхнул свет. С той же частотой, будто чуть задержавшееся отражение.

Лицо Олега просияло. На глазах заиграли веселые искры, губы растянулись в светлой открытой улыбке. Его ладони потели, а в груди шевелился ком. Она не могла не прийти. Всегда приходила. Правда, от чувства тревоги юношу, которое появлялось каждый раз перед долгожданной встречей, это не избавляло.

– Привет, Алена, ты сегодня рано.

– Да я только пришла, не усидела дома, – раздался бархатный шепот из темноты.

– Здорово, значит, сможем побыть вместе на пять минут дольше.

– Это точно, – девушка хихикнула, – как ты?

– Я сегодня нашел кое-что по-настоящему интересное.

– Неужели? Расскажи-расскажи. Только все подробно, я жуть как люблю все эти твои истории.

Алена вышла из темноты. В груди Олега образовалась пустота, а потом заполнилась чем-то приятно давяще теплым. От ее мерной походки раскачивались волнистые локоны, и он жадно ловил каждое движение. Девчонка сморщивала нос, и от этого хотелось смеяться. Глаза смотрели весело и прямо. Она улыбалась. Олег где-то глубоко внутри таял, расплываясь по холодному полу равномерной лужей. Лужей, которой тепло и хорошо здесь в темном секторе так, как не было уютно нигде на этой земле. Его дыхание становилось глубже и вырывалось из груди с предательским шуршанием. Глаза не хотели отрываться от спелых вишен ее губ, которыми Алена ни разу его не оскорбила, не обидела и которыми она его так часто хвалила, восхищалась. Хотя чем было восхищаться? Подземельщик, он и в пустоши подземельщик. Без рода, без звания, грязен и вонюч. Олег, конечно, мылся перед встречей, но кроме запаха плесени и пота его тело впитало в себя вонь подземной черноты. Олег не знал, чувствует ли этот запах кто-то кроме него. Он и сам обращал на него внимание только тут, рядом с Аленой, но этого было достаточно. Он стыдился. Она не называла его сыном предателя, ублюдком или крысой, а от него разит подземельем. Олег готов был презирать себя за то, что лепестков ноздрей вздернутого к верху крошечного носика касается подземелье. Пусть даже только через запахи. Не ее это место, не для нее. Там непроглядная тьма, а Алена оставалась светом достойным древних сказок о солнце. Олег не знал, каким богам молиться, чтобы ей не пришлось оказаться по ту сторону центрального шлюза, поэтому молился сразу всем. Он так их и называл – все боги.

Девчонка была ему дорога. По-настоящему дорога настолько, насколько никогда не был наставник и давно расплывшийся в воспоминаниях отец. Она гипнотизировала его и сама, словно завороженная, слушала истории про коридоры и тоннели, странные находки и ленивых кротов. Стоило услышать ее звонкий смех, как у Олега щемило сердце. Хотелось слышать этот смех всегда.

– Да, – он тоже чуть повысил голос и на мгновение прикусил нижнюю губу, – знаешь, я нашел такие обширные коридоры за тем узким лазом, про который рассказывал в прошлый раз.

– И что в тех тоннелях?

Глаза Алены широко распахнуты, казалось, она не верит ушам.

– Ага, – оживился Олег, – там два больших тоннеля, один упирается в склад или что-то в этом роде, туда попасть не смог. Там огромная металлическая дверь с двумя ключами и кодовым замком. Даже представить не могу, что там может храниться. Должно быть что-то невероятно ценное. Книги, крепкая спецодежда или много еды.

– Ого! Или украшения, дорогие ткани, может быть золото? Тебе нужно рассказать об этом магистру, или отцу.

– Думаешь? Они не станут меня слушать. Мой собеседник – приемщица, а ей ничего не интересно кроме того хлама, который я тащу к ней да шкуры кротов. Однажды просил помощь для разбора завалов шестого южного тоннеля, но меня лишь высмеяли. Я попробовал справиться один, но не вышло. Хотя, знаешь, если верить указателям, где-то там должно быть вакуумное зернохранилище.

– Как жаль, – голос девушки упал, – ты встречаешь такие удивительные вещи и видишь удивительные места, а тебе не помогают. Это не справедливо, когда я стану помощницей советника и буду иметь ряд немалых полномочий, обязательно выделю розыскную бригаду тебе на помощь. А может, вообще установлю дежурство. Мы проведем туда свет, и тебе не будет так одиноко в этом необычном месте.

Олег усмехнулся. Как же далеки друг от друга подземелье и Алена. Настолько, что нижние ярусы кажутся ей необычными, интересными, восхитительными. То придумал не Олег, это слова Алены. Вряд ли о нижних ярусах кто-нибудь отзывался так же как она.

– Ничего там удивительного нет, кирпич, бетон, железо. Всякий хлам и вещи из прошлого разбросанные без порядка и логики. Там бардак и запустенье.

– Не согласна! А как же то, что ты там находишь. Половины мы даже не знаем названий, а ведь сюда это принесли наши предки. Как же сильно мы от них отстали. Даже грустно. Все эти залы, коридоры, тоннели и механизмы. Трудно поверить в необъятность убежища, а мы закрыты в мире наверху и ничего не знаем.

– Верхний мир не здесь, – Олег потупил взгляд.

– Ну да, конечно! Верхний мир там, – она указала пальцем в полукруглый свод грибного переулка, – но судя по дикарям ничего там хорошего нет. Как и пути наверх. Нам нужно пробираться вниз и там искать свое будущее. В каком-то роде ты, Олег, создаешь будущее. Рано или поздно мы спустимся туда, и только твои карты будут для всех путеводной звездой. Мне кажется, мы с тобой застанем это время.

– Думаю, предки не просто так перешли на верхние ярусы и заперли шлюзы. Внизу хаос. Как будто все бежали оттуда.

– Может быть, – нехотя, соглашалась Алена.

– Они ведь были не глупы если смогли построить такое и спастись от того что случилось на поверхности.

– Наверное, ты прав, но мне все равно не верится, что они бежали от какой-то опасности.

– Почему?

– Ты говорил трупов там нет.

«Один есть», – хотел сказать Олег, но промолчал.

– Трупов нет, это точно.

– Значит, опасности не было, что же за опасность, которая не убила ни одного человека?

Свои предположения Олег озвучивать не стал. К чему пугать.

– Меня за столько лет тоже ничего не убило. Даже не покалечило.

– Ну вот. Нам точно предстоит спуститься вниз. Кстати, что было с другой стороной?

– С какой?

– Ну, ты сказал, с одной стороны была закрытая дверь, а с другой?

– С другой ничего интересного, затопленный сектор. Важно, что было рядом с той закрытой дверью.

– И что же?

– Я нашел план эвакуации, представляешь?

– Это что еще за план такой?

– Это карта, которой пользуются жители если что-то случается, для того чтобы покинуть опасные места.

– И что с этим планом не так?

– Все так, но только он ведет с нижних ярусов не сюда.

– Как не сюда? Есть другое безопасное место?

– Есть другие верхние ярусы. Это значит: выход есть и с другой стороны.

– Не оставляешь надежды найти второй выход?

Взгляд Алена был полон доброй снисходительности, Олег почувствовал укол. Он понимал, что никто не верит в наличие второго выхода, но раньше не верили и в то, что склады нижнего яруса переходят в обширную сеть ходов. А сеть оказалась непросто обширной, а колоссальной. Олег одиннадцать лет изучает ходы и лазы, за все это время тупиков ему встречалось мало.

Олег колесил уже много лет по коридорам и заброшенным руинам, но не встретил ни одного трупа или монстра. Первые годы было страшно. Олег содрогался, когда представлял, каково было первым подземельщикам, но со временем к темноте привыкаешь, привыкаешь к единственным жителям подземелий – ленивым кротам. Тишину воспринимаешь великим наслаждением. Тоннели были миром спокойствия и забвения. Гипотеза, почему они пустовали, была и у Олега, но она катастрофически прозаична. Генераторы просто-напросто не справлялись с подачей электроэнергии на нижние этажи. Если судить по схемам, которые обнаружил Олег, убежище было рассчитано на вдвое большее количество генераторов, куда они делись и где были расположены непонятно. Олегу не нужны были схемы, чтобы чувствовать их наличие. Теперь он всего лишь нашел подтверждение тому, что знал уже давно.

– Он точно есть, Алена, иначе бы нижние ярусы не тянулись так далеко.

Девушка улыбнулась. Ей нравились золотые волосы и золотые глаза Олега, нравился тот жар, с которым он говорил с ней и смотрел ей в глаза. Ее сердце замирало от мысли, как многое он видит там внизу и сколько переживает. Она ощущала особый запах, который исходил от него, описать его не могла, но пару раз называла запахом темноты. Звучало это странно, по спине бежали мурашки, она закрывала ладонями лицо, и сердце начинало стучать чаще. Ей казалось, будто Олег тащит темноту с собой. Та клубится возле него мрачными разводами, но не охватывает целиком. Олег добр и умен. Мало кто мог похвастаться в убежище такими качествами. Юноши, которых она встречала на приемах отца, в школе и на общих собраниях, говорили какие-то глупости и были до скрежета зубовного скучны. Они говорили одни и те же слова уверенные в своей оригинальности. Лишь изредка Алена улыбалась и кланялась особо слащавым речам, и морщилась от хамских, но не придавала значения ни тем ни другим.

Олег был не такой. Да, конечно, в его глазах тоже читалась жадность, но другая. Это трудно передать словами, такое может чувствовать только девушка, когда мужчине не просто хочется тебя, а ты ему необходима словно воздух. Он ломает преграды только бы насытиться и не находит насыщения никогда. Олег не претендовал на ее тело и жизнь, она даже боялась представить, что будет, если отец узнает про их дружбу, но от этого ей хотелось видеть его чаще.

Олег не знал, что творилось в голове подруги. Она дочь советника, ему нельзя к ней приближаться, но ценой чего? Ценой наказания? Олег не знал наказания достаточно сурового, чтобы показаться чрезмерной платой за возможность видеть Алену. Ценой жизни? Смерти он не искал и готов был бороться за жизнь до последнего, даже за такую мрачную и всеми призираемую, он готов был грызть в прямом смысле землю, но, не смотря на это, смерти он не боялся. В гибели одна неприятность: за ее порогом не было Алены. Дочери советника и просто самого доброго человека на свете. Единственная причина, по которой Олег скрывал общение с ней это возможное наказание для нее. Ему все равно сколь легко и незаметно оно пройдет для девушки. Конечно, дочь советника вряд ли посмеют тронуть, тогда он не знал, что ошибается, но эта убежденность горела в нем ярко и полно. Он не мог позволить даже самого легкого наказания для нее, упрека или укоризненного взгляда. Ей должно быть легко, тепло и интересно каждое мгновение ее ослепительной жизни. И если от Олега что-то зависит, он сделает это, не задумываясь.

– Если так веришь, в существование второго выхода, то найдешь его. И вообще, если это окажется правдой, возможно, тебя даже наградят! И уж точно я захочу на это посмотреть! Ты ведь сводишь меня?

– Конечно, свожу, мы сможем убежать вдвоем, – Олег осекся, к щекам и кончикам ушей хлынула кровь. Они запылали, словно центральный прожектор, накинутый красной тряпкой.

«Что ты несешь? Куда убежать? С тобой?», – кричал он себе, даже хотел извиниться перед Аленой за столь смелую фразу, но слова приросли к небу, а из горла не выходило ни звука. Олег истово жевал нижнюю губу. Если бы Алена не пришла ему на помощь, он бы сгорел прямо на месте, превратившись в горстку стыдливого пепла.

– Мы бы убежали хотя бы просто взглянуть на него. А надолго меня отпустят вряд ли. Отец потеряет.

Он не рассчитывал на то, что она с радостью согласиться и не ждал согласия даже в самых светлых фантазиях, но аккуратный отказ все равно уколол его в самое сердце.

– У меня кое-что есть.

Олег, не поднимая пристыженных глаз, расстегнул молнию куртки и стал рыться за пазухой. Алена просияла и молилась, пусть это будет с нижних ярусов, а не куплено на рынке. Сладости и картинки, которые несли ей с базара ухажеры в последнее время, стали вызывать в ней жгучее раздражение.

Юноша достал хрустящий бумажный пакет и вручил его Алене, густо краснея и пряча подбородок в расстегнутый ворот. Затем он протянул ей зажигалку с выгравированной на пузатом боку какой-то конструкцией, напоминающей заглавную букву «А» с сильно вытянутой вершиной, будто какая-то антенна. Медные бока горели огнем после того, как он промыл и просушил ее. «Приемщица за такую находку удавилась бы на месте», – с улыбкой подумалось Олегу.

Алена переводила восторженный взгляд с зажигалки на бумажный пакет и зажала рот ладонями. Из-под маски из рук ярко светились большие карие глаза с пушистыми, словно перо, ресницами. Она протянула тонкие длинные пальчики к зажигалке, металлические дутые бока приятно охладили ее пальцы. Зажав ее между большим и указательным, Алена поднесла зажигалку к лицу и стала рассматривать с восхищением достойным ювелиров, изучающих грани благородных камней.

– Открой крышку и крутани колесо.

Алена подчинилась. Сектор осветил слабый подрагивающий свет, выхватив из темноты два лица. Эти лица смотрели друг на друга с живым интересом. Лишь изредка взгляд девушки возвращался к тяжелой металлической штуке в ее руках. Завораживало танцующее на полированных боках пламя. Казалось, если дотронешься, то сможешь обжечься.

Щелкнула крышка. Пламя погасло. Олег не перестал видеть Алену, благо привык видеть в темноте много лет назад, а его сейчас не видят. Он был уверен, что превратился для Алены в черноту. Также как стены, пол и потолок. Захотелось чиркнуть зажигалкой и снова осветить коридор хоть самым блеклым светом, но это было бы слишком опасно.

Он не сразу понял, от чего чуть не подпрыгнул на месте. Но в следующую секунду стал заливаться краской. Лицо с новой силой ударило в жар. Алена взяла его за руку.

– Я тебя совсем не вижу, – хихикнула она.

– Потерпи, сейчас глаза привыкнут, – прохрипел Олег скрипучим голосом.

– Ты, наверно, не боишься темноты?

– Нет.

Олег видел, как широко распахнуты ее глаза, но не сфокусированы на нем. Будто с ним говорила слепая девушка. Это сравнение метнуло по его спине мурашки. Он мотнул головой, выкидывая из головы дурные мысли. Олег опустил голову и видел, как пальцы Алены устраиваются в его руке, ладони смокнулись, как идеально подходящие друг другу части одного механизма. Он никогда прежде не держал ее за руку. Ощущения завораживали его, пленили. Хотелось продлить эту минуту навечно, но тут Алена отпустила его, затем прикоснулась к его локтю, плечу, как бы разыскивая лицо, но к лицу ладонь так и не поднялась.

– Кажется, я стала тебя видеть, – она улыбнулась, – не понимаю, как ты работаешь в кромешной темноте. Это ужасно.

Больше за руку она его не брала.

– Да не ужасно это, – Олег отмахнулся, – я же говорил, там нет никого, это тут можно схлопотать дубиной от полицейского или охранника, а там вообще никаких опасностей нет. Я не встретил ни разу. Хотя так далеко не заходил ни один подземельщик до меня.

– После тебя подземельщики и не понадобятся.

Олег прищурился и чуть наклонил голову на бок.

– Почему?

– Ты закончишь их работу, у тебя будет полная карта, я это чувствую. Тогда тебе не придется ходить в темноте и одиночестве. Я уговорю отца, и мы снарядим целые бригады. Ты будешь их руководителем.

Олег усмехнулся про себя. Руководителем? Это сын то предателя. Крыса и мерзкий подземельщик? Скорее он первое время будет проводником, научит пользоваться картами, а затем его изгонят навечно.

– Спасибо, что веришь в меня, я буду стараться.

– Вот увидишь Олег, это убежище будет помнить твое имя вечно.

Олег легко улыбнулся, но подобрать подходящий ответ не смог.

– А что в пакете?

– А? – опомнился Олег, пакет он девушке так и не отдал – пакет, точно, вот держи это тоже тебе.

Девушка сунула зажигалку в карман брюк, и стала разворачивать увесистый пакет. Олегу казалось, что еще шире ее глаза стать не могут, но он ошибался. Когда бумажная обертка с легким шелестом упала на холодный пол в руках у девушки осталась белоснежная ткань. Будто бы из шерсти, но легкая и воздушная. В ту минуту шелк показался Алене грубой мешковиной. Ей хотелось прослезиться, но она удержалась, только прильнула лицом. Ощущение ей понравились.

– Боже, Олег, что это?

Подземельщик смущался и с трудом мог подобрать слова.

– Не знаю, на ящике было написано «Кашемир», но он был вскрыт, а на дне лежала только эта ткань, поэтому говорить с уверенностью, что это именно «Кашемир» я не стану, может, в этой коробке должны были лежать гранаты или консервы, но так как другого названия нигде нет, значит, эта штука – кашемир.

К своему стыду девушка половину объяснения пропустила мимо ушей. Где-то когда-то в одной из книг отца она встречала это слово, оно нравилось ей.

– Я сошью из него платье, Олег, – девушка снова прижала ткань к лицу, блеск ее глаз, казалось, освещал темный закоулок, – оно будет восхитительным.

– Если твои глаза будут так же светиться, как сейчас, боюсь я так и не смогу оторвать от них глаз чтобы увидеть платье.

Олег не врал. Он уже давно утонул в шоколадной глубине ее глаз. Казалось в них не только цвет редчайшей сладости, но и ее вкус. Юноше захотелось облокотиться на стену, его качало, он был счастлив, как никогда.

Алена шагнула навстречу. Через мгновение она оказалась ближе, чем мог стерпеть Олег. Он попятился, отступив на шаг. Занесенные для объятия изящные руки девушки замерли в воздухе, будто поступь опытного ловца у расставленных на диких животных силков, и потянулись вновь. Олег больше не отступал.

Ее руки. Объятия.

Сердце встрепенулось подобно чихнувшему на половине оборота дизельному генератору, оступилось, неловко дернулось и застучало вновь.

В лицо Олега ударил сладкий запах мыла и чистой одежды. Его щеки коснулись вьющихся локонов холодных и ароматных, словно струи чистой воды, проливавшейся ему прямо на сердце. Грудью он ощутил ее мягкое упругое тело. Толи Алена дрожала, толи дрожал сам Олег, но дыхание сбилось. Он не нашел в себе силы обнять ее в ответ.

– Спасибо тебе, – Обжег кожу горячий шепот.

Ноги ослабели.

Олег слышал ее так далеко, что догадался о значении слов, а не разобрал их.

Когда девушка отпустила Олега, он все-таки оперся о стену.

В ее глазах блеснула взволнованность, а по губам скользила улыбка.

– С тобой все в порядке, Олег?

– Да, – прохрипел он не своим голосом, – я рад, что тебе понравилось.

Юноша вернул себе самообладание и снова стоял прямой, словно гвоздь и улыбался.

В следующее мгновение их тишину нарушили.

В дальней стороне коридора послышались шаги. Нескольких пар ног. Олег напряг слух и обернулся. По центру шла фигура в длинной мантии серого цвета. Сопровождали его четверо полицейских. Советник с охраной.

– Папа, – прошептала Алена.

– Что он тут делает?

– Не знаю, – может быть проверяет плантации.

– Может быть.

Пути было два: бежать, но его могли поймать; разойтись, как будто она тоже случайно оказалась тут рядом с Олегом, может оказаться не слишком правдоподобным. В любом случае видеть их вместе не должны.

– Алена, – раздался голос советника.

Низкий хрипящий он отразился от стен и, дважды попытавшись повторить слова хозяина, затих.

Надежды рухнули. Бежать бессмысленно, да и пришел сюда советник с полицией, значит, о многом осведомлен, а из убежища далеко не убежишь.

В горле сдавило ледяными клещами. Он буквально чувствовал, как напряглась его подруга, и ненавидел себя за это. Пришел и подверг ее опасности.

– Не бойся, – сказал он ровным тихим голосом, – иди к нему. Он знает, что ты тут, а про меня может и не догадываться. Как только их внимание отвлечется от коридора, я растворюсь. Тебе не придется ничего объяснять.

– Не могу поверить. Он следил за мной, – процедила сквозь зубы Алена.

Олег не без удивления заметил, как сменился настрой девушки. Она была рассержена. В следующее мгновение Алена схватила Олега за руку и потащила из укрытия.

Парень опомнился, только когда они оба оказались на свету. Мир рухнул.

Какое-то время в коридоре царила тишина. Его заполняли лишь злой взгляд Алены, широко распахнутый и ничего непонимающий взгляд Олега и ошарашенный советника. Только в отличие от взгляда Олега, который замер в одном выражении, взгляд старика потемнел, стоило ему разглядеть подземельщика.

– Что вы тут делаете, – начал он тихо, – схватить!

Четверо полицейских направились в их сторону.

– Стоять, – в голосе Алены звенела сталь, – не смей ничего спрашивать и говорить, папа.

Гнев на лице советника не растаял, как надеялся Олег.

– Не сметь? Я казню паршивца! Чего встали, схватить!

Полицейские снова приближались, теперь их отделяло шагов тридцать от прижавшегося к стене подземельщика.

– Папа, если тронешь его, я тебя возненавижу.

– Что ты такое говоришь? Этот огрызок, крыса, тварь ему не следовало к тебе приближаться, уверен, он это знал, – старик перевел взгляд на Олега, – Ты ведь знал?

Олег смотрел прямо немигающим взглядом. В голове крутилась только одна мысль, лишь бы не тронули Алену. Брови юноши высоко вздымались вверх, он ничего не боялся, скажите ему в ту секунду, что с Аленой все будет хорошо, то его лицо приобрело бы отрешенный, скучающий вид.

– Ничего-ничего. Я научу его помнить законы.

– Папа, он мой друг.

– Поэтому вы прячетесь в тени? Я прикончу его.

– А при свете дня ты бы разрешил нам общаться?

– Ты сама не должна это хотеть, – ревел советник, приближаясь следом за полицейскими, к тому моменту Олега уже схватили и, подогнув ему колени, застегивали наручники.

– Будь осторожна, Алена, – прохрипел Олег, давя приступ боли в плече.

Девушка вскрикнула и попыталась опуститься на колени, но советник уже подоспел и дернул ее рукав.

– Да как ты смела, неблагодарная, встречаться с этим подобием человека?

– Он мой друг! – Алена визжала.

– Твои друзья будут у нас через три дня вечером в гостях после обмена, а это грязь, но не переживай ты его больше не увидишь.

Старик повернулся к полицейским. Лицо старика перекашивала гримаса ярости и отчаянной брезгливости. В уголках губ стояла пена.

– Да почему вы его еще не бьете? Врежьте, как следует, и тащите в камеру.

За словами советника последовали глухие удары сапог, кулаков в крепленых перчатках и одна дубинка. Сапоги пробивали ребра, непокрытые ничем кроме собственной кожи и тонкой ткани униформы. Удары сыпались на голову. Обожгло болью. Что-то крепко шваркнуло в лицо. Сапог опустился на живот, затем кто-то метко попал по почке кончиком и в висок дубиной. Вспыхнуло. Погасло.

Алена визжала, Олег слышал ее голос сквозь шум в ушах, он попытался ее увидеть, но боялся открыть глаза, ему бы точно их выбили.

– Немедленно прекрати! – голос девушки прорезал зал с такой силой, что полицейские замерли, глядя на советника.

Ярость на лице старика медленно таяла. Плечи опустились.

– О чем ты говоришь, не понимаю?

– Говорю в последний раз: если ты не отпустишь его, я возненавижу тебя и умру, как мама.

Эта фраза что-то окончательно пробила в лице советника, его глаза округлились, а уголки губ высохли.

– Это червь, сын предателя, его следовало убить много лет назад, и вот как он ответил на милосердие. Закон предписывает его казнить немедленно.

Советник чесал ладонью небритую, усыпанную седыми волосками щеку. В глазах блеснуло неуверенность, слова Алены попали в цель.

– Отпустите, – голос советника дрогнул.

Олег рухнул на землю, словно мешок с мясом и костями, коротко грохотнуло, он не шевелился.

– С одним условием. Ты больше никогда не станешь встречаться с ним. Я даю последний шанс одуматься. Иначе просто напросто казню его, и никакие мольбы меня не остановят. Даже имя твоей матери.

В голосе советника слышалась настоящая угроза.

– Надеюсь, мы поняли друг друга. Твое условие на мое.

Девушка еще долго всхлипывала и оборачивалась на лежащего в крови без движения Олега. От ломаной неестественной позы его рук и ног мурашки бежали по коже. Хотелось ринуться с места к нему и спросить все ли хорошо. Если бы голос отца в последней фразе не был бы так безжалостно холоден, она подбежала бы и спросила у Олега все ли хорошо, но угроза звучала слишком отчетливо. Перечить Алена не решилась, лишь не отрывала покрасневших от слез глаз с раскорячившегося на холодном полу тела. Она знала: чтобы не пообещала отцу, они точно еще увидятся с Олегом снова. Это была правда, но тайных встреч им больше не выпадало.