Читать книгу Дело о скелете - Дмитрий Тучин - Страница 7

Глава 4

Ивонн была в Нуабеле год назад. Собирала материал еще по одному громкому делу, хотя не вполне удачно. Одни слухи и никаких фактов. Но, несмотря на то, что и парк и фонтан этот она обошла стороной, Ивонн казалось, что здесь, как минимум прошел ее медовый месяц. Словно прогулки здесь являлись кратковременной передышкой перед возвращением в номер для новобрачных, где постель всегда смята, а на прикроватном столике два бокала сухого вина и стакан воды, чтобы смочить горло перед очередным забегом.

Как-то само собой в руках у Ивонн оказался мелок – зеленый цилиндрик, длиной с указательный палец. Она повертела его в руках, на всякий случай оглянулась по сторонам – возможно кто-то из детей заявит права на свое сокровище. Посмотрела под ноги в поисках еще одного или целого забытого набора.

Рука Ивонн зависла над блестящей мраморной поверхностью, – вот так же точно, как она с карандашом в руке собирается с мыслью, перед тем, как сделать набросок или записать удачную мысль – а потом опустилась и прочертила вертикальную линию, длиной примерно с локоть.

Мелок раскрошился. Ивонн сдула зеленую пыльцу и увидела, что линия получилась тонкой и почти незаметной. Она прочертила еще два раза. Потом добавила к ней две косые черточки – одну от верхушки, вторую чуть пониже. Получилось нечто похожее на зеркальное кривое отражение буквы «Г» из славянского алфавита, хотя наверное кто-то из детей бегавших вокруг узнал бы в ней половинку рождественской елки, которой еще не успели дорисовать ветки с правой стороны.

Ивонн задумалась, закусила губу, опять напряглась шея. Она склонилась и неподвижно уставилась в сторону от камня, хотя вряд ли происходящее у нее в голове можно было назвать мыслительным процессом. Она скорее напомнила себе человека, который прислушивается к шепоту посреди разговоров, вскриков детей, шума плескающейся за спиной воды. Шепот, говоривший о чем то важном, быть может – жизненно важном.

Рука с мелком задвигалась снова, теперь к вертикальной линии, на этот раз справа, прибавились четыре горизонтальных отростка, как у рассчески с обломанными зубцами. На третьем отростке, в середине, появился кружок. Затем слева, на верхней ветке, еще один отросток – из середины вверх, на северо-запад, или на 10.5 часов, как сказал бы опытный снайпер.

Ивонн рассматривала фигуру с удивлением, нараставшим по мере того, как она начала догадываться, а следом уверилась (что-то в ней настойчиво говорило об этой уверенности) в том, что и этот парк и фонтан и фигура, нарисованная как бы невзначай, были спланированы и посланы в ее жизнь чужой волей.

Слишком гладко сложились события последнего часа.

Ивонн постоянно колебалась приступая к любому делу, насколько себя помнила. Проблема выбора служила своего рода фоном, наподобие жужжащего над ухом комара. И являлась не столько проблемой, сколько движущей силой, чем-то вроде заводного механизма.

Ивонн подняла глаза, осмотрелась. Толпы людей ходили вокруг, лишь мельком взглянув на нее, и продолжали заниматься своими делами, не прекращая вести разговоры. Что было вовсе неудивительно: когда родилась Софи они втроем так же часто гуляли в парке и ей тоже не было дела до тех, кто оказался поблизости.

Однако сейчас Ивонн посетила уверенность, что в этой толпе кто-то за ней наблюдает (а может и все эти люди), словно бы она персонаж массовой сцены на съемках кино, но знают об этом все кроме нее.

Ивонн вглядывалась в каждого идущего или сидящего на скамейке, кто хоть чем-то мог вызвать подозрение. Кто-то из них чувствовал взгляд и начинал беспокойно вертеть головой и тогда Ивонн переходила к следующему.

В стороне от центральной аллеи, на скамейке сидел мужчина, одетый в точности по совету модных журналов в этом сезоне – в кремовых шортах до колен, голубом тонком джемпере и синих мокасинах. Сжимая в объятиях стоящую к нему спиной крохотную девочку в белых теннисных шортиках и маечке, и заботливо отодвинув сияющие, завитые пружинками локоны сильной жилистой рукой, он что-то шептал ей на ухо.